Мой Мир

      Пелена, белая снежная пелена стояла уже очень долгое время, мелкий снег закрывал почти весь обзор. Погода сильно ухудшилась за последние пару часов, заметая все дороги, белым сплошным потоком наваливаясь на землю. Автомобилисты, матерясь, медленно и аккуратно двигались по своим делам, мечтая преодолеть наконец опасную стихию.       Мирона разъедали противоречивые чувства от того, что случилось полчаса назад, его сердце бешено разрывало грудную клетку, а глаза невидящим взглядом всматривались в дорогу. Кажется, что на руках до сих пор была кровь мальца, а в горле стоял горький ком, глаза щипало.       Не стоило оставлять его в лесу, думал он, но что он мог поделать? Избить парня, а потом заботливо посадить в тачку и предложить подвезти. Пусть и буря, но ведь парня он не вырубил, а слегка заехал в нос, потому- то и кровь, ну и пнул пару раз. Да, не должен был. Но Мирон же считал себя психом, и все в округе знали его характер.       Всех останавливало, никто не лез, а этот парень оказался на всю голову тронутым. Чтобы ему, Мирону говорить что-то подобное. Да после такого любой бы психанул. Слухи про Кирилла по деревне давно уже ползли самые разные, но чтоб на своей шкуре испытать. Нет, Мирон на такое не рассчитывал.       А ведь несмотря на все слухи, он к парню относился почти положительно. Мирон вообще не судил людей по сплетням, если, конечно, они не касались его самого. Слухи оказались правдой и даже это было бы не так важно, если бы Кирилл к нему не полез. На что он собственно рассчитывал?       Мирон треснул по рулю с силой, психуя снова. И где этот мелкий нашел повод для своих чувств? Его слова про то как Миронушка на него смотрит, вот вообще из пальца высосано. Обычно смотрит, как на всех. А то что не стал гнобить с первой встречи, так это не повод давать волю чувствам и строить иллюзии.       И все же оставлять парня в лесу в такую погоду, ну вот вообще не вариант. Злясь на самого себя и на весь мир, парень развернул свою семерку и помчался на то место, где оставил парня. Скорее всего Мирон пожалеет об этом, но пусть это будет после того, как он этого мелкого радужного мудака за шкирку доставит домой.       Опасениям Мирона не удалось сбыться, потому что осветленной пидарской макушки на месте не обнаружилось. Значит парень успел-таки смотаться, вопрос только куда. Этот придурок мог ведь и в лес уйти. Парень увидел чуть прорытый снег, который действительно углублялся в чащу. — Придурок. — сквозь зубы прошептал Мирон, раздражаясь еще сильнее.       Первой мыслью было, свалить нахрен, и пусть мелкий обоссыш захлебнется там в снегу, но противореча собственным мыслям, парень кинул машину на обочине и зашагал в чащу, следуя по разрытым следам.       Кое-где Мирону удавалось найти пару капель крови, которая видимо текла с разбитого носа. Была лишь надежда, что полудурок не успеет уползти далеко, но грубый парень все равно шел быстро, прорывая сугробы. Странное волнение заставляло парня шагать быстрее, и как оказалось не зря.       Парень лежал в снегу, полузасыпанный. Мирон потряс тушку, но понял, что мальчишка без сознания и неизвестно сколько он в таком состоянии, должно быть не больше десяти минут, но и этого может быть достаточно.       С необычной силой, Мирон поднял парня на руки, отряхивая с его лица и куртки снег. Мальчишка был очень холодным, и это было плохо. Парень стянул с себя и мальчишки куртки, укутывая замершее тело в свою теплую. Самому парню холодно не было ничуть, адреналин в крови заставлял тело буквально пылать.       Подняв свою ношу на руки, Мирон заторопился обратно, пока следы не замело, и он не заплутал сам в этом лесу. Дорога обратно показалась длиннее, что в конце концов парень начинал уже сомневаться в выборе пути, ведь снег заметал все следы слишком быстро, но зрительная память все-таки не подвела и парень наконец-то добрался до своей захудалой машины.       