В то время

Кабинет Баженова или, как было модно сейчас говорить, офис, был обставлен весьма несуразно — здесь были и дорогая мебель из категории «дорого-богато», и в то же время элементы европейско-американской простоты. Светлые жалюзи и светлые стены никак не вязались с массивным столом и самым дорогим кожаным креслом, которое Руслана всегда приводило в бешеный восторг. Оно крутилось! А еще здесь был ксерокс, который мог распечатать все, что угодно и сделать копию. Руслан мог сидеть в этом кабинете часами и крутиться на этом самом кресле, играть в Тетрис, который Баженов подарил ему на одном из свиданий (ладно, Рус сам его выклянчил), проверял, чтобы его тамагочи был вовремя накормлен и еще жив. Баловался с ксероксом, отпечатывая то палец, то щеку, то ладонь. — Обычно на нем в качестве развлечения распечатывают кое-что другое, — хмыкнул однажды Баженов, наблюдая, с каким щенячьим восторгом Руслан нажимает на красную кнопку, а потом берет бумажку с темной копией своей руки. — Да ну тебя, вечно ты все опошлишь, — отмахнулся Рус. — Я не виноват, — ответил Евгений и по-доброму улыбнулся. Руслан стал в его жизни самым стабильным явлением, хоть и не давал спокойствия ни на минуту. Все вокруг менялось, рубль то падал, то снова поднимался, принимали то один закон, то другой, то потом тут же вносили сотни поправок. Партнеры по бизнесу умирали, как мухи — и ни один не помер своей смертью. Братки кошмарили должников и продолжали оставлять руки самого Евгения чистыми. Опытные специалисты — кто-то за хорошие бабки, кто-то за еду — решали все проблемы с документацией и держали рот за зубами, если приходилось вести игру по-черному. Потому что у них не было выбора — Баженов предателей не прощал и не давал никому об этом забыть. И пока все это крутилось, Евгений позволял себе играть в отношения. Именно игрой он все происходящее и считал, даже не напрягаясь ни капли. Ему было все в кайф, даже слушать капризы и нытье парня — потому что он просто не воспринимал это всерьез. Он считал Руса чем-то вроде своего нового приобретения. Своя новая, но безумно дорогая сердцу игрушка, ради которой он был готов на все. — Ты даже когда лишил меня работы, говорил, что не виноват, — нахмурился Руслан, но все равно подошел и сел на колени мужчины. — Я все еще обижен на тебя. — А если бы я не «лишил тебя работы», как ты говоришь, то обижали* бы тебя в другом месте и по несколько раз в день, — хмыкнул мужчина, не скрывая свое недовольство. Он потратил на это много времени, и ему все еще не нравилось, что Руслан так до сих пор и не понял, что Баженов сделал на самом деле. Когда Руслан все-таки сдался и дал свое согласие на отношения, Евгений не стал тратить время на расспросы о месте, которое организовал Поперечный и где теперь работал Рус. У него были специально обученные люди, которые принесли ему все копии документов и юристы, которые разъяснили ему все тонкости. Баженов пришел в ярость, когда увидел в договорах знакомые фамилии. Два плюс два он сложил быстро — бывшие военные, которые сейчас занимались нелегально наркотой и боеприпасами заключали контракты с Поперечным. И хоть в этих договорах значились одни суммы, Евгений знал — речь там идет о миллионах. А еще он знал, что у всех этих торговцев есть крыша в правительстве и в криминальном мире. А вот у Поперечного не было ни черта. И мотивы, почему связались именно с конторой Дани были ясны — решили развести лоха. И ведь, похоже, почти развели. Баженов вчитывался в бумаги и понимал — вся ответственность лежит на стороне компании Поперечного. И что самое мутное — все документы, которые годились для налоговой и прочих гос.