Скелет в шкафу и все остальные

      В день их встречи ничто не предвещало беды. Ни тебе грома средь ясного неба, ни, в принципе, хоть каких-нибудь тревожных знамений. Не считать же знамением тот факт, что парадный балахон, в который он влез для пущего эффекта, облюбовали особо кусачие клопы?       Нет, мироздание никак не подготовило Асмодеуса III Кровожадного, потомственного чернокнижника с пятидесятилетним стажем, к грядущим событиям. Напротив, будущий прислужник произвел на работодателя самое что ни на есть благоприятное впечатление. Стрессоустойчивый, небрезгливый. А что туп, как пробка, так даже и лучше, мозгов не хватит интриги плести. Тем более, присутствовала в нем некоторая приземленная, вилланская смекалистость, не имеющая ничего общего с интеллектом ── скорее уж с животными инстинктами ── но, тем не менее, могущая стать ценным ресурсом.       Хотя у Асмодеуса и выбора-то, в принципе, не было. Девять из десяти притащившихся по объявлению новобранцев отсеялись после проверки на уже помянутые стрессоустойчивость и брезгливость. И только этот увалень, как ни в чем не бывало, оттер с лица слизь гигантского червя-людоеда и прогундосил:       ── Здрасти. Меня Свелохом кличут.       «Сработаемся», ─ решил Асмодеус.       Как же он ошибался.       К выбору прислужника следовало подходить очень ── ОЧЕНЬ ── тщательно. Хороший прислужник ── минимум треть успеха, это вам любой мало-мальски стоящий колдун подтвердит.       Проблема крылась в следующем: на подобные вакансии редко откликалось достаточное количество претендентов для создания здоровой конкуренции. Людишкам подавай ежемесячную фиксированную заработную плату, выходные, оплачиваемые больничные, страховку и прочие соцпакеты. Ненормированный рабочий день, всеобщая ненависть и оторванные во имя темного искусства конечности редко когда находили у них понимание.       ─ Ну и кто ты такой будешь? ─ поинтересовался Асмодеус.       Не важно, что альтернативы нет. Порядок есть порядок: перед приемом на работу проводится собеседование. К тому же, нужно ведь исключить вариант, что это какой-нибудь рыцарь, борец со злом, пытается втереться в доверие, а затем напасть исподтишка.       ── Так Свелох же. Из Малых Коряжек.       Асмодеус припомнил карту местности. Была вроде на границе его земель обозначенная подобным образом проплешина, аккурат между непролазным лесом и топкими болотами. Но это не точно.       ── И чего же тебе, Свелох, в этих самых Коряжках не сиделось?       ── Так сгинули они. Прибрали их темные силы. Ничегошеньки не осталось.       Чернокнижник недоверчиво хмыкнул. Он тут точно не при делах. Да и вообще с трудом представлял себе темную силу, которой могла понадобиться подобная дыра. Вот насчет Больших Коряг, что по другую сторону топких болот, он бы еще подумал: там у соседа-барона был недурственный винный заводик.       ── …вот так оно, значится, все и было. А я лесом, лесом, потом полем, огородами и пришел, значится, к вам наниматься, ─ за раздумьями чернокнижник пропустил душераздирающие подробности произошедшего, которые, впрочем, не сильно его волновали. ─ Вы не подумайте. Я и кашеварить могу, и прибираться, и за скотиной ходить…       ─ Ты принят, ─ оборвал поток мыслей Асмодеус, придя к выводу, что настолько круглого идиота сыграть невозможно. Им можно только быть.       Чернокнижник, довольный, что вечную проблему хоть как-то, но удалось решить, направился прочь с внутреннего замкового дворика. Там помимо колодца и немногочисленных хозяйственных построек располагались загоны со всевозможными чудовищами. Некоторых из них он вывел лично, прочие водились в дикой природе и представляли собой пока еще живой ─ а значит, наисвежайший ─ запас ингредиентов для зелий и ритуалов. Сегодня и те и другие оказали ему неоценимую помощь в собеседовании.       