In a week

19/11/16-25/11/16 Когда Исак просыпается утром, он обнаруживает, что Эвен уже не спит и внимательно смотрит на него. Должно быть, они ворочались во сне, потому что теперь лежат на боку лицом друг к другу. Губы Эвена немного дрожат в улыбке, когда Исак наконец смаргивает сон с глаз, и он тихо шепчет: — Привет. — Привет, — шёпотом отвечает Исак. В этот момент на него обрушиваются воспоминания о прошлой ночи, и в груди всё сжимается. Он рассказал Эвену о своих чувствах. И Эвен этого не слышал. Или… слышал частично. Исак не может с уверенностью сказать, в какой момент тот заснул. И всё же мысли об этом заставляют кровь быстрее бежать по венам. Он не знает, как спросить, слышал ли Эвен его признание, или же Исаку стоит придумать, как признаться в своих чувствах снова. Он настолько погружается в свои мысли, что ему необходимо мгновение, чтобы понять, что Эвен по-прежнему, не отрываясь, смотрит на него. Исак встречается с ним взглядом, видит, как от уголков глаз Эвена сразу же разбегаются морщинки. Его улыбка настолько притягательна, что Исак чувствует, как всё внутри него тает, в то же время заставляя немного покраснеть. Чувствуя, как собственные губы невольно растягиваются в ответной улыбке, он смущённо бормочет: — Что? Эвен молчит какое-то мгновение, а потом… — Можно я тебя поцелую? Исак практически уверен, что в этот момент время останавливается. Он ощущает это краем сознания, чувствуя, как глаза и рот раскрываются от удивления, но всё остальное вокруг замирает. Становится недвижимым. Идеальное воплощение мечты. Эвен продолжает улыбаться ему, в его чертах не заметны беспокойство или сомнение, лишь спокойная уверенность. Исак вдруг понимает, что и в улыбке Эвена, и в самом этом мгновении ощущается неизбежность. Поэтому, пряча собственную улыбку, он тихо выдыхает: — Да. Выражение лица Эвена становится ещё более радостным, если это возможно, а потом всё происходит словно в замедленной съёмке. То, как Эвен осторожно поворачивает голову, двигаясь к краю подушки, то, как руки Исака по-прежнему закинуты за его собственную голову, пока расстояние между ними сокращается. То, как воздух вырывается из его рта короткими выдохами, повисая между их губами. То, как губы Эвена продолжают изгибаться в улыбке до самой последней секунды. Эвен касается его носа своим, и у Исака дрожат ресницы. Сердце замирает в груди, когда Эвен целует его. Первое прикосновение едва ощутимо, но всё равно заставляет мурашки бежать по всему телу — от позвоночника до кончиков пальцев на ногах. Второе прикосновение более осязаемо: их губы прижимаются друг к другу и немного двигаются навстречу — мягче и нежнее, чем всё, что есть мягкого и нежного в мире, и у Исака перехватывает дыхание. А потом происходит самое потрясающее — губы Эвена дрожат, и он прижимается своей улыбкой ко рту Исака. Исак улыбается в ответ, не в силах сдержаться, слишком переполненный счастьем, чтобы сделать это. И когда они отстраняются друг от друга, он чувствует, как с губ срывается робкий смех при виде лица Эвена. Потому что Эвен буквально светится, поражённо усмехаясь, и сердце Исака, кажется, готово выскочить из груди. Исак закусывает губу, пытаясь спрятать улыбку, хотя это бесполезно, и вытаскивает руки из-за головы. Его пальцы цепляются за ворот футболки Эвена, и в этом жесте нет ничего, лишь возможность для Исака ухватиться за что-то. Его костяшки скользят по шее Эвена, ощущая биение сердца в дрожащей жилке, напоминая ему, что всё это по-настоящему. Это происходит на самом деле. Эвен протягивает руку и заправляет волосы Исака за ухо, а потом начинает накручивать прядку на палец. Эвен смотрит на него с выражением такой тихой нежности, какой Исак никогда не видел на его лице раньше. Никогда не видел, чтобы его полуприкрытые глаза и мягкая улыбка были такими… удовлетворёнными. Исак не может точно сказать, сколько проходит времени, но пальцы, играющие с его волосами, практически усыпили его снова. Вдруг тишину нарушает мягкий голос Эвена: — Исак. Исак заставляет себя открыть глаза, заворожённо наблюдая за тем, как на лице Эвена снова появляется та самая улыбка. Эвен на мгновение закусывает губу, и Исак чувствует, как внутри него зарождается предвкушение чего-то. — Я тоже не мог не влюбиться в тебя, — бормочет он. Исак замирает, его рот открывается, чтобы произнести слова, которые ещё не сформировались в голове. Он неотрывно смотрит на Эвена и видит, как смягчается выражение его лица, замечает его едва заметный кивок. Он слышал. Исак зажмуривается и поражённо усмехается, потом снова встречается взглядом с Эвеном. — Поцелуй меня. Глаза Эвена улыбаются, когда он наклоняется — на этот раз гораздо быстрее, поспешнее — чтобы прижаться губами ко рту Исака. И это блаженство. Ошеломляющее и сокрушающее. Это всё, о чём только можно было мечтать. Их губы двигаются в унисон, идеально подходя друг другу, а пальцы Эвена по-прежнему сжимают волосы Исака, и он наклоняет голову всё ниже, с каждым касанием притягивая Исака ближе. Рука Исака отцепляется от ворота футболки Эвена и скользит по его шее, и он не может не думать о неидеальности этого момента. Они по-прежнему в пижамах, и оба ещё не чистили зубы, что должно сделать происходящее непривлекательным, неромантичным. Но вместо этого делает момент настоящим. Он идеален своей неидеальностью. Эвен снова улыбается ему в рот, придвигаясь ближе, и Исак понимает намёк, перекатываясь на спину, и когда поцелуй прерывается, Эвен нависает над ним, скользя кончиком носа по его лицу. Исака охватывает трепет от нежности прикосновения, и он обхватывает Эвена за шею, притягивая к себе для нового поцелуя. Это как погружение в небытие, если бы небытие состояло из одеял и поцелуев. Эвен прижимается к нему грудью, и вот уже Исак ощущает на себе вес его тела; руки Эвена находят руки Исака, и вот уже их переплетённые пальцы утопают в подушке по обе стороны от его головы. Исак удовлетворённо вздыхает, прижимаясь улыбкой к губам Эвена и надеясь, что он может её почувствовать. Эвен мычит что-то непонятное, немного отстраняется, чтобы осыпать быстрыми лёгкими поцелуями его рот, заставляя Исака рассмеяться. — Поцелуй меня нормально, — жалобно просит Исак, и резкость слов смягчается его