учереждений, были подписаны исполнительным директором. Лохом из лохов Русланом Вихлянцевым. У него ушел не один день и не одна сотня тысяч, чтобы из всех инстанций вытащить все документы, подписанные Русланом. Нужно было избавляться от этого дерьма. Надев свой любимый прикид для разборок — кожаный плащ, черную водолазку, цепу, любимые модные очки с большими стеклами и тонкой оправой*. Только вот в этот раз он ехал не кошмарить, а действительно серьезно разговаривать. Хоть он и недолюбливал этого рыжего, все-таки от его задницы зависела и задница Руслана. А уж ее-то Баженов был готов вытаскивать из любого дерьма. Поперечный сидел в своем небольшом кабинетике так, как сидят глупые, но внезапно разбогатевшие люди. Он выглядел самодовольным и определенно бесстрашным. — Броник при тебе? — с ходу спросил Евгений, войдя в кабинет. — И вам добрый день. Броник? — не понял парень. — Ну ты думаешь, что тебя стрелять не будут? Будут. Или в тюрьму упекут. Чтобы лаве тебе не платить, сечешь? Ты в курсе, с какими людьми связался? — В курсе, — огрызнулся Даня. — А, и крышу, поди, уже заимел? — Они и есть моя крыша. Баженов рассмеялся в голос. — Паренек, ты правда думаешь, что люди, которые платят тебе бабки, будут тебя крышевать? — он смеялся аж до слез. Валяжно сел на один из стульев и положил перед парнем большую папку документов, а сверху — пакет, набитый деньгами. — Малыш, слушай сюда, — Евгений успокоился и теперь говорил совершенно серьезно. — Все твои бумаги, которые якобы скрывают твои доходы перед налоговой и прочими государственными шавками — фуфло. И разводят тебя, как лоха. Тебе сегодня бабки переводят, а завтра им не захочется их переводить, и тебя грохнут. Или, — он пододвинул бумаги ближе, — отнесут это в прокуратуру. Это люди серьезные, я с ними выпивал частенько. И дел с ними не имею — с чеченской братвой дел вообще иметь не нужно. Они тебе сейчас лаве откинут, а завтра закопают. — Что за бред? — нахмурился Даня. — Ты меня слушай, — Баженов стукнул пальцем по столу, — ты себя подставляй, сколько хочешь. А вот то, что у тебя все документы более-менее официальные оформлены на Руслана — это мне не нравится. Ты с юристами общался, что это значит вообще? — И что это значит. — Разъясняю для малолеток. Эти бумажки отнесут к прокурору. Он поднимет все бумажки, что велись и подписывали от твоей конторки. И Руслана первым за решетку упекут, как уполномоченное лицо. Вместе с тобой, конечно. Я твой ход усек, ты его хотел не впутывать и только белый нал на него повесил. Но ты не учел, что если смывает контору по-черному, то она и белое все захватит, смекаешь? Даня нахмурился и тяжело сглотнул. — Ты прежде, чем такие серьезные дела проворачивать, сначала почву прощупай. Связи наладь, то, се. А чтобы вот так с нихуя и сразу оружием барыжить — это надо мозги иметь. А у тебя нихуя мозгов нет. Амбиции одни и наглость. Короче, поступаем так… — А если я не захочу поступать, как вы мне скажете? — А я тогда тебя в темном переулке пристрелю и псам скормлю, ты забыл? — на лице мужчины не было и тени улыбки. Поперечный поежился. — Я, знаешь ли, и ребят посерьезнее обламывал и на колени ставил. Ты мне тут условия свои не диктуй. Короче, вот эти все бумажки посмотри. Там же есть такие же все точно договора, но без подписи. Ты те, что с подписью Руслана, сжигаешь прям здесь, при мне. Похуй, как ты это будешь делать. А в чистых свои подписи ставишь. А потом ставишь подписи в дарственных, что типа мне отдаешь свою конторку, и никаких больше прав на нее не имеешь. — Не хочу я ничего отдавать! — Рот закрой. Вот твое лаве — даже больше, чем у тебя осталось после оплаты всех взяток и штрафов, — Баженов кивнул на второй пакет. — И Руслана увольняешь задним числом. Желательно — через месяц после открытия твоей этой херни. — И то есть вы будете моими каналами пользоваться и мое лаве грести? — продолжал щериться Поперечный, которого такой расклад не устраивал. Баженов бесился. — Ты совсем тупой? Тебе на пальцах объяснить? — он все еще держал себя в руках. — Ты не с теми людьми связался, и сейчас не тому человеку условия ставишь. Ты на эти бабки, если мозги включишь, новое дело откроешь, только без отмывания бабок, вкуриваешь? И без Руслана. Мне похуй, что ты ему будешь говорить, но только чтобы без упоминания меня вообще. Поперечный, конечно же, не упомянуть Баженова не мог. И план, что расстроенный Руслан рассердится на Поперечного и переедет наконец-то к Евгению, не сработал. Поперечного спасло только то, что Руслан хоть и дулся, но сильно ссориться не стал. И Баженов расслабился. Обанкротил контору, разорвал все договора, за что получил пулю в руку от косого снайпера и мертвого телохранителя. Руслану про это ничего говорить не стал, а рану на руке списал на производственную травму. Зато компания будто и не существовала, и