***
Когда появляется дефект, который выделяет тебя из толпы, почти все люди реагируют на тебя одинаково. Одни сторонятся, кидают мерзкие шутки или начинают травлю, подключая к этому все больше людей. Если механизм запущен, то это будет продолжаться до окончания школы. Дети жестоки к тем, кто отличается от них. Вторые начинают сострадать тебе, будто знают, через что тебе пришлось пройти. Жалеть. Только вот Салли это не было нужно. Он никогда не хотел к себе повышенного внимания окружающих. Ларри видел лицо друга лишь однажды, и то по обычной случайности. Когда крючки, фиксирующие протез, не выдержали и сломались, он узнал чужую тайну, тщательно скрываемую от посторонних глаз. Тогда, в его родной комнате, под оглушающие басы песен Sanitys Fall его представление о Салли незаметно изменилось. Потому что он увидел его настоящее лицо. Ларри, за счет долгого общения, научился определять эмоции Фишера по глазам. Но тогда ему посчастливилось увидеть куда больше. Лицо, покрытое шрамами, оставшись без надежной защиты, изображало испуг вперемешку с напряженным ожиданием. Зрелище было не для слабонервных, ношение протеза в этом случае было совершенно оправданным. Но Джонсон, завороженный другом, который был сейчас максимально честным с миром, не мог отвести глаз. Ему показалось, что только сейчас Салли был настоящим.***
Главной его проблемой, не считая изуродованного лица, оставались ночные кошмары. Закрывая глаза, он с головой тонул в собственных страхах, которые сплетали вокруг него прочную паутину. Он мог подолгу смотреть в серый потолок, избегая их, пока его не пленил неспокойный сон. Сал всегда чутко спал. По ночам он слышал тихий шепот, раздающийся слишком близко к его ушам, хруст костей, заставляющий вздрагивать, но не открывать глаз. Тихий скулеж со временем перерастал в лай и рычание, а тихий скрежет когтей с каждой минутой становился все сильнее. Салли, ты знаешь, что собаки вгрызаются в мягкие ткани? Целый глаз под закрытыми веками устремляется в сторону, пока в правой глазнице зияла дыра. Мысль, случайно проскользнувшая в его голове, уже не хочет уходить, настойчиво долбя по черепной коробке. Собаки вгрызаются в мягкие ткани. Они разрывают плоть, вырывают кожу, оставляя одно кровавое месиво. Фишер не выдерживает и открывает глаза. Он лежит в своей кровати, а сердце в груди бьется чаще обычного. Протез аккуратно лежит на столе. Страх постепенно угасает. Сал поворачивается и видит изуродованную морду пса. Кровь и слюна из его пасти капает на чистый ковер, он так близко, что Салли чувствует теплое дыхание на своем лице. Его аккуратно обнимают чьи-то окровавленные руки. Салли знает, что когда-то они принадлежали его матери. Фишер резко просыпается и вскакивает с кровати. Он в панике ищет в темноте выключатель, пока дикий страх сковывает его. Сал тяжело дышит, в панике оглядывая уже освещенную комнату. Он пытается унять дрожь в ногах, но не может. Парень понимает, что в апартаментах Эддисона любой твой страх может стать реальностью и уже не может оставаться в своей комнате. Дрожащими руками он закрывает дверь, в надежде что его страх останется там. Но он уже втерся в его плоть, намертво прицепился к одежде. Салу уже было плевать, услышит ли отец, как подросток шумно закрывает дверь, чтобы побыстрее сбежать подальше. На пути к лифту он уже бежит, пытаясь не вспоминать все те ситуации, красочно изображающиеся в фильмах ужасов. На пути к уже знакомой двери он резко замирает, остановив поднятую руку на полпути. Сал не знал, сколько сейчас времени, но понял: все нормальные люди давно спят, пока он сам носится по коридорам. Сделав глубокий вздох, подросток поднялся на первый этаж и, в чем был, вышел на улицу. На черном небе, освещенном звездами, очень явно выделялся снег. Он падал на светло-голубые волосы, отчего парень заметно вздрагивал, пытаясь не дрожать. Все-таки, одет он был явно не по погоде. Наплевав на все, Сал сел рядом с выходом, яростно потерев ладони, пытаясь согреться. Это лучше, чем пытаться успокоиться в своей собственной комнате. Сейчас она ассоциировалась только с ночными кошмарами, от которых он безуспешно пытался сбежать. После смерти матери Фишер спал хуже обычного. Он мог просыпаться несколько раз за ночь, пытаясь успокоиться после пугающего пробуждения. Такой отдых очень сильно выматывал, поэтому парень иногда засыпал прямо на уроках. Это беспокоило его, но ничего сделать с этим Салли не мог. Когда он перестал чувствовать ноги, на которых красовались кеды с незавязанными шнурками, Сал решил все-таки пойти спать. Аккуратно закрыв входную дверь, он уже подошел к лифту, когда до дрожи знакомый голос окликнул его. — Салли? — нотки удивления, смешанные с хрипотой от долгого молчания сменились на более строгие