Время чудес (послесловие 3)

      — Так в какую сторону? Сюда?       — Ольга Дмитриевна, вы меня спрашиваете? Вы по этой дороге каждый год пионеров возите, а интересуетесь у меня, куда ехать?!       — Я их летом вожу, зимой никогда здесь не была… И вообще, я уже просила, что сейчас называй просто Олей, не надо так официально!       — Понятно, тогда едем полагаясь на мое природное чутье и тот обрывок бумаги, который вы по недоразумению называете картой! — Эдвард вдавил педаль газа, и машина бойко понеслась по заснеженной дороге, освещая светом фар заснеженную холмистую равнину с видневшимся вдалеке лесом. Управлять автомобилем он не любил. Слишком примитивно, слишком много ненужных движений и контроля, из-за чего создавалось ощущение, будто он в кабине боевого меха, готового развалиться в любую секунду. Больше всего его раздражали педали. Движения ног должны контролировать весь процесс передвижения, а не только скорость и торможение. И вообще, управлять колесным наземным транспортом должен киборг, использовать для этого человека — банально тратить рабочие ресурсы.       — Вроде сюда! — ответила вожатая, сидевшая рядом с ним и внимательно разглядывавшая разложенную на коленях карту области, еще более запутанную, чем все политические интриги королевства, вместе взятые. Эдвард не привык к тому, что подобные схемы выводят в двухмерном измерении, и потому отдал их человеку, который должен был разбираться в маршруте лучше всех остальных. В итоге оказалось, что особого толку от этого не оказалась. Ольга Дмитриевна не знала дороги, ее знал водитель автобуса, который их вез, а ее во время поездки куда чаще отвлекали пионеры.       Послушно выкрутив руль, Эдвард свернул в указанный поворот, и автомобиль, гудя двигателем, понесся дальше по дороге, которую и видно практически не было, только едва заметная колея в снежном покрове.       — Тут вообще кто-нибудь ездит в такой сезон? — процедил он, вспоминая свою первую зиму в городе. Там хотя бы снег расчищали, и его не было в таких количествах. А вот тут оказалось, будто весь мир превращается в сплошной ледник. Удивительнее было наблюдать, как природа вокруг снова оживала следующей весной и медленно умирала осенью. Удивительный мир и не менее удивительные циклы.       — Новый год совсем уже скоро! Когда приедем? — раздался веселый вопрос с задних сидений, где едва поместились девушки. — А то так и будем кружить!       — Штурман с дорогой разбирается! — ответил Эдвард, посмотрев в зеркало заднего вида и улыбнувшись, перехватив там взгляд Алисы. — Наверное, скоро.       — Точно! Сюда! Потом прямо и направо! А там уже лагерь будет! — неожиданно радостно и уверенно заявила Ольга Дмитриевна, ткнув пальцев в знакомый покосившийся столб, появившийся в свете автомобильных фар. — Точно! Мы здесь проезжали!       — Вас понял… — машина снова прибавила ходу, едва не уходя в занос на обледеневшем дорожном полотне. Однако Эдвард уверенно держал руль, вернув управление прежде, чем автомобиль вылетел с дороги. Только в салоне кто-то испуганно охнул. Судя по голосу, это была Мику.       — Нос оторву! — а этот голос, с угрожающими нотками, точно принадлежал Алисе. — Сколько я уже раз говорила не лихачить! Поубивать нас всех решил?!       — Да ведь спокойно едем! — он улыбнулся, поглядывая на ее яркие янтарные глаза в зеркало заднего вида. Сколько они уже были рядом, а Эдвард все равно не мог на них налюбоваться. — Вы же хотите до вашего Нового года успеть или нет?       — Вот он! — обрадовалась Ольга Дмитриевна, когда в свете фар выросли знакомые ворота пионерского лагеря. В автомобиле как-то сразу стало тише, и даже у Эдварда сердце забилось чаще, при виде такой родной и знакомой надписи «Совенок», засыпанной снегом. — Точно! Я же говорила!       