Что было в их же интересах. Сам Асмодеус до уборки снисходил редко, и воздух во внутреннем дворе был мало что не ядовит.       ── Жить будешь здесь, ── украдкой оглянувшись и убедившись, что новообретенный слуга топает следом, принялся он оговаривать условия найма. ── Отлучки из замка только с моего разрешения.       А то мало ли…       ── Агась, ── согласно раздалось из-за спины.       ── Питание трехразовое из объедков с господского, то бишь моего, стола, ── небосвод жизни Асмодеуса осветила робкая надежда, что теперь-то этот самый стол у него появится на постоянной основе.       ── Агась, ── отозвался Свелох, по голосу которого сразу стало ясно, что мысль о трехразовом питании и ему пришлась по душе.       Он ведь понимает, кто из них двоих будет это благо обеспечивать?       ── Выходной каждый второй четверг месяца.       ── Агась.       ── Оплата пять золотых в месяц, если не вызовешь нареканий.       Они как раз карабкались в покои Асмодеуса по крутой винтовой лестнице восточной башни, поэтому отсутствие очередного «агася» чернокнижник заметил не сразу.       Он недоуменно обернулся. Свелох с ошалелой лыбой от уха до уха стоял на несколько ступеней ниже и бормотал:       ── Пять золотых... Господь всемогущий, цельных пять золотых…       Чернокнижнику даже стало самую малость неловко. Учитывая объем работы, назначать стоило не пять золотых, а все пятьдесят и то маловато будет.       Редкий колдун мог похвастаться большим штатом прислуги, род деятельности сказывался. Деньги, может, и не пахнут, зато обгаженные с перепугу портки ── очень даже. А Асмодеус здесь и вовсе переплюнул коллег по цеху: последний слуга с воплями сбежал из замка три года назад. И никакие магические ловушки его не остановили, вот что значит стремление.       Асмодеус подозревал здесь родовое проклятие, аналогичные проблемы были у всех в его семействе вот уже несколько поколений. И даже мог предположить, кого из предков им облагодетельствовали: прадед чернокнижника Пандемониус VI Демонов Социопат был личностью на редкость мизантропической даже по колдовским меркам.       Обидно то, что сам Пандемониус проклятия даже не заметил. Зато заметили и его сын, и внук и правнук, то есть Асмодеус. Развеять проклятие пытались не единожды, но все без толку. Его даже обнаружить-то толком не удавалось, так, остаточные эманации.       Недруги Асмодеусова семейства, конечно, злословили, что это исключительно фамильная сволочная натура…       Так, или иначе, практически нанятому Свелоху предстояло в одиночку тянуть на себе все хозяйство.       ── Стало быть, ты согласен? ── на всякий случай уточнил колдун.       Свелох закивал настолько старательно, что казалось еще чуть-чуть и башка отвалится. Он только что не рыдал от счастья, и продолжал бормотать:       ── Цельных пять золотых… Благодетель вы мой…       Вот тут-то чернокнижник легко отключил зачаткам совести звук. Если дуралей не в состоянии заранее уточнить круг своих обязанностей и сопоставить их с предлагаемой заработной платой, его ли, Асмодеуса, это вина?       Восхождение к покоям далось чернокнижнику нелегко. Главным образом, потому, что оно, восхождение, было единственной регулярной физической нагрузкой, на которую могло рассчитывать его, чернокнижника, соответственно, грузное тело. Но нужно ведь было ввести нового прислужника в курс дела и небольшая экскурсия по будущим местам уборки подходила для этого как нельзя лучше. Тем более, что в покоях дожидался своего часа заблаговременно составленный трудовой договор.       Ага, составил-то его Асмодеус заблаговременно, только вот взять с собой забыл. Позже он углядит в этом знак свыше. Да и сейчас проскакивала на задворках сознания ── нет, не мысль ── мыслишка, что не стоит сомнительного качества прислужник всего этого альпинизма. Нескончаемый бубнежный аккомпанемент этому способствовал:       ── Пять золотых… цельных пять золотых…       Две ступени. Еще две ступени.       ── Пять золотых… Это… Это же ж… ─ где-то с минуту шли молча. Свелох (Асмодеус обернулся и подглядел) хмурился и сосредоточенно загибал пальцы. Возможно, пытался представить пять золотых разом:       ── …это ж много…       Ценное наблюдение.       Еще пять ступеней.       Считает дурень явно с трудом. Но это и неплохо: поднаторевшие в счете слуги рано или поздно задумываются о справедливости распределения материальных благ между ними и хозяевами и предпринимают попытку эту самую справедливость восстановить.       Четыре ступени.       ── Цельных пять золотых… Благодетель вы мой… Отец родной…       А вот это было уже слишком. Не оставайся до покоев каких-то три ступени, Асмодеус точно бы повернул назад и вытолкнул самопровозглашенного сыночку взашей. Но собственных усилий было неимоверно жаль. К тому же — какая интересная мысль — можно ведь обязать слугу доставлять его сюда на собственном горбу. Которого у него, слуги в смысле, пока что не было, но вполне мог появиться.       Поэтому Асмодеус остановился, сделал пару глубоких вдохов-выдохов и как можно спокойнее произнес:       ── Впредь будь любезен обращаться ко мне «господин».       ── Агась, господин вы мой благодетель, ── Асмодеус напрягся, но в родственники дурень больше не набивался.       Крест в нужном месте договора Свелох поставил, не читая, ── читал тот из рук вон плохо. Еще одна положительная черта в копилку положительных черт. Не сможет втихаря шариться по гримуарам ── не разнесет тут все к демоновой бабушке.       ── Обговорим твои обязанности, ── Асмодеус силой мысли задавил червяка сомнения. Особых усилий прикладывать не пришлось, червяк был практически нежизнеспособным. Все равно более приемлемой альтернативы Свелоху ── ладно, хоть какой-нибудь альтернативы Свелоху ── на горизонте не маячило, а справляться самому сил уже вот вообще не осталось (да и не получалось толком):       ── Будь внимателен, повторять не буду.       ── Агась, господин вы мой благо…       ── Готовка три раза в день, ── перебил его чернокнижник. ── Меню уточнять у меня.       ── Агась…       ── Влажная уборка покоев через день, ── зачастил Асмодеус, не дожидаясь, пока «агась» плавно перейдет в господина с благодетелем. ── Уборка остального замка и внутреннего двора раз в неделю. Стирка раз в неделю.       В этот раз «агась» прозвучал чуть менее жизнерадостно. Самую малость. Но чернокнижник заметил.       ── На мой зов откликаться незамедлительно, поручения выполнять быстро, но не в ущерб основной работе. Запомни вот еще что, под страхом смерти тебе нельзя приближаться к моей лаборатории в подвале и входить в южную башню. Уяснил?       ── Агась. А что в башне-то?       ── За неуместные вопросы, нерасторопность и прочие нарекания буду штрафовать. Теперь уяснил?       ── Агась…       И все-таки червячок сомнений оказался не таким и доходягой… Однако следующие полгода прошли… сносно.       Свелох исправно готовил три раза в день по несколько блюд. Результат, правда, варьировался от «из рук вон плохо» до «ладно, сойдет», но это не такая и беда.       Врачеватели давно и настоятельно советовали Асмодеусу принимать пищу регулярно и небольшими порциями. Теперь, когда чернокнижник перестал с помощью хитроумных энергозатратных чар таскать еду у имеющих слуг счастливчиков и получать за это в нос, советы, наконец, удалось реализовать. Объесться Свелоховой стряпней невозможно было даже с большой голодухи.       Нет, поначалу-то Асмодеус требовал бифштексы, бланманже и профитроли ── и побольше. Однако ценить не окончательно подгоревшую кашу и не пересоленную до состояния «в рот не возьму, хоть на кол сажайте» похлебку научился достаточно быстро.       Вот с уборкой у Свелоха дела обстояли значительно лучше. Никогда еще в замке чернокнижника не было настолько чисто.       