У каждого свои недостатки

      Однажды Чичиков, разоблачённый во всех своих махинациях, покинутый и Селифаном, и Петрушкой, и какими бы то ни было знакомыми, убегал от жандармов по разбитым и грязным улочкам города N. Он бежал так, будто сам Усейн Болт отдал ему часть своих нечеловеческих возможностей, но, каких только усилий он ни прикладывал, полиция, казалось, вот-вот нагонит его. Неудавшийся великий комбинатор завернул за крутой поворот одной из улочек и паническим взглядом вдруг приметил обыкновенный деревянный сундук, прислонившийся к одному из домов, будто поджидая своего хозяина. В надежде найти себе убежище Павел Иванович бросился к этой находке, откинул крышку и… Здесь его постигло разочарование: сундук был отнюдь не пуст, в нём хранился женский парик и пышное платье с кринолином, будто приготовленное для похода в салон Анны Павловны Шерер. Молнией мелькнула в сознании Чичикова безумная мысль: «Если небольшая метаморфоза спасёт меня, то… Pourquoi pas?!»       И чего только не сделаешь, лишь бы сохранить свою драгоценную свободу! Чичиков действительно натянул на голову, половина которой уже лишилась волос, роскошный, чёрный и густой парик, а поверх дорожного платья, покрытого пылью и грязью от погони – платье светской дамы. Страх тюрьмы предал прежде неповоротливому Чичикову возможность обгонять скорость звука, и именно благодаря этому перевоплощение заняло лишь доли секунд; но нельзя не учесть, что жандармы были всё ещё близко, неистовая погоня продолжалась; и вот, когда полиция уже почти схватила нашего героя… Ему вдруг повстречался импозантный мужчина средних лет с белоснежной улыбкой. Это был американский гость по имени Ретт Батлер.       Увидев переодетого Чичикова, он изумлённо и радостно воскликнул:       - Скарлетт! Ты нашлась!       И, будто бы окрылённый некоей эйфорической влюблённостью, совсем не свойственной людям, подобным Ретту Батлеру, он подлетел к скупщику мёртвых душ, взял за руку так, будто хотел увести на край света, и продолжил пламенную речь:       - Прости, что ушёл от тебя тогда; я был так виноват!..       Павел Иванович, остолбеневший и совершенно растерявшийся от такого внезапного зигзага судьбы, думая лишь о том, что этот незнакомец – последнее, что может спасти его от тюрьмы или каторги, пролепетал:       - Да ведь со всеми бывает, ничего страшного…       Беглеца особенно порадовало то обстоятельство, что, съёжившись до известных пределов, он мог спокойно спрятаться за американцем так, что жандармы, проносясь мимо, увидели лишь могучую спину Батлера, из-за которой выглядывали очертания фигуры в пышном платье.       - Сударь! – звучным голосом обратился к Ретту один из преследователей. – Вы не видели такого полного лысоватого мужчину, ведь он наверняка пробежал мимо?       - Отнюдь, господа, - обернувшись в пол-оборота, отозвался тот. – Мимо меня никто не пробегал!       Чичиков услышал стук тяжёлых ботинок, уносящихся мимо, и из груди его исторгся радостный взвизг.       - Скарлетт, дорогая, держи себя в руках! – пожурил его Батлер. – Я тоже очень рад тебя видеть!       С этого момента Чичиков понял, что о лучшей участи он не мог и мечтать: весь день они вместе с новым американским товарищем катались на аттракционах, среди которых самым зрелищным было колесо обозрения, с вершины которого, казалось, можно было обозреть всю Америку; затем ужин в роскошном ресторане, танцы под искромётный джаз до самого утра – и лишь под самое утро, когда они вместе встречали рассвет на пляже, на самом берегу Атлантического океана, Чичиков, упоённый каждой минутой неслыханного счастья и не решавшийся при этом раскрыть правду такому щедрому человеку, как Батлер, всё-таки собрался с духом и добавил к шуму океана звук своего голоса:       - Ретт… Давно нужно было признаться тебе…       Он тяжко, прерывисто вздохнул и резким движением сорвал парик:       - Я – не Скарлетт!       В ответ Батлер посмотрел на него взглядом, полным искреннего удивления:       - У каждого свои недостатки, Павел Иванович…       У Чичикова на несколько мгновений пропал дар речи.       - Но… Зачем же тогда Вы, можно сказать, облагодетельствовали меня?!       - Знаешь, друг, - немного задумчиво начал американец, глядя куда-то за линию горизонта, туда, где солнце медленно взбиралось на небо из-за водной глади. – Эта Скарлетт так измучила меня, что после неё мне просто необходимо обыкновенное общение с обыкновенным мужиком! Ты хоть и подлец, но ты показался мне интересным малым, и теперь я понял, почему. Вот ты рассказал мне про свою Россию – и мне уже захотелось вернуться к Вам, почитать того, о ком ты мне рассказывал – Пушкина, Достоевского и… я забыл третьего, которого ты там упоминал… А, точно, Гоголя!       Чичиков, казалось, никак не мог поверить своим ушам.       - А ещё ты мне рассказал про свой город N – и во мне возникло непреодолимое желание познакомиться и с приятной дамой, и с дамой, приятной во всех отношениях, - игриво заметил Батлер. Он разлил по стаканам армянского коньяка, который товарищи распивали на атлантическом берегу, и произнёс тост:       - За дружбу!       -За дружбу! – воодушевлённо отозвался неудавшийся великий комбинатор, и вдвоём они осушили свои стаканы.