интонации, — что ты делаешь здесь? Фишер, всей душой желавший избежать этой встречи, медленно повернулся. Ларри стоял, прислонившись к противоположной стене и держал в руках незажженную сигарету. Лучше бы Лизе не знать, куда ходит ее сын по ночам. — Вышел на улицу подышать, — Сал постарался скрыть неуверенность в голосе, но Джонсон, внимательно посмотрев на черную футболку, не предназначенную для зимних прогулок, нахмурился сильнее. — Так, пошли-ка, — подросток, быстро преодолев небольшое расстояние между ними, крепко, но не грубо, схватил его за руку. Почувствовав сильный холод от прикосновения, Ларри удивленно прошептал, — и как долго ты себе яйца там морозил, чувак? Сал услышал, но предпочел промолчать. Его глаз сейчас скрывала темнота, окутавшая весь коридор. Тревога, которая вернулась в апартаментах, медленно отступала. Джонсон аккуратно открыл дверь и, пропустив друга вперед, так же аккуратно закрыл ее. Знакомая обстановка полностью успокоила его. Фишер с любопытством взглянул на новый холст, на котором пока было изображено что-то настолько абстрактное, что, скорее всего, понять смысл изображенного смог бы только тот, кто рисовал это. Краска была еще свежая и нанесена была совсем недавно. «Значит, не только мне сегодня не спится». — Итак, чел, — Ларри, уже говоривший в полный голос, плюхнулся на матрас, небрежно брошенный прямо посередине комнаты, — что случилось? Фишер, понимая, что неприятного разговора уже не сможет избежать, неловко потоптался на месте, не зная, как начать. — Я плохо сплю по ночам, — наконец-то выдавил из себя он, получив в ответ озадаченный взгляд, — Мне каждую ночь снятся кошмары. Они слишком реалистичные, чтобы я смог просто проснуться и забыть о них. Сам знаешь, какая херня происходит здесь, я просто… Его голос предательски дрогнул. Джонсон, внимательно наблюдавший до этого за реакцией Сала, жестом предложил тому сесть рядом. Фишер колебался лишь секунду, а после этого медленно приблизился, стянув с себя кеды. Сделав глубокий вдох, он попытался продолжить: — Я понимаю, что это пустяковая причина, чтобы вот так приходить ночью, но… — Сал, — Джонсон, остановив будущий поток из напрасных извинений, накинул одеяло на друга, который все еще пытался согреться, — я могу снять его? Фишер, потупив взгляд, решил уточнить. — Мое лицо? — Джонсон нахмурился, но ответил. — Твой протез. Подросток нехотя кивнул, позволив Джонсону осторожно провести по длинным волосам, пока руки искали крепления. Раздался мягкий щелчок, а протез приземлился на худые колени. Ему было некомфортно, но не увидев на лице друга отвращения, попытался не обращать на это внимания. Ларри хотел знать точную реакцию друг на то, что он скажет. — Чувак, я понимаю, что рассказывать о своих проблемах тяжело, но я, черт возьми, твой лучший друг. Я всегда выслушаю тебя, ты не должен проходить через все это в одиночку. Что именно тебя беспокоит? — Я часто вижу в кошмарах свою маму, — Сал слегка нахмурился, прокручивая в голове отрывки своего последнего сна, — свою мертвую маму. Мне тяжело, чувак, — вздохнув, Фишер сомкнул руки в замок, потому что они снова начали слегка подрагивать, уже отнюдь не от холода, — этот момент будет до конца жизни преследовать меня, потому что в ее смерти виноват я. Она погибла, защищая меня, понимаешь? Джонсон медленно приблизился, будто пряча Фишера в своих объятиях. Сал, не ожидав такой реакции, через мгновение ухватился холодными пальцами за ткань на футболке. Ему было стыдно, но Ларри, успокаивая, провел пальцами по жестким волосам. — Ты ни в чем не виноват, Сал, — шепот в ухо заставил подростка вздрогнуть, но не отстраниться. Сейчас он полностью успокоился и, наконец, смог забыть о страхе, который мучил его не первую ночь. — Спасибо, Ларри, — он сказал это тихо, но Джонсон все равно услышал и улыбнулся. Мягко отстранившись, он поднялся и направился на выход из комнаты. — Располагайся. Останешься сегодня у меня, а я пока сгоняю за еще одним одеялом, - Салли кивнул, полностью закутавшись в теплое одеяло. Он не понимал, чем мог заслужить такого хорошего друга. Закрывая двери, Ларри ненамеренно покосился в самые темные углы родной квартиры. Заметив там то, что заставило его задержать дыхание, Джонсон быстро отвернулся, поспешив как можно быстрее вернуться обратно. Затащив в комнату еще один матрас с постельным бельем, он заметил в комнате Салли, который впервые за несколько дней смог уснуть спокойно. Выключая свет, Ларри подумал, что ради него сможет забыть о собственных страхах. Потому что лишь рядом с Фишером они исчезали, будто парень был для него единственным возможным лекарством. Когда-нибудь эта жертвенность убьет его, но Ларри будет держаться, пока его любимый человек может быть счастлив рядом с ним.