Асмодеус рвение прислужника оценил по достоинству. Еще бы не оценить, когда сверху до низу проехался на заду по свежевымытой винтовой лестнице. И запретил делать влажную уборку в личных покоях чаще раза в неделю, а в остальном замке ── раза в две недели.       До сей поры чернокнижник и предположить не мог, что всего один дурень со шваброй, тряпкой и ведром способен наделать столько шума. Замок только что ходуном не ходил. А трубный рев «Господин, куда по помытому?!» начал преследовать его в кошмарах.       Стирке Свелох отдавался с пылом недавно познавшего страсть юнца. По-другому объяснить свежие дыры и чудовищную растянутость до этого вполне приличных, пусть и слегка пованивающих балахонов у Асмодеуса не получалось.       Иногда глухими темными ночами, когда до него добиралась бессонница, Асмодеус вздыхал по своей прежней вонючей, грязной, пыльной, заросшей паутиной жизни впроголодь. Но в целом держал себя в руках. О своем решении обзавестись прислужником он не жалел, а кого-то лучше найти все равно не смог. Пока не смог. Так к чему раскисать?       Не вызывало нареканий одно: Свелох не совал свой нос ни в лабораторию, ни, что даже более важно, в южную башню.       В южной башне чернокнижник заточил юную, прекрасную девственницу. Ну как, юную ── юной, только-только вступившей в брачную пору она была похищена пять лет назад.       Эпитет «прекрасная» тоже нес в себе изрядную долю лести, хотя девица и в самом деле была очень даже ничего: еще пока стройная, пышная, словно сдобная булочка. И личико вполне себе симпатичное, пусть и несколько простоватое. Многое ли вилланке надо, чтобы считаться красоткой?       А вот в третьей характеристике допущений не наблюдалось. Ради того, чтобы быть уверенным в этом полностью, Асмодеус и заточил девицу в башню и терпел ее дурной характер.       Волосы, ногти, слюна и кровь девственниц ── мощнейшие магические ингредиенты. К сожалению последние лет двадцать их стало все сложней доставать. Наибольшей мощности эти ингредиенты достигали с определенного возраста их носительниц, которые ── вот несознательные девки ── по его достижении шустро и массово с девственностью расставались.       Асмодеуса падение нравов среди вилланов печалило неимоверно. Одно время чернокнижник даже пытался с помощью распространения брошюрок о нравственности и пользе воздержания вести разъяснительную работу в принадлежащих ему деревнях, что не возымело успеха из-за повальной неграмотности. Так что он плюнул на это дело, решив, что легче поместить одну девственницу в место, где угроза ее основной характеристике сведется к минимуму.       Сам он всегда предпочитал дело развлечению, и уж конечно не испортил бы ценный ресурс ради пары минут удовольствия. Да и годы, к сожалению, уже не те. Темными ночами, когда его одолевала бессонница, но мысли о спокойном прошлом без прислужника до головы не добирались, Асмодеус вздыхал по утраченной молодости. Молодые годы, когда выбор между магическим ингредиентом и юной красоткой не был столь очевиден, он провел, сгорбившись, вдыхая книжную пыль и ядовитые испарения зелий.       Нужно же было стать достойным собственного древнего рода темных колдунов. А еще, и это главное, Асмодеуса всегда отличали большие амбиции. Он поставил себе цель превзойти всех прочих чернокнижников, ныне живущих так точно, но можно и вообще всех, и оставить неизгладимый след в истории колдовства. Для задуманного имелись все необходимые составляющие: и способности, и запал, и усердие, и воистину ослиное упрямство.       Последнее качество в долгосрочной перспективе оказалось даже полезней трех остальных вместе взятых. Когда после очередного провала ── а таких за многолетнюю практику чернокнижника-экспериментатора набралось немало, и ко многим из них как нельзя лучше подходил эпитет «сокрушительный» ── опускались руки, только оно и удерживало Асмодеуса от того, чтобы бросить все и вплотную заняться сельским хозяйством.       