***
В дом ввалилась ритм-секция с ароматным дымящимся мясом, встречаясь с весьма эффектной картиной. В кресле сидел очень надувшийся, очень обиженный, очень несчастный Тору-сан, прижимая к переносице пакет с замороженными овощами, а вокалист сидел подле него на корточках, обеспокоенно заглядывая ему в лицо… Однако, Тору не обращал на провинившегося Мориучи совершенно никакого внимания. ー Аноо, давайте есть… — Томоя попытался разрядить обстановку. Кроме того, всем — ну, кроме благополучно поскандалившей парочки — есть хотелось намного больше, чем смотреть на две раздражающие кислые мины. Гитарист поднялся, и Така, опиравшийся до этого на его ноги, едва не плюхнулся на задницу, но Тору пренебрежительно закрыл глаза на это и направился к столу, драматично затыкая нос ватой, провожаемый виноватым взглядом полностью игнорируемого вокалиста… Он не разговаривал с ним весь день.***
Така присел на край кровати, тяжело и весьма раздражённо вздохнув ー причиной этому был небезызвестный гитарист, который сейчас облокотился на подушки и, насупившись, втыкал в телефон ー старательно делая вид, что не замечает его присутствия. Уууууу, дующийся ублюдок. Вокалист вздохнул ещё раз ー громко ー привлекая к себе внимание. Тору оторвал взгляд от экрана и поднял на него свои глаза. — Тору-сан, хватит обижаться. — Ты чуть не сломал мне нос. Така закатил глаза, раздражённо фыркнув. — Я, блять, извинился за это уже тысячу раз. Сколько можно нудеть? — Моё лицо по прежнему болит, — невозмутимо ответил он. Гххх, Така заскрипел зубами. Ему бы очень хотелось ещё раз хорошенько треснуть кулаком по этому лицу — раздражающе красивому лицу, между прочим — потому что Тору определённо переигрывал и куксился и так уже слишком долго, но он не стал этого делать. Ах, Така слишком снисходителен к этому противному оссану сегодня. В конце-концов, вокалист считал, что он достаточно умён, чтобы сообразить, как правильно действовать в сложившейся ситуации. У Мориучи в запасе всегда был один беспроигрышный вариант, который, он был уверен, заставит гитариста оттаять. Така решил, что сейчас самое время пустить его в ход. — Ладно, — он сменил тон, с намеком вскидывая брови. — Что мне сделать, чтобы ты простил меня? Тору хмыкнул и уставился на него своими огромными глазами с тяжёлыми веками. Некоторое время он просто смотрел на вокалиста в ответ с привычным безразличием, но потом вечно непробиваемая маска на его лице треснула, уголки его рта дёрнулись, после чего эти тонкие идеальные губы растянулись в широкой ухмылке. — Ну наконец-то, — Така победно усмехнулся. Он знал, что предложить обиженному Тору. — Иди сюда. — Испорченный ублюдок, — Мориучи улыбнулся, подползая к нему — игриво и грациозно, как кот. — Наконец-то ты перестал дуться. Вместо ответа Тору просто обхватил вокалиста за талию, притягивая его ближе к себе. Така оседлал его бедра, обнимая лидера за плечи и принимаясь покрывать его пострадавшее сегодня лицо нежными поцелуями. — Бедненький Тору-сан, — шептал он, прежде чем снова коснуться губами его кожи. — Ты так страдал сегодня, — Така отстранился, начиная неспешно поглаживать пальцами его лицо, мягкие подушечки его пальцев коснулись подбородка и, слегка зацепив его приоткрытые губы, задержались на щеках. — Ну, чего ты хочешь? — мурлыкал Такахиро, лаская его кожу. Он вновь наклонился к его лицу — его губы оказались в считанном сантиметре от щеки Тору. — Как Тору-сан настроен заниматься сексом сегодня? — добавил он уже тише, обжигая кожу гитариста своим горячим дыханием. — Грубо трахнешь меня или будешь нежно любить? Тору лишь хмыкнул на его слова и загадочно улыбнулся, прежде чем накрыть пухлые губы Такахиро своими — они тут же раскрылись ему навстречу, пропуская язык гитариста в мягкую теплоту его рта. Это ничего, что глупая выходка Таки, после которой Тору дулся, как грёбаный обиженный мальчик, подпортила этот день. Они всё ещё могли насладиться вечером — плавно переходящим в ночь — неторопливо занимаясь любовью… Именно так Такахиро думал, пока они обменивались тягучим, чувственным поцелуем, в то время как ладони гитариста поглаживали его поясницу, дразняще подцепляя край футболки, касались кожи, норовя соскользнуть вниз, чтобы забраться под ткань его спортивных домашних штанов. И они таки сделали это, Така тихо