Эдвард остановил автомобиль за несколько метров до ворот, и девушки внутри уже гудели от желания поскорее выбраться наружу, но он остановил их поднятой рукой.       — Я выйду и открою ворота. Никуда пока не вылезать, не хочу вас потом ловить по всему полю, — он даже обернулся назад, посмотрев на знакомые мордашки. Особенно на одну с яркими рыжими волосами и задорным блеском в глазах. — Ульяна, тебя в первую очередь касается!       — Так точно, товарищ начальник! — звонко ответила девчонка и тут же рассмеялась. Лена, ее придержала, но тоже улыбалась, не видя причин для тревоги. Подмигнув им, Эдвард вышел из машины, на хрустящий и провалившийся под ногами снег. Мотор продолжал работать, громко оповещая все окрестности своим гулом, и в свете фар хорошо видно было, что никто здесь даже не думал чистить проезд. Ворота замело, а по бокам и вовсе громоздили настоящие сугробы. Под подошвами сапог снежный наст проседал после каждого шага, холодный воздух врывался в легкие, свежий и колкий, словно иголки.       Подняв ворот пальто, Эдвард, отойдя в сторону от машины, быстро проверил висевшую с левой стороны кобуры с пистолетом. Местное примитивное оружие все-таки отличалось неплохой надежностью и убойностью, а природных противников, кроме других людей, здесь у человечества не было. Свинцовой пули обычно хватало, чтобы убить любого, главное уметь стрелять, а с этим у Эдварда проблем не было. Он надеялся, что Алиса не знала о его небольшом секрете все время ходить вооруженным. Совсем без какого-либо оружия от чувствовал себя словно голым и беззащитным, старые привычки так никуда и не делись. Прохладный металл пистолетной рукоятки в руке успокаивал и придавал надежности.       Подойдя к воротам, он раскрыл засов, а потом медленно, преодолевая сопротивление снега и сминая сугробы, раскрыл сначала одну створку, а потом другую, после чего вернулся внутрь и завел машину на центральную площадь, а оттуда свернул уже к столовой. В свете фонарей мелькали знакомые жилые домики, здания клубов, а в центре все так же возвышалась статуя неизвестного героя прошлого с окончательно засыпанной надписью. Под снегом и облепленный сосульками, Генда казался местным Дедом Морозом, чьи изображения, как Эдвард понял, очень любили использовать местные в праздничные дни. Только красного цвета не хватало.       Глядя на все еще очень знакомые виды, пусть и изменившиеся зимой, Эдвард почувствовал, как сердце защемило от внезапно нахлынувших с новой силой воспоминаний. Казалось, будто все прошло только вчера, не было ни последующих лет разлуки, ни внезапного возвращения, ни этого года жизни с Алисой. Ничего этого не было, они только уехали из лагеря, и теперь возвращались на старой место, к старому порядку вещей. К тому, как все и должно быть.       Он остановился у столовой и заглушил мотор.       — Девочки! — давайте все доставать! — Ольга Дмитриевна, вспоминая, что была их вожатой, снова брала на себя весь контроль. Эдвард в этом ей не мешал, выйдя из машины и помогая доставать из багажника заранее заготовленную еду. Девушки суетились и смеялись вокруг, и это казалось таким родным и близким, что бывший барон не мог сдержать улыбку. Ольга Дмитриевна в коротком полушубке и меховой шапке, опять раздавала всем важные и ценные указания, Ульяна выскочила из машины самой первой, но тут же поскользнулась в снегу, упала в сугроб и сразу же из него выскочила, счастливая, словно выиграла в лотерею. Лена, как самая исполнительная тут же схватила пакеты с едой, но Эдвард их забрал. В пальто и с шарфом эта девочка с удивительными фиолетовыми волосами казалась даже стройнее, чем обычно, тонка и гибкая, как рапира. Скромно улыбнувшись, она все же один пакет у него забрала, желая помочь. А вот Мику беззаботно щебетала без остановки, как сильно отличаются зимы здесь и в Японии. Ее лазурное пальто было слишком легким для местной погоды, и наверняка бы уже замерзла до костей, если бы еще при сборах Алиса не заставила ее надеть подштанники и теплый вязаный свитер. Вытащить ее оказалось сложнее всего. Бывший продюсер, отвечавший за ее выступления, на деле был невероятно жадным и вредным человеком, пытавшимся выдоить из девочки все до последней капли, пока не высушит весь ее талант.       