Закинув тушку на заднее сиденье, покрепче закутывая тело в куртки, свою и мальчишки, парень хотел было поехал обратно в деревню. Однако доктора, сейчас, днем с огнем не достать, тот бывает всего два раза в неделю.       Потому-то Мирон и поехал до ближайшей станции скорой помощи, всего в двух часах езды, как-то ему там уже приходилось бывать. Тогда Мирона первый раз пырнули ножом, четыре раза. Врачи сказали, что парень в рубашке родился, и ни один важный орган не был задет, а кровь можно и перелить. Главное, что парень доехал.       Кирилл очнулся через пол часа, явно не совсем осознавая, что произошло. — Мир? — вяло позвал он, вызывая в водителе дрожь своим хриплым голосом. — Очнулся? Как себя чувствуешь? Что-нибудь болит? — спросил парень, взяв себя в руки. — Хреново. Что со мной? Кто меня так? — парень застонал, видимо дотронувшись до лица. — Я.— ответил Мирон.       Больше Кирилл не говорил ничего, видимо воспоминания возвращались к нему, как кусочки пазла. Мирон тоже молчал, сдерживая слова глубоко в себе, ведь если он начнет, а Кир продолжит, все это плохо может закончиться. Сейчас было важнее помочь парню. Добравшись наконец до станции, Мирон припарковал машину вплотную к входу. Выйдя из машины, парень вытащил с заднего сидения, резко начавшего сопротивляться парня. — Отпусти, ясно?! Все это из-за тебя! — глаза Кира были красными и влажными, что означало только то, что парень все это время плакал. — Завали, бля! — Мирону было не до выяснения отношений сейчас, закинув сопротивляющегося парня на плечо он занес его в помещение. — Сука! Сука! Отпусти, мудак! — орал Кирилл, и его можно было принять только за умалишенного.       Увидев врача, Кирилл резко замолчал, позволяя опытному взгляду осмотреть себя. Потом парня отпоили чаем, уложили на больничную койку и вколов прилично успокающего, отправили прямиком в царство морфея. *** — И что ты не поделил с ним? Он ведь слабее тебя! Не стыдно? — знакомый врач серьезно отчитывал Мирона, который даже отрицать не стал своей вины. — Он просто взбесил меня. Я не хотел его бить. — Мирон вздохнул. — С ним точно все в порядке? — Жить будет. Хорошо хоть ума хватило вернуться. В такую погоду у нас очень много пострадавших, но больше всего тех, кому уже не помочь.       Парень понимал, что облажался по-крупному, если бы он только мог лучше держать себя в руках. Если бы был более терпеливым к окружающим, а ведь его всегда винили в излишней вспыльчивости, но он не придавал значения. Аукнулось.       Мирон ночевал около койки с мальчишкой, вина съедала его еще сильнее, когда он увидел разбитый нос и лихорадочный румянец на таком юном и чистом лице. И за что? Ну признался в чувствах, зачем за это бить? Можно было спокойно объяснить все, но Мирон, блять, вспыльчивый!       Парень ни за что не оставил бы мальчишку здесь одного, пришлось даже отпроситься с работы. За эти несколько часов, что Кирилл спал, Мирон пытался проанализировать свою жизнь, и все что выходило в его голове, что нужно было что-то менять. Эта деревня у него уже в печенках, нужно уезжать. Да он здесь родился, но он не обязан тут умирать. В этой глуши ему не сыскать понимания, и не будет никакого будущего. Крайняя точка, которую Мирон так ждал наконец наступила. ***       Всю дорогу до дома, Кирилл молчал, всеми силами стараясь избегать Мирона. Это только больше масла в огонь подливало и концу пути, а приехали они только ближе к вечеру, между ними чувствовалось заметное напряжение.       