***
Я проснулся часа через три, кажется… может больше. Часов в нашем доме было минимум: одни, в зале, у телевизора, а вторые в комнате родителей, подаренные все той же тетенькой Есфирь. Почему-то, они раздражали всю нашу семью. Ну вот невзлюбили мы часы на генетическом уровне. Абсолютно и бесповоротно. В зеркале мелькнуло что-то мятое и несуразное, и только через пару минут я узнал в этом зеркале себя. Я был раздражен. Ненавижу себя. Вот за что мне такой «Я»? Поправив рубашку и пригладив пятерней разбросанные волосы, направился в ванну. Красное, опухшее лицо горело под струями холодной воды и что-то мне подсказывает, что это не к добру. Плече все еще болело, а голова кружилась после дневного сна. Приведя себя в порядок я спустился на первый этаж. Там было тихо и темно. На кухне горела небольшая, тусклая лапа и слышался шум воды. Там, у раковины крутилась моя сестра в домашнем халате и убранными в пучек волосами. Я не хотел с ней пересекаться, — совесть съедала меня — но голод давал о себе знать легкой тошнотой и неприличными звуками откуда-то снизу. Я старался ступать по паркету тихо, но жертва криворукого паркетчика скрипнула под ногами именно в тот момент, когда Алиса выключила воду. — Боже мой, Артем, что ж ты меня так пугаешь?! Я ж с тобой рожу раньше чем надо. — она, облокотилась об столешницу, схватилась за сердце и прикрыла глаза. — Прости-прости, я не хот-… Что?! Р-рожу? Ты-ты-ты-ты-ты беременная? Вы же… Как же? Когда вы успели?! Это же… Рано ещё. Я ведь только-… — Так, Тема, стоп, вдох-выдох, дорогой. — сестра взяла меня за лицо обеими руками и усадила на стул. — Да, я беременна, так иногда бывает, знаешь… — она запнулась — когда взрослые люди строят серьёзные отношения, иногда, у них появляются дети. — Ащщщ, Алиса, перестань, я ведь не на столько маленький, я знаю откуда берутся дети! Я… Я не об этом… — мне хотелось спросить, но было страшно, страшно от того, что я уже знал ответ. Да и это было весьма логично, но… — Мама знает? Все-таки не смог. — Нет, мама не знает и ты ей ничего не скажешь. Я её ещё не подготовила. — Алиса задумалась — Кстати, как ты себя чувствуешь? Ты так долго спал, мы уже начали волноваться. — Эм, в смысле долго? — я постарался не акцентировать внимание на своем самочувствии — Судя по темноте за окном, прошло пару часов, не больше. Сестра решила заварить чай. — Ну, для тебя, может это выглядит и так, но на самом деле, ты проспал два дня. — дальше я уже слышал ее слава как из старого радиоприемника, першащего и постепенно затихающего. Два дня… Бывало конечно и такое, но я как-то не ожидал. — Мы решили, что это из-за стресса, у тебя ведь экзамены скоро, и не стали тебя будить. Мы понимаем, — привыкли уже, что ты у нас впечатлительный — а вот Егора ты перепугал, он от тебя почти не отходил. — ко мне снова вернулся слух, причем так резко, будто палкой по голове ударили, раз, и со всей силы. Он… волновался обо мне? Зачем? — Все предлагал скорую вызвать или попытаться тебя разбудить, говорил, что это ненормально. Мы ему объясняли, что у тебя такое бывает, а он все не в какую. Алиса поставила перед до мной кружку с чаем, накрытую большим печеньем (она так делает ещё с детства, говорит, что теплое печенье вкуснее холодного и сколько бы с ней не разговаривали на эту тему, она все продолжает так делать). Она присела на стул на против. — А… А где он сейчас? — я чувствовал себя неловко. — Спит. — Алиса отпила из своей кружки немного и поморщила носик от удовольствия. — Я все-таки смогла подсыпать ему снотворное в чай, а то все ходил как зомби, не спал, сидел рядом с тобой. Даже мать наша так не волновалась, как он… — она опять задумалась — ни как