НиНи

      Дженни, честно признаться, никогда не испытывала чего-то подобного. Чего-то такого, чтобы крышу сносило, и наизнанку выворачивало при виде определенного человека. Испытывала симпатию к дворовым мальчишкам в детстве, сама симпатизировала противоположному полу, но, чтобы настолько помешаться на человеке — никогда. Она была слишком занята учебой, желанием всегда и во всем быть первой и собой, что порой забывала о завтраке, что уж говорить о личной жизни.       Пока однажды, гуляя взглядом по салону автобуса по пути в школу, не словила чужую улыбку. Пухлые губы, растянутые в лучезарной улыбке, приковали все ее внимание, а светящиеся от восторга глаза, заставили и ее неосознанно поднять уголки губ в легкой улыбке. Дженни тогда еще поняла, что навряд ли забудет его. Человека, из-за которого ей показалось, что на улице не осень, а цветущая весна.       Словно почувствовав на себе пристальный взгляд карих омутов, он обернулся, пересекаясь с ней взглядами. Прищурив глаза, он криво улыбнулся, с удовольствием наблюдая за тем, как ее щеки залились густой краской. Дженни чувствовала себя глупо, неловко, а еще — смущенно.       Тот день был полон неожиданностей. Дженни, мягко говоря, была в шоке. Она и подумать не могла, что жизнь снова сведет ее с ним. Она даже представить не могла, что он — ее одноклассник.       — …Ким Чонин, — негромко представился одноклассник, блуждая взглядом по классу, — позаботьтесь обо мне, пожалуйста.       Он не пытался напомнить о своем существовании. Не предпринимал попыток поговорить с ней и, тем более — познакомиться. Но, несмотря на полную незаинтересованность к ее персоне, он каким-то образом смог заставить думать о себе двадцать четыре на семь. Это тоже самое, что любить медийную личность. Знать о нем практически все, но одновременно не знать его самого. Какой он, когда злится, одинок, печален?       — Из тебя отличный пловец, Чонин-щи.       Учитель всего лишь похвалил талантливого ученика, а Дженни уже поняла, какое увлечение выберет себе, как дополнительное занятие.       Чонин был невероятен в прямом смысле этого слова. Он изнурял себя тренировками, помогал родителям в лапшичной, принадлежащей их семье, и просто был отзывчивым человеком, который был готов придти на помощь в любое время суток.       Тогда Дженни осознала, кем является новенький для нее. Он был в своем смысле слова мотиватором. Просто существуя, дыша и улыбаясь, Ким Чонин дарил целую порцию мотивации, а еще впридачу учащенное сердцебиение и состояние внезапного жара и озноба.       Если бы Дженни сказали, что она в первый же день тренировки начнет тонуть в бассейне, то она бы все равно пошла бы туда, зная, что он там будет.       Украдкой наблюдая за плавными движениями парня, словно являющегося лучшим другом воды, она не заметила препятствие и вследствие упала прямо в воду. Ким Дженни назвала бы тогда себя полной неудачницей, если бы спасителем не оказался сам Ким Чонин.       Ким Чонин, из-за которого у Дженни гудела голова. Ким Чонин, из-за которого она, не умеющая плавать, решила записаться в клуб плавания. Ким Чонин, улыбка которого ослепляла и вызывала тысячу мурашек по коже.       — Будь осторожнее, — сладко промурлыкал он, подаваясь вперед и ставя локти на бортик.       В его прищуренных глазах Дженни не могла не заметить что-то, что по сей день вызывало много вопросов. Заикаясь, она все-таки поблагодарила его, выбегая из зала. А кожа на руках все еще горела адским пламенем от чужих прикосновений.

***

      Стоя в дверях кабинета, Ким озиралась по сторонам в поиске одноклассника. Его не было в столовой, не было во дворе и даже в классе. Он словно испарился, исчез. И теперь, когда он не был рядом, ей становилось слегка не по себе. Маниакальное желание видеть его постоянно и знать о нем все усиливалось с каждым днем все больше, и Дженни ничего не могла с этим поделать. Она даже отказалась бы от каникул, чтобы видеть его каждый день. И…       — Не меня ищешь? — обдавая ухо теплым дыханием, прошептали позади.       Горячие ладони Чонина не сильно сдавливали ее талию через тонкую шифоновую блузку, пока Дженни, не дыша, молчала. В голове проносилась длинная вереница мыслей, которые были непонятны даже своей хозяйке.       Тогда Дженни согласилась с внутренним «я» и сдалась: она влюбилась. По-настоящему. Не так, как в книгах, потому что Чонин не стал бегать за ней после этого случая около кабинета. Не стал пытаться заобщаться, лишь показал ей, что все замечает. Даже влюбленные взгляды.       — Что? А, д-да, конечно.       Чонин усмехнулся, приподнимая брови.       — У нас совместный проект по истории, помнишь?       Дженни не помнит по какому предмету проект. Она перестала слушать учителя, после его слов: «…Чонин и Дженни в паре…».       Ким, конечно, написал ей в тот вечер, спрашивая: «Где мы можем встретиться?» «Ты же поняла, что это я?»

