В то время

I love to hate you Руслан жмурился от светмузыки и допивал второй коктейль. Бармен, милейший парень, кидал многозначительные взгляды на прикид Руса и подливал в коктейль больше водки, чем положено. Вихлянцева это ни капли не смущало — уже после второго глотка он был приятно пьян и даже притоптывал в такт песням группы Erasure, которые пели про любовь и ненависть. Отличная песня, Рус из-за нее даже как-то купил кассету, где она входила в сборник. — Слушай, парень, хочешь заработать? — вдруг бармен перекинулся через стойку и прокричал это Русу на ухо, перекрикивая музыку. — Ну хочу, а че? — лениво отозвался Рус. — Ты если богатых дядь ищешь, то я могу тебе сказать, кто тут кто. А ты мне взамен поможешь, лады? — А че делать надо? — Да у меня бутылка текилы есть, ее нужно втюхать кому-нибудь, иначе я кассу не закрою. Мне нужно позарез за сегодня план выполнить, а народ бухать перестает, больше по синтетике* угарает. — И кому я ее впарю? Ты че, угараешь? — Да я скажу, кому, — бармен заговорщицки подмигнул. — Тут братки одни подъехали, кореша владельца этого заведения. У них типа авторитет какой-то откинулся, отмечают. Вот им и надо втюхать. — То есть твоему же начальнику? — усмехнулся Руслан. — Начальник мой уже свалил давно, он только поляну накрыл. А у этих хотя бы лаве гарантированно есть. И двое точно сладеньких мальчиков любят, они сюда за таким часто приезжают. Насчет остальных точно не знаю, но тоже молодое мяско любят, уверен. — И как мне это сделать? — чем ближе к делу, тем больше напрягался Рус. — Ну подойдешь, поулыбаешься типа «мальчики, не хотите текилу попробовать» и бла бла бла. А там мож потом и подцепишь себе кого. Они мужики с таким баблом, что и не снилось никому. Руслан кинул взгляд на столик, куда указал бармен. Типичные братки, таких Руслан в ресторане повидал уже кучу. В принципе, чем черт не шутит… — Моя доля? — сразу спросил он, забирая бутылку. — Толкнешь за штуку зеленых — триста тебе отдам. — Штука? Это ж дохуя! — Включай обаяние! Скажи, что еще вчера текила в Мексике была. Чувак, спасай. Из колонок громко пела Татьяна Овсиенко — очередная безголосая, но жутко популярная певичка. Руслан отечественную музыку не очень любил, но в клубах она смотрелась очень органично. Парень прикинул — если он получит три сотни, то две сможет отдать Поперечному, а на сотню протянуть до следующего заработка. И даже не придется ни с кем спать — это действительно радовало. Несмотря на то, что сам процесс Руслану понравился, факт того, что он будет спать с мужчиной, все еще смущал его. А факт, что он будет спать с кем попало за деньги так и вовсе приводил в ужас. — Идет, — согласился Вихлянцев и выхватил бутылку. — Только без наебки, идет? — Базара ноль. Руслан глубоко вздохнул и, широко улыбнувшись, направился к столику. Видела бы его мама! Со стыда бы сгорела. Вообще, до сих пор происходящее в голове не укладывалось. Руслан отчетливо помнил свое детство — шумные от детского смеха дворы, друзья, у которых была одна большая деревянная машинка на четверых. Разговоры родителей на кухне ни о чем, помнил эту атмосферу спокойствия. И ничего не предвещало, что через десять лет это все превратится в такой беспредел. Данила говорил, что это вкус самой настоящей свободы, а Руслану вкус этот не очень нравился. Но стоило ему представить, что было бы, родись он раньше — и начинало мутить. Он бы даже не знал вкуса чизбургера и вкусного импортного бухла. Не носил бы джинсу, не узнал бы, кто такой Поперечный и как держать в руках пистолет. Нет, глупо жалеть. Еще раз убедив себя в этом, Руслан, виляя бедрами, подошел к мужчинам. — Парни, не хотите попробовать новинку нашего бара? — обнажив ровные зубы, спросил Руслан, оперевшись рукой о стол. Заинтересованные взгляды, которые буквально прожигали его в этот момент, подсказали, что все Вихлянцев делает правильно. — Оу, а такой красивый парень тоже прилагается к бутылке? — хохотнул один из братков. — Только