Журавль в небе

Эрвин написал в девять вечера. Сообщение было кратким: «Как насчет сегодня? Через час. Закажу пиццу на твой адрес». Леви довольно хмыкнул и, отправив еще более краткое «ок», тут же исчез за дверью ванной. Был конец месяца, и в это время у Эрвина Смита всегда ехала крыша от отчетов, заседаний, таблиц и цифр. Леви и сам помнил, как работал в бюро и как после двадцатых чисел был близок к передозировке кофе и самоубийству одновременно. И как же он радовался теперь, когда работал сам на себя. Эрвин пришел уже с пиццей, сказал, что удачно перехватил курьера у самого подъезда. Леви молча взял коробки, а Эрвин снял лакированные ботинки, стянул хлопковое пальто, а затем и пиджак. Сразу повеяло его привычным парфюмом — какая-то смесь бергамота и древесины. Леви никогда не спрашивал, что это за марка, но от одного аромата его уже вело. В светлую, просторную кухню они вошли вместе. — Я заказал с тунцом и красным луком, как ты любишь. — Спасибо, — сухо поблагодарил Леви и начал выдвигать один за другим ящики в поисках специального ножа для пиццы. Исподлобья он наблюдал за Эрвином — его присутствие в квартире всегда приятно волновало. Плюс Леви нравилось, что с каждым разом Эрвин чувствовал себя здесь все свободнее и уже знал, где лежит та или иная вещь. — Чем собираешься заниматься на выходных? — жилистые пальцы ослабили узел галстука и расстегнули верхнюю пуговицу рубашки. У Леви пересохло во рту, а лицо запылало.  — Ничем. Думаю, схожу на пробежку, потом посижу и поработаю в «Моро», а вечером возьмусь за четвертый сезон «Игры Престолов». — Насыщенная программа, — оценил Эрвин. — У тебя какие планы? — Исключительно рабочие. — Херово. Вот он где, — сказал Леви, когда наконец наткнулся взглядом на нож на дне одного из ящиков. — Почему ты вообще не попросил ее разрезать? — Забыл, — просто ответил Эрвин. — Немного замотался. — Немного? Выглядишь как кусок дерьма, если честно, — отчеканил Леви, параллельно проезжаясь остро заточенным колесиком вдоль пиццы. — Спасибо за твою откровенность. Подобные замечания, опасно граничившие с грубостью, никогда не задевали Эрвина. За это он сходу заслужил несколько бонусных пунктов от Леви, которому окружающие только и твердили, как тяжело уживаться с ним и его прямолинейностью. — Приятного аппетита! — Эрвин салютовал ему куском пиццы и с удовольствием откусил сразу целую половину. Нить плавленого сыра повисла у него на нижней губе, так что Эрвину пришлось слизать ее кончиком языка. — И тебе. Это базилик? — Ага. Пицца с томатом и базиликом. Мое любимое сочетание. — Да ты гурман, — ухмыльнулся Леви. Они ели в тишине. Можно было бы заранее включить музыку, но стоило Эрвину переступить порог, как Леви благополучно обо всем забыл. Их свел случай: криворукий или просто уставший бармен в гей-клубе перепутал их заказы, и Леви достался «Грязный мартини», а Эрвину, сидящему через один барный стул, — «Голубая лагуна». При иных обстоятельствах Леви незамедлительно указал бы бармену на оплошность, но тут решил воспользоваться ситуацией и подсел к высокому светловолосому незнакомцу. Про себя Леви даже нарек его внешность арийской. Эрвин оказался директором сети автомастерских и чертовски заебанным работой человеком. Они разговорились, и перед тем, как уйти, Эрвин оставил Леви свою визитку — сказал звонить не раздумывая, если будет нужна помощь с машиной. Машины у Леви не было, но спустя несколько дней он все равно позвонил. Так установился порядок вещей, который злил Леви своей незыблемостью: Эрвин сам писал ему и предлагал встретиться. Сначала это были разные бары, несколько раз — рестораны французской кухни, а позже Эрвин без какой-либо кулинарной прелюдии, если