Эдвард усмехнулся. Мику так и не догадалась, почему продюсер внезапно передал ее контракт другой фирме, а контроль над ее счетами вернул семье девушки. Он надеялся, что она никогда не узнает, что все бумаги этот человек подписывал в присутствии Эдварда, обделавшись от страха и вжатый в стол приставленным к виску пистолетом. Вопрос с ее контрактом можно было решить куда деликатнее, но продюсер считал себя господином мира в своем офисе и в окружении охраны. Пришлось демонстрировать реальное положение вещей.       Славя уже открыла столовую и включила свет. Внутри не теплее, чем снаружи, но зато там есть стулья и столы, на которые ставили пакеты с готовым пиршеством. Ее пышные косы, припорошенные снегом, все равно вылезали из бод большой меховой шапки, и Эдвард на секунду залюбовался этой девушкой в сером полушубке, торопливо вытиравшей столы. Ее огромные голубые глаза сияли такой радостью и искренним счастьем, что казалось, будто этот взгляд и есть главное сокровище всего мира.       — Что смотришь? — его взяли под руку. Алиса. Его любимая. Его жена.       Он посмотрел в ее янтарные глаза, не менее радостные и счастливые, и увидел в них тот же детский восторг, какой запомнил еще с той изменившей все смены пионерского лагеря. В том же пальто, какое было у нее с прошлого раза, она зашла вместе с ним в столовую, держа в свободной руке бутылку шампанского. — Знаешь, будто вчера все это произошло… Я… Я даже не знаю, мне все это приснилось или случилось на самом деле. Настолько невероятно, что хоть фантастический роман пиши!       — Сами не верю… — улыбнулся он, прижав ее крепче к себе. — Словно сон…       — Открывайте! До Нового Года десять минут! — Ульяна влетела в столовую, размахивая руками, довольная и собой, и окружающими. — Шампанское! Только так, чтобы пробка под потолок улетела!       — Тебе нельзя шампанское! — строго сказала Ольга Дмитриевна, раскупоривая первую бутылку, снова глядя на них как на подопечных. Эдварду пришлось потратить немало сил, чтобы найти их всех и снова собрать здесь, в одной компании. Зато теперь понимал, что все окупилось с лихвой. Вожатая с громким хлопком открыла одну бутылку, тут же оглядевшись по сторонам. — Ой, а бокалы где?!       — Здесь! Вот! — Славяна раскрыла коробку, доставая оттуда высокие стеклянные фужеры для пенящегося напитка. — Девчонки! И мальчишки! Разбирайте! Что вы как не родные!       — Шесть минут! — сверилась со своими часами Мику, принимая у Слави бокал с шампанским. — Надо ведь уже желание загадывать, да? А как загадывать? Про себя или вслух? Мне говорили, что потом нельзя рассказывать, потому что тогда не сбудется. Или все-таки можно? Я даже не знаю, что надо загадывать? Обычно ведь счастья ми здоровья желаю, да? Или можно что-то для себя?       — Держи, — Эдвард протянул один бокал Алисе, встав рядом с ней за общим столом и уже привычным образом приобняв ее сзади. — Вроде как нужно за старый год сначала пить? Я все правильно помню?       — Не успеваем уже, — отмахнулась Ольга Дмитриевна, глядя на свои часы. — Еще пять минут. Знаете, можно я тогда сейчас скажу? У меня было немало смен с пионерами, но вот такая удивительная и хорошая, попалась впервые. Я помню очень многих своих подопечных, надеюсь, что у них все хорошо, но вот вас… вас я никогда не забуду! Счастья вам всем в наступающем!       — Телевизор нужен! Президент будет выступать! — заявила Ульяна. Ей, несмотря на все возмущения, достался фужер с соком, и она уже поглядывала на шампанское в руке стоявшей рядом Лены, с улыбкой смотревшей на остальных.       — Зачем нам президент? — Славя тоже взяла слово. — У нас и так очень хорошая компания! И, наверное, мы все должны сказать спасибо Эду, что собрал нас всех вместе здесь и сейчас. Без него бы ничего не получилось.       — Он старался, — улыбнулась Алиса, снова держа его за руку и положив голову на плечо. Не хотелось шевелиться, чтобы случайно ее не побеспокоить. — Хотя идея, на самом деле, была моя… И Лены…       — Две минуты! У всех налито? — забеспокоилась Славя. — Удивительно вот так встречать Новый Год! Это ведь время настоящих чудес! Волшебное время, когда сбываются все мечты, а любая фантазия может стать реальностью! Кто бы мог подумать, что все сложится именно так, но ведь мы сейчас отмечаем его вместе. Это, наверное, наша главная фантазия. И мне очень не хочется, чтобы она когда-нибудь заканчивалась. Я хочу, чтобы мы и так дальше собирались все вместе, а сегодняшние чувства никуда не уходили. Ведь это все так замечательно!       — Как думаешь, они поверят, если рассказать, что же случилось на самом деле? — шепотом спросила Алиса, прижавшись к нему крепче. — Вот про это все… И про ту груду металла, которую ты спрятал…       — Эта не груда металла, — так же тихо процедил Эдвард, но пересекшись с ней взглядом понял, что ее любимая шутит. Склонив голову, он коротко поцеловал ее в щеку. — Это доспехи, я же уже говорил… И… давай все же не рассказывать… И так ведь хорошо…       — Минута! — воскликнула Лена. — Загадывайте желания!       Все замолчали, каждый думая про себя о чем-то самом сокровенном. Каждый из собравшихся здесь мысленно загадал что-то, казавшееся ему в эти мгновения самым важным и значительным. Даже Эдвард, прикрыв глаза и крепко прижимая к себе Алису, поддался общему восторгу и тоже загадал желания. Он ничего не просил ни у Небес, ни у местного Бога, ни у Отца, ни у этого загадочного Деда Мороза, уверенный, что, как и прежде, сможет сам всего достигнуть. Он вспоминал звезды. Эти крошечные яркие точки в ночном Небе, яркие светила открытого космоса, создававшие хоровод ночных огней над этими удивительным миром, столь прекрасные, что ничто не могло с ними сравниться. И, обращаясь к ним, Эдвард просил об этом самом миге, о девушках, его окружавших, и об Алисе. Пусть все это никогда не закончится, пусть они останутся рядом, пусть весь тот отрезок вечности, предназначавшийся для них, будет таким же, как этот вечер, полный счастья и радости.       Он почувствовал, как ладонь Алисы крепко сжала его руку, и, приоткрыв глаза, увидел, как ее губы шевелятся, произнося неразборчивые слова загаданного желания. Закрыв глаза, девушка тоже о чем-то мечтала. И, судя по улыбке, которую не могла спрятать, мечтала о чем-то очень хорошем.       — Новый Год! Новый Год наступил! — закричала первой Ольга Дмитриевна, поднимая свой бокал, и все потянулись к ней, звоном стекла отмечая наступление нового дня следующего года. Все смеялись и поздравляли друг друга, и Эдвард чувствовал, что искреннее радуется вместе с ними, словно в этом действительно был какой-то магический секрет счастья. Весь праздник был даже слишком настоящим, заставляя забыть, кто он такой на самом деле. Однако в этот же миг Эдвард за окном столовой увидел и знакомого совенка, сидевшего на подоконнике и внимательно смотревшего прямо на него. Не было даже сомнений, что это тот самый совенок, что был в лагере во время смены. Другой птицы с подобным взглядом просто не могло существовать.       — Я оставлю тебя на секунду, — он наклонился к Алисе и поцеловал любимую в щеку. — Это совсем ненадолго.       — Ты куда? — удивленно спросила она в ответ, не сразу отпустив его руку. — Что-то случилось?       — Все в порядке, просто свежим воздухом над подышать, — ответил Эдвард и, поцеловав ее еще раз, все же вышел за дверь.       Совенок сидел на ветке дерева, склонив голову набок. Увидев человека, он тихо ухнул и, бесшумно расправив крылья, отлетел назад, сев на ветку подальше и снова внимательно глядя на Эдварда. Объяснений тут больше не требовалось, и он пошел следом по указанному направлению. Совенок вел его обратно на площадь, где возле памятника Генды стояла незнакомая фигура.       — Кто ты? — первым спросил Эдвард, подходя ближе, но в темноте разглядев только балахон с низко опущенным капюшоном. — Или что ты такое?       — Я тот, кто исполняет волю того, кого ты знаешь как Отца, — голос звучал в голове Эдварда, выкидывая все остальные мысли. — Я не должен появляться пред смертными, но сейчас должен выполнить Его волю. Я знаю, он рад, глядя на твою сложившуюся судьбу, но… есть еще кое-что…       — Если он снова хочет забрать Алису у меня, то можешь передать ему, что легче будет сразу убить меня, — Эдвард, сразу напрягшись, сделал шаг вперед, но существо в балахоне в умиротворяющем жесте подняло руку ладонью вперед.       — Подожди, это лишь просьба, обращенная к Отцу, от которой он не стал отказываться. Посмотри сам…       Эдвард увидел еще одну фигуру, и в тот же миг замер, поняв, что знает ее. Изабелла, такая, как запомнил ее, в расцвете своих лет, со счастливой улыбкой и в том самом платье, в каком была, когда впервые встретились, теперь стояла здесь, в тени памятника Генды.       — Из? Это вправду ты? — только и смог произнести бывший барон, увидев свою первую любовь. Ноги подкосились, и он, не выдержав, упал на колени прямо на хрустящий снег. — это вправду ты? Но как…       — Эдвард, возлюбленный мой, — тихо произнесла принцесса Карийского дома, глядя на него. — Это действительно я. Скорее, моя душа, ведь я действительно умерла. Сегодня мне позволили посмотреть на тебя, и мне так радостно видеть, как теперь сложилась твоя жизнь…       Он попытался что-то сказать, но она приложила палец к губам, не дав ему даже рот раскрыть.       — Я все знаю. Я все видела. Я ведь была рядом с тобой, ты должен это помнить. Не могла тебя покинуть… Только теперь… Теперь, когда у тебя все так сложилась, я могу не беспокоиться. Она хорошая девушка, и твоя жизнь с ней будет счастливой. Проживи ее так, как хотел, чтобы прожили ее мы сами. Пожалуйста…       — Из, я…       — Прошу, не надо слов, — она снова улыбнулась. — Просто живи. Живи счастливо.       — Эд! — на конце площади раздался голос, и он рефлекторно развернулся, увидев фигуру Алисы, шедшей по его следам. Повернувшись обратно, он уже никого не увидел. И посланник Отца, и Изабелла пропали, не оставив даже следов на снегу. Их словно и не было никогда, только он стоял на коленях посреди пустой площади. Алиса подбежала к нему через несколько секунд, пока он еще смотрел на то место. Где стояла его первая любовь. — Эд! Ты что на снег упал! Вставай! Замерзнешь же!       В ее голосе была тревога, он чувствовал это, но не чувствовал, как на кончиках глаз собирались слезы.       — Эд, да что с тобой вообще такое? — Алиса уже начинала злиться, когда он поднялся и крепко обнял, прижимая к себе. Девушка на секунду замерла, не зная, что делать, а потом просто обняла в ответ. — Да что с тобой? Пошли к остальным… Там торт режут… Ульянка же сейчас все слопает…       — Никогда… — прошептал Эдвард, прижимая ее к себе. — Никогда не оставлю тебя. Чтобы ни случилось…       — Эд…       Он посмотрел в ее глаза, когда соприкоснулись лбами. Яркие, такие же, как и в первый момент их встречи, но теперь в них было куда больше доброты и нежности. Она смотрела на него, как когда-то давно на него смотрела Изабелла, как истинно любящий человек, как тот, ради которого он готов был изменить весь мир.       — Знаешь, Новый Год и вправду время чудес…