в качестве собеседника, — оскалился Руслан, уже решив для себя, что подставляться он ни под кого не будет. — Ну садись тогда, — мужчина хлопнул по колену. — А, может, получится найти стул? — Руслан заломил бровь. — И вообще, что насчет текилы? Бутылку всего полторы штуки отдам. — Ого, мальчик, а жирно не будет? — В самый раз, — мило улыбнулся Рус и все-таки присел на колено мужчине. — Текила потрясающая. — Потрясающая, говоришь… — на поясницу Руса легла крепкая рука, и парень напрягся. Внизу живота все мгновенно свело, и было бы глупо отрицать — он хотел секса. Но не с этим человеком, это уж точно. — Чем докажешь? — Так попробуйте! Только деньги вперед. — Слушай, заплачу тебе три штуки, если ты… — рука переместилась на ягодицу, — составишь компанию. Если составишь всем сразу, то и каждый сверху накинет, не пожалеет бабла. Руслан мгновенно спрыгнул с колена под гогот братков. — Если вы решили, что я тут эскорт вам предлагать решил, то вы ошибаетесь, — резко заявил парень, прекрасно понимая, что за такой базар ему могут все зубы выбить. Но мужчины только заржали. — Ладно, давай свою бормотуху, — наконец произнес тот, что усадил Руслана на колено, — держи, заработал. И протянул Русу три купюры. — Тысяча сто? — прищурился парень. — Ага, четыре сотки скинули за то, что расстроил нас. Все, пиздуй отсюда, — мужчины потеряли всякий интерес к Вихлянцеву, а тот только и рад был. Спрятав сотню в карман, он вернулся к бармену и протянул ему две пятисотки. — Отличная работа! — довольно улыбнулся тот. — Меня, кстати, Леха зовут. Слушай, мож еще что-нибудь им толкнем? — Нет, мне там уже рады точно не будут, — скривился Руслан. — Меня выгнали из этой компании, когда узнали, что я не собираюсь обслуживать их члены. — Эм… Так я думал, ты… — Ошибался, — огрызнулся Руслан, радуясь, что в клубе темно, и не видно, как он покраснел. — Ладно, я сваливаю. Где моя доля? — Держи, обещал же, что без наебки, — и протянул Русу три бумажки. — Слушай, а если бы я решил тебя обмануть, не думал об этом? — хитро спросил Рус, пряча купюры. — На этот случай на входе есть охрана, — подмигнул Русу Леха, и хитрая улыбка парня тут же исчезла. — Ладно, понял. Слушай, а, может, завтра что-то похожее будет, м? — Найдем, приходи. И Руслан пришел. В тот же вечер он отдал Поперечному две сотни и пообещал, что вернет оставшееся завтра. Но сколько бы он ни ошивался в клубе — толком заработать не получалось. От вида стрипух, которые уносили в своих трусиках целые состояния и шлюх, которые за галстук уводили мужиков с набитыми кошельками в свою постель, хотелось выть. Деньги были так рядом — и все равно ускользали. Леху больше Руслан не видел, то ли уволили, то ли сам свалил. Но по привычке приходил, надеясь, что новые бармены предложат ему что-то подобное, но чуда не происходило. Ему предлагали распространять наркотики. Предлагали обрабатывать мужиков и баб клофелином. Предлагали за круглую сумму поучаствовать в съемках «арт-хаусного видео для взрослых». От всего парень отказывался — он ждал какого-то знака. Какого-то чуда. Ведь именно чудом ему казалось, что все эти братки и коммерсы богатеют не по дням, а по часам. И Рус даже не думал, сколько крови и взяток стоит за этими состояниями. Сколько судеб загубили эти деньги, сколько жертв на совести у каждого из этих новых русских. И уж тем более не думал, что и каждый из этих коммерсов — сам потенциальная жертва. К тому, что в новостях каждый день рассказывали об очередных убийствах, он уже давно привык. Как и все, собственно. В редких случаях эти заказные убийства раскрывались, так что и интерес особый не представляли. Он провел здесь уже больше пяти ночей, возвращаясь домой под утро вымотанным и с пятью долларами в кармане. Весь его заработок — это купюры, которые он успевал найти на полу раньше уборщиц. И это были просто смешные деньги. Поперечный снова начал напоминать про долг, правда уже не заикался про проституцию. Просто