застонал, когда пальцы Тору настойчиво впились в его задницу. Похоже, пора уже было переходить к более активным, чем просто целоваться, действиям, и у вокалиста наверняка был свой план того, как заслужить прощение лидера. Тору почувствовал, как Така несильно толкает его в грудь, надавливая своими тёплыми ладонями, тем самым пытаясь заставить гитариста лечь спиной на кровать, не прерывая поцелуя. Однако— Ну уж нет, провинившихся засранцев сегодня будут трахать, вжимая в матрац. —никаким планам Такахиро не суждено было сбыться сегодня... Тору схватил его за плечи и опрокинул Таку на постель, быстро сдёргивая с вокалиста его штаны вместе с бельем. — Эй, аккуратнее! — зашипел тот, когда Тору больно царапнул его кожу ногтями. — Замолчи, — резко сказал гитарист, потянувшись за смазкой. И Така, уже готовый начать возмущаться за такое неаккуратное обращение с его драгоценным телом, тут же заткнулся, потому что в голосе Тору слышалась явная, совсем непривычная, угроза… Какого хера...? Вокалист сглотнул, когда осторожно поднял на него свои глаза — Тору возвышался над ним, прожигая Мориучи своим тлеющим взглядом и откручивая колпачок от тюбика со смазкой — его вид не предвещал для Таки ничего хорошего. — Оой, Тору-сан, ты чего? Гитарист усмехнулся, слегка склоняя голову. — Неужели ты думал, что я буду нежно любить тебя, глупый? Ещё до того, как Така успел хоть как-то отреагировать, он наклонился совсем близко к его лицу, так, что они практически оказались нос к носу, так, что Така мог чувствовать его дыхание — и вокалист видел, как эти тонкие губы растягивались в широкой, безумной ухмылке… — Раздвигай ноги, Така. — Хаа...? — Така очнулся от своего оцепенения, когда до него начал доходить смысл этих слов — сказанных глубоким, низким голосом прямо в его ухо. — Тору, ты что, блять, удумал?! — завизжал он, когда гитарист, щедро облив его скользкой жидкостью, схватил его за лодыжки, разводя ноги вокалиста в стороны. Така тут же дёрнулся, неосознанно попытавшись свести бёдра вместе, потому что сейчас Тору внимательно разглядывал его — и все его интимные места — потемневшими от желания глазами, и Така чувствовал, как вся его кожа вспыхивает от стыда под этим тлеющим взглядом, даже если гитарист всё видел уже бесчисленное количество раз. Осознание того, что последует дальше, обрушилось на Таку, но было слишком поздно, к тому же… Вряд ли он смог бы противостоять гитаристу, который крепко держал его ноги, а его член прямо сейчас упирался в его задницу, блять! — Подожд— аххнн! — Така вскрикнул, задохнувшись, когда Тору подтянул его задницу ближе — дёрнул его так, что Така съехал с подушек — и толкнулся внутрь, одним резким движением полностью погружаясь в его тело и тут же начиная двигаться. — Ааахх… Ублюдок! — зашипел Мориучи. — Мне больно, сука! Вытащ— аааахг! Тору игнорировал поток ругательств, которые извергал вокалист, он продолжал неторопливо двигаться, медленными, плавными, почти граничившими с пыткой, толчками, растягивая тугого Такахиро. И Така хныкал, бросаясь проклятьями между своими жалобными стонами, стискивая зубы и жмурясь от боли, до тех пор, пока член гитариста не задел чувствительно место внутри него. Вокалист вскрикнул, всё его тело затрепетало, когда боль смешалась с восхитительным чувством удовольствия. — Ты собрался перебудить весь дом? — спросил гитарист, останавливаясь и полностью выходя из его тела — и бедра Таки тут же предательски дёрнулись ему навстречу, заставляя гитариста самодовольно усмехнуться. — Это твоя вина! — прошипел он. — Правда? — Тору удивлённо вскинул брови, прежде чем— — Если бы ты не был садистским куском дерьм— Аааахн! —вновь резко погрузиться в него одним движением. И Така тут же забыл, что он хотел сказать, Тору толкался так глубоко и сильно, его член снова и снова попадал по его простате, заставляя вокалиста извиваться на постели, сминая в руках несчастные простыни, пока удовольствие неслось по его хрупкому телу прямо к члену. — Ммм, Така, прекрати кричать, иначе Томоя перепугается и прибежит сюда. — Я не… могу… когда... ты… ах... — Что я? Когда я делаю так? — гитарист жёстко толкнулся вперёд, буквально натягивая задницу Мориучи на свой член. — Дааа, хват— — Но разве тебе не нравится, когда я делаю так? — Тору вновь остановился и выпрямился, хитро изогнув