Кованое сердце

Час до рассвета. Яркий полукруг месяца властно обходит свои владения на сероватом летнем небе, надеясь, что сумеет выстроить должным образом облака, так похожие на барашков в этот ранний час, что успеет собрать алмазную крошку затухающих звезд, пока не тронул едва заметную линию горизонта своей мягкой лапой его извечный полыхающий соперник – солнце. Ветер, добрый озорной мальчишка, поглаживает теплой прозрачной ладошкой изумрудную траву, лютики склоняют головки под его напором, но, как только огромная ладонь улетает вдаль, сразу же гордо встают и выпрямляются, будто ни при чем тут Ветер, будто не подчиняются они никому. Тонкий прозрачный ручеек пересекает деревню, разделяя ее на две ровные, точно копии друг друга, половинки, а затем утекает вдаль, отдавая свои воды бескрайнему морю. Наивный, думает, что океан не проживет без его чистых, не обремененных заботами, вод. Хотя, кто его знает, может быть, так оно и есть? Странники в этих краях — редкость. Что им делать здесь? До столицы и на лошадях за неделю не доберешься, вокруг только лес, море да бескрайние поля. Но он пришел. Угрюмый, будто на его плечи вмиг свалились сотни проблем, которые он не может решить, хмурый, словно не любил ни одну травинку, ни один камень в этом мире, казалось, что он обозлился на весь мир! Впрочем, последний в долгу не остался… — Смотрите! — кричала полная женщина с коромыслом на плечах. — Предатель! Трое девиц обернулись туда, куда показывал ее палец. — Убирайся прочь! — кричали они. — Проваливай! Он угрюмо сдвинул брови и отдернул руку от старого, прогнившего от времени забора. Он предполагал, что так произойдет. Медленно направляясь дальше вдоль того же ограждения, всматривался в лица некогда близких ему людей. Та девчонка лет семнадцати когда-то любила слушать его небылицы, которые он так искусно сочинял, а теперь смотрела на него из-под густых бровей и неодобрительно качала головой. Мужчина, что колол дрова большим топором, некогда учил его держать ружье. Отличные были времена, им было так весело охотиться и рыбачить вместе, а сейчас, странник уверен, старший товарищ даже не поздоровается с ним. Потому что он — предатель. Они совершенно точно знали, что будь у худощавого мужчины с тоской в глазах еще хоть одна возможность нажиться на горе этих людей, он, не раздумывая ни секунды, продаст их за гривну. Что поделать? Времена такие… Каждый, как ведется, сам за себя. Он уже битый час топтался у порогов чужих домов, но везде его встречали точно так, как у ворот: сначала вглядывались в резкие черты лица, затем вспоминали короткое имя, которое, наверное, запомнили на всю жизнь, и, плюясь ругательствами, захлопывали дверь перед носом. Это было немного обидно, но он уже привык. Предатели не заслуживают иного обращения. Прощения — тем более. Но все же он огорчился. Нет, он не надеялся переночевать под крышей, но ведь они могли кинуть ему краюшку хлеба или дать глоток парного молока. Видимо, здесь не забыли… — Эй! Он обернулся. На площади, шагах в двадцати от него, стояла молодая девушка в ситцевом платье. Ярко-рыжие кудрявые волосы небрежно спадали на плечи, на губах играла улыбка. — Смотрите-ка, кто пожаловал! — воскликнул незнакомый страннику мужик, расплачивающийся с толстой старухой медняками — покупал рыбу. — Ведьма! Странник удивленно вскинул бровь, но не стал вмешиваться. Рыжая зыркнула на него так, что волосы встали дыбом, и снова в упор уставилась на гостя. Бабка ойкнула, прикрывая рот руками, как будто только заметила «ведьму». Мужик подпрыгнул на месте и стал тыкать в девчонку пальцем. — Народ честной, она меня прокляла! Только что, я почувствовал, как ужас бежит по моим венам! Лекаря! Лекаря! Вокруг него быстро столпились зеваки. Кто-то участливо качал головой, кто-то вопил и недобро косился на девушку, молодой мужчина нащупал у пострадавшего от «страшной магии» пульс и, шевеля губами, считал. — Ведьма и предатель — отличная пара, — ядовито прошептал кто-то. Девушка, видимо, смущаясь, схватила за рукав странника и, неодобрительно косясь на толпу, потащила его по закоулкам на окраину деревни. Жила она в небольшом деревянном домике, но сад был поистине превосходен. Огороженный резным заборчиком, создать который, кажется, могла только магия, он был в несколько раз больше, чем любой другой. Здесь были качели под