Остановившись около дома парня, Мирон молча ждал, когда тот выйдет. Казалось, скажи он хоть что-нибудь и в машине прогремел бы взрыв. Этим взрывом был бы сам Мирон. Однако Кирилл и не собирался выходить, словно прилипнув к заднему сидению и только искоса глядя на водителя, он тоже ждал. Ждал чего? Извинений?       Всем было известно, что Мирон просто не умел просить прощения. В воздухе висела напряженная тишина. Неизвестно сколько они просидели так, в конце концов Кирилл тяжело вздохнул и громко хлопнув дверью, вышел, из машины.       На душе у обоих было гадко в тот вечер. Кир еще долго лежал в своей крохотной холодной коморке, накрывшись двумя одеялами и пытался не рыдать. Мир же знал, что через неделю его уже здесь не будет. Он уедет и даст мальчишке шанс жить нормальной жизнью, не будет мозолить глаза, а Кир должен его забыть, потому что время стирает все: и боль, и воспоминания, и любовь. ***       Кирилл пришел через два дня. Была уже глубокая ночь и в маленькой деревне стояла почти гробовая тишина, только легкий скрип снега мог бы выдать крадущегося парня. Мирон тоже не спал, весь вечер перебирал скудные пожитки, размышляя что стоит взять в новую жизнь, а что лучше навсегда оставить в прошлом. Только выходило так, что Миру казалось, что он о чем-то постоянно забывает, и это тревожное чувство не давало спокойно лечь спать.       Раздался легкий стук, Мир открыл почти сразу же. Кир мялся на пороге, явно не понимая, зачем, собственно, приперся, просто было такое чувство, что нужно было быть здесь.       Видок у юноши был, мягко говоря, потрепанный, под глазами залегли темные круги, а сами глаза казались почти красными. Губы парня растрескались, и потому ему все время приходилось их облизывать. А на носу был большой белый пластырь. Может быть поэтому Мир и пропустил парня внутрь, в тепло, пожалел.       Гнетущее молчание Мир смазал, тем что разлил по чашкам чай, и вытащил откуда-то довольно невкусные конфеты, однако самые лучшие, что были в местном ларьке. Кир осматривался по сторонам, подмечая всякие мелочи, остановив взгляд на спортивной сумке, парень резко подскочил. — Ты уезжаешь? — вскрикнул он, сразу разрушая барьер общения и возвращая все на свои круги. Конечно, ждать извинений от Мира не имело смысла, да и не мог парень злиться слишком долго. Сейчас это не имело такого значения. — Да. — просто ответил Мирон, не отводя взгляд, не разрывая контакта, а Кирилла вдруг затрясло.       Все эти два дня парень честно терпел, тешил себя мыслями, что у него еще будет шанс, что не все потеряно, ведь Мир не оставил его тогда в лесу, но теперь…       Истерика Кира, испугала Мирона, впервые он почувствовал себя настолько беспомощным, ведь парня в его руках трясло и почти разрывало на части от боли, и говорить что-то было бессмысленно, ведь его не слышали.       Пощечина была резкой и обжигающей, Кирилл, подвывая прихватил щеку, но истерия стала отпускать. — Зачем ты так со мной? — всхлипнул он, закусив до крови потрескавшиеся губы. — У тебя истерика. —Мирон все еще держал парня в объятиях, боясь, что того снова начнет трястись или попусту не желая выпускать. — Я не об этом! Черт! Пожалуйста, не уезжай! Ты даже шанса мне не оставляешь. —всхлипнул паренек.       Повисло недолгое молчание, в которое Кир успел воспользоваться ситуаций и поближе прижимаясь к такому любимому человеку, вдыхать его запах так близко, стараясь хотя бы в последний раз впитать в себя немного Мира. — Пожалуйста, не оставляй меня тут одного. — шептал он, забываясь от тепла чужих рук.       Мира прорвало, больше не представлялось возможным сдерживать рвущиеся наружу чувства, Мир волновался за мальчишку, он боялся оставлять его одного в этой богом забытой дыре, ему здесь не место, его не поймут, он не найдет себе здесь места.       Мир вздохнул, прижимая к себе мелкого, мягко проводя губами по нежной шее и впервые отпуская себя, позволяя себе чуть больше. От такого легкого прикосновения хотелось большего, хотелось обладать, пробовать, касаться.       