По льду

Понедельник 10:46 Пока они с классом добрались до музея, Кики вся изнылась. — И зачем нам смотреть на какие-то вагины? Могли купить порножурналы, и дело с концом, — она шла под руку с Сэм и Амирой и высказывала недовольство по поводу школьных экскурсий. Сегодня у них была тема феминизма, и их преподаватель по истории решила организовать поход в музей фотографии вместо двух лекционных уроков. На самом деле, идея казалась неплохой. Куда лучше того, чтобы засыпать по утрам за тетрадкой. — Мы идём не к вагинам, Кики. — Чушь, я гуглила, — возразила Кики, высовывая нос из ворота свитера, когда они уже подходили к зданию. Девочки радовались уже и тому, что подруга вновь возвращалась в строй, не пуская слёзы почём зря. — Ваш Ньютон фотографировал голых женщин и их вагины. Как будто это поможет мне получить двенадцать по истории. Мия пожала плечами. — У Ньютона много ню-работ, это так. В конце концов, он поддерживал феминизм. — Я тоже поддерживаю феминизм! Амира ободряюще потрепала подругу по плечу, обещая, что, в случае чего, защитит её от всех женских промежностей, что встретятся им на пути. Пока все ходили гуськом за учительницей, Мия шла чуть позади, внимательно рассматривая фотографии. Она не была рьяной феминисткой, как некоторые хотели думать, но то, что люди не боялись бороться за свои права и показывать истинную суть вещей, восхищало девушку. Как и сам фотограф. Всё, что угодно, но только не слабость читалась в каждом движении на его работах. Где-то между фотографией Линды Евангелисты и ещё какой-то женщины, она услышала разговор парней. — Видел, какое искусство создают? Я бы хотел оказаться там в момент съёмок, как бы затащил одну из них… Мне нравится этот феминизм. — Угу. — Они у него все такие горячие. Женщина-диктатор, звучит возбуждающе, — присвистнул Сэм, и Мия решила ещё немного постоять и послушать. Рядом с ним лениво вздохнули, точно благоговение перед Ньютонскими моделями не особо разделялось. — Ты так не считаешь? — Я думаю, ты немного не понимаешь, о чём говоришь, — знакомый низкий голос заставил Мию закатить глаза. Конечно, кто же ещё мог ошиваться рядом? — Сейчас «феминисток» много. А по сути ты обязан лечь у её ног и идти покупать кольцо, потому что ты с ней, блять, встречаешься. День. Окей, вот что сейчас феминизм. Ей бы развернуться и пойти догонять группу. Ей бы просто посмеяться, покачать головой и вернуться к Ньютону. Но она Мия Амалия Винтер, и это Александр Харденберг, и она не может промолчать. Сэм сразу заметил, что к ним размеренным шагом приближается не дающая покоя другу дерзкая блондинка с малиновыми губами. Руки в чёрной широкой толстовке, прищуренный взгляд направлен на Алекса. Без слов он почувствовал, что ему стоит удалиться к другим дамам на фото. Если возбудиться этой бестией, Харденберг сделает так, что возбуждаться будет нечем. — С чего же такой негатив к феминизму, Аксель, м-м? — парень недовольно фыркнул, но да, он заметил присутствие Винтер. — Как тебе? — легко спросил её в ответ Алекс, кивая на фотографию перед ним. На ней красавица-девушка прикрыла глаза, а мужчина внимательно рассматривал её, касаясь рукой шеи. Мию волновала эта работа. Притягивала и отталкивала одновременно. Мия пожала плечами. Парень провёл руками по волосам и засунул ладони в тёмные джинсы. Они снова говорят друг с другом. Девочка, которая так часто плакала, ходила сейчас за стенкой, а они… встали на скользкую дорожку. Две крайности. Две невозможности. — Сексуально, — на выдохе ответила она и чуть ли не до крови прикусила язык. Полуулыбка тенью скользнула по его лицу и исчезла, но Мия заметила. Вау. На секунду, на одну только секундочку, она представила, как бы эти руки, которые парень держал в карманах, задержались на её шее. Длинные пальцы, тёплые, наверное. Но она не Изабелла Росселини и прикрывать глаза от блаженства не будет. Пошёл нахер. Она часто заморгала, прогоняя из головы образ рук парня. — На тебя похожа. Мия вопросительно посмотрела на него. Если он сейчас добавит, что мужчина — это он во плоти, она серьёзно доложит на него за домогательство. — И… чем же? Помадой? Он усмехнулся, что-то напечатав в телефоне, а потом с хитрым прищуром посмотрел на неё. На девушку, и на неё. — Не только. В ней всё такое идеальное, красивое, боишься коснуться. Она как фарфоровая кукла. Холодная, зимняя королева, — короткий рваный вздох девушки затерялся в постороннем шуме, — но на самом деле в ней всё горит, стоит только пробудить. Правильный человек и правильные касания… сложится. Она зажжётся. «Зачем? Зачем он это делает?» — всё, о чём думала Мия, пока они так глупо стояли посреди этой выставки и, чёрт возьми, да, сейчас она представляла себя Изабеллой. И эти руки стали ближе к ней, что совсем не приносило спокойствия. Вырвать бы их с корнем. Кики: хэй, подружка, ты где там потерялась? вы обещали спасать меня от вагин :( Мия натянула рукава толстовки и бросила последний грустный взгляд на фотографию. — Ты прав, всё очень похоже. Только, чтобы ты знал, у этой истории дерьмовый конец. «Правильный человек» ушёл, не сказав ни слова, закрыл за собой дверь, а девушка осталась догорать. Может, так феминистки и становятся сучками? — спросила она его, замечая в конце коридора ребят и взгляд Кики. Кажется, ей было просто интересно, но не более, потому что реакции прошлой недели не последовало. Она кивнула на них с Харденбергом Амире и Сэм, а предательница Ханна никак не могла скрыть свои чёртовы ямочки. Телефон в кармане завибрировал. Аксель: прости — Что там у тебя за дела? Мы уже обошли все залы, сняли сторис с Дэвидом Боуи, — положила руку на плечо подруги Ханна, а Кики согласно кивала. Мия попыталась легко поддержать настрой девочек, но руку жгло от желания посмотреть новое уведомление. Она знала от кого, бога ради. Внезапно сама кровь точно быстрее забежала по венам и стало очень жарко. И она не знала почему. Почему? — Харденберг… тоже увлекается этим фотографом. Мы поспорили по поводу одной работы, вот и всё. — Окей, — подмигнула ей Кики. — Ставлю тысячу евро, что ты осталась в победителях. Он просто не может побороть тебя в упорстве. — Ты не злишься, что я говорила с Александром? — Нет, я прошла это. Кики слабо улыбнулась и с какой-то остаточной грустью, но спокойно, посмотрела назад. Мия же знала, что ни в коем случае сейчас не могла это сделать. Нужно было остыть. Экскурсия закончилась, и теперь их ждал холодный сырой перрон метро, чтобы добраться до школы. Телефон то и дело попадался на глаза, как бы девушка не старалась абстрагироваться от всего и забыть. Аксель: приходи к бункеру сегодня в восемь. мне есть что показать одной истеричной защитнице женщин…