И ведь не зря! Клятые демоны, загубленная юность, испорченное здоровье и расшатанные нервы были не зря!       Многие столетия алхимики и чародеи бились над созданием философского камня, дарующего богатство и бессмертие. А он войдет в историю как первый, кому это действительно удалось.       Асмодеус провел сложнейшие расчеты, которые подтвердились серией опытов. Он продумал все до мелочей. Он даже устроил генеральную репетицию грядущего триумфа, дабы там не осталось ни одного слабого места.       На этот раз ему ничто не помешает.       Долгими ночами, когда бессонница укладывала Асмодеуса на лопатки, он, стремясь спастись от тоски по былому, мечтал о долгом, богатом и праздном будущем. Первым делом он наймет огромный штат квалифицированной прислуги. Всем известно, в огромных дозах деньги не только перестают пахнуть, но и становятся отличным средством от страха перед колдовством. А там он усилит защиту замка так, что мышь не проскочит, не то, что повар, или поломойка!       Хотя нет, первым делом он заживо скормит этого идиота грифонам. И это будет ничтожной компенсацией за тот бардак, в который по милости горе-прислужника превратилась его жизнь.       Полгода прошли сносно… да кого он обманывает!       Сон урывками! Перманентное несварение желудка! Нервы как одна большая натянутая струна ── того и гляди лопнут! И все из-за одного единственного придурка! Это феноменально... И он за все заплатит!       Неизменно скользкие лестницы… Как он это делает? Мышеловка рядом с кроватью возле домашних тапок ── борьба с грызунами, или с нанимателем? Грохот, вопли, похабные песенки во всю глотку ── не деревенский дурень, а церковный хор! Малосъедобная бурда из любых продуктов и по абсолютно любому рецепту. Последнее особенно обидно, Асмодеус и прислужника-то искал ради регулярной кормежки!       А еще этот засранец поразительно ловко уворачивается от проклятий, а то бегать бы ему сколопендрой.       Не то, чтобы в голову чернокнижника не закрадывались сомнения. Закрадывались и не раз, побуждая к слежке, внезапным расспросам и дознавательным чарам. Ничего… Ни малейшего злого умысла. Свелох просто был самим собой, то есть клиническим идиотом.       Ничего. Не долго ему осталось быть.       А еще он женится! Асмодеус, конечно, не Свелох. Свелох упокоится в грифоньем желудке. Вот.       После долгожданного триумфа можно будет уделить время и бренным земным удовольствиям. Сперва, конечно… подлечится.       Да, подлечится, и что? Даже самый что ни на есть всесторонне развитый, гениальный человек не может быть идеален во всем. Ничего, сватовство — дело небыстрое. Избранница посидит в башне, пока Асмодеус… не отладит свой организм.       На этом моменте сладостные грезы еще немного портил запертый в южной башне набор ингредиентов, на данный момент недоступный не только из-за своей исключительной полезности. Мерзкая, невоспитанная, бестактная вилланка об этом незначительном затруднении каким-то образом догадалась и тыкала им Асмодеусу по поводу и без. Ну да ничего. Вторым пунктом в списке неотложных дел после создания философского камня Асмодеус назначил жертвоприношение вздорной девки какому-нибудь особенно мерзкому демону. Безвозмездно.       Вот нечего было из окна глазки Свелоху строить! Вот тебе и благодарность за ежедневную двухразовую кормежку. А ведь чернокнижник себе любимому такую роскошь мог позволить далеко не всегда!       Если бы Асмодеус не был уверен, что охранные печати южной башни не тронуты, убил бы обоих.       Все-таки стоило убить их обоих. Для профилактики.       