Зима бывает теплой

      Зимой ночь и правда наступает слишком рано. Уже в 4 часа дня смеркается, зажигаются фонари и тысяча неоновых вывесок по всему городу электрическим светом освещает улицы Токио. Люди все так же продолжают спешить по своим делам, кутаясь в шарфы, вороты курток или подставляя лица холодному январскому ветру, не замечая времени.       Дома у Фушими всегда тепло. Ята раньше всегда удивлялся тому, как в квартире этого холодного человека может царить такая теплая атмосфера, и как сам синий пес, обладая ледяным пламенем, может быть настолько теплым. Все его, Яты, попытки сделать вид, что плевать он хотел на это тепло, Сарухико сводил на нет, горячими ладонями и проворными пальцами убивая в Яте тягу к наигранному равнодушию и заставляя его раскрывать свои истинные эмоции. Этому невозможно было сопротивляться, как бы Мисаки не пытался, и из этой битвы он всегда выходил проигравшим.       На улице уже было темно, шум вечернего города проникал в небольшую гостиную Фушими через приоткрытое окно. Ята потерял счет времени и не имел ни малейшего представления о том, который сейчас час. Его телефон находился в другой комнате, идти за ним рыжему было лень, а настенных часов здесь не было. Сарухико раздражался от звука тикающей стрелки, говорил, что это отвлекает его от работы и сбивает с мысли, потому идея Яты подарить этому парню настенные часы на Новый год отпала сама по себе, подавленная инстинктом самосохранения. Свои наручные часы он случайно разбил во время одного из побегов от ребят из «Скипетра-4», которых Сарухико на него и натравил, профилактики ради. Единственным, благодаря чему Мисаки мог сейчас определить время, было отсутствие Фушими. «Значит, еще нет семи» – думал он про себя, посматривая в окно, а затем снова затягивался в игру на приставке.       Когда закончился эпизод, и на экране телевизора началась кат-сцена, входная дверь в коридоре хлопнула, оповещая Яту о том, что пришел владелец квартиры. Но рыжий и не думал срываться с места и бежать в коридор, встречать Фушими. Нет. Вместо этого он закинул обе ноги на подлокотник дивана в ленивой позе и продолжил играть. – И что так было драпать от меня, если я все равно тебя найду, Ми-са-ки ~, – послышался бархатный голос парня из коридора. – Я тебя не боюсь, – безучастно ответил Ята, не отрываясь от игры, – мне просто хотелось поиграться. – Маленький еще, да? – Иногда бываю. – Я занесу порчу витрины в твое личное дело, милый, – промурлыкал Фушими, притормозив в дверном проеме. Он сложил руки на груди и стал с интересом наблюдать за рыжим. – Только пиши красиво, – язвительно выдал Ята в ответ, окинув парня взглядом. – Без того стараюсь и вывожу каждую букву, в особенности, буквы твоего имени, – принимая негласное объявление войны, отвечает синий. Он подходит к дивану, подтягивает джинсы и опускается рядом с сидящим на нем Мисаки. – А что еще там есть в моем деле? Расскажи, – Ята откладывает джойстик и, не замечая, что начинает сдавать позиции, тянется к Фушими с объятиями. – Разбой, мелкие кражи, хищение имущества, хранение оружия, – начинает Сарухико в привычной для капитана «Скипетра-4» деловитой манере речи, которой он, обычно, разговаривает с пойманным и скрученным в бараний рог бандитом, – распространение наркотических веществ, хранение и использование взрывоопасных веществ, угроза населению и инфраструктуре города… – Что?! – резко перебивает его Мисаки и вместо объятий пальцы его впиваются в белый воротник рубашки парня, натягивая выглаженную хлопковую ткань. В ответ Фушими лишь мило-ядовито улыбается, незамысловато проводя холодными пальцами по руке Яты. – Какое еще хранение наркоты?! – Сарухико продолжает молчать, все так же слащаво улыбаясь и изучающе рассматривать рыжего. – Ах да, хранение и употребление, – наконец-то выдает он, иронично цокая языком и не сводя с Мисаки взгляд синих глаз под стеклом очков. – Я не хранил, – с видом обиженного ребенка отвечает Ята, он отпускает воротник парня и отодвигается от него на самый край дивана. – Посредничал? – Нет! – А что? – Откуда ты вообще это взял?! – резко