«Чонин?»

«Эм, давай в кафе у школы?»

«Ты же не против?»

«Нет, я не против.» «Отлично, тогда давай после занятий.»       С того дня они виделись каждый день. Не замечая, как сближаются, Дженни постепенно узнавала, какой он наедине. Они готовились к сдаче проекта, проводили все свободное время вместе, узнавая все больше и больше друг о друге. Ким не отталкивал, а, наоборот, манил к себе с большей силой, но она все еще не собиралась признаваться в своих чувствах. Чонин, в свою очередь, не подавал каких-либо признаков влюбленности. А должен был? Дженни не расстраивалась, не печалилась, а лишь наслаждалась компанией парня, с жадностью рассматривая теперь любимое лицо вблизи.       Чонин, как Дженни и думала, оказался слишком прекрасным-потрясающим-и-невероятным, что порой ей казалось, что она и вовсе не достойна такого его.       Он смешил, когда она, уставшая и расстроенная, приходила в то самое кафе. Рассказывал о том, как решился стать пловцом и о многих препятствиях, которые ожидали его по пути к мечте. Он, одним словом, стал всем.       Сердце кровоточило при виде него, такого счастливого, улыбающегося их общей однокласснице. Он резал без ножа. Медленно проникая под кожу, словно в родной дом, Чонин незаметно перестал быть чьим-то в ее глазах, он стал лишь ее, как собственность, никак не вещь. Если бы Ким попросили описать любовь к Чонину, она бы, не раздумывая, ответила: «Ким Чонин течет в венах вместо крови».       Задыхаться всегда, когда он, не думая о чем-то другом, переплетал их пальцы, для того, чтобы вести в каком-то направлении — норма. Задыхаться задыхаться задыхаться, а выдыхать лишь тогда, когда отходить от него на безопасное расстояние, и не видеть звезды в его глазах. Именно звезды. Ей хочется верить, что его таким видит лишь она, Дженни Ким.       — Джендык-и, Чонину, кажется, нравится Суён.       Тогда Дженни сорвалась с места, отталкивая всех, кто преграждал ей путь. Так много хотелось сказать, а потом громко, надрывая голос, кричать, что он, черт побери, ее. Не Суён, не Джихун, не еще чей-то. И плевать, что о ней подумают, она ведь первая его увидела! Тогда, когда он нахально улыбался ей в автобусе, и даже сейчас, спустя четыре месяца, она все еще помнит, какие созвездия были в его глазах.       — Ты…ты! Ты мне нравишься! — прямо и с порога закричала она, так оглушительно, что даже рядом с ним стоящая Суён, зажмурила глаза.       — Ну, наконец-то!       Все мышцы на лице Ким расслабились, она не понимала, о чем говорит Суён. А Чонин, засунув руки в карманы школьных брюк, сузив глаза, явно довольный чему-то, улыбался.       — Ч-что? О чем ты?       — Ты мне тоже нравишься, НиНи.       Она расширила глаза, затаив дыхание. Громкие голоса в ее голове, кажется, аплодировали. Мы. Так. Не. Договаривались.       Не дожидаясь реакции, Чонин приблизился к замершей Ким, цепляя ее подбородок пальцем.       — Что ты…?       — Ох, заткнись.       Обрушаясь требовательным поцелуем на ее губы, Чонин целовал так, словно хотел доказать всю свою любовь и преданность. Сжимал подбородок настолько сильно, словно боялся, что она — иллюзия, которая исчезнет.       — Вы, ребята, не съешьте друг друга, — ехидно комментировала Суён.       Ее голос звучал достаточно громко, но разобрал слова Суён лишь парень, который в это же время решил поиздеваться над подругой детства. Все-таки она помогла ему в кое-чем.       — Ну, Чон…фу, ну, фу-у! Ким-придурок-Чонин, мы так не договаривались! Это тебе не дорама, вынь язык, фу!