говорил, что как только его терпение лопнет — заработает счетчик. Рыночник хренов. К этому выходу Рус готовился особенно тщательно — провел кучу времени в душе, надел еще новую белую футболку с глубоким вырезом, уложил гелем волосы, так что они стояли почти как у солиста «Ласкового мая», которого Рус хоть и показушно не любил, втайне же обожал и мечтал быть похожим. На губах снова был блеск, который он купил на рынке. Розоватый с приятным вишневым вкусом. Джинсы, только вчера выстиранные с модными потертостями, которые Рус делал сам*. Руслан убеждал себя, что весь этот марафет только для того, чтобы завести полезные знакомства, но все равно прекрасно понимал, к чему эти блестящие губы и немного неровно подведенные, почти как у популярных поп-исполнителей, глаза. Он шел в другое место — в том клубе, как ему казалось, все уже знали его и насмехались над незадачливым эскортником. Поэтому Руслан вызвал такси и поехал в один из самых дорогих стриптиз-клубов Москвы. Вообще, стриптизов по стране расплодилось очень много — для богатых и не очень. Публичные дома, клубы… Шлюхи стояли на трассах, в Москве — оккупировали Тверскую. В стране, оказывается, было столько секса и жажды до секса, и переворот вдруг обнажил все пороки в головах советских людей. И в какой-то момент секс и тело стало не только доступным удовольствием со всеми его извращениями, но и валютой. И спрос на него не падал ни на минуту. Руслан очень хорошо знал, что продажных женщин было столько, что богатый мужчина мог выбирать себе по любым параметрам — и ему находили такую женщину. Девочки из провинций искали себе богатых мужей, и вся одежда их кричала о том, что они готовы предложить себя и свое тело в обмен на толстый кошелек своего благоверного. А еще Руслан знал, что в Москве процветает голубая любовь, хоть ее и не афишируют. Разные слухи крутились вокруг шоу-биза, вокруг молодых и сладких исполнителей, которые, в свою очередь, в гастролях меняли девчонок по несколько за ночь. Руслан знал, что многие богатые мужчины любят иногда поразвлекаться с мальчиками — об этом ему как-то рассказал случайный очень бухой собеседник в клубе. Да и Поперечный постоянно говорил об этом. И Руслан знал, что чуть подальше от центра Москвы, и уже тем более в области и провинциях за это могут запросто убить, если только ровные пацаны узнают, что кто-то — заднеприводный. Это пугало, но Руслан голубым себя не считал, хотя… Нет, то, что ему понравился секс с парнем и он очень хочет повторить, в то время как мысль о сексе с женщиной приводит его в ужас, не значит ничего. На входе в стрип-клуб фейс-контроль был куда жестче, чем в клубы, куда обычно ходил Руслан, и его обшмонали здоровенные бугай раза три, прежде чем с каменным лицом впустить внутрь. И внутри было совершенно иначе. Да, также был приглушен свет, но он был совсем мягкий, как будто бархатный. И бархатная же музыка обволакивала пространство. Руслан сразу узнал этот нежный и томный голос с возбуждающе картавой «р». Милен Фармер была аккомпанементом грациозно крутящимся вокруг шестов девочкам. Зал был с двумя этажами, но на второй этаж Руслан подниматься даже не стал — там было как-то совсем темно и, что уж скрывать, страшно. Вообще, Рус чувствовал себя здесь неуютно. Но он знал, зачем он здесь. Он заранее выведал у Поперечного, где можно подцепить мужика такому, как он, а тот среди прочего упомянул этот клуб. Правда, предупредил, что люди тут могут быть очень серьезные, и Руслан сам должен понимать, что это значит. Но Руслан не понимал, поэтому во все глаза смотрел на мужчин в пиджаках, которых он видел по телевизору (кого-то в репортажах с заседаний Государственной Думы, кого-то в качестве влиятельных спонсоров передач, кого-то — в сводках новостей), шлепающих стрипух по ягодицам и попивающих дорогое бухло. В прямом смысле слова дорогое — Руслан отдал почти все свои деньги за одну только водку с соком. Но это было единственное, что могло быстро его