А супругу себе он подберет благородного происхождения, утонченной наружности и кроткого нрава. Властелину философского камня никто не посмеет отказать. Заодно можно будет выписать из южных стран пару-тройку одалисок. А... затруднения… нет таких затруднений, которые не разрешило бы верно подобранное заклинание или зелье. С приятными мыслями о томных девах чернокнижник обычно и засыпал. Чтобы проснуться утром совершенно не отдохнувшим и нередко позже, чем рассчитывал.       В заветный день Асмодеус тоже проспал. Клятая бессонница выпустила его из когтей под утро, только ради того, чтобы передать эстафету тревожным, муторным сновидениям. Из них ── казалось всего через секунду ─ его вырвал оглушительный грохот.       На то, чтобы сообразить, что это не землетрясение и не обрушение кровли, у Асмодеуса ушло секунд тридцать, но проораться он успел:       ── Что ты здесь забыл, придурок?! ── рыкнул он в перерыве между приступами одышки.       ── Так пятница же, ── орудующий шваброй Свелох ловко увернулся от подушки. Хранить под подушкой кинжал чернокнижник, к сожалению, привычки не имел:       ── День уборки.       ── Вооон!!! ── рявкнул Асмодеус. ── И не попадайся мне до вечера!       Грифоний ужин.       Вдох, выдох. Вдох, выдох. Он никому не позволит испортить день своего триумфа. За работу.       Все семь охранных печатей на двери лаборатории искрились магией, отчего у Асмодеуса гора упала с плеч.       Сюда не доберешься, гаденыш!       Он даже перестал считать про себя от одного до десяти, а вместо этого взялся прокручивать в голове свою будущую речь на ближайшем колдовском симпозиуме, что служило признаком успокоения:       ── Забудьте все, что вы раньше слышали о философском камне, неудачники. Это антинаучная ересь, бабкины сказки, на которые могли купиться исключительно подобные вам ослы…       В последние полгода лаборатория стала для Асмодеуса не просто рабочим местом, а убежищем, последним оплотом спокойствия, сказочной страной, где можно укрыться от невзгод жестокого мира.       В том числе и от паранойи.       …этот пузырек стоит ровно на том месте, где он его оставил… и этот тоже… и на этом гримуаре ровно столько же пыли, как и было до его ухода… демонова паранойя… демонов Свелох…       Хватит! Раз… два… три… четыре…       Раз… два… три… четыре…       Он шел к этому долгие годы.       Раз… два… три… четыре…       Всю жизнь.       Четыре… три… два… раз…       Он совершил легендарное открытие.       Вдох… выдох…       Прорыв в магической науке.       Вдох… выдох…       Осталось довести все до конца. Получить материальное подтверждение.       Раз… два… три… четыре…       Вдох… выдох…       Сегодня идеальный день. Следующий такой придется ждать около тридцати лет.       Вдох… выдох…       Не придется.       Вдох… выдох…       Не потому, что не дождется. Сегодня все пройдет идеально.       Раз… два… три… четыре…       Расчеты выверены, все подготовлено заранее. Через сорок минут наступит полдень и можно будет начинать.       Не так Асмодеус представлял себе день своего триумфа. Совсем не так. В его мечтах фигурировало три «эс»: спокойствие, сосредоточенность, сытость.       Да, демоны побери, сытость! И он имеет на это право. Потому и решил еще раз попытать счастья с прислужником.       Да, не дождался! Не дотерпел!       Ой, ладно! Перед кем он вообще оправдывается?! Творить великие дела в грязи и на голодный, измученный язвой желудок — это же курам на смех! Он просто хотел обеспечить себе подходящие условия для финального этапа тяжкой, кропотливой работы. И до сих пор считает это хорошей идеей.       Исполнение, правда, подкачало… но все ещё впереди. Не важно, сколько лишений ты претерпел на пути к великой цели — важен результат.       Вдох… выдох…       К полудню у чернокнижника получилось успокоиться и настроиться на рабочий лад. Голод, конечно, давал о себе знать, но от вылазки на кухню хотя бы за вареным яйцом и чашкой чая скрепя сердце пришлось воздержаться. Один только вид Свелоха мог вынести с таким трудом поднятое из руин самообладание с ноги, и он за это еще заплатит!       