не принимать во внимание пиццу, сразу же приезжал к Леви. Кульминацией становилось то, что они трахались. Иного слова Леви попросту не мог подобрать. Это был не секс и не — упаси господи — занятие любовью. Нет. Это был жесткий животный трах, после которого еще некоторое время дрожали колени и кружилась голова. Эрвин знал, чего хочет и, пока Леви позволял, брал это. После оргазма все заканчивалось — Эрвин приглаживал волосы, разминал шею и, мягко огладив рукой его бедро, вставал с развороченной постели, чтобы начать одеваться. Однажды Леви предложил ему остаться, но Эрвин ответил, что ему завтра рано вставать на работу. Каким образом это мешало остаться на ночь, Леви так и не понял. Зато понял, что Эрвину нужно лишь то, за чем он приходил. Не больше. — Ты потрясающий, — заплетающим языком выдал Эрвин. «Нет, ты», — возразил бы Леви, если бы его рот не был занят. Эрвин, оставшийся лишь в одной расстегнутой рубашке, восседал на его груди, расставив колени по бокам от его плеч. Одной рукой он опирался о стену впереди себя, а второй направлял свой член Леви в рот. — Вставь еще один. Леви тотчас выполнил приказание и втиснул смазанный палец в теплое расслабленное отверстие. Эрвин над ним порывисто вздохнул, прикрыл глаза и плотно сжал губы. На короткое мгновение его ресницы затрепетали, и Леви с невиданным усердием принялся работать пальцами: два он развел ножницами, а третьим погладил простату. Они встречались уже четыре месяца, и Леви прекрасно знал: Эрвин сходит с ума, когда его ублажают и сзади и спереди одновременно. — Нет-нет-нет, стой, — Эрвин громко втянул воздух ртом и, отстранив голову Леви, неловко пережал член у основания. — Что? Почему? — Леви воспользовался заминкой, чтобы перевести дыхание. В довесок у него ужасно затекла и шея, и рука, но, пока Эрвину — такому возбужденному и горячему — было хорошо, он не смел первым предложить сменить позу. — Не хочу кончать. — Ха, с каких пор? — С таких, что я хотел бы кончить от твоего члена, если ты не против, — после этих слов Эрвин отвел обе руки назад и сместился так, что лежащий на животе член Леви оказался между его ягодиц. — А ты порядком завелся… — Еще бы. С начала прелюдии — как только они прикончили пиццу, Эрвин без лишних разговоров грубо схватил рукой его лицо и, надавив большим и указательным пальцами на щеки, заставил открыть рот для поцелуя — Леви не дотрагивался до себя. И теперь его буквально выворачивало наизнанку от желания. Эрвин и его потрясающая задница были так близко, что все, о чем он думал — это как Эрвин опустится на его член и начнет двигаться, доводя их обоих до исступления. — Подай презервативы, пожалуйста, — Эрвин умудрялся оставаться тошнотворно вежливым в любой ситуации. Леви это бесило, поэтому он особенно любил тот момент, когда Эрвин находился на грани оргазма и, потеряв всякий контроль над эмоциями, мешал проклятия со всхлипами. От подобных воспоминаний член твердел, где бы Леви ни находился: на встрече с кооперативным партнером, в клубе или в ресторане. Об Эрвине он думал чуть реже, чем постоянно. Эрвин тем временем повернулся спиной и ловко раскатал резинку по его члену. Потом щедро выдавил на пальцы смазку и провел ими по всей длине. От долгожданных прикосновений Леви против воли вскинул бедра и заскулил сквозь зубы. Господи, сколько ему еще ждать?.. Чтобы отвлечь себя, он заскользил глазами по комнате. Взгляд остановился на портативной колонке, и Леви в очередной раз пожалел, что не позаботился о музыке. Как прекрасно было бы слушать фоном какую-нибудь композицию из последнего альбома «Coldplay». Лицом Эрвин так к нему и не повернулся, лишь завел руку за спину и направил член в себя. От вида