мужа у меня отбить пытаешься? Сестра сощурилась и стрельнула своим пронзительным взглядом из-за кружки, а я забыл как дышать. Рефлекторно схватился за плече и испуганно начал что-то бубнить о том, как она могла такое подумать и о том, что я самый натуральный парень из всех… Если честно, даже я себе не поверил, а Алиса… рассмеялась? — Дурочек ты, я же шучу. — как камень с души — Ты голодный небось, давай что-ли покормлю тебя, мой «натуральный натурал» — вот, теперь стебать будет до скончания века. Мы еще долго разговаривали о всяких мелочах и жизни за границей. Все таки, я счастлив, что она приехала. Я скучал по ней… Мы оба скучали. Мы обсуждали школу и «ну вон тех симпатичных девочек» из моего класса. Разошлись мы где-то за полночь.***
Утро у меня началось ближе к часу дня. Я уже начинаю подозревать у себя синдром спящей красавицы — уж слишком много я сплю. Замотавшись в легкое пуховое одеяло я поплелся в ванну. Чувствовал я себя уже лучше, хотя голова все еще немного болела, но это скорее всего из-за долгого сна, а не из-за сложившейся ситуации. Прохладный душ помог привести мысли в порядок. Убрав влажные волосы маминым обручем назад (да, есть грешок, но это и правда удобно), натянул домашние шорты и большую белую пайту. Я все думал о том, чтобы поговорить с Егором. Нужно же, все-таки, сказать ему, что я ни на что не претендую и что он может, и дальше спокойно жить своей жизнью, не заботясь о такой мелочи как я и истинность. Дело все-таки серьезное… Я же могу это сделать? Это ведь не будет выглядеть странно? Брат же может поговорить с мужем своей сестры, правда же? Я думаю может, вот только… вряд ли норма, когда брат и муж сестры соулмейты. Спускаясь по лестнице я почувствовал запах бекона. Бекооооооооооооон~ Боже мой, если мама решила приготовить мои любимые тосты, это будет лучшим началом дня. На кухню я впорхнул чуть ли не сшибая вазу у двери. — Мама~ Ты готовишь мои любимые то…— я резко остановился у кухонного стола —…сты? — Доброе утро, Артем. — у плиты стоял Егор — Ты любишь тосты? Я рад. Садись за стол, будем завтракать. — А-а-а, где все? Почему готовишь ты? — я присел на стул — Мама обычно ругается, когда на ее кухне готовят мужчины. — Они с Алисой уехали в город. Если честно, без понятия зачем. Кажется, твоя сестра увидела гардероб вашей матери и утащила ее за покупками. Тетя Оля, попросила приготовить завтрак самому, так как спорить с Алисой не может даже она. — он поставил перед до мной тарелку с великолепно пахнущими тостами и пододвинул ко мне апельсиновый сок. — Значит, мама посветила тебя в «избранные». Даже меня она к своей кухне не подпускает… Поздравляю. — он присел напротив. — Я думаю, это было больше из необходимости, чем из собственного желания. А ты кушай-кушай, чего смотришь? Все безопасно. — А вдруг ты все-таки решил травануть меня за ненадобностью. — я отрезал небольшой кусочек и наколол на вилку — Ну, знаешь, третий лишний, все дела… Егор схватил меня за запястье и наклонившись над столом съел кусок тоста с витки. — Видишь? Я не умер, можешь есть… — он вернулся на место и отпил немного своего кофе — и не говори так больше. Я смутился от такого поступка и потупил взгляд в тарелку. Боже, и как с ним можно разговаривать? Я ведь просто пошутил… или не шутил? Ну ладно, я хотя бы попытался. Быстро съев свои тосты, подавившись при этом два раза, и допив свой сок, поблагодарил за завтрак и ретировался в зал. По телевизору как назло ничего толкового не шло, но с появлением в зале Егора я усердно делал вид, будто мне и в правду было очень интересно смотреть передачу аля «в мире животных», про каких-то грызунов, любящих своровать еду у людей на