Зависть богов

      — «Две равно уважаемых семьи, в Вероне, где встречают нас события, ведут междоусобные бои и не хотят унять кровопролития…» — вполголоса продекламировала Корделия, спускаясь по трапу.       Ожидавший у последней ступеньки начальник службы безопасности Сергей Ордынцев подал ей руку. За его спиной маячили двое подчиненных, один — бывший спецназовец, второй — бывший аналитик того же подразделения «Центурион», которое некогда возглавлял бывший майор. Оба в комбезах военного образца без знаков отличия, но с логотипом «МедиаТраст».       — И кто у нас Монтекки? — с усмешкой поинтересовался Сергей.       — Пока еще не ясно, — ответила Корделия, — но, судя по экипировке твоей гвардии, выбрать одну из сторон нам все-таки придется. Только не увлекайся ролью Меркуцио.       — Постараюсь.       — Отель забронировал?       — Обижаешь. Я еще с Новой Москвы своих ребят отправил.       — Не сгущай краски. Бозгурду я нужна живая. Мой труп его рекламу в эфир не поставит. Скорее наоборот, заблокирует все легальные пути и нелегальные норы.       Следом за Корделией спустился капитан МакМанус.       — Нам что делать?       — Как бы мне ни хотелось дать вам пару увольнительных, делать я этого не буду. Что-то мне подсказывает, что эта идея не из удачных, а вот почему — объяснения нет. Есть подозрение, что придется нам отсюда ретироваться, если не бесславно, то поспешно. Так что для осмотра предлагаю окрестности космопорта. И гостиницу при нем. Коммы не снимать.       — Вот и я о том же, — хмуро заметил Ордынцев. — Зря мы сюда прилетели.       — Да ладно, майор, — отмахнулась Корделия, — Новая Верона не Шеба. Это всегалактическая тусовка. Тут бластеры заряжают шампанским, а стреляют в основном глазами. Бозгурд вряд ли решится затеять здесь что-то шумное и противозаконное. Он тут не один такой... всемогущий. У половины местных землевладельцев мохнатые «руки» в Администрации. А он еще не Президент. Хотя очень хочется.       В отеле, тихом, престижном, пятизвездочном, Корделию уже ждали. Это был не первый ее визит на Верону, и менеджер отеля уже знал ее предпочтения. Пятикомнатный номер с видом на безлюдные, живописные холмы, огромный балкон и выход на крышу, чтобы полюбоваться на звезды. Достаточно долгое время после катастрофы, пребывая в эмоциональной прострации, Корделия не находила в себе мужества поднять глаза к небу и встретиться с ним взглядом, вновь испытать стекающий с небес ужас, но приучала себя к этому ужасу, как к смертельному яду, принимая микроскопические дозы. Бронировала номера в отелях с выходом на крышу, поднималась наверх с наступлением темноты и смотрела вверх, в черную бездну. Сначала падала от тошноты и головокружения, потом с тошнотой оставалась на ногах, а вскоре и вовсе перестала что-либо чувствовать. Она делала это кому-то или чему-то назло. Кому, объяснить не могла, но это ее противостояние с космосом полностью укладывалось в некогда избранную концепцию — игра со смертью на выбывание. Давай, кто первый сдастся, подружка!       Корделия расположилась в номере, приняла душ, пролистала сообщения от Дымбовски и принялась ждать. Сама она и не подумает сообщить о прибытии. Впрочем, об этом уже наверняка известно. Даже в космопорт пыталась прорваться какая-то ведущая светской хроники, журналистка местного онлайн-портала. Но Корделия уехала раньше. А в отель этих стервятников не пустят.       Бозгурду скорей всего уже доложили. Ордынцев выяснил, что у Найджела на Вероне проживает не то близкий друг, не то дальний родственник, некий Анатолий Волков. Этот Волков возглавляет отдел продаж «DEX-company», развозит легальным и нелегальным заказчикам партии новеньких DEX’ов. К тому же приходится родным братом небезызвестному криминальному авторитету Ржавому Волку, бывшему военному, ушедшему в торговцы оружием, работорговлю и пиратство. По непроверенным данным, этот знаменитый бандит погиб на Маяке. Но тело его так и не было найдено.       — Не удивлюсь, — сказал однажды Ордынцев, — если Бозгурд и есть тот самый Ржавый Волк. В базе федеральной СБ есть образец его ДНК, но чтобы их сверить, ДНК Волка и Бозгурда, требуется добыть генетический материал последнего. А он вряд ли нам поспособствует.       Корделия тогда посоветовала ему не увлекаться.       — Ты больше не возглавляешь «Центурион», Сергей, и это не твое дело. Будем воевать с Бозгурдом, если он даст повод, казус белли, а пока соблюдаем вооруженный нейтралитет.       Сообщение от главного дексиста пришло на следующий день.       «С прибытием, милая». «Скотина», подумала Корделия, но благоразумно ответила: «Жажду встречи, милый».       «Сегодня вечером», последовал ответ. «Оденься поприличней».       «Дважды скотина», снова подумала Корделия и ответила: «Как скажешь, милый».       «Ты умеешь быть послушной. Надеюсь, дорогая, тебе не надо напоминать, что приглашение распространяется только на тебя. И не советую брать с собой комм или другие шпионские цацки».       «Я оставлю комм во флайере, милый. Не беспокойся. Все твои грязные секреты останутся при тебе».       В ответ пришел ухмыляющийся смайлик.       — «О, эта кроткая на вид любовь, как на поверку зла, неумолима!»* — вполголоса продекламировала Корделия и выключила комм.       Новая Верона принадлежала к редкому земному типу планет класса А, то есть полностью соответствовала земным характеристикам по содержанию кислорода в атмосфере и температурному балансу. Таких планет, не нуждающихся в терраформации, было семь, и ценились они растущим и жадным до экспансии человечеством на вес анобтаниума. Около полувека назад, когда планета была только открыта, на нее успела наложить лапу корпорация «Pomme»**, в то время занимавшая лидирующие позиции в галактическом бизнесе. К тому же, как это водится испокон веков, соучредители и топ-менеджеры корпорации имели тесные родственные и деловые связи в Совете Федерации, и очень скоро большая часть пригодных для заселения континентов Вероны была скуплена по бросовым ценам. Сначала там обосновалось руководство компании, отхватив под загородные дома океанское побережье, а затем, когда все родственные запросы были удовлетворены или кончились деньги, землю стали продавать или сдавать в аренду всем желающим, кому банковский счет позволял обзавестись уютным коттеджем на берегах горных и лесных озер или в глуши изумительных реликтовых лесов. Желающих нашлось немало, и со временем цены на недвижимость выросли до астрономических величин. Новая Верона превратилась в заповедник для богатых и знаменитых. Положительный момент этой обособленности заключался в недоступности планеты для бесконтрольной и бессистемной урбанизации. Первые землевладельцы из «Pomme» сообразили, что континенты Вероны принесут гораздо более ощутимую прибыль, если останутся первозданными, а не превратятся в грандиозные свалки, подобно континентам Земли. В конце концов, для миллионов полунищих переселенцев с их выводками детишек, для экологически неблагонадежных предприятий или испытательных полигонов есть множество других планет, с климатом далеко не столь идеальным и пригодным для жизни, которые и радиоактивными отходами удобрить не жалко. А Новая Верона — это экзотический остров Баунти в космическом океане, место, где самые оборотистые, хваткие, ловкие, напористые, изобретательные и беспринципные наслаждаются отдыхом от трудов своих праведных.       Корделия не любила Новую Верону. Она знала, что здешнее высшее общество относится к ней с ревнивой завистью, потому что она не только особа независимая и состоятельная, но и уроженка Геральдики. Геральдика тоже была своего рода заповедником «избранных» — аристократов со старой Земли, выкупивших планету вскладчину. Нуворишам с Вероны путь на Геральдику был заказан. Как некогда был заказан путь в высшее парижское общество банкиру Нусингену.*** Жители Вероны могли побывать на Геральдике только по персональному приглашению. Но даже с приглашением пребывание на Геральдике ограничивалось домом приглашающего. В соседские поместья даже званого гостя не пустят. Будет дан вежливый, но категоричный отказ. Корделия сама неоднократно прибегала к этому недемократичному средству, когда к ней напрашивались какие-то хорошие знакомые ее соседей, а сама она никого в дом на Геральдике не приглашала. Разве что делала исключение для Ордынцева, когда тот настаивал на соблюдении правил безопасности, или для экипажа своей яхты, чтобы те тоже могли насладиться красотой природы после долгого и утомительного перелета.       Новая Верона, в отличие от тихой чопорной Геральдики, походила на круглосуточное казино или закрытый клуб. Как говорится, noblesse oblige.**** Корделия извлекла из сейфа бархатный футляр, где в шелковистом углублении хранилось старинное колье. По легенде, это колье принадлежало кому-то из испанских королев. Еще одна часть свалившегося на нее наследства, которое ей оставил отец, последний из династии Трастамара. Корделия не испытывала перед фамильной реликвией благоговейного трепета, несмотря на ее стоимость. Она даже слегка удивлялась тому значению, какое люди уже не одну сотню лет придают этим кусочкам графита. Или золоту, вся ценность которого по сути состоит в его химической устойчивости. Платина обладает схожими характеристиками, она еще более инертна, чем золото, и встречается реже, но «благородной» славы удостоилась только в 19-м веке. Прежде ею пренебрегали и ценили дешевле серебра. Но золото всегда действовало на людей завораживающе, приманивая своими чарами. Вот и это колье. Если Корделия его наденет, на нее все будут смотреть. Будут прикидывать стоимость. Подобные драгоценности как магический артефакт. Однажды Бозгурд заметил у нее на пальце старинное кольцо-печатку, тоже наследство, и как-то настороженно затих, непрерывно отслеживая ее руку, будто киборг — полицейский жетон. Что его так впечатлило? Кольцо как кольцо. Громоздкое. Какой-то давно умерший Чезаре хранил в нем яд. И травил неприятных собеседников. Может быть, и ей воспользоваться опытом предков?