навесом, недалеко располагался пруд с золотыми рыбками, под высоким статным дубом, вселяющим уверенность в своем величии, расположились кролики, большой откормленный кот бегал по саду за такой же толстой мышью, не потерявшей, тем не менее, своего проворства и маневренности. Стайка злобных ворон сидела на яблоне. Птицы были настолько ленивы, что, не желая взлетать, вставали «на цыпочки» и по очереди пытались достать яблоко, висящее над их головами. Засмотревшись на диковинный сад, странник не заметил, как они подошли к дому. Девушка резко развернулась на пороге, и мужчина чуть не натолкнулся на нее, но вовремя успел остановиться. — Не обращай внимания на этих деревенских, — как бы невзначай посоветовала ведьма, разглядывая своего гостя. Он был высок, немного худощав и статен. На секунду ей показалось, будто он голубых кровей, но так не бывает. Тут говорили, что он сын плотника или что-то такое, она не запомнила. Лицо странника было приятного загорелого цвета, щетина была едва заметна, на скуле белел неаккуратный шрам. Девушка попыталась разглядеть цвет глаз мужчины, но так и не поняла, до конца: голубые они или все же сероватые? — Мы войдем в дом или ты привела меня сюда, чтобы сказать «убирайся», когда я понадеюсь на крышу над головой на эту ночь? Дождь начал накрапывать. Серые тучки медленно заволакивали небо, обещая в скором времени ливень, ветер все сильнее хватался за ветки деревьев, предупреждая, что скоро листья не выдержат натиска, и он сорвет их, не жалея. Бисер, брошенный в саду, покатился по галечной дорожке. — Я хотела сказать, — девушка засмущалась и отвела глаза, — что ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Мужчина никак не реагировал, вперившись в черты рыжеволосой ведьмы, она хмыкнула и шепнула что-то под нос; дубовая дверь отворилась, пропуская странника вовнутрь. Комната была небольшой, чего и следовало ожидать от маленького домика, казалось, будто хозяйка никогда не принимала гостей и большинство времени предпочитала проводить в саду, низая бисер и разговаривая с животными. Тем не менее, в доме было чисто и убрано, могло показаться, что тут никто и не жил долгое время. Наверное, так и было; каких только странностей можно ожидать от ведьмы! На стене напротив выбеленной печи висел ковер, щедро украшенный тем же самым бисером. Видимо, его плела хозяйка. У окна стоял небольшой стол, явно не рассчитанный на большое количество гостей; занавески были прозрачные, украшенные снизу замысловатыми рюшами. Шкафчик для посуды пустовал, что немного удивило гостя, но он быстро вернул лицу прежнее немного раздраженное выражение, заметив, что девушка уже приготовила обед: большой ломоть черного хлеба, жидкая похлебка и стакан молока. — Ты, наверное, думаешь, зачем я притащила тебя сюда? — с улыбкой спросила ведьма, расставляя на столе чашки. — Я тебе не скажу, — рассмеялась она, и странник рассмеялся тоже. — Спасибо тебе, — улыбнулся предатель через некоторое время, вставая из-за стола и вытирая рукавом губы. — Все было очень вкусно, но мне пора! — Куда ты? — спросила рыжая с улыбкой, удобно подпирая голову рукой. — На улице ливень. Останься на ночь. Мужчина хотел сопротивляться, но плутовка добавила: — Не бойся, если ты вздумаешь предать меня однажды, я не очень обижусь. Предатель смутился, хмыкнул, но все же остался, уж больно заинтересовала его эта маленькая рыжая ведьма, вселяющая ужас в жителей недружелюбной деревни. Каждый день ведьмы и предателя был наполнен новыми открытиями: он узнал, что рыжая испытывает слабость к горицвету, но он ядовит, да и растет слишком далеко в поле, чтобы нарывать его каждый день. «Стара стала, чтобы подвергать себя такой опасности», — шутя сказала когда-то она, не объясняя причину этой опасности. Ведьма поняла, что у странника сейчас непростое время и ему приходится постоянно убегать от имперцев на край света. Он не говорил, как часто они находили его, но обмолвился о том, что ему по душе такая жизнь, ведь, предав свою деревню, он навсегда распрощался с родными, у него никого не осталось. Свободен как ветер. Скован толстыми свинцовыми цепями дороги. Может идти на все четыре стороны. Но только в пределах того расстояния, которое позволяет ему цепь. — Красиво, правда? — шепотом спросила рыжая, будто боясь спугнуть звезды, небрежно рассыпанные по черному высокому