пикниках. Я удивленно вздыхал, когда говорили какой-то интересный факт и даже начал втягиваться под конец, но Егора видимо такой вид времяпровождения не особо устраивал. — Любишь животных? — горячий шепот опалило ухо и часть шеи. Вот же! Я ведь даже не заметил, как он сел рядом со мной. — Может лучше посмотрим фильм? Я как раз недавно скачал один. — Э-э-э, — он специально меня смущает или мне просто кажется? Конечно кажется… у него ведь есть жена! Я просто накручиваю. — про что фильм? Мне даже удалось улыбнуться. Вышло вполне естественно… ну мне так кажется. Горжусь собой. Нужно будет мороженного себе купить за такие подвиги. — Что-то про супер героев, кажется, какая-то смесь человека-паука и супер регенерирующего таракана созданного учеными. — он хмурил лоб пытаясь вспомнить название или хотя бы краткое содержание фильма и, правда, это было жутко смешно. Он выгнул бровь и, как-то, больше скептически чем вопросительно посмотрел на меня, типа: «, а хрен ли ты ржешь, гаденыш маленький?». Я начал смеяться еще громче. У меня даже живот заболел и слезы появились. — «Дэдпул» что ли? — я вытер лицо краем толстовки у воротника — Капец, ты завуалировал! — Ну не разбираюсь я в ваших молодежных сериалах…— он надулся и покраснел — Хватит ржать! — Все-все, — я поднял две руки вверх, оповещая его, что сдаюсь — больше не буду. Тащи свой фильм. Пока Егор подключал ноутбук к телевизору, я быстренько сбегал в магазин. Хорошо, что за углом недавно открыли супермаркет, а то пришлось бы идти целых два квартала, до следующего. Я пришел домой с двумя большими пакетами… Сходил за печеньем называется. Егор выхватил их прямо из рук и понес на кухню причитая что-то о том, что если бы я закинул в пакет еще хоть что-то, то мой позвоночник собирали бы в трех больницах Швейцарии и то не собрали бы. Я обиделся. Я все-таки мужчина, как ни как. Я сильный! Не сильнее Егора, конечно же, но и не слабак! Хотелось бы еще верить в это… Фильм был забавный — мне понравилось. Я всплакнул, конечно, пару раз, но впечатлений от этого только больше. С Егором, оказалось, очень интересно разговаривать: у нас часто совпадали взгляды на разные ситуации, а если и нет, наша дискуссия была вполне спокойной и домашней. Он любил пошутить, — хотя по нему и не скажешь — а я стал забывать о том, что собирался прожить жить без него. Все это казалось таким правильным… Имею же я право побыть счастливым, хотя бы пару часов из всей своей жизни? Нет-нет, я не собираюсь претендовать на что-то большее чем просто дружба, но ничего поделать с собой не могу. Это сложно объяснить: тебя тянет, будто магнитики в антистрессе, кажется, будто жизнь до этого момента ничего не значит, кажется, что ты раньше и не дышал вовсе. Он для тебя как бутылка воды в похмелье — можно, конечно, и без неё, но с ней просто восхитительно. Мы ещё долго болтали и обсуждали фильм пока я не вспомнил о старой приставке под диваном. Как же давно я в неё не играл! Толстенький серый корпус был обклеен старыми, потертыми в некоторых местах наклейками; пыльные картриджи — все это так давило по памяти, что у меня аж сердце защемило. Сколько же дней мы с Алисой убивали на эту старую машинку. Сколько нервов потратили! Ужас! Мы играли в гонки. Это была моя любимая игра в детстве. Я знал каждый поворот, каждый переулочек. Все! Конечно же я выиграл… ну или хотя бы должен был. А все из-за этого грязного мухлевщика! Перед самым финишем, где был этот дебильный поворот, (ненавижу его с детства) он обсыпал меня попкорном! Он выиграл! — Это не честно! Ты смухлева-а-ал! — я кинул джойстик на пол и демонстративно сложив руки на груди отвернулся. — А вот и не правда! Это было случайно. Я