того, как головка медленно исчезает в припухшей дырке, дыхание Леви сбилось к чертовой матери — вдох-вдох-вдох. О выдохе он и думать забыл. А когда через считанные секунды весь оказался стиснут головокружительной теснотой, то перестал сдерживаться и протяжно застонал. Обернувшись, Эрвин посмотрел на него потяжелевшим взглядом и сыто улыбнулся. Эта улыбка будоражила сильнее любого коктейля, сильнее всех грязных разговоров, которые они вели в постели, и сильнее всех непристойных мыслей вместе взятых. С этой улыбкой Эрвин мог бы властвовать над ним. Словно в беспамятстве, Леви протянул руку и заскользил кончиками пальцев вдоль спины — крепкой, рельефной и приятно влажной от пота. Когда Эрвин бывал снизу, Леви нравилось зацеловывать его лопатки и ямочки на пояснице. — Эрвин… — завороженно прошептал он, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Одной рукой Эрвин придерживал мошонку, а второй опирался для удобства о его бедро — двигался быстро и красиво. Эта картина неумолимо подталкивала Леви к пропасти, так что он решил на время воздержаться от визуальной составляющей их секса. И даже думать не хотелось о том, как постыдно быстро он бы сдался, если бы Эрвин сидел к нему лицом. — Да? — Не останавливайся. Только не останавливайся. — Не хочешь поменяться? — Не говорите, что устали, мистер Смит, — попытался отшутиться Леви. — Нет, — Эрвин позволил члену выскользнуть наружу, и Леви охнул от неожиданности. — Нет, но я хочу видеть тебя… И еще хочу, чтобы ты выебал меня… — Тогда ложись на спину, — уже совсем другим тоном сказал Леви и сглотнул накопившуюся во рту слюну. Будь его воля, он бы всегда с удовольствием трахал распластанного под ним Эрвина, однако тот каждый раз сам решал, что, как и в какой позе. Возможно, Леви не хватало капли уверенности, чтобы подчинить Эрвина себе в самом лучшем смысле слова. Поэтому тот пока так и оставался непойманным журавлем в небе. — Как ты хочешь? — Сегодня ты даже спрашиваешь? — вопросом на вопрос ответил Леви и, дождавшись, пока Эрвин удобнее устроится на кровати, подхватил его ноги под коленями: — Вот так. Нет возражений? — Абсолютно. Леви вошел без промедления и сразу же взял какой-то невероятный темп. Эрвин под ним сжался, скомкал одеяло, сдавленно застонал. Комната вмиг наполнилась сочными шлепками и тяжелым дыханием — одним на двоих. Вот теперь все было правильно: Леви чувствовал, как Эрвин подается бедрами навстречу его члену и как скрещенные на пояснице лодыжки надавливают и понукают его, как лошадь — сильнее, глубже… — Нравится? — почти задыхаясь, спросил Леви. Он едва удерживался от того, чтобы не кончить, и услышать ответ было просто необходимо. — Да-а, там… Еще… — Здесь? — Леви крепко толкнулся в Эрвина под тем же углом. — Здесь твое чувствительное местечко? — слова слетели с губ раньше, чем он их осмыслил. И в итоге это прозвучало вульгарно и смешно, как в какой-нибудь любительской порнухе. Кажется, как раз в порно он и слышал эту дурацкую фразу. Если бы Леви не был так занят, то непременно посмеялся бы над собой. Эрвин как раз это и сделал. Из-за толчков смех вырвался из его горла несколькими вибрирующими залпами. Леви остановился и, чтобы хоть как-то сгладить свое фиаско и спрятать улыбку, поцеловал его. Первые секунды Эрвин так и смеялся в поцелуй, а затем открыл рот и ответил. — Поласкай себя, большой мальчик, — проникновенно попросил Леви, когда ему перестало хватать воздуха и пришлось отстраниться. Эрвин послушно обхватил свой член и начал дрочить. — Какой молодец… Кончи для меня, давай. Леви казалось, что он пьян или накурен. Секс с Эрвином сводил его с ума — Эрвин сводил его с ума. Было горячо, тесно и прекрасно. Леви бы многое