смехом. Эвен замирает, глядя на него сверху вниз с выражением благоговения на лице. — Я так давно хотел тебя поцеловать. Исак с трудом сглатывает, освобождая одну руку из хватки Эвена, чтобы убрать волосы, упавшие ему на лицо. — Ты мог бы, — шепчет он, выпячивая подбородок в безмолвной просьбе, словно это доказывает его слова. Эвен улыбается и с силой прижимается к его губам, мгновенно отстраняясь и заставляя Исака потянуться к нему. — Мы можем поговорить и решить, что происходит между нами, чтобы скорее вернуться к поцелуям? Исак откидывается на подушку и поднимает брови. — Прямолинейный, как и всегда, — фыркает он. — Ну я же тебе прямо в день переезда сказал, что общение — это ключ к любым отношениям, — парирует Эвен. — Неужели ты действительно удивлён? Исак внимательно смотрит на него. — Так, значит, ты этого хочешь? — тихо спрашивает он. — Отношений? Его сердце болезненно сжимается в груди, пока он ждёт ответа Эвена, но, когда тот кивает, Исаку кажется, что сердце, возможно, вообще перестало биться. — Я тоже этого хочу, — бормочет он. Нежности на лице Эвена достаточно, чтобы Исак забыл, как дышать, а от последовавшего поцелуя все мысли отступают, окутанные туманом — неясной дымкой, из-за которой всё это кажется скорее сном, нежели реальностью. — И что же подразумевает переход из статуса друзей по обнимашкам к бойфрендам? — спрашивает он тихо, не отрывая взгляда от груди Эвена, хотя его покрасневшие щёки явно выдают его волнение. — Да вряд ли что-то особенное, — непринуждённо отвечает Эвен. — Ну разве что больше поцелуев. Услышав это, Исак поднимает взгляд и видит игривую улыбку Эвена, закатывает глаза, чтобы скрыть переполняющую его нежность. — Хм, неплохой апгрейд, — бормочет он, мгновенно расслабляясь, когда Эвен наклоняется к нему за очередным поцелуем. Этот поцелуй не заканчивается. Он продолжается, и продолжается, и продолжается, пока у Исака не начинают зудеть губы, а пальцы не запутываются в волосах Эвена. Каждый раз, когда их губы соприкасаются, Исаку кажется, что он оказывается на шаг ближе к раю. Спустя неизвестно сколько времени они отстраняются, чтобы отдышаться, по-прежнему прижимаясь друг к другу лбами, вдыхая воздух друг друга, и Эвен издаёт короткий смешок. — Я хочу приготовить нам завтрак, но в то же время не хочу переставать тебя целовать. Исак качает головой, поднимает подбородок и бормочет Эвену в губы: — Никогда не переставай меня целовать. Эвен встречается с ним глазами, и его взгляд заставляет Исака задрожать. Прямо перед тем как наклониться и завладеть губами Исака, втягивая его в очередной поцелуй, от которого замирает сердце, он бормочет: — Не перестану. * Парни Исак: В общем… У меня теперь есть парень Магнус: asdkjfhKJDSHKJFDSHKJDSHFKJDHS ЧТО???!!! Юнас: ты ему сказал?????????????????? НАШ ПАРЕНЬ ПОЛУЧИЛ СВОЕГО ПАРНЯ!!! Махди: круто! и как ты ему сказал? Магнус: неВАЖНО КАК ОН ЕМУ СКАЗАЛ. ОН НАМ ПОТОМ РАССКАЖЕТ. ИСАК ИДИ ЦЕЛОВАТЬСЯ СО СВОИМ ПАРНЕМ У МЕНЯ ЯЙЦА БОЛЕЛИ ОТ ОДНОГО ВЗГЛЯДА НА ВАС ПОСЛЕДНИЕ ДВА С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА Исак: спасибо за поддержку?????? Юнас: мы за тебя очень счастливы <33 Махди: серьёзно, Исак, это классно <3 Магнус: это лучшая новость за всю неДЕЛЮ Исак: <3 <3 <3 * Вечер субботы давно наступил. Они особо не двигались весь день, лишь выскальзывали из комнаты за едой или чтобы сходить в туалет, и это так сильно напоминает первый день, который они провели, лёжа на кровати. Только вот сейчас к этому добавились поцелуи. Так много поцелуев. К их удивлению, никто из соседей по квартире на задаёт вопросов, почему они на целый день уединились в комнате. Что, как полагает Исак, достаточно логично, учитывая, что они проводили здесь большую часть времени последние несколько дней, пока Эвен приходил в себя. — Когда ты понял? — тихо спрашивает Исак, играя с рукой Эвена и чувствуя, как ленивая улыбка расплывается по лицу, когда тот переплетает их пальцы и прижимает ладонь к ладони Исака. — Когда я понял, что ты мне нравишься? — уточняет Эвен. — Ага. Ну вот в ту первую ночь, когда мы обнимались… ты… — Он делает паузу, заглядывая Эвену в глаза. — Это тогда случилось? Уголки рта Эвена приподнимаются в улыбке, и в ней столько нежности, что Исак едва не отводит взгляд. — Ты мне понравился в самый первый день, когда мы познакомились. Исак замирает, удивлённо хмуря лоб. — Серьёзно? — шепчет он. Эвен лишь кивает в ответ. — Вау, — поражённо выдыхает Исак. — Начиная с того момента, как ты зашёл в комнату, когда я переодевался, и весь засмущался. Исак фыркает, возмущённо отстраняясь. — Что за… да пошёл ты! Я не смущался. — Смущался, — с улыбкой дразнит его Эвен и, отпустив его руку, обнимает за талию, теснее прижимает к себе. — Всё нормально. Я подумал, что это мило, — ласково говорит он, наклоняясь и касаясь губами губ Исака, отчего у последнего трепещут ресницы. — То есть когда мы впервые обнимались, — говорит Исак, когда они отпускают друг друга. — Это что, была попытка забраться мне в трусы? — Он задаёт этот вопрос с иронией, шутя, но лицо Эвена совершенно серьёзно, когда он отвечает. — Нет, — тихо говорит он. — Конечно, я хотел быть с тобой, но… Исак, для меня было так важно быть твоим другом. И той ночью я действительно просто хотел тебя обнимать. Потому что тебе было больно, и я хотел, чтобы тебе стало лучше, а не потому, что хотел тебя поцеловать. Исак чувствует, что глаза наполняются слезами, когда их взгляды встречаются, и он накрывает щёку Эвена ладонью, безмолвно благодаря. — Хотя я действительно очень хотел тебя поцеловать, — добавляет Эвен мгновение спустя. Исак смеётся, закрывая глаза и качая головой, и наклоняется вперёд, прижимаясь лбом ко лбу. — Спасибо. Эвен трётся носом о его нос раз, другой, третий, и едва ощутимо целует в уголок рта — легко, словно прикосновение пёрышка. — Я влюбился, держа тебя в своих объятьях. У Исака перехватывает дыхание, и он с трудом проглатывает подкативший к горлу ком. — Я просто в тебя влюбился. Я не знаю, когда. Эвен улыбается, и он так близко, что Исак практически чувствует это. — Но теперь для меня нет пути назад. Эвен поднимает руку и проводит кончиком пальце по изгибу брови Исака. — Для нас нет пути назад, — мягко произносит