И было не важно, что сейчас Мир обнимает именно парня, о таких вещах не было мыслей, было просто очень хорошо. Кир сам накрыл чужие губы, мягко умоляя о поцелуе и Мирон ответил, толкая смелого парня на потрепанный ковер.       Первый поцелуй вышел сумбурным, парни сталкивались зубами, толкались языками, задыхались, переплетая друг друга в объятиях и так страстно потираясь пахом друг о друга, пока наконец старший не стянул с мелкого джинсы, вместе с бельем. — Мир, я не готов, я не могу! — всхлипнул Кир, когда был резко прижат к полу. — Расслабься. — прошептал Мир, мягко покусывая за мочку уха, и расстегивая свои джинсы.       Кирилл весь напрягся почувствовав, как чужой твердый член касается бедра. Было страшно, но в тоже время до крайней степени возбуждающе. А потом он почувствовал, как, Мир мягко прижимается телом к телу, соединяя два возбужденных органа, было так хорошо, что парни чуть не задохнулись в ощущениях. — Мир, я так люблю тебя, так люблю. — стонал Кир.       Оргазм накрыл быстро и мощно, смешивая сперму парней на животе. Мирон первым пришел в себя, осознавая все то, что натворил, но жалеть было поздно, да и не хотелось больше врать себе. Парнишка был не безразличен Миру, это пугало, но в тоже время, глядя на такого расслабленного и развратного парня, старший чувствовал своеобразное счастье. — Если ты хочешь, то можешь продолжить…я готов, я хочу этого. Я хочу запомнить тебя, Мир, пожалуйста. — прошептал парень, приходя в себя. Мирон молча, помог парню вытереться от спермы и одеться, все это время Кирилл молчал. — Я не хочу уходить. — Кирилл смотрел прямо в глаза. Мирон мягко притянул к себе парня и уверенно накрыл его губы своими. —Не знаю как все будет, смогу ли я дать тебе, то, чего ты хочешь. Я даже не знаю куда ехать, чем заниматься в новой жизни, это будет не легко и не просто. Будет сложно. Ты знаешь меня, мой говно-характер. Но если, учитывая все это ты готов ехать со мной, я буду ждать тебя в шесть утра у выезда. Сейчас иди и все хорошенько обдумай.       Кирилл разрыдался снова, но на этот раз он улыбался. — Спасибо. — парень выскользнул за дверь и со всех ног помчался домой.       Вещей у Кира было раз два и обчелся, оставлять тоже было практически некого, дед парня не любил, тот вообще никого не любил, кроме самогона. Отца мальчишка не видел с самого своего рождения, мать уехала много лет назад, лишь изредка присылая в деревню деньги для сына, вот и все приветы. Причин оставаться у парня не было. ***       В шесть Кир, как и обещал, стоял у выезда, с небольшой сумкой в руках, и взглядом сверлил горизонт. Прошло уже пять минут, и никакого движения парень не видел. Волнение начало противными лапками закрадываться в юное сердце.       Прошло уже пол часа, и Кир уже кисло сидел на сумке. В его голове крутилось только одно слово — «Уехал».       Начало уже понемногу светать, где-то уже вовсю горланили петухи, а крупные снежинки медленно опускались на землю.       Парень встал, и пошел вперед, оставляя проклятую деревню позади. Он шел по дороге, совсем не имея планов на будущее, оставляя прошлое далеко позади. Сзади громко раздался сигнал машины. Парень обернулся, удивленно пялясь на малиновую семерку. Машина остановилась рядом, и Мир виновато выглянул из открытого окна. — Ну это, эм…я проспал. — выдавил он.       И Кир вдруг неожиданно громко рассмеялся, чувствуя, как расслабляется от спазмов грудная клетка, и как легко становится дышать. Кажется он никогда еще не смеялся так ярко и искренне, что Мирон снова подумал об истерике. — Поехали? — настороженно спросил Мир. Кир только закивал, все еще стирая выступившие от смеха слезы с лица. — Едем!