отдал, чтобы иметь возможность ублажать Эрвина круглые сутки — видеть это раскрасневшееся лицо, бегающие глаза и приоткрытый рот, выстанывающий его имя. В тот момент, когда Эрвин наконец задрожал всем телом, Леви с чувством выполненного долга позволил себе сорваться. Оргазм буквально сшиб его с ног, и когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит у Эрвина на груди, а тот ласково перебирает его влажные волосы. — Как ты сказал? Чувствительное местечко? — Замолчи, — с деланной грубостью в голосе оборвал его Леви, хотя самому до сих пор было смешно. — Было хорошо, — подытожил Эрвин. — Да… Они пролежали так еще некоторое время — Леви умиротворенно слушал, как стучит чужое, замурованное между ребер сердце, и размышлял о том, какой фильм он предложил бы посмотреть, если бы Эрвин никуда не подрывался. Кажется, на «Нетфликс» недавно залили «Богемскую рапсодию» и нашумевших «Фантастических тварей». Леви прикинул, что Эрвин, скорее всего, выбрал бы именно второй фильм. Интересно, он вообще смотрел первую часть?.. — Мне нужно идти. — Да, без проблем, — как можно естественнее и непринужденнее ответил Леви и тотчас перекатился на свободную половину кровати. — Не пойдешь в душ? — А? — надев боксеры, Эрвин обернулся, а затем покачал головой: — Нет. Лучше схожу уже дома. — Как хочешь. Леви раскинул руки и с удовольствием потянулся всем телом. Запоздало ощутил, что так и не стянул с члена презерватив. Эрвин — снова холодный и отстраненный — уже застегивал последние пуговицы на рубашке. Единственная мысль, поддерживающая в Леви надежду, крутилась вокруг того, что он точно знал — у Эрвина никого нет. Ни жены, ни мужа, ни детей, ни какого-либо другого партнера. Ведь в самом начале Эрвин как-то грустно заметил, что у него хроническая нехватка времени, и сбрасывать иногда напряжение с проверенным человеком — лучшее, на что он может рассчитывать. Леви мог бы возмутиться — он и возмутился, — но Эрвин был непреклонен и сказал, что на собственном опыте убедился, как мрачно и безнадежно заканчиваются отношения, в которых кто-то один женат на работе. Провожая Эрвина в коридор, Леви надел на себя только безразмерную футболку и домашние тапочки. — Отлично выглядишь, — заметил Эрвин и, приблизившись, положил руку ему на голую задницу, погладил. — Какой, говоришь, сезон «Игры Престолов» ты собирался смотреть на выходных? — Четвертый. — Там Джон Сноу еще не умирал, да? — Чт… Что, блядь? — Леви вмиг взорвался, покраснел от злости, а потом обреченно застонал: — Какого хуя, Эрвин? Ты кусок идиота… — Прости... Я не подумал. — Не подумал он. — Как я могу загладить свою вину? — Никак. Просто не спойлери людя… — Придумал! Как насчет похода в кино? Не хочешь посмотреть «Богемскую рапсодию»? В некоторых кинотеатрах она еще идет. Леви так и застыл на месте с той же недовольной миной. Сердце глухо и быстро забилось в груди. — Или, если хочешь, — безмятежно продолжил Эрвин, — можем вместе посмотреть «Игру Престолов». Я уже мало что помню, честно говоря. — Что? — Леви казалось, что он как-то неправильно понимает Эрвина. До недавнего времени тот неустанно пресекал любые намеки на продолжение их отношений где-либо, помимо постели. А теперь сам предлагает что-то вроде свидания. Леви был в замешательстве. — В воскресенье, — спокойно объявил Эрвин, не обращая внимания на его оцепенение. — Вечером. Я буду работать до семи, но после у меня есть время. Я напишу. — Ладно. Закрыв за Эрвином дверь, Леви так и остался стоять в коридоре и смотреть перед собой. В голове была приятная, пьянящая легкость, а грудь распирала тихая радость. «Значит, все-таки "Богемская рапсодия", а не "Фантастические твари"», — подумал он и улыбнулся.