Но это все позже… сейчас время священнодействия.       Отошли на второй план, исчезли, растворились и тревожные мысли, и физический дискомфорт и даже проклятый тремор, верный спутник последних месяцев. Здесь и сейчас Асмодеус и труд его жизни остались наедине.       Это была настоящая музыка… песня… симфония… точно, симфония воды и пламени, мощи природы и стальных оков направляющего ее разума. Каждое движение, каждое слово… каждый вдох имели значение… и все-таки этот пузырек явно стоял чуть ближе к котлу...       Что все пошло прахом, Асмодеус понял не сразу, а только после того, как вылетел за дверь и магией запечатал вход в лабораторию.       Определенные навыки у любого мало-мальски живучего чернокнижника возведены в ранг рефлексов. Асмодеус был невероятно живуч. Даже сейчас, когда смысл его существования уничтожил демонов взрыв!       …сколько он сидит вот так, бесформенной кучей привалившись к стене?       Минуту? Месяц? Да какая разница, если все бессмысленно?.. Бесполезно. Безрезультатно. Вот наиполнейшее описание его жизни.       Хотя… нет. Еще не все потеряно…       Идея молнией сверкнула в мозгу! Девственница! Жертвоприношение! Только никак не безвозмездное. О, он знал, что попросит. Вернее потребует!       Он вернется в прошлое и начнет все заново. И вернется ровно на полгода. Никто и ничто не в силах ему помешать. Точно не это тупое недоразумение!       Асмодеус вскочил на ноги и молнией же рванул к южной башне. И ни одышка, ни лишний вес не стали у него на пути.       В висках стучало, взгляд застилала багровая пелена. Можно сказать, инфаркт следовал по пятам. Но Асмодеус не мог позволить себе сдаться. Не сейчас, в шаге от единственного шанса все исправить.       Вход в южную башню чернокнижник преодолел, не сбавляя скорости. И совершенно не обратил внимания, что охранная печать не активна. Сообразил он это уже на лестнице. На невероятно скользкой, будто маслом натертой лестнице.       …хотя, почему будто?       Асмодеус поскользнулся, чудом сохранил равновесие, а потом застыл, как громом пораженный.       Теперь точно конец.       Это был самый тяжелый подъем в жизни чернокнижника. Сердце колотилось, ноги сделались ватными, голова кружилась. Хотелось уже скатиться по ступеням и свернуть, наконец, шею. Но он из последних сил держался за перила и упрямо карабкался вверх. Он должен был увидеть все сам. Что бы там не происходило.       Чтобы окончательно поставить точку.       …чтобы совершить лучшую в жизни ошибку…       Это будет восхитительная ошибка… это заблуждение было единственной причиной, почему его еще не оставили силы.       Специфические звуки, доносящиеся из комнаты пленницы, давали точное представление, о положении дел, но Асмодеус не остановился.       Он. Должен был. Увидеть. Своими. Глазами.       ── Да вы не волнуйтесь, господин вы наш, благодетель, женюсь чин по чину, ── прогундосил Свелох не прерывая процесса.       Вдох, выдох… Раз, два, три, четыре… Вдох, выдох… пять, шесть, семь, восемь… Вдох, выдох… Девять, десять… Темнота.

***

      Выдержка из доклада великому магистру ордена Злозабарывания от паладина света Свелоха Хитровыдуманного.       «Ваше Святейшество, Вашими молитвами операция по предотвращению создания опасного магического артефакта прошла успешно. Чернокнижник обезврежен, томящаяся у него в плену девица спасена.       За сим, Ваше Святейшество, я подаю рапорт об отставке. За годы верной службы идеалам добра и света и нашему ордену мной было спасено порядка сорока дев, тридцати шести из которых я обещал жениться. Поскольку я рыцарь без страха и упрека и обещания всегда исполняю, прошу Вашего благословения отправиться на постоянное место жительства в какое-нибудь загадочное восточное королевство, где приму их еретическое вероисповедание и смогу сочетаться законным браком».