он. — Да я и не хочу назад, — бормочет Исак. — И я. — Эвен наклоняется ближе, чтобы они снова соприкоснулись лбами, и Исак закрывает глаза. — Теперь всё так, как и должно быть. Исак согласно кивает, потеревшись носом о нос Эвена и придвинувшись ближе. — Только я, ты и эта кровать. * Они решают рассказать остальным обитателям квартиры в воскресенье утром. Исак заходит в гостиную, ведя за собой Эвена, пальцы которого сжимают ткань его футболки сзади, и обнаруживает, что Эскиль, Нура и Линн смотрят телевизор, одновременно поедая хлопья. Все они оборачиваются на звук их шагов, и Исак чувствует, как сердце замирает в груди. Почему у него такое ощущение, будто он привёл своего парня знакомиться с родителями? — Хм, у нас кое-какие новости, — с трудом выдавливает он, переводя взгляд с одного человека на другого и замечая вежливое ожидание на лицах друзей. Потом он тянется назад и берёт Эвена за руку. — Мы… мы теперь вместе. Какое-то мгновение все молчат, а потом Линн открывает рот. — Разве вы не встречаетесь уже примерно месяц? — равнодушно спрашивает она. — Почему ты говоришь нам об этом сейчас? Исак фыркает, поражённо глядя то на Эвена, то на Линн. Эвен лишь беспомощно пожимает плечами. — Но мы вместе только со вчерашнего дня? Линн поднимает брови, громко фыркая в тарелку с хлопьями. — То есть мне привиделись ваши обнимашки на диване на протяжении последних полутора месяцев. Ну ладно. Исак пытается найти, что ответить, но Эвен ему не помощник, так слишком занят, тихо смеясь позади него. В конце концов их спасает Нура. — Мы очень за вас рады, — говорит она с теплотой. Исак кивает ей, с облегчением выдыхая. В этот момент Эскиль решает, что с разговорами покончено, и мгновенно вскакивает с дивана, крепко обнимая их обоих. — Я так горд! — радостно восклицает он. — Наконец-то! Исак смеётся, принимая объятия Эскиля, пусть даже его рука на шее Исака давит ему на трахею. Мгновение спустя Эскиль отпускает их обоих, покачиваясь на носках, и Исак чувствует себя гораздо уютнее, ощущая на шее ладонь Эвена. Он прижимается к его боку, смущённо улыбаясь под искрящимся радостью взглядом Эскиля. — Кстати, это полностью моя заслуга, — сообщает всем Эскиль. — Это была моя идея — чтобы Эвен въехал в комнату Исака. Пожалуйста. Исак закатывает глаза, страдальчески вздыхая. — Спасибо, Гуру, — неохотно тянет он — хотя ему кажется, что в его тоне больше привязанности, чем недовольства. Эскиль улыбается ему, на этот раз спокойнее, искреннее, и кивает. — В любое время. * В понедельник они заходят в студенческий центр, держась за руки, и когда подходят к столу, где расположились парни, Исак с трудом сдерживает смех, видя, как трое его друзей в гробовом молчании наблюдают за их приближением. Он замечает, как Юнас, Магнус и Махди неотрывно смотрят на их переплетённые руки — как будто Исак не рассказал им обо всём ещё в субботу — прежде чем медленно перевести взгляды на лица Исака и Эвена и продолжить смотреть на них с открытыми ртами. — Чёрт, так он не врал, — с благоговением шепчет Магнус. После этих слов Исак сдаётся. Он хохочет так сильно, что от смеха закрывает глаза. Он чувствует, что и Эвен смеётся, сильнее сжимая руку вокруг дрожащих плеч Исака. Они садятся за стол, и Исак успокаивается достаточно, чтобы заметить смущённое выражение Магнуса и то, как Юнас и Махди закрывают лица руками. — Я не врал, — подтверждает он, снова засмеявшись и качая головой. — Мы очень за тебя рады, бро, — серьёзно говорит Юнас, прежде чем перевести взгляд на Эвена. — За вас обоих. Исак смотрит на Эвена и чувствует, как его сердце трепещет от счастья, когда он замечает, как тот тронут словами Юнаса и как улыбка расплывается на его лице. — Спасибо, — тихо отвечает Эвен. — Просто для информации хочу сообщить, что мы говорили Исаку, что он тебе нравится, ещё несколько месяцев назад, так что это он виноват, что вы потеряли так много времени, — сообщает Махди, поднимая руки в защитном жесте. Исак издаёт странный звук, полный возмущения, в то время как Эвен смеётся, сидя рядом. — Справедливости ради, — говорит Эвен спустя мгновение, — я тоже ничего не сказал. Магнус отмахивается от его слов. — Какая разница, сколько времени им понадобилось, чтобы понять? Лучше расскажи нам, как Исак тебе признался, — просит он с воодушевлением, заставляя Исака закатить глаза. Эвен смотрит на него, вопросительно подняв брови. Исак пожимает плечами: Эвен может рассказать, если хочет, ему всё равно никогда не удастся забыть всего этого. Но потом Эвен качает головой и переводит взгляд на парней. — Прости. Думаю, мы оставим это при себе. Исак опускает голову, чтобы скрыть улыбку, и чувствует, как сильнее бьётся сердце, когда Эвен протягивает руку и переплетает их пальцы под столом. Парни немного расстраиваются из-за ответа Эвена, но уже через мгновение этот эпизод забыт, потому что Магнус вместо продолжения темы спрашивает, как Эвен себя чувствует. В груди Исака разливает тепло при виде того, как его друзья так явно заботятся о нём. Он знает, что друзья болели за них. Они постоянно поддерживали Исака. Но видеть своими глазами, как они безоговорочно приняли Эвена в их группу, заставляет его испытывать удовлетворение, которого он не ощущал очень давно. Жизнь действительно не может быть лучше, чем сейчас. * Исак просыпается в пятницу утром, чувствуя, как его тело покрывают нежными, ласковыми поцелуями. Ощущает их на плече, потом по всей длине шеи и наконец на щеках. Когда он открывает глаза, то видит Эвена, нависающего над ним с мягкой улыбкой на губах. — Доброе утро, — бормочет он, наклоняясь вниз, чтобы оставить нежнейший поцелуй на губах Исака. Исак довольно мычит, обвивая руками шею Эвена, чтобы удержать его на месте. — Мне нравится, когда меня будят вот так, — бормочет он, расплываясь в улыбке, когда Эвен трётся носом о его нос. — Сколько времени? — 9:00, — отвечает Эвен, подминая Исака под себя и явно не собираясь двигаться какое-то время. — Мне нужно собираться, — вздыхает Исак, переводя взгляд на свет, проникающий из окна. — У меня пара в 10. Эвен качает головой, и его глаза сверкают озорством. — Нет, не нужно. Исак поднимает брови, безмолвно ожидая объяснений. — Мы прогуливаем, — сообщает ему Эвен. — Я веду