теперь никаких проблем у его котенка не было. Сейчас Руслан сидел на коленях, снова дул губы, что Баженов лишил его последней возможности быть самостоятельным, но мужчина не обращал на это внимания. Пусть дуется — он делал так, как считал лучше. Правда, не учитывал, что Руслану была действительно важна независимость. Тогда, в общаге, он только и мечтал, чтобы кто-то давал ему бабки ни за что. И в этом плане он был рад, что Баженов появился в его жизни. Но Евгений пропал так же внезапно, как и появился, а у Руслана появилась возможность иметь свои деньги. И это чувство финансовой независимости в стране, где почти все население голодало, было таким сладким. Он наслаждался тем, что мог расплатиться за себя в кафе, что мог купить что-то в магазине и покупать более менее приличную одежду. Он даже купил себе новый плеер и пару новых кассет с альбомами любимых Милен Фармер и Скорпионс. А потом появился Женя, который хоть и строил из себя крутого альфа-самца, все же растекался, как мороженое на солнце, когда Руслан просто целовал его в щеку. И как-то все было классно, все было правильно. Баженов каждый день предлагал переехать к нему, но Руслан упорно отказывался — ему было важно сохранить независимость. А переезд к Баженову означал переход на другую сторону. Руслан был уверен — работать ему точно не дадут. И Евгений все-таки не дал, но Вихлянцев тем более не стал соглашаться переезжать к мужчине. Теперь уже из принципа и обиды, что тот сам все решил и не посчитался с мнением парня. И даже объяснения Поперечного, которого потом все же нехило прессанули те самые чеченские братки, что Баженов сделал все очень правильно, не вразумляли упрямца. — Ты мне весь мозг выебал, — вздохнул Баженов и провел рукой по пояснице Руса. — Однажды мне придется применить силу, чтобы ты наконец-то сделал очередной шаг. — Тебе так важно посадить меня в свою клетку? — Мне важно приходить с работы и видеть дома тебя. А не тащиться, уставшим, на другой конец города, чтобы послушать опять твой бубнеж, получить или быстрый секс в тачке, или чуть менее быстрый секс в квартире, если там нет Поперечного. Хочу уже спокойствия, мать твою. — Стареешь? — Не без этого, — мужчина скривился. — Уж точно не молодею. Руслан наклонился и поцеловал мужчину в лоб. — Я тебя люблю, Жень, но мне пока хочется пожить отдельно. — А если я перестану тебе бабки давать, то как жить будешь, котенок? — Шантажируешь? Бабки свою в жопу себе запихай, — прищурился зло Руслан. — Найду, где заработать, не переживай. — За базар свой и отхватить можно, — Евгений шлепнул Руслана по заду. — А где зарабатывать будешь? — Полы мыть пойду. Или хуи чужие сосать, если ты на это намекаешь, — Вихлянцев окончательно разозлился и соскочил с коленей. Подхватил свое пальто, сумку и вышел из кабинета. Баженов его останавливать не стал. У него были немного другие планы. Да и лишний раз палить себя перед секретаршей тоже не хотелось. Руслан был взбешен. Он как в тумане поймал такси, приехал домой, швырнул пальто и сумку на пол в коридоре и прошел на кухню. За вином. — Эй, приятель, что не так? — Поперечный сидел на подоконнике и курил. — Этот мудак снова упрекает меня своими деньгами, — ответил раздраженно Руслан, открыл бутылку и сделал пару глотков из горла. — Сука, все настроение мне испортил. — Вау, да ты уже среди бела дня бухать начинаешь. Снова возвращаешься к былому образу жизни. — Да я устал уже это терпеть! Он то сам решает, работать мне или нет, то потом баблом своим мне в лицо тыкает, мол, чего ты залупаешься, что ты без мои денег делать будешь? Я сказал, что буду чужие члены сосать за бабки, если он еще хоть раз так сделает. — Смело, — усмехнулся Поперечный. — Ну я тебе работу не предлагаю, сам знаешь. — Знаю, — Руслан сел за стол и оперся лицом на руку. — Нахера ему надо, чтобы я переезжал к нему? — Ну ты прикинь — приходишь домой, а у тебя там и хавка, и бухло, и секс. И никуда ехать не надо. Мечта любого нормального мужика. — Наверное, — Руслан снова сделал глоток. — Но я все равно не хочу. Жирно ему будет. Сука, прям перед самым днем рождения испортил настроение! — Значит, жди хороший подарок. — Да мне эти его подарки, — поморщился парень, — ну знаю я, что есть у него лаве и на