расслабить. И вот уже к середине коктейля он подпевал одними губами песням Фармер, кусал губы, покусывал соломинку и жадно рассматривал всех, кто был в его поле зрения. Он знал правила игры для таких, как он — это телки могли подойти и увести мужика, он же предпочитал ждать, пока уведут его, чтобы не нарваться на лишнюю агрессию. Увлекшись эротичным, на его взгляд, покусыванием трубочки и попытками сделать взгляд максимально томным, Руслан не обратил внимания, как со второго этажа по лестнице спустилась компания мужчин. Он кинул взгляд в их сторону, когда услышал громкий разговор, перекрывающий музыку, но, впрочем, слова из которого было не разобрать. И замер, увидев среди людей знакомое лицо. Судя по всему, они то ли прощались, то ли обсуждали какие-то дальнейшие планы. Их было человек пять, и еще три девушки, которые выглядели очень даже прилично, но сомнений не было — шлюхи. Руслан даже позавидовал им, потому что мужчины все выглядели солидно и прилично. Здесь вообще все выглядели приятно и располагали к себе, в отличие от разбогатевшего быдла из клубов. Но все же долго компанию Руслан не разглядывал, и поспешил отвернуться, надеясь, что его не заметят. Хотя, конечно, прошло два года, и видел он этого мужчину не так долго, да и внешне Руслан успел измениться. — Оу, котенок, не ожидал тебя здесь увидеть, — узнал. Руслан вздрогнул, услышав рядом тот самый голос, только уже совсем пьяный. Неуверенно Рус повернулся и встретился взглядом с Евгением, которого, если верить новостям, должны были упрятать за решетку на 15 лет. — А ты не дождался, как я посмотрю. — Я видел вас в новостях, вас посадили в тюрьму надолго, — уверенно произнес Руслан. — Кстати, я не поблагодарил вас за помощь и за спасенную жизнь. И деньги мне те помогли очень в свое время. Руслан старался не терять достоинства, хоть и понимал, что выглядит сейчас не в лучшем свете. А почему-то хотелось казаться лучше, чем он есть на самом деле. — Да нихуя они тебе не помогли, — вдруг почему-то зло рыкнул мужчина, — тупая кукла ты. На что спустил лаве? На бухло? На блядей? На наркоту, м? Руслан молчал, отчего-то было очень стыдно, словно его отец отчитывает за провинность, и он опустил накрашенные глаза. — Матери отправил, другу дал немного, он ваучеры купил какие-то, ну и так… — Пробухал, — хмыкнул Евгений. — А друг-то у тебя не тупой оказался. Че ж он тебе-то не помог, не надоумил тоже ваучеров прикупить, а? Раз ты ему лаве отвалил? Или вы на проценте? Руслан помотал головой. — Че, снова бабки тебе нужны? Подожди меня, — отошел к своей компании, а Вихлянцеву очень захотелось сбежать. Убежать в свою комнату в общаге и больше никогда не появляться в таких местах. Устроиться грузчиком на рынок, сорвать спину и сдохнуть в конце концов. Лишь бы не слышать этого голоса, полного упреков и напоминаний, как же глупо повел себя Руслан с кучей денег, которые были у него в руках. Но останавливала очередная тупая вера в чудо, что этот мужчина сейчас поможет с деньгами, и не придется продавать свое тело. Рус почему-то был уверен, что Баженов «не такой» — вот же он, жмет руки своим корешам, явно прощаясь, что-то шепчет на ухо девушкам, которые заливались в ответ смехом и масляно на них смотрел. Когда Евгений вернулся, Руслан уже допил свой коктейль и судорожно подсчитывал, на что ему еще хватит. Хотелось напиться до беспамятства. — Ну че, говори, сколько за час берешь? — сходу спросил мужчина, и Руслан онемел. Он оказался совершенно не готов к таким вопросам, хоть и рассчитывал перепихнуться с кем-то за деньги. — Я… Может, угостите сначала? Для приличия? — рискнул дерзко произнести Руслан и отставил свой пустой стакан. — Не привык угощать шлюх, — резко ответил мужчина, — и не понимаю корешей своих, которые шлюхам и за ночь, и за бухло платят. Но хуй с тобой. Баженов заказал виски с колой, а Руслан продолжал смотреть куда-то мимо зала, мимо людей. От стыда кровь шумела в ушах. Он не шлюха! — Ну так