тебя на свидание. — На наше свидание в стиле Ферриса Бьюллера? — спрашивает Исак, чувствуя, как радостная улыбка появляется на лице. Он должен был знать, что Эвен окажется неисправимым романтиком. Эвен лишь кивает, закусив зубами нижнюю губу в бесполезной попытке сдержать улыбку. — Ну что ж, если ты настаиваешь, — тянет Исак, легко вздыхая и чувствуя, как всё внутри радостно трепещет, когда Эвен, смеясь, осыпает поцелуями его щёки. Исак поднимает подбородок в попытке увернуться, потому что ему щекотно, обхватывает руками голову Эвена с обеих сторон, стараясь оттолкнуть его. Он вопросительно смотрит на Исака сверху вниз, и Исак чувствует, как кровь, бегущая по венам, звенит от предвкушения. — Мы можем пойти на наше свидание… Но сначала поцелуи, — просит он. Взгляд Эвена мгновенно перемещается на его губы, и Исак не может удержаться, чтобы не зарыться пальцами в его волосы. — Это мы можем, — бормочет Эвен, наклоняясь вниз. Сначала они соприкасаются лбами, и Исак поворачивает голову, чтобы поймать губами его губы. Ему удаётся, но лишь на мгновение, а затем Эвен снова отклоняется, чтобы потом, наконец-то, наклонить голову и соединить их губы в поцелуе. Целовать Эвена — Исак надеется, что никогда к этому не привыкнет. Он не хочет когда-либо перестать чувствовать восторг от мысли «он меня целует». Он не хочет когда-либо перестать чувствовать, как его сердце то ускоряется, то замедляется в зависимости от вида поцелуев. Он не хочет когда-либо перестать чувствовать растекающееся по венам обволакивающее тепло, заставляющее мозг затуманиться, а тело покалывать. Он хочет продолжать испытывать это. Снова и снова. Пока ощущение кожи Эвена не отпечатается на кончиках его пальцев, а на внутренней стороне его губ не останется отпечаток губ Эвена. Какое-то время они неторопливо целуются. Обмениваются поцелуями, как и объятьями, и Исак не может не наслаждаться тем, что тепло, растекающееся у него внутри от каждого прикосновения губ, схоже с тем, что он чувствует, когда его обнимают руки Эвена. Им обоим не нужно много времени, чтобы стать более нетерпеливыми, чтобы медленное соприкосновение их бёдер стало настойчивее, а движения рук — отчаяннее. — Я собирался принести тебе завтрак в постель, — задыхаясь, бормочет Эвен, прокладывая дорожку из поцелуев по шее Исака и ахая, когда их бёдра касаются друг друга в правильных местах. — Мы можем потом устроить бранч, — бормочет Исак, отчаянно дёргая Эвена за футболку и выгибая шею, чтобы облегчить доступ. Эвен смеётся, уткнувшись носом ему в горло, скользя руками под футболку Исака и исследуя кожу на его животе. В этот момент Исак уже больше не может игнорировать твёрдость в собственных штанах, и когда он снова тянет Эвена за футболку, тот наконец понимает намёк. Эвен садится, чтобы стянуть с себя футболку, а потом бросает её на пол, прежде чем снова наклониться. Исак подаётся ему навстречу, притягивает к себе, лихорадочно целуя, и они оба падают на подушки. Но поцелуй длится недолго, и уже спустя несколько секунд Эвен отстраняется. Но как только ему удаётся стянуть с Исака футболку, их губы снова сливаются, а его пальцы скользят по торсу Исака вниз, к поясу спортивных штанов. Потом губы Эвена повторяют тот же путь, спускаются с груди Исака к тазовой косточке, на мгновение отклоняясь от маршрута, чтобы с силой втянуть кожу в рот, оставляя засос. Потом он подцепляет пальцами резинку штанов Исака и мучительно медленно стягивает их с его бёдер, пока Исак не остаётся обнажённым и прохладный воздух не заставляет его задрожать. У Исака всё плывёт перед глазами, он словно в тумане видит, как губы Эвена изгибаются в улыбке, поймав его взгляд, а потом он опускает голову и берёт его в рот, и Исак умирает. Он роняет голову на подушку, с его губ срывается протяжный стон, глаза закрываются, а руки запутываются в волосах Эвена. Это хорошее утро. * После второго раунда в душе план Эвена о завтраке в постели трансформируется в вариант, когда Исак сидит на столешнице, а сам Эвен стоит, опираясь о плиту, чтобы оба они могли есть омлет прямо со сковородки. Это вряд ли можно назвать романтичным, но зато даёт Эвену возможность расположиться между его ног и просить о поцелуях. И Исак совершенно уверен, что это лучше, чем любой мишленовский завтрак, который Эвен мог принести в их комнату пару часов назад. — Так куда мы пойдём на наше свидание? — интересуется Исак, когда они бок о бок стоят у раковины и он моет сковородку. — Не скажу, — отвечает Эвен, прижимаясь к нему бедром и забирает у него сковородку, чтобы вытереть её. — Иди собирайся. Мы скоро уходим. Исак закатывает глаза, при этом чувствуя, как всё внутри дрожит от радостного предвкушения, и наклоняется вперёд, чтобы поцеловать Эвена в щёку, прежде чем уйти с кухни. Он на мгновение останавливается в дверях и, обернувшись, успевает увидеть, как Эвен широко улыбается, глядя на посуду в руках. Да. Это действительно хорошее утро. * Исак не задаёт вопросов, пока они едут в трамвае — хотя и делает мысленную отметку на каждой остановке, пытаясь прикинуть, что именно задумал Эвен. Он молча играет с пальцами своего парня, слушает, как тот взвешивает за и против разных фильмов, которые они могут посмотреть, когда вернутся домой. По правде говоря, он не слишком удивлён, когда они выходят у Музея науки и техники, но в то же время нельзя сказать, что он этого ожидал. — Разве они в фильме не пошли в художественный музей? — спрашивает он, и недоумение на его лице превращается в мечтательную улыбку, когда Эвен берёт его за руку. — Да, но тебе нравится наука, — просто отвечает Эвен, ведя ко входу. — Но тебе нравится искусство, — возражает Исак. Эвен смотрит на него искоса, мягко улыбаясь. — Но сегодня всё только для тебя, — парирует он, наклоняясь, чтобы поцеловать Исака в щёку, а потом открывает перед ним дверь. Исак изумлённо смотрит на него. Неужели Эвен настоящий? — После этого я отведу тебя в художественный музей, — решительно заявляет он, когда Эвен ведёт его к кассе. Эвен тихо смеётся и целует его в голову, пока они стоят в очереди. — Я тебя люблю. От этих слов у Исака по-прежнему перехватывает дыхание. Они по-прежнему слишком новые, слишком непривычные, чтобы каждый раз, когда они были