Презумпция невиновности

      — Таня, выручай, — сходу объявил Лисицын, заходя в лабораторию.       — Случилось что-то? — не отрывая взгляд от монитора, спросила Белая.       — Случилось, — подтвердил Костя, опустив руку на спинку компьютерного кресла и наклонившись вперед, добавил уже тише. — Посмотри, пожалуйста, адрес регистрации вчерашнего задержанного.       — Так ведь установили уже, что он не причем? Или открылись новые обстоятельства? — уточнила Таня, повернувшись к мужчине.       — Хочу проверить одну версию, — туманно ответил Лисицын, стараясь сохранять самообладание. — На всякий пожарный, так сказать…       Не задавая лишних вопросов, явно погруженная в какие-то свои мысли, эксперт застучала по клавишам.       — И еще момент, Танюш. Пожалуйста, не говори никому о моей просьбе, — осторожно попросил Костя.       Белая окинула коллегу непонимающим взглядом, затем продиктовала адрес из протокола допроса.       Только Татьяна закончила говорить, как в лабораторию заглянула Соколова.        — А вы чего здесь? Все уже на совещании.       — Последние материалы распечатываю и иду, — ответила Белая, собирая стопкой документы. — Вы в Малиновске закончили? А то бедный Шустров вчера звонил, жаловался на депортацию за сто первый километр…       — Зато как плодотворно сработали! Практически «болдинская осень» посреди зимы, — хохотнула Юля, пытаясь уловить настроение Лисицына. Мужчина то ли опять был не в духе, то ли озадачен чем-то. — Игорь после продолжительной «ссылки» домой отсыпаться поехал, а я отчеты оформлять. Надеюсь, сегодня с бумагами разделаться и уже завтра смогу к новому делу приступить. Как, кстати, эти психологи из министерства?       — Мутные какие-то, — при упоминании о чужаках Костя вышел из своих дум. — Послали их на нашу голову…       Переведя взгляд с Соколовой на Лисицына и обратно, Таня молча вышла.       — И, кстати, профайлеров с пролайферами ты всё же спутал, — напомнила девушка их утренний разговор.       — Да мало ли где я там в букве ошибся, главное с убийцей не промахнуться, — раздраженно ответил Костя.       — Ты чего такой? Сам себе не формат, — не понимала настрой коллеги Юля.       — Ага, еще скажи, не в профиль. Мне их психологические штучки вот где уже, — психанул Лисицын, резанув ребром ладони по горлу, и покинул лабораторию.       — Чудной ты какой-то, товарищ майор, — произнесла Юля и ушла оформлять документы по делу в Малиновске.       Лисицын быстрым шагом пересек коридор и остановился возле пустого буфета. «Без свидетелей уже не отпроситься, видимо все действительно уже в сборе. А что если? Ну, конечно». Костя достал телефон и набрал смс: «Галина Николаевна, разрешите я отъеду?». Ответ пришел практически сразу: «У нас совещание. После можешь ехать». «И как только успела так быстро набрать», — вздохнул Лисицын и буркнул под нос: «Раньше сядем, раньше выйдем».       Лисицын зашел в переговорную, немного опоздав.       — Даже у самого умного и изворотливого преступника есть проколы, наш же не обременен особым интеллектом, поэтому у него их должен быть целый вагон, — заявил полковник Петров, что-то отмечая в ежедневнике.       — Предварительно что-нибудь скажешь? — спросил Андрей. — Как сегодня съездили?       — Где сегодня были, это его не первое дело, надо еще раньше искать, — ответил профессор. — А по профилю: судим, безработный, живет на награбленное, может перебиваться случайными заработками, злоупотребляет алкоголем. Не совсем опустившийся люмпен, но от бича по образу жизни недалеко ушел. Как я уже говорил, страдает психиатрическим заболеванием, которое явно прогрессирует.       — Откуда вы все это берете? — искренне не поняла Белая. — Ведь было много маньяков с изумительными характеристиками: хороших семьянинов и передовиков производства.       — Таких действительно немало, — подтвердил Владислав Викторович. — Но у них почерк абсолютно другой, соответственно, и профиль тоже. Взять, к примеру, знаменитого Тэда Банди. У него было два высших образования, несколько браков.       — Хотите сказать, вы так про каждого можете? — скептически уточнил Лисицын.       — Вполне, — улыбнувшись ответил профессор. — Про вас рассказать?       Лисицын снисходительно хмыкнул.       — Вы не женаты и никогда не были. Участвовали в боевых действиях. Из патриархальной, скорее всего, многодетной семьи. Причем старший или один из старших детей. Испытываете явно не дружеские чувства к своей коллеге, с которой утром пришли на совещание.       Константин прожег профайлера взглядом.       — Личное дело запросить ума много не надо. Со связями в министерстве это не составляет труда, — ответил Лисицын на свое досье.       — Очевидное не нуждается в доказательствах, — парировал Петров. — Справок я о вас не наводил.       — Давайте вернемся к делу, — призвала Галина Николаевна. — Вы хотите сказать, есть еще трупы, о которых нам неизвестно?       — Почему сразу трупы, возможно и выжившие жертвы, — ответил Андрей. — В практике очень часто долго не объединяют дела, особенно когда они в разных районах.       — Я все равно не могу понять, как нам поможет этот профиль в огромной Москве. Под такое описание подходят тысячи людей, — отметила Белая, с интересом слушая заключения профессора.       — Конечно, на основании только одного профилирования преступления не раскрываются. Мы все-таки психологи, а не медиумы. Только с помощью дактилоскопии преступления тоже не раскрыть, это же не повод от нее отказаться, верно? — улыбнулся Петров и повернулся к Валентине. — Расскажите, пожалуйста, про локализацию ран. Может быть, что-то показалось странным, выбивалось из общей картины.       — На третьем трупе следы не только от ножа, который фигурирует во всех эпизодах, но еще и от одного режущего предмета. Могу предположить, что это строительный шпатель.       — В первом деле череп проломлен кирпичом, во втором и четвертом тупым тяжелым предметом, но явно не кирпич и не камень. На молоток тоже не похоже, — дополнила Рогозина.       — Продолжая тему со шпателем, можно предположить, что это было что-то из инструментов? — уточнил Николай Петрович.       — Думаю, да. Но что именно это было, точно назвать не могу. Что-то металлическое продолговатое. Возможно, просто труба, — заключила Антонова.       — Подожди, — прервал рассуждения Лисицын, до этого витавший в своих мыслях. — Мне свидетельница по последнему делу сообщила, что некий мужчина копал в месте обнаружения тела каким-то металлическим предметом. Она предположила, что совком, но получается, это был как раз шпатель.       — Вполне мог быть каким-нибудь отделочником или строителем, — предположил подполковник Круглов.       — Или даже скорее уволенный из этой сферы. Как видите, круг подозреваемых потихоньку сужается, — улыбнулся профессор.       — Предлагаю сразу обсудить перечень задач на завтра, — подытожила Галина Николаевна.       — У нас есть новая база поиска, попробую найти там не попавшие в серию эпизоды. Они явно должны быть, — рассуждал Андрей, изредка бросая взгляды на Белую. — Кстати, Николай к нам присоединится или он все врио?       — Сегодня допоздна дела передаёт, а завтра вроде обещал быть, — ответил профессор. — Может он еще что-то новое скажет по профилю.       — Кость, ты с Соколовой поезжай тогда на стройки, недалеко от мест убийств, — распорядилась Рогозина.       — Я тоже планировал съездить, кого именно искать я скажу завтра утром, когда будет готов развернутый профиль. Если Андрей найдет более ранние дела, тогда уже дополню по факту, — уточнил Петров.       — На сегодня всё, — заключила Рогозина. — Завтра утром совещание как обычно.              ***       Несколько помявшись перед дверью, Лисицын нажал на звонок.       