брови. Ублюдок очевидно забавлялся, когда бесстыдно разглядывал растрёпанного, задыхающегося и изнывающего от возбуждения Таку, поглаживая пальцами нежную кожу на его животе. — Не ври мне, маленький засранец, — говорил он, возобновляя свои движения, от чего Такахиро вновь выгнулся в спине, едва сдерживая очередной стон, готовый сорваться с его губ. — Тебе же нравится это, да Така? Тебе нравится… — Нет! Мне всё ещё больно, ублюдок, — крикнул Мориучи, когда его щёки стремительно заливались ярким румянцем. — Нет? Тогда, может, мне остановиться? Така насупился и очень, очень злобно глянул на него. Он ненавидел эту дикую самодовольную ухмылку, которая появлялась на тонких губах гитариста, но желание кончить было так велико, заставляя наступить на горло остаткам своей гордости. — Н-нет, — едва слышно выдавил он. — В таком случае Такахиро придётся сдерживать свой голос, нээ? — Мнн! — вокалист подавил громкий, протяжный стон, собиравшийся слететь с его губ, когда Тору закинул его ноги себе на плечи, отрывая его задницу от кровати. Така хныкал, в кровь кусая свои опухшие и покрасневшие губы, гитарист нависал над ним, в безумном темпе вбиваясь в его тело — его бедра ударялись об круглую задницу Мориучи с громкими непристойными звуками. Тору вжимал его в матрас, как властный безумный ублюдок, которым он сейчас и был, и Таке нравилось это. Ему чертовски нравилось это, и он чувствовал, что уже совсем, совсем близок к грани, что он скоро кончит, хотя гитарист даже не притронулся к его так отчаянно требующему внимания члену. И вот какого хрена, Така извивается и стонет так сладко, когда всего несколько мгновений назад проклинал его на чём свет стоит, про себя размышлял гитарист. Лживый говнюк очевидно наслаждался происходящим, но Тору, кажется, хотел преподать урок Мориучи? Ой, да пошло оно всё к хуям, подумал он, когда Така не сдержался и застонал в голос, громко, выгибаясь и хватаясь руками за его плечи. Мысли Тору окончательно уплыли, когда Така притянул его ближе, вцепившись своими короткими ногтями в его спину, и, задыхаясь, прошептал ему. — Сильнее. Трахай меня ещё сильнее, Тору. Ну, Тору это и сделал. — Ты маленький лживый засранец, — прорычал он, укусив Мориучи за нижнюю губу. Така лишь ухмылялся ему в ответ, Тору чувствовал это когда, засасывал и облизывал эти пухлые губы, снова и снова вбиваясь в его потрясающе узкую задницу. Его движения стали беспорядочными, толчки грубыми и резкими — Така под ним задрожал, выражение чистого, абсолютного удовольствия расцвело на его лице — эти миндалевидные глаза крепко зажмурились, его рот был приоткрыт, когда безмолвный крик срывался с этих полных сочных губ, пока Такахиро кончал, пачкая их обоих своей спермой. Его собственное возбуждение достигло своего предела, ища освобождения, и Тору последовал за Такой, крепко сжимая в своих руках тонкое дрожащее тело вокалиста.***
— Теперь ты простил меня? — спросил вокалист, хлопая ресницами, когда они, всё ещё разгорячённые, лежали рядом, отходя от такого восхитительного оргазма. Тору улыбнулся ему, и дрожь пробежала по спине Такахиро, когда он увидел, сколько намеков и обещаний таилось за этой улыбкой, которая медленно превращалась в привычную безумную ухмылку. — Чёртов извращённый ублюдок, — протянул Така, когда на его пухлых губах появилась не менее извращённая улыбка. Тору схватил его за талию и резко перевернул, подминая вокалиста под себя. Такахиро зашипел от грубого обращения, но всё его тело уже дрожало от предвкушения, когда сильные руки гитариста схватили его бедра и резко дёрнули, заставляя прогнуться в спине и поднять задницу вверх. — Ммм, — протянул Тору. — Ты был хорош, Така. — И вокалист ахнул и жалобно заскулил от этого бархатного голоса, пропитанного похотью, пальцы гитариста впивались в его задницу, разводя в стороны упругие ягодицы. Така сильней прогнулся в спине, прикусив пухлую нижнюю губу, и застонал от нетерпения, когда почувствовал, как горячий толстый и вновь такой твёрдый член Тору трётся о вход в его тело — дразняще и испытывающе. Он стоял перед лидером на коленях и дрожал от возбуждения, в очередной раз ловя себя на мысли, что ему чертовски нравится, когда Тору сносит крышу и он превращается в грубого властного ублюдка. Он с трепетом ожидал его ответа… — Что ж, Така, я подумаю.