произнесены, не казался бы чем-то важным и значительным. Где бы это ни происходило: в кровати в перерыве между поцелуями или в очереди в кассу технического музея. Исак сильнее прижимается к Эвену и сжимает его руку. — Я тоже тебя люблю, — тихо бормочет он, уткнувшись в его куртку. Они бесцельно бродят по музею, переходя от одного экспоната к другому, и Исак воодушевлённо делится с Эвеном уже известной ему информацией, в то время как Эвен слушает его с зачарованной улыбкой, о которой Исак старается не задумываться. Это идеальное утро. И дело не в том, что Эвен устроил для него что-то сногсшибательное, чтобы доказать, что он его достоин или что-то типа этого. Оно идеально потому, что Эвен выбрал то, что нравится Исаку и захотел насладиться этим вместе с ним. Оно идеально потому, что они не пытаются сделать его совершенным, просто позволяют всему происходить постепенно. Он думает, что это хорошо описывает их отношения на данный момент. * Они отправляются на ланч в бургерную неподалёку от музея, после того как Эвен говорит: «Бейсбольный матч и хот-доги нам сейчас недоступны, поэтому, надеюсь, что бургеров будет достаточно». — Знаешь, если бы это было настоящее свидание в стиле Ферриса Бьюллера, ты бы покатал меня на Феррари, — отмечает Исак, когда они уже наполовину уничтожили свою еду. — Разумеется, в украденном Феррари. Эвен смеётся с набитым ртом, потом запивает еду. — Прости, я не смог так быстро найти подходящее авто. Исак ухмыляется в свой стакан и чувствует, как сердце начинает биться чаще, когда Эвен переплетает их ноги под столом. — У тебя ещё что-нибудь запланировано для нас после ланча? — спрашивает он, немного придя в себя. Эвен пожимает плечами. — У меня есть на примете бассейн, в который мы можем проникнуть. Исак коротко смеётся. — Мне не хочется переживать душевный кризис в бассейне, благодарю. — Я думал, мы просто могли бы целоваться, но… Его слова заставляют что-то щёлкнуть в голове Исака, и он обвиняюще тычет пальцем в Эвена. — Ты не собирался воссоздавать сцену из Ферриса Бьюллера, ты хочешь воссоздать сцену из Ромео и Джульетты. Вместо того, чтобы попытаться защититься, Эвен лишь с обожанием улыбается ему. — Ты хоть представляешь, как это сексуально, что ты теперь можешь узнать отсылки к фильмам? Исак давится своим напитком, прищурившись, смотрит на Эвена через стол, надеясь силой воли заставить щёки не краснеть. — Ну, ты действительно заставил меня посмотреть огромное количество фильмов за последние несколько месяцев, — ворчит он, скорее обращаясь к своему наполовину съеденному бургеру, чем к Эвену. — Эй, — мягко говорит Эвен, заставляя Исака поднять голову. — Спасибо, что терпишь меня. Эти слова заставляют Исака замолчать. Неужели Эвен действительно считает себя обузой? Неудобством? Причиной для раздражения? Можно подумать, Исак не хочет проводить с ним 95% своего времени каждый день. — Вообще-то это не сложно, — тихо отвечает он, чувствуя, как на лице расползается невольная улыбка, когда он замечает, как светится Эвен от его слов. Они молчат в течение нескольких минут, наслаждаясь компанией друг друга и уничтожая остатки еды, но, когда официант приносит им счёт, Исак снова повторяет свой вопрос. — Серьёзно, у тебя есть ещё какие-нибудь планы на день? Эвен поднимает на него глаза. — Да нет? Я думал, мы придумаем что-нибудь по ходу. А что, у тебя есть идеи? — Я не шутил раньше, я хочу отвести тебя в художественный музей, — говорит Исак. Эвен смотрит на него так, словно не до конца верит в то, что Исак настоящий. — Исак, нам необязательно. — Ты позволил мне говорить о науке и космосе три часа подряд этим утром, — говорит он. — И ты придумал весь это день. Я хочу, чтобы ты тоже получил удовольствие. Эвен тянется через стол и берёт Исака за руку, и тот позволяет ему, пусть из-за этого у него и появляется ощущение, что всё вдруг становится гораздо серьёзнее, чем несколько секунд назад. — Быть с тобой, — говорит Эвен, — вот что доставляет мне удовольствие. Исак сжимает пальцы Эвена и сдавленно выдыхает: — Мне тоже. Эвен улыбается ему, подносит руку Исака к губам и целует костяшки. — Тогда этого достаточно. * В результате они действительно оказываются в художественном музее, и Исак думает, что, кажется, ещё сильнее влюбляется в Эвена после осмотра картин, если это вообще возможно. Когда они едут домой на трамвае, Исак разваливается на сидении, положив голову на плечо Эвену, в то время как тот продолжает спорить с самим собой, какие фильмы им стоит посмотреть вечером. — Мы могли бы пойти по классическому пути 90-х и начала 2000-х, — предлагает Эвен, рассеянно гладя Исака по руке и продолжая перечислять варианты. — Ну, знаешь, «Бар «Гадкий койот», «Нецелованная»… Что-то лёгкой и забавное, ты такое любишь. — Люблю, — подтверждает Исак. По правде говоря, ему сейчас так хорошо, что совершенно всё равно, что они будут смотреть — главное, чтобы он смог свернуться в клубок рядом с Эвеном и целовать его во время скучных сцен. — Или, — продолжает Эвен. — Мы могли бы посмотреть мюзикл. Например… «Звуки музыки». Или «Бриолин»? — «Бриолин» классный, — бормочет Исак. Если честно, он очень близок к тому, чтобы заснуть, устроившись на плече своего парня, но, если его мнение важно для Эвена, он готов его высказать. — Да? — спрашивает Эвен, глядя на него сверху вниз с игривой улыбкой. — «Я безнадёжно предан тебе…», — начинает напевать он, и Исак закатывает глаза и зарывается лицом в куртку Эвена. — Прекрати, — умоляет он. — Почему? — спрашивает Эвен, и его голос полон восторга от происходящего. — Мы не одни, — раздражённо отвечает Исак, поворачивая голову так, чтобы иметь возможность посмотреть ему в глаза. — Но я пока так и не спел тебе серенаду! — возражает Эвен. — Несправедливо, что ты сделал этот первым. Исак ухмыляется. — Очевидно, я более романтичный, чем ты. — Очевидно, — с сарказмом повторяет Эвен, опуская голову, чтобы прикоснуться губами к его рту, заставляя Исака таять. — Я мастер романтики, — бормочет Исак, закрывая глаза и мягко улыбаясь от смеха Эвена. — Ладно, мастер романтики, — немного смущённо говорит Эвен. — Мы почти дома. Постарайся не заснуть ещё несколько минут. — Ничего не могу обещать, — слабым голосом отвечает Исак, сильнее