не виноват! — я посмотрел на его самодовольную рожу… и ежу ясно, что он врёт! — Врешь! — Не вру. — Врешь! Ещё как врешь. — Не вру-у. — Враки. — Враки у собаки, а у меня чистейшая правда. — Ну все! Я с мухлевщиками и врунами не играю! Вот Алиса придёт — я ей все расскажу. — я встал с пола и топнул ногой, — Она в меня в детстве кактусом пульнула, когда я смухлевал, а сейчас у неё фантазия похлеще будет, мне тебя даже немного жаль. — я развернулся на пятках и пошел в сторону лестницы. — Неееет, Артем, только не Алисе, смилуйся. Давай ещё раз, я больше не буду! Не обижайся. — Я не обижаюсь. Я наказываю, жестоко наказываю. Раньше надо было думать, а сейчас поздно. Пожинай плоды того, что посадил. Я дошел уже до середины лестницы, как снизу раздался крик сестры: — Что за шум, а жареным даже и не пахнет? — Алиса! — я сбежал с лестницы перепрыгивая несколько ступенек внизу и кинулся к ней в объятья — Он сжульничал! Жульничал! Почему ты мужа своего не воспитываешь? Как с ним дальше в приставку играть? Ты вообще уверенна, что удачно замуж вышла? — Хахаха, ну думаю, что весьма неплохо. Ты разве так не считаешь? — она погладила меня по голове и чуть отстранившись посмотрела в мои глаза. — Если ты ему подзатыльника треснешь, — я отвел взгляд в сторону — я соглашусь с тобой. — Егорка, ты слышал? Тащи сюда свою хитрую голову, пора получать по заслугам. — Ну неееееет. — Ну да, дорогой. Иди сюда, мой сладкий. Алиса погналась за своим мужем, который убегая от нее перепрыгивал через диван и пару ступенек. Они носились так по дому минут десять. Я даже удивился, откуда в них столько энергии. Даже наша мама, которая всегда ругалась на нас, когда мы бегали с сестрой по дому в детстве, лишь по-доброму улыбалась и бубнила что-то о том, как хорошо быть молодым. Это… как-то вернуло меня в реальность. Я вспомнил… где мое место. Действительно… Я слишком расслабился. Дал волю чувствам… Понадеялся. Дурак! — Мам, может тебе помочь? — видимо по моему лицу было видно, что настроение у меня подпортилось или просто мама была сегодня в лучшем расположении духа, поэтому она не гаркнула на меня как обычно, но и к кухне не подпустила. — Может. Вынесешь мусор? — ее голос был несколько взволнованный, не сильно, так, лишь слегка. Она явно не понимала, что так повлияло на мой настрой, но и вмешиваться раньше времени не хотела… я знал это. — Хорошо, заодно прогуляюсь немного, ты ведь не против? — Конечно нет, главное не допоздна и возьми с собой телефон. Если припозднишься — позвони, я отправлю кого-нибудь тебя встретить. — Да не волнуйся ты, все хорошо, я просто хочу воздухом подышать. — я уже обувал в коридоре кеды. — Будь аккуратен! — Обязательно! Я выкинул мусор около дома и надел наушники. Я любил музыку. Нет, наверно не настолько, что бы ее писать, да и голосом я не вышел, а вот как слушатель., возможно, критик из меня вышел бы не плохой. Nightcore — Can you hold me В городе было пусто… ну почти. Изредка мимо меня проходили пожилые парочки и дети, несколько попрошаек и на этом все. Гулять у нас особо было негде, но, если не обращать внимание на то, где ты и куда ты идешь, время пролетает быстро. Это было больше чем просто странно, похоже на один из тех дешевых сериалов, которые крутят по телевизору. Что-то вроде старой «Просто Мария» или нашумевшей «Санта-Барбаре»… Нет, я не хочу сказать, что это ужасно, я даже как-то сам начинал смотреть, но времена меняются и то, что было популярно раньше, становиться просто приятным воспоминанием из прошлого. Не более. Подумать только, моим истинным оказался мужчина… самое страшное, что мне не отвратительна эта мысль. Мне было все равно кто это должен был быть, — мужчина