машину, и на отдых на Канарах, и на коттедж на Рублевке. Ну и что мне с того? — Ну приятно же иметь свою тачку, согласись? Не мою развалюху, а нормальный мерин. — Да не хочу я мерина. Не знаю, чего хочу. — Вот с этого и нужно было начинать. Баженов снова не давал о себе знать, а Руслан даже и не пытался выйти на контакт. Хотя мог в любой момент приехать в его офис. И все казалось, что это парня никак не задевает. Подумаешь. Но в день рождения он обнаружил, что все-таки ждал хоть какой-нибудь записки от этого мужчины. Какого-нибудь письма. Плевать на его дорогие подарки — сам бы появился. Но дело шло к вечеру, а все, что было — это поздравление Поперечного и телеграмма от мамы. И все. Данила обещал пораньше разобраться с делами, приехать — и они оба рванут в клуб, будут отрываться по полной. Но не вышло. Руслан попивал свое праздничное вино, когда дверь выломали и в квартиру ворвались бугаи в масках. — Что за… — только и успел сказать Рус, как на его голову надели какой-то темный мешок, руки заломили за спиной, завязали и куда-то потащили. Парень хотел было кричать, но ему не дали. Сорвали пакет, обмотали скотчем голову на уровне рта и снова вернули сраный мешок. Он даже ничего понять не успел. Было безумно страшно. Отчаяние липким холодом растекалось внутри, когда его засунули в машину и куда-то повезли. Не ожидая от самого себя, он тихо заплакал, понимая, что это могут быть последние минуты его жизни. И он не мог поделать ничего. Даже пошевелить ногой — и их крепко связали скотчем. Баженов говорил, что выставлять их связь напоказ может быть опасно, но ведь они же нигде не афишировали! Хотелось просто спросить — «за что?». Рус бы даже пообещал не убегать и принять все происходящее, как должное, только если ему ответят — за что? Но эта неизвестность только еще больше давила. Казалось, они ехали целую вечность. Сначала машина ехала ровно, а потом ее затрясло. Так бывает, когда едут по неровной, ухабистой дороге. «Такая бывает за городом. В лесу,» — в панике подумал Руслан. Внезапно машина остановилась. Его подхватили за ноги и вытащили из машины, так что он больно ударился о землю. По виску потекла тонкая, прохладная струйка, скатилась по щеке и угодила прямо в рот, пугая своим солоноватым металлическим вкусом. Кто-то тихо выругался «блять», а потом подхватил Руса, закинул за плечо и потащил куда-то. Голова кружилась от волнения, и Руслан был готов вот-вот потерять сознание. Он уже не понимал, куда его несут, не реагировал на смену температуры. С него сорвали пакет, и он увидел перед собой высокий потолок и внушительно роскошную люстру. — Вон отсюда, долбоебы! — услышал он гневный возглас, а потом — удаляющиеся шаги. Страх мгновенно сменился возмущением и злостью, когда он увидел перед собой раздраженное лицо Баженова. Тот рывком содрал скотч, разрезал его на руках и ногах, освободив парня. — Ты совсем охуел?! — первое, что мог громко прохрипеть Руслан — за все это время горло нехило так свело. — С днем рождения, — хмыкнул мужчина. — Какой день рождения? — парень был взбешен. — Что это за хрень? Ты убить меня хотел?! — Ты не хотел жить в моем доме, так что вот — мы будем жить в нашем доме, — произнес Евгений. — Что? Какой к чертям дом? — Этот, — мужчина обвел пространство глазами. — Это наш дом. Ты — один из собственников. Мой подарок тебе. — Ты поехавший, — голос Руслана задрожал. Напряжение начало его отпускать, и вместе с этим снова полились слезы от пережитого страха. — Я думал, меня хотят прикончить! Ты совсем конченый. Не нужен мне никакой дом! — А это тебе урок на будущее — именно это с тобой было бы, если бы я не прикрыл лавочку Поперечного, — спокойно ответил мужчина, доставая бутылку виски из бара. Руслан молчал. Почему-то ему начинало казаться, что Баженов прав. Да и Даня говорил то же самое. Но сам способ донесения информации… — Мне было страшно, — наконец произнес Рус, сдавшись. Он больше не плакал, но смотрел на мужчину затравлено и испуганно. Хотя, что душой кривить — взгляд этот был наигранным, чтобы вызвать жалость у этого сумасшедшего. Который чертовски здорово выглядел в классической белой рубашке и брюках. — Котенок, помнишь, я говорил, что пока я рядом, тебе нечего бояться, — мужчина сел