прижимаясь к нему и чувствуя, как по всему телу разливается удовлетворение, когда Эвен крепко обнимает его. Исаку не хотелось бы оказаться сейчас ни в каком другом месте. * 16/12/16 Когда Исак возвращается домой после ланча с парнями, он обнаруживает, что Эвен ждёт его на их кровати. (Они избавились от кровати Эвена два дня назад, решив, что им не помешает больше свободного места и что она действительно больше не нужна, учитывая, что Эвен не спал в ней с сентября). — Привет, — говорит Исак, бросая рюкзак на пол и наклоняясь, чтобы поцеловать Эвена в губы, а потом устраивается на кровати рядом с ним. — Я хочу тебе кое-что показать, — говорит Эвен с блеском в глазах, и Исак бросает быстрый взгляд на ноутбук у него на коленях, но видит там лишь чёрно-белый коллаж из их фотографий, который стоит у Эвена в качестве заставки. — Что именно? Эвен закусывает губу, переводя взгляд с экрана на Исака. — Я сегодня закончил свой фильм. Исак замирает. Эвен не покладая рук работал над своим фильмом много недель и до сих пор даже не намекнул Исаку, о чём он. Конечно, Исаку было интересно, но он лишь слегка дразнил Эвена, не желая давить на него в поисках ответа. Однако сейчас он чувствует, что очень хочет увидеть окончательный вариант. — Можно посмотреть? Эвен кивает, и его улыбка кажется немного нервной, но всё равно заставляет лучики морщинок разбегаться из уголков его глаз. Исак снова переводит взгляд на экран, видит, как Эвен открывает файл и замирает в ожидании, пока он загрузится. Первый кадр сделан в слишком яркой, слишком белой комнате, камера сфокусирована на незнакомой Исаку кровати. На экране нет ничего выдающегося — это просто двуспальная кровать, с аккуратно заправленным кремовым одеялом и множеством подушек. Фокус камеры не меняется, чего не скажешь о комнате: свет медленно тускнеет, и Исаку нужно какое-то мгновение, чтобы понять, что съёмка проходила в разное время суток. Теперь в фильме показано течение времени, и тёмное небо за окном делает комнату мрачной и неуютной. Затем следует быстрый переход на ночное небо Осло, и Исаку становится интересно, не его ли снимал Эвен той ночью, когда Исак написал ему, потому что не мог без него уснуть. Когда наступает время следующего кадра, Исак узнаёт комнату. Это его собственная, и камера сфокусирована на незастеленной односпальной кровати, которую изначально использовал Эвен. Коробки с вещами в углу кадра намекают на то, что это было снято в день переезда Эвена, и Исаку интересно, когда он успел это сделать. По мере течения фильма фокус камеры медленно смещается с кровати Эвена к кровати Исака. В первом кадре его кровать в кои то веки убрана, и Исак испытывает за это секундную благодарность. Фокус снова размывается, как и в прошлой комнате, но на этот раз всё иначе. Его комната теплее. С наступлением ночи на прикроватной тумбочке зажигается лампа, заливая комнату мягким оранжевым светом. Музыка, которую Исак сначала не заметил на заднем фоне, звучит тихо, успокаивающе. На экране возникает ещё один кадр, сделанный на улице, а потом камера возвращается в их комнату, и на этот раз кровать тоже начинает меняться. Первое, что замечает Исак, — то, что серая и голубая подушки поменялись местами. Он чувствует, что краснеет. Покрывало понемногу сбивается, одеяло превращается в ком, а потом экран становится чёрным. На мгновение Исаку кажется, что фильм закончился, пока он не понимает, что музыка продолжает звучать. Чувствуя, как у него перехватывает горло, Исак понимает кое-что. Незнакомая ему кровать, которая, вероятно, принадлежала Эвену и Соне, кровать Эвена, его кровать, их комната — это… Это их история. Чёрный экран — он практически уверен — символизирует депрессивный эпизод Эвена. Его подозрения подтверждаются, когда темнота начинает понемногу светлеть, и музыка меняется. Когда на экране появляется кадр рассвета, Исак слышит тихие звуки «Не могу не влюбиться в тебя» на заднем плане, и ощущает, как к горлу подкатывает ком. На экране появляется финальный кадр их кровати, и Исаку кажется, что он сделан утром. После тщательного изучения он может различить нечёткие контуры их тел под одеялом и едва заметные хохолки волос на подушке. И этот кадр практически идентичен начальному, но при этом он совершенно другой. Он яркий, но эта яркость дышит теплом и надеждой. Спустя мгновение экран снова становится чёрным. Какое-то время Исак не двигается, пока не чувствует на себе взгляд Эвена и не слышит его тревожное: — Ну, что скажешь? Он судорожно выдыхает и поворачивается к Эвену. — Как он называется? — хрипло спрашивает он. — «Всё выглядит по-другому утром», — шепчет Эвен. Исак испускает тихий, полный неверия смешок, и сжимает пальцами ворот рубашки Эвена, притягивая к себе, чтобы поцеловать. — Я люблю его, — бормочет он Эвену в губы. — Я люблю тебя. Эвен отстраняется, гладит большим пальцем его скулы, внимательно всматриваясь в лицо. — Правда? Исак кивает, прижимаясь лбом к его лбу. — Я так долго чувствовал себя несчастным, — тихо говорит ему Эвен. — А потом я встретил тебя, и снова начал ощущать свет. Я начал чувствовать то, чего никогда не чувствовал раньше. Я влюбился в тебя в этой кровати, и я хотел показать это по секунде в день. — Думаю, у тебя получилось, — бормочет Исак, чувствуя, что у него не хватает слов. Он не знает, дело ли в тайном смысле, который имеет кровать для него — для них — но наблюдая за течением времени в фильме Эвена, Исак почувствовал это. Он почувствовал, как его кровать стала для них безопасным пристанищем. Он почувствовал, как они полюбили друг друга. * 27/12/16 В четверг, через два дня после Рождества, Исак ведёт Эвена знакомиться со своей мамой. Он провёл с ней сочельник и решил, что пришло время довериться ей и рассказать о том, что они с Эвеном теперь вместе. Исак думает, что тот факт, что она совсем не выглядела удивлённой, говорит о многом. Теперь она открывает им дверь с нежной улыбкой на губах, и Исак чувствует разливающееся тепло благодарности и любви, замечая, что мать постаралась нарядиться ради такого случая: волосы волнами лежат у неё на плечах, и она в платье, в котором обычно ходит в церковь. — Как ты, мама? — спрашивает он, наклоняясь и целуя её в щёку. — У меня всё