сколько? — повторил вопрос мужчина, протягивая виски. Руслан вместо ответа сделал два больших глотка, пьянея еще больше. — А сколько заплатишь? — спросил он пьяно, уже перейдя на ты. Отличный виски. Баженов почему-то молчал. — Не идет тебе такой видок, котенок, — вдруг произнес он. — Жалко даже. Он достал сигарету и закурил. Бармен тут же подал им пепельницу, а Руслан в очередной раз удивился, насколько высокий здесь уровень обслуживания. — Я ж думал, реально тебе лаве на пользу пойдет. Думал, раз с такой смазливой мордашкой работаешь официантом, а не хуи глотаешь, то есть достоинство какое-то, мозги. Жалко было ошибиться даже. Ну, ты не виноват, что я сам выводы сделал, так? Не докурив, мужчина кинул сигарету в пепельницу и схватил Руслана за руку. — Допивай свое бухло, пойдем. Заплачу хорошо, не переживай. Руслан от нервов пил мелкими глотками, почему-то захлебываясь. Слова Баженова били очень больно, и очень хотелось, чтобы он замолчал. Сладкая Милен сменилась эротично-развратной музыкой Дипеш Мод, действуя на пьяный мозг не так, как надо. Эта музыка возбуждала, и Руслан уже помимо стыда испытывал и влечение к этому мужчине, и потому шел за ним, как оказалось, в уборную Втолкнув Руслана в сортир, мужчина зашел сам и запер дверь отмычкой. А потом подошел близко, вынуждая Руса отступать назад и наконец упереться спиной в холодную стену. — Покажи, детка, что умеешь, — прошептал жаркий пьяный голос прямо на ухо, прикусывая его. — Чем научился, пока меня не было. Руки мужчины начали давить на плечи, вынуждая опуститься на колени, но Руслан сопротивлялся. Отсасывать совершенно не хотелось, это казалось ему мерзким и противным. — Не выебывайся, — зло рыкнул мужчина. — Я не собираюсь это делать, — прорычал в ответ Руслан, еле скрывая тяжелое возбужденное дыхание. — Кто тебя, блядь, спрашивать будет, — мужчина несильно ударил Руслана в живот, и тот тут же согнулся, закашляв, а Евгений, надавив на спину, все же опустил его на колени и за затылок прижал лицо парня к своей ширинке. — Ты же хочешь бабки, я хочу, чтобы ты мне отлично отсосал. Я, кстати, очень привередливый и очень сержусь, когда мне не нравится. Выпустишь зубки, котенок — и я тебе их сам лично выбью. От таких слов холод шел по коже, а поза была безобразно унизительной. Хотелось рыдать от своего положения, но Руслан просто молча смотрел в пряжку ремня перед собой, боясь даже пошевелиться. — Сука, я сам за тебя все делать что ли должен?! — Евгений начинал злиться и ударил Руслана по щеке, оставив на ней красный след. — Я не хочу, — дрожащим голосом произнес Руслан, чувствуя, что вот-вот — и разревется от унижения. — А тебя, шлюха, никто не спрашивает, — мужчина расстегнул ширинку и обхватил рукой член. Он уже был возбужден, его размеры впечатляли и пугали. Руслан сжал губы и попытался податься назад, отстраняясь, но его схватили за волосы и снова прижали к паху. Все происходило как-то очень быстро, и Руслан не успел заметить, как тут же его нос зажали, а в раскрытый от нехватки воздуха рот тут же вставили член. Руслан задыхался, давился, из глаз ручьем текли слезы, а по подбородку — слюни. Баженов трахал его жестко, грубо. Тянул за волосы и впечатывал Вихлянцева носом в свой лобок. Почувствовав, что не хватает воздуха и что начинает срабатывать рвотный рефлекс, Руслан все-таки сумел отстраниться и тяжело задышал, упав на пол. Но его тут же подняли, и все повторилось снова — зажатый нос, раскрытый рот и член в глотке. Слезы текли уже от боли и ненависти к себе. Челюсти и горло сводило, не Руслан не решался сделать лишних движений, боясь, что зубы и правда могут выбить. — Давай лучше, сука, — зло рычал Баженов, толкаясь в рот Руслана. — Че ты как целка давишься. А Руслан уже ненавидел себя, ненавидел деньги, ненавидел этот мир, в котором ему приходилось стоять на коленях в туалете и терпеть все эти унижения. Наконец Баженов кончил — он кончил прямо на лицо, так что сперма была на губах, на