оборачивается Ята и пилит Фушими взглядом янтарных глаз. – Я тебя хорошо знаю ~, – его голос медом разливается по комнате. – Разве я имел дело с наркотой? – с тем же обиженным видом спрашивает Мисаки. – А разве нет? – Нет! – А как же мое сердце? – А что оно? – Ты украл его, Мисаки, – легкая усмешка сменяет язвительную улыбку на лице Сарухико, он передвигается на диване к Яте, медленно, словно не желая спугнуть того. – Это не наркота, а ценность, – взгляд Яты вдруг находит пол самым интересным объектом в этой комнате для изучения взглядом. – Да, но ты украл его, – голос Фушими звучит уже над самым ухом рыжего. – Об этом в деле ты не писал, – тихо отвечает Ята. Он чувствует, как руки Фушими медленно, но верно обнимают его, и понимает, что он проиграл, хотя сам же в очередной раз затеял эту игру. – Писал, – синий переходит на шепот и его губы касаются виска Мисаки. – Потом убрал, а теперь умалчиваю, иначе тебя точно посадят.       На это Ята ничего не отвечает, теперь его взгляд блуждает по голой небесно-голубой стене напротив, на которую Сарухико уже не один месяц мечтает прибить книжную полку. Вообще, Фушими мечтает о многом. Мечтает о большом диване, который он поставит в этой комнате вместо этого маленького двуместного, мечтает о настенной плазме с HD форматом, чтобы фантастику смотреть было интереснее, а ужастики еще больше пугали Ятагарасу, мечтает о большой двуместной кровати в свою (их) спальню, чтобы было больше места для них двоих по ночам. Но пока все это остается там, далеко, за горизонтом, ведь зарплата капитана, вопреки всем стереотипам, не такая уж и огромная, и эта квартира уже, примерно, два года находится в состоянии ремонта. Однако, их обоих это устраивает. Ята не приходит сюда, чтобы теряться в играх на огромного формата телевизоре, жрать красную икру и чувствовать себя светской львицей в замужестве c нефтяным магнатом. Он приходит сюда ради Фушими, к Фушими, для Фушими. Его ведет сюда чувство, которому он не может пока что дать название (и мысленно отвергает слово «любовь», что угодно, только не «любовь»). Он готовит обед и ужин, пока Фушими на работе, он убирается, раскладывает вещи Сарухико по полкам в шкафу, стирает и проглаживает белые капитанские рубашки и готовит синему кофе по утрам. И не требует ничего взамен. Он сам так хочет, ему хорошо здесь, здесь ему безопасно. Ему уютно с Сарухико. – Ибо если посадят, то некому будет отмывать твои чашки от кофе, – тихо отвечает Мисаки, пытаясь сделать тон хоть немного язвительным и еще раз побороться за победу. Но когда губы Фушими накрывают его собственные и когда настойчивый язык пробивается внутрь, Ята понимает, что проиграл окончательно. И, черт возьми, ему это нравится.       Руки его снова тянутся к капитану, он прерывает поцелуй лишь затем, чтобы снять с Сарухико очки, и как только сделано дело – возобновляет поцелуй. Пальцы его зарываются в иссиня-черные волосы Фушими, он принимает свой проигрыш. Он чувствует, как синий улыбается в его губы, чувствует, как его рука опускается на поясницу, после – как нагло она пробирается под кофту Яты и, вопреки ожиданию, оказывается леденяще холодной, что вызывает у Яты непроизвольный стон. Конечно, ведь и десяти минут не прошло с того, как Сарухико вернулся с улицы, где температура, если верить утреннему прогнозу, который Мисаки отдаленно слышал сквозь дремоту, опустилась ниже десяти градусов. Но он не противится. Ята медленно опускается на спину, притягивая к себе капитана, затылком прижимается к подлокотнику и лишь выгибается от холодных касаний чужих рук, томно постанывая в губы Фушими. – Тебе нужно согреться, – шепчет он, как только Сарухико прерывает поцелуй. – Поможешь? – так же тихо отвечает Фушими, на что Ята согласно кивает.       Плавными движениями синий снимает с Мисаки кофту, оголяя его худощавое тело, очерчивает пальцами выпирающие тазовые кости, заставляя парня развести ноги, касается губами ключиц, и возвращается с поцелуем к его губам. Комната начинает растворяться, Ята закрывает глаза. В такие моменты он понимает, что его проигрыши, все-таки, приятная штука.