или женщина, — было все равно сколько ему лет, как он выглядит и сколько денег на его банковской карте. Мне было абсолютно все равно на все, главное, чтобы человек был хороший, чтобы понимал, чтобы был рядом, чтобы я привлекал его таким, каким я был на самом деле. Банально? Возможно. Но это жизнь и никто не в праве требовать от меня оригинальности. По сути, я самый обычный. Но раз уж все такие «разные», то я тоже могу считаться оригинальным… не таким как все. Но… Бывают ли устаревшие оригинальности? Такие, которые никому уже не нужны. Вымирающий вид. Такие же, как и те старые сериалы вышедшие из моды давным давно и оставшиеся, просто, робким напоминанием на то, что они когда-то, все-таки, были. Моя сестра, официальная жена моего соулмейта. Жена, которая была беременна от него. Я слишком любил ее, чтобы хотя бы заикнуться об этом. Это разобьет ей сердце. Она, конечно, не покажет, но это точно ранит ее чувства. Я уверен. Да и Егор пришелся мне по душе. Он добрый и хороший парень, а я не на столько эгоистичен, чтобы пытаться увести его из семьи и заставить сменить сексуальную ориентации давя на то, что «мы как бы истинные, да, и как бы, соизвольте вообще собрать свои вещички и пройти со мной на выход в счастливую и полную угнетения, со стороны общества, жизнь». Я был просто ошибкой. Шуткой природы… немного не удачной, соглашусь, но и природа вам не стендап комик, можно понять. Когда я закончил думать об этом на телефоне уже было пару пропущенных от мамы и сестры, несколько смсок от них же и одна с незнакомого номера… Егор наверно. На часах было около восьми и идти было не далеко. Я решил не звонить. Зашел по дороге в тот самый супермаркет и купил мороженного. Пообещал все-таки, хоть и сам себе, но не в моих правилах нарушать обещания. Купил я, конечно же, на всех. Я же не настолько злой, чтобы обделять кого-то вкусным лакомством, только потому, что настроение у меня дерьмовое. Домой я дошел быстро и без происшествий. Споткнулся, правда, о порог дома и немного счесал коленку, но это не считается. Главное мороженое в целости донес. Дома было шумно. Только открыв дверь, ко мне в ноги упал Егор в одном кроссовке и незастегнутой куртке, рядом что-то кричала Алиса, а мама просто выглядывала из-за угла. Увидев меня все замолчали. — Э-э-э, — на самом деле, я не знал что сказать, — я тут мороженого принес. И поднял руку с пакетом в подтверждение. Они еще пару секунд потупили, а потом мама и Егор одновременно заорали: — ГДЕ ТЫ БЫЛ?! — Гулял, я же говорил тебе. — А я говорила, чтобы ты отвечал на звонки! — мда… мама точно была в ярости. — Ты хоть знаешь, как мы волновались, когда ты не отвечал нам?! — а вот этого я, вообще, не понял. Егору то что? Мать Тереза, блин! Хотя было приятно, не спорю… — Да ладно вам! Чего вы на ребенка накинулись? Я же говорила вам, что все хорошо. Он уже не маленький и может позволить погулять себе до восьми… Ну серьезно! Детское время же! — сестра всегда была на моей стороне… и от этого больше тошно. Я, по сути, предал того, кто всегда был рядом. — У меня к тебе более серьезный вопрос. Я напрягся. Неужели она узнала? Но… как? Егор рассказал? Нет, не думаю, что это ему на руку. А может… нет-нет, они не могут, Алиса же беременна… или могут? Но, но Егор мог бы заклеить метку пластырем… замазать тоналкой, да что угодно! Он не мог так просто взять и спалиться! Не мог же? Воздуха в легких стало катастрофически мало, но кому он нужен, когда над тобой уже чуть ли не суд проводят, решая казнить или скинуть в рабство на всю жизнь. — Ты хочешь поехать с нами в Лос-Анджелес? Пакет выпал из моих рук и с характерным хрустом ударился об пол. Все таки не донес.