подбородке, на щеках, на глазах. Руслан продолжал плакать, уже не думая, как выглядит со стороны. Хотелось, чтобы этот мужчина уже ушел, и Руслан смыл бы с лица всю эту мерзость. Но тот не уходил. Вихлянцев смотрел в пол, все так же стоя на коленях, не решаясь поднять глаза. Но это сделали за него — снова схватили пальцами за щеки, заставив губы сделаться трубочкой, зажали нос, чтобы рот сам открылся, и в испачканный спермой рот вставили трубочкой свернутые купюры. — Заработал, котенок, — произнес напоследок Баженов и ушел. Руслан тут же выплюнул эти деньги. От нервов голова шла кругом, и он упал на пол. Слез уже не было, была только пустота и голова кружилась. И страшно тошнило, так что в итоге Руслана вырвало тут же на пол, и некогда белая футболка покрылась отвратительными грязными пятнами. Собрав себя с пола, Руслан дошел до раковины, смысл с себя сперму. Посмотрел в зеркало и тут же отвернулся. Противно. Он хотел секса с мужчиной, да. Но он хотел не так. Он думал, что даже к тем, кто продает себя за деньги, относятся с той осторожностью, что проявил тогда Поперечный. Но реальность оказалось куда более суровой. Деньги парень все же поднял, пересчитал — десять кусков. Смешанные чувства терзали его. Десять кусков зеленых — это деньги, о которых он и мечтать не мог, но как же ценой они ему достались! Руслану хотелось как-то смыть с себя этот позор, забыть, но в голове упорно крутились слова Баженова, брошенные с нескрываемыми злостью и разочарованием: «Жалко было ошибиться даже» — Я никому ничего не был должен! — вдруг зло крикнул Руслан в зеркало. — Я не обещал, что потрачу эти деньги на что-то другое! Я никому! Ничего! Не обещал! И никого не должен был ждать! Он вылетел из туалета, не обращая удивленных взглядов, что бросали на его потрепанное тело люди. Баженов все еще был здесь — пил у барной стойки и что-то говорил бармену. Потом протянул тому бабки, а через минуту заиграла песня Комиссара. Это тот самый блатняк, который любил слушать Поперечный и который не переваривал Руслан. И пока Рус покупал первую в своей жизни наркоту, чтобы стереть себе память, по ушам из динамиков долбило: Шел первый и теплый снег декабря, Тогда я не знал какая ты дрянь. Руслан забрал таблетку и сжал ее в ладони. Нужно было всего лишь проглотить ее, но что-то останавливало. Скользит по клиентам туманный взгляд И дым сигарет источает яд. Не желая это больше это слушать, парень выбежал из заведения, поймал первое такси и уехал в общагу. Поперечный был в комнате и первое, что он увидел — это Руслан с размазанной по щекам косметикой, грязный, растрепанный, залетает в комнату, бросает Дане купюры, а потом просто падает на кровать. — Руслан, что случилось, — Поперечный осторожно сел на кровать рядом и погладил парня по спине, пытаясь успокоить. Но всхлипы стали только сильнее. — Я не шлюха, — захлебываясь слезами произнес Руслан. — И я не должен был никого ждать. И тратить деньги на то, что он там себе сам придумал. Поперечный так и не понял, в чем дело, поэтому просто промолчал. А потом ему удалось уговорить Руслана переодеться, принять душ и лечь спать, подмешав в его чай снотворное. За окном уже неуклюже вставало солнце, когда и сам Поперечный наконец-то смог спокойно лечь спать, уже на десять раз обругав себя, что так давил на Руслана. Он-то думал, что ответственность за свои долги побудит Руслана начать делать хоть что-то. И сразу просек, что Руслан по натуре своей сладкий мальчик. Но Даня думал, что Вихлянцеву хватит ума просто найти себе папика, а тот… Судя по всему решил начать продавать свою жопу, и ему это, очевидно, не понравилось. И как бы Даня не пытался убедить себя, что этот выбор Рус сделал сам, получалось плохо. Поэтому он вернул все деньги, что Вихлянцев кинул ему и пообещал сам себе, что позаботится о нем, как только сам разживется приличными бабками. Правда, он и предположить не мог, что уже через неделю их общение с Русланом будет под большим запретом.