небу, словно миллионы песчинок на матовом стекле. — Красиво, — легко согласился мужчина, откидываясь на спину, ведь, лежа на траве, легче наблюдать за движением далеких горящих шариков света. Девушка тоже опрокинулась на спину и пододвинулась ближе к страннику. — Я бы хотел туда. Окунуться в холодную бесконечность. Узнать, каково это — быть полностью свободным, без преград, лесов и рек. Только ты и нескончаемая черная дыра вечности, — завороженно поделился мужчина. Ведьма повернула к нему голову, он не обратил внимания. Глаза были так же слегка прищурены и устремлены вдаль, будто, не отрывая взора от мечты, он приближался к ней. Хоть на миллиметр, но становился ближе. Ей нравилось его лицо в такие моменты. Ей казалось, что он способен на все на свете. Мог щелчком пальцев сдвинуть с места гору и приблизить вселенную. Мог прорыть тоннель с одного конца света в другой, только пожелав. Мог подняться в воздух и рассмеяться весело, как ребенок. Она заметила, что он никогда так не смеялся. Только в ее мечтах. — Было бы здорово, — запоздало согласилась она, немного расстроенная, но и обрадованная своими мыслями одновременно. Он мечтательно улыбнулся и положил руки под голову. — У меня тут есть для тебя кое-что. Девушка поднялась с земли и убежала в дом, провожаемая удивленным взглядом странника. Ждать пришлось недолго. Она шла немного смущенно, спрятав руки за спину. Опустившись на колени перед своим гостем, она протянула ему гостинец. Аккуратное кованое сердце, обвязанное голубой лентой. Странник удивленно перекинул подарок с одной ладони на другую и заметил, как приятно позвякивает что-то внутри. Ненавязчиво и негромко. Пожалуй, не прислушиваясь, переливчатый звон невозможно заметить. — Это мое сердце. Помнишь, я говорила… — Что не обидишься, если предам? — Ага. Это потому, что вот оно — мое сердце. Уже у тебя. Предавай сколько хочешь, — хихикнула девушка и добавила: — Другое скую. Мужчина нахмурился, но потом тепло улыбнулся и сунул подарок в карман толстой куртки. — Спасибо тебе за все, рыжая ведьма. *** Солнце светило сегодня так, будто в последний раз. А зараза-ветер и не думал смягчить участь жителям деревушки, будто затаился под кустиком, где перемигивались зайцы, или спрятался в кронах деревьев, где громко спорили крикливые сороки. А может быть, он улетел исполнять мечту странника, ведь ветер на самом деле одержим путешествиями куда больше каких-то там людей. Во всяком случае, она так думала. Проснувшись поутру там, где уснула вчерашним вечером, она не удивилась. Странник не обязан был относить ее в постель, даже если жил тут уже неделю. Это не было удивительно. Удивительно было то, что она была накрыта курткой. Его курткой. Жесткой и тяжелой от прилипшей к ней земле, но такой мягкой и теплой, каким она всегда мечтала увидеть его. Уголки губ рыжей ведьмы сонно потянулись вверх. Она обошла сад в поисках мужчины, но его нигде не было. Девушка забеспокоилась, но решила для себя, что он пошел черпать воду из колодца. Кажется, она давно просила его сделать это, но он всегда находил себе другое занятие, так что она начинала думать, будто странник панически боится воды. Но это не было правдой. Он был самым бесстрашным из всех, кого она когда-либо знала в своей жизни. Он совершенно один ходил в лес, полный хищников, он обошел половину земного шара, скрывался от преследователей добрый десяток лет и за все это время получил лишь один уродливый шрам, украшающий скулу. Именно украшающий, считала ведьма, ведь шрамы говорят о его мужестве, а мужество никогда не было пороком. Она ждала его. Но он был уже далеко. Обыденная жизнь не для такого как он, поняла она. Единственное, что он мог сделать для нее – это толстая куртка, все еще сохраняющая его запах, и ворох горицвета на пороге, прекрасно смотрящийся на закатном солнце. Он ушел, не попрощавшись. Не оставив записки, ни разу не назвав своего имени, не намекнув о планах. Без надежды на возвращение. Вольная птица, скованная цепями своих убеждений. «Мы могли бы быть счастливы!» — подумала она, но быстро попрощалась с этой мыслью, ведь это была наглая ложь. Самой себе и судьбе. Да и ему, впрочем. Ведьма, повинуясь мимолетному порыву, засунула руки в карманы куртки. Тепло. Тепло и совершенно пусто, будто не сюда вчера опустился с мелодичным звоном колокольчик-сердце. Она рассмеялась.