рядом, приобнял парня и сунул ему в руки бокал виски. — Так ты про это не забывай. Из-под земли достану того, кто тебя обидит. — Ты же сам меня и обижаешь, — Руслан отставил бокал на журнальный столик и обвил руками мужчину, пряча лицо где-то в его шее. — Ну мне можно. Я же так, в целях воспитания. — Никудышный из тебя воспитатель. — Зато эффективно. Руслан нервно хмыкнул. Он верил Баженову, но боялся, что что-то произойдет снова. Что его украдут и увезут уже по-настоящему, например. — У тебя есть салфетка? У меня тут… Я ударился немного, — Руслан повернул голову так, чтобы Баженов увидел уже засохшую кровь. — Твою мать, эти олухи тебя как мешок картошки тащили что ли? Поувольняю к херам, — зло проговорил мужчина, а потом встал с дивана и куда-то ушел. Вернулся с влажным полотенцем и пластырем. Руслан хотел сам привести себя в порядок, но Евгений не разрешил ему этого сделать. Он сам осторожно смыл всю грязь с лица, стер всю пыль со лба, щек, носа, шеи, а потом уверенно и умело заклеил место, где кожа была немного рассечена, пластырем. — Ну все, снова цел и невредим, — как-то непривычно мягко произнес он, а Руслан аж прикрыл глаза и не хотел их открывать. Но все-таки, сдержанно улыбнувшись, Руслан посмотрел на Женю и потер пальцем пластырь, привыкая к тому, как он стягивает кожу. Все-таки, было что-то хорошее в этом человеке. Наверное, Вихлянцев не ошибся, когда не прилагал никаких усилий, чтобы вытравить даже малейшую надежду на их отношения во времена, когда Баженов был невесть где. — Как твоя рана? — Руслан коснулся плеча мужчины на месте, откуда полторы недели назад выковыривали пулю. — Почти зажила, но ты ее все равно не трогай, — ответил тот. — А можно, я… посмотрю? — Руслану и правда было безумно интересно, что там за «производственная травма». Про огнестрел он даже не думал. А Баженов прятал ее за плотной повязкой. — Зачем? — Пожалуйста. Нехотя, мужчина расстегнул рубашку, снял ее, обнажив крепкое тело, немного заплывшее жирком, руки с парой тюремных партаков и повязку. Бережно, едва касаясь пальцами, Руслан снял ее и ахнул. Большой синяк, блеск от мази и… большой шрам. Было заметно, что здесь не просто порез или ушиб. Была глубокая ямка, едва начинавшая затягиваться тонкой кожей — явно, что здесь не хватает части кожи и мяса. И Это было мало похоже на что-то «производственное», если учесть, что Евгений работает в офисе. — Скажи честно, откуда это? На тебя напали? — Ну подстрелили чутка, — отмахнулся Баженов. — Ты обратно повязку верни, а то еще занесешь какую-нибудь дрянь. Меня припугнули, что тогда вообще без руки останусь. — Жень, я серьезно! Кто это сделал? — Разбираться поедешь? Котенок, не вникай, прошу. Руслан поджал губы и снова замотал рану. — Если это из-за меня, то пожалуйста, не лезь меня выручать, — попросил Руслан, забравшись на диван с ногами и обняв мужчину. — Ну это происходит само собой. Ты молодой, зеленый. А я уже взрослый дядька, уже кое-чего понимаю в этой жизни. Вот и защищаю тебя от всякого говна. — Спасибо, — тихо произнес Руслан. — Хотя пока что все мои проблемы ты сам и делал. — Прям таки все? — Я много из-за тебя нервничал, когда ты пропадал. Даже на день. Честно. — Это хорошо. Значит, реально любишь, — голос Баженова снова больше был похож на глубокое мурчание довольного кота. Это всегда очень нравилось Руслана, и он сам таял, как мороженое. — Только можно тебя об одном попросить? Пожалуйста. Раз уж мы, получается, живем вместе. В нашем доме, — звучало странно, и к этому нужно было еще привыкнуть. — Валяй, — рука мужчины уже вовсю ерошила волосы парня. — Хотя я и снизу, — он немного смутился, — и младше. И ты считаешь, что я котенок… Не нужно относиться ко мне как к телке. — А что именно тебе не нравится? — Мне кажется, ты слишком много со мной нежничаешь и оберегаешь. — Котенок хочет пожестче? — хмыкнул Евгений. — Котенок хочет, чтобы ты не считал, что я кисейная барышня и не могу за себя постоять. — Я и не считаю так. Просто мне в кайф о тебе заботиться. Даже если ты при этом бухтишь. Простишь меня за эту слабость? — Ты проходимец, — усмехнулся Руслан. — Заливаешь в уши только так. Придется простить, куда я денусь. Это был самый странный и, кажется, лучший день рождения в его жизни.