хорошо, дорогой, — говорит он, улыбаясь Исаку, снова отступившему назад, и выжидающе смотрит на Эвена. — Мама, это Эвен, — говорит Исак, и его голос немного звенит от волнения, когда он кладёт руку Эвену на спину. — Мой парень. — Марианн, — с теплотой приветствует она его, протягивая руку для рукопожатия. — Очень приятно с вами познакомиться, — говорит Эвен, и в его голосе слышится такая искренность, что Исак даже не сомневается в его словах. — Я много о тебе слышала, — говорит мать, и Исак чувствует, что краснеет, заметив, как она заговорщически подмигивает Эвену. — Мама, — стонет Исак, краснея ещё больше, когда слышит смех Эвена. — Надеюсь, только хорошее, — шутит Эвен, обнимая Исака и успокаивающе гладя по боку, отчего Исак мгновенно расслабляется. — Самое лучшее, — подтверждает она. Обед проходит в очень приятной атмосфере. Он не такой шумный и весёлый, как обед с родителями Эвена несколько недель назад, но всем уютно. Исак чувствует себя легко и непринуждённо, и на мгновение задумывается о том, что не мог бы себе представить подобного ещё год назад. Он сидит со своими матерью и парнем, и в этот момент ощущает всеобъемлющее спокойствие. И Исак осознаёт — с определённым неверием в происходящее — что это и есть счастье. * 17/02/17 — Можно вопрос? — спрашивает Исак. Они лежат на своей кровати — что происходит часто — и работают каждый над своим заданием для университета, и Исак добросовестно занимался, пока ему в голову не пришла одна мысль. — Хм? — рассеянно отвечает Эвен. Между его бровей залегла тонкая морщинка, пока он внимательно читает что-то с экрана ноутбука. — Помнишь, изначально предполагалось, что твой переезд к нам — временная мера, пока ты не подыщешь другой вариант? На этот раз Эвен поднимает голову, широко раскрытыми глазами смотрит на Исака. — Да… — осторожно отвечает он. — Ну… Мне интересно, а ты вообще пытался искать новое жильё? Эвен выглядит застигнутым врасплох, его рот открыт, но с губ не слетает ни слова. Исак весело наблюдает за тем, как тот пытается что-то придумать, но в конце концов Эвен просто фыркает, и его щёки заливаются нежным румянцем. — Нет, — бормочет он. — Не пытался. Исак широко улыбается. — Так и знал, — самодовольно заявляет он. — Я собирался! — настаивает Эвен. — Но потом выяснилось, что ты не можешь без меня спать, так что я решил, что нужен тебе здесь. Исак скептически смотрит на него — пусть всё внутри у него и переполнено нежностью. — Да всё нормально. Ты можешь признаться, что просто не хотел уезжать от меня. Я и сам не хотел, чтобы ты съезжал. Эвен отставляет ноутбук в сторону и ползёт по кровати до тех пор, пока не нависает над Исаком, убирая с его лба упавшие вьющиеся пряди. — Было бы гораздо труднее покорить тебя, если бы я каждую ночь не спал с тобой в одной кровати, — заявляет он. Исак фыркает от смеха и скользит руками по плечам Эвена. — А ещё это была бы ненужная трата денег на аренду. Потому что я бы всё время хотел, чтобы ты был здесь. Эвен широко улыбается и опускает голову, нежно и медленно целует его, прежде чем отстраниться, положив голову на подушку рядом с Исаком и по-прежнему обхватывая ладонью его лицо. — Переезжай ко мне? — шепчет он. Исак хмурит брови с недоумённой улыбкой. — Эвен, мы уже живём вместе. Эвен тихо выдыхает, слегка качая головой. — Нет, я хочу сказать… переезжай отсюда вместе со мной. Мы могли бы… мы могли бы найти своё жильё. Исак замирает на мгновение, внимательно глядя на Эвена, словно пытаясь найти скрытый смысл в его словах. — Ты хочешь, чтобы у нас было своё жильё? — Моё проживание здесь изначально должно было быть временным, — отвечает Эвен. — Это квартира недостаточно большая для пятерых человек. Я удивлён, что мы ещё не поубивали друг друга из-за ванной. Исак коротко улыбается от этих слов. — И… я не против того, чтобы съехать, но я больше не хочу спать без тебя. — Я тоже, — шепчет Исак. — Я знаю, что это серьёзный шаг, но мы делили одну комнату много месяцев. Так что вряд мы не справимся с тем, чтобы жить вместе. — Ты действительно хотел бы жить со мной? — спрашивает Исак, и восторженная улыбка медленно расползается по его лицу. Последние несколько месяцев были настоящим блаженством, но это… Знать, что чувства Эвена к нему сильны так же, как и его — это головокружительное открытие. — Стать твоим соседом по комнате было лучшим решением в моей жизни, — тихо продолжает Эвен со спокойной уверенностью на лице. — Да нет, уж скорее стать друзьями по обнимашкам, — отмечает Исак, и его тихий смех сливается со смехом Эвена. — Но если серьёзно, — говорит Эвен, когда они снова замолкают. — Ты бы этого хотел? Исак видит с трудом скрываемую надежду в глазах Эвена, и, учитывая, как его собственное сердце трепещет от одной мысли об этом, существует лишь один ответ на этот вопрос. — Да. * В результате на всё это уходит несколько месяцев. Это и грустный разговор с Эскилем, когда он с полными слёз глазами драматически заявляет, что их новый сосед будет однозначно ужасным, и он очень счастлив сохранить пятого человека в квартире, так как комната Исака пахнет гораздо лучше, с тех пор как там появился Эвен. Исак с дрожью в голосе признаётся, что обязан Эскилю жизнью за всё, что тот для него сделал, и после этого слёзы текут уже не только из глаз его соседа. Это и планирование бюджета и попытки найти время с учётом их учебного расписания, чтобы ходить смотреть квартиры. Это необходимость выслушать второе, и третье, и четвёртое, и пятое мнения, пока в какой-то момент им не начинает казаться, что их друзья выбирают квартиру вместе с ними. Но в конце марта они её находят. Маленькую квартирку, в которой есть лишь кухня, гостиная, ванная и спальня. Но она идеальна. И она их. * 09/04/17 Это их последний вечер в коллективете, и они все собрались в гостиной. Все пятеро соседей плюс Юнас, Магнус и Махди, а также девушки. Журнальный столик заставлен разнообразными напитками, пустыми жестяными банками и огромным количеством снэков. Половина людей сидит на полу, и, находясь с ними сейчас, Исак чувствует переполняющее его осозание того, что они — его дом. Все в основном разбились на небольшие группы, громко смеются и подпевают песням, раздающимся из колонки Эскиля, и Исак решает, что в его организме достаточно алкоголя для того, что он собирается сделать. Он прочищает горло и повышает голос, чтобы перекричать остальных. — Можно мне минутку вашего внимания? На удивление все замолкают практически мгновенно — хотя, возможно, это из-за громкого шиканья Эскиля. Исак обменивается с ним ухмылкой, а потом смотрит на всех собравшихся в комнате. — Я просто хочу сказать Эскилю, Линн и Нуре, — начинает он, и в его голосе звучит гораздо больше чувств, чем он собирался показать, — что вы дали мне дом, когда я в этом нуждался, и я всегда буду вам за это благодарен. Я никогда не смогу вам отплатить за всё, что вы для меня сделали. Нура и Линн улыбаются ему, открыто и искренне, и Исак чувствует, как глаза жжёт от накативших слёз. Но по-настоящему его сердце сжимается в груди, когда он слышит всхлип Эскиля: — Я так тебя люблю, глупый, ворчливый мальчишка. Все смеются, и Исак тоже, но тихая улыбка, которой они обмениваются с Эскилем, стоит тысячи слов. Эта квартира для него всё. Эвен сильнее обнимает его за плечи, и Исак прижимается к нему, принимая безмолвное утешение, которое он предлагает. — А я просто хочу сказать, чтобы вы все не слишком-то напивались, потому что утром вы помогаете нам переезжать, а вы не сможете таскать мебель, если будете мучиться от похмелья. Эти слова рассеивают напряжение, и все возвращаются к шуткам и развлечениям. Но Исак продолжает смотрит на своих друзей, наслаждаясь ощущением правильности происходящего. Он со своими друзьями, и со своими соседями, и со своим парнем. Он счастлив. * 10/04/17 Исак сейчас на середине второго лестничного пролёта, и уже жалеет обо всех решениях, которые принимал в жизни. У него мокрый от пота лоб с прилипшими к нему прядями волос, и он отчаянно цепляется за край матраса, в то время как Эвен беззаботно держит другой конец десятью ступеньками ниже. — Всё нормально, Исак, — спокойно говорит он. — Тебе просто нужно… — Не говори этого! — предупреждает его Исак. — Развернуться! — с ликованием восклицает Эвен, и Исак закатывает глаза. — Ещё раз скажешь мне развернуться, и я сброшу тебя и этот матрас через перила, — фыркает Исак, заставляя себя подняться ещё на две ступеньки. — Но как ты тогда будешь спать? — У Юнаса прекрасный матрас. Я уверен, он пообнимается со мной, если я хорошо попрошу. — Он не знает, как правильно лежать с тобой в обнимку, — уверенно заявляет Эвен. Исак стонет в матрас. Его парень ведёт себя нелепо. — Ты можешь заткнуться и помочь мне затащить эту херню в нашу квартиру, прежде чем у меня руки отвалятся? — Да, дорогой, — нараспев произносит Эвен, весело смеясь. Спустя ещё двадцать минут и ещё больше ворчания им наконец удаётся поднять матрас по лестнице и втащить за порог их квартиры, где они без излишних церемоний бросают его на пол в прихожей. — Я знаю, что спальня в конце коридора, но я считаю, нам стоит оставить его здесь, — говорит Эвен, уперев руки в бока и осматриваясь вокруг. — Это придаст оригинальности. — И сэкономит время, когда мы будет поздно возвращаться с учёбы, — замечает Исак, поймав взгляд Эвена и усмехаясь. Они довольно быстро распаковывают всё необходимое для ванной, потому что всё, что им нужно — это поставить шампунь и гель на полочку в душе, а щетки и зубную пасту — на край раковины. Эвен убирает их полотенца — аккуратно сложенные благодаря Нуре — в шкафчик у двери, и после того как они раскладывают ещё кое-какие мелочи, помещение приобретает вполне жилой вид. Затем они переходят на кухню, однако к тому моменту, как они распихивают всю утварь в ящики, Исак готов сдаться. — Малыш, я устал, — жалуется он. — Может, мы поставим кровать и подремлем? Эвен прекращает расставлять тарелки в одном из шкафов, смотрит через плечо на Исака, подняв бровь. Когда Исак обиженно надувает губы, Эвен улыбается, отходит от стола и притягивает к себе Исака, положив руку ему на бедро. Эвен трётся носом о его нос, когда Исак оказывается достаточно близко — нежное прикосновение, которое мгновенно заставляет Исака расслабиться и наклониться к нему. — Если ты обещаешь завтра разморозить холодильник. Исак фыркает, раздражённо качая головой, но всё равно теснее прижимается к Эвену, зарываясь лицом ему в шею. — Договорились. К их удивлению, они довольно быстро разбираются с кроватью. Они забрали с собой кровать Исака из коллективета, и, учитывая, что у неё не было изголовья и ей не требовалось никакой сборки, основной сложностью было затащить её основание в квартиру. (Они с этим справились благодаря помощи Юнаса, Махди, Магнуса и Эскиля, до того, как все они ушли, оставив Исака и Эвена «знакомиться» с новым домом). Всё, что им теперь нужно, это натянуть простыню на матрас и положить его на основание, а потом уже искать одеяло и подушки Исака в коробках. Как только они справляются с этой задачей, Исак падает на кровать, устраивается, расправляя одеяло и удобно укладываясь на подушку. — Эвен, — с мольбой в голосе зовёт он, протягивая руку. — Иди сюда. Эвен забирается на кровать рядом с ним, тихо смеясь, ложится на бок лицом к Исаку и притягивает его ближе, так что их ноги переплетаются. Исак тихо выдыхает, прижимает ладонь к шее Эвена, чуть придвигая к нему голову — кончики их носов практически соприкасаются. — Не могу поверить, что мы здесь, — тихо говорит он, закрывая глаза от кружащего голову удовлетворения, охватившего его изнутри. — Я знаю, — улыбается Эвен, скользя большим пальцем по изгибу щеки Исака. — Разве я не лучший сосед по комнате, который у тебя когда-либо был? Исак тихо фыркает от смеха и с любовью закатывает глаза. — Ты единственный сосед, который у меня был. — Это правда, — тихо бормочет Эвен. — И единственный сосед, с которым я хочу быть, — шепчет Исак в ответ мгновение спустя. Эвен тает от этих слов, и улыбка, которой он одаривает Исака, настолько переполнена любовью, что Исак мог бы в ней утонуть. — Что ж, тогда хорошо, что ты теперь со мной. — Ага, — бормочет Исак, прижимаясь лбом к его лбу и закрывая глаза. — Это хорошо. — Лучше не придумаешь, — отвечает Эвен, закрывая расстояние между ними и вовлекая Исака в такой нежный поцелуй, который мгновенно погружает его в сон. В объятьях друг друга. В этой кровати. В этом доме. Там, где они и должны быть.