Не открывали достаточно долго. Странно, неужели никого нет? Настя уже должна быть в декрете, да и Влад на больничном. Наконец за дверью послышалось шлепанье босых ног.       — Здравствуйте, — на пороге стол Стрелецкий в одних шортах и с перебинтованной грудью, — Вы решили, что произошла какая-то ошибка и пришли меня задержать?       Разбитое лицо парня исказила усмешка.       — Здравствуй, вовсе нет.       — К отцу по делам? — уже серьезно озвучил новое предположение парень.       Костя так и замер перед открытой дверью: «Надо же отцу… А что, если он действительно считает Николая своим отцом, а я сейчас вваливаюсь в их семью, как в грязной обуви в операционную?».       Затянувшуюся паузу нарушила вышедшая из душа Настя. Мокрые волосы, которые она продолжала промокать полотенцем, волнами спадали на плечи. «Босая, беременная и в халате, а когда-то была грозным следователем… или скорее старалась такой выглядеть. Хороша, но Юлька лучше», — подумал Костя, рассматривая женщину.       Настя явно растерялась при виде непрошеного гостя.       Не успев ничего сказать, Лисицын обернулся на звук открывающегося лифта. На площадке стоял глава семейства, увешенный пакетами.       — Что ж вы гостя даже на порог не пустили? Проходите, Константин. Настюш, не стой на самом сквозняке, да еще и с мокрой головой.       Мужчины прошли в квартиру и Николай, положив покупки на пуфик, щелкнул замком.       — О, вкусняшки, — раскрыл один из пакетов парень, затем подхватив его, скрылся на кухне.       — Остальное не таскай, нечего переломанные ребра лишний раз беспокоить, — распорядился Удальцов.       Настя молча удалилась в одну из комнат.       — Пройдешь? — как бы между делом поинтересовался Николай, снимая ботинки.       Костя вдруг примерил эту ситуацию на себя. Возвращается он с работы, на пороге чужой мужик, а жена только выходит из душа. Нет, конечно, дома еще ребенок, если так можно назвать здорового лба, который уже догнал в росте достаточно коренастого Лисицына. Майор прикинул, что скандал он бы закатывать не стал, но вот вопросы бы точно возникли…       — Да расслабься ты. Мне Настя всё рассказала, я знаю про тебя и Влада, — шепотом пояснил полковник.       — А…       — Он не в курсе.       — А почему…       — Потому что я знаю, что такое быть одному и получить надежду обрести семью.       Лисицын замер: «У меня настолько банальные вопросы, что он так ловко отвечает? И что он имеет в виду, говоря про семью?»       — Поужинаешь с нами?       «Дурацкое чувство, — рассуждал Константин. — Вот насколько он старше меня, если вообще старше? Ну, на пару лет максимум. А чувствую себя школьником перед ним. И дело тут совсем не в званиях…»       Забрав оставшиеся пакеты, мужчины прошли на кухню. Влад раскладывал продукты по местам, параллельно уминая шоколадный батончик.       «Сложно сказать, на кого он больше похож, — подумал Лисицын. — Но темные волосы, комплекция и любовь к сладкому точно от меня…»       — Что у нас сегодня на ужин? — присоединяясь к разбору пакетов, спросил Коля.       — Да мама как всегда кучу всего наготовила, — беззаботно отозвался парень.       «А ты перед едой уже перебиваешь аппетит шоколадом. Вот вроде взрослый парень, но в чем-то еще ребенок. На себя-то посмотри, — услужливо подколол Костю внутренний голос. — Сам весь день на сухомятке и, если повезет, то на сладостях».       В кухню вошла Настя, уже переодевшись в спортивный костюм. Находиться в халатике при Лисицыне ей было как-то неловко.       — Коль, мне, кстати, сегодня Андрюха звонил, — начал рассказывать Влад, закончив с продуктами и сев на стул у окна. — Он сегодня вернулся из Сибири.       Лисицын осекся. Сначала парень назвал Удальцова отцом, теперь обращается по имени. Скользнула надежда, что Влад всё-таки знает, что Николай не кровный родитель. Еще Косте резануло фамильярное «Андрюха» в отношении подполковника. Ничего себе у них общение, неужели, правда, так близко приятельствуют?       — Да, он как раз прилетел сегодня, но мы пока не виделись. Ему профессор про твои злоключения рассказал?       — Не, он сам в документах знакомую фамилию увидел. Я думал, в уголовном розыске редко удивляются, но он реально от вчерашнего в шоке. Обещал зайти проведать завтра, если не совсем поздно закончит. Сегодня уж не стал, итак с аэропорта в ФЭС поехал. Как идет расследование? Предварительный профиль готов?       — Работаем, пока ничего интересного — безучастно пожал плечами Удальцов. — Я с обеда в министерстве, Губанову дела передавал после отпуска.       — Ну, Коль… — протянул парень, уставившись на Николая.       — Да там и рассказывать особо нечего. Сам фигурант достаточно тривиален, типичный маньяк. Викторович предполагает у него шизофрению или иной более редкий диагноз по психиатрии. Какой-либо целенаправленной выборки жертв он не делает, убивает, когда его переклинит. Профиль практически готов, сейчас главное как можно подробнее его дополнить, чтобы ускорить работу криминалистам. Плохо только, что преступник стремительно деградирует. Убийства совершаются все чаще, плюс с каждым разом он всё более жесток, — рассказал Коля, накладывая всем ужин.       — Да уж, только ты можешь сказать: вполне себе обычный маньяк, рядовой насильник, — хохотнул Влад, шустро орудуя вилкой. — А правда, что в этой ФЭС настолько крутые эксперты и аппаратура? Криминалистический центр МВД им уступает?       Костя не был уверен, что вопрос адресован ему, но решил поддержать разговор.       — Не знаю, по какой шкале у тебя крутость измеряется, но технические оснащение у нас действительно на высочайшем уровне. К тому же сильный штат оперативников и экспертов.       Ужин продолжался под неспешные разговоры о работе. Весь вечер Влад не обращал на гостя особого внимания. Ну, пришел коллега Удальцова на ужин, ему то что?       — Спасибо, всё было очень вкусно, но я пришел, чтобы серьезно поговорить, в первую очередь с тобой, Влад, — Лисицын наконец-то решился начать важный разговор.       Не только от профайлера, но и от остальных не скрылось как при этих словах напряглась Анастасия.       Костя вопросительно посмотрел на Удальцова, тот одобрительно кивнул в ответ, затем Лисицын перевел взгляд на Настю. Она неопределенно пожала плечами, отведя глаза, всячески стараясь скрыть свое волнение.       — О чем вы хотели со мной поговорить? Об инциденте с задержанием? — предположил парень, внимательно рассматривая гостя.        Проигнорировав его вопросы, Лисицын обратился к Удальцовой:       — Насть, может, ты начнешь?       «Только настоящий джентльмен может всё свалить на даму… Хотя, пожалуй, он прав. Вероятность что такую новость Влад более адекватно воспримет от меня действительно выше», подумала Настя, собираясь с силами.       «Нехорошо перекладывать ответственность на женщину, тем более в положении, но пусть это лучше скажет мать, а не чужой мужик», судорожно соображал Лисицын.       — Владь, я не хочу ходить вокруг да около. В общем, Костя твой отец, — тихо озвучила новость женщина.       Подросток отложил вилку и, насупившись, уставился на Лисицына.       — Семнадцать лет не пойми где шлялся, а теперь, когда алименты платить не нужно, объявиться решил?       — Владислав! — не сдержалась Настя.       — А что Владислав? Я неправду сказал что ли?       — Я только сегодня узнал об отцовстве, — негромко, но решительно ответил Лисицын.       Парень недоверчиво посмотрел на мать, она в подтверждение слов Константина кивнула и перевела взгляд на мужа. Удальцов считал, что в сложившейся ситуации они должны разобраться сами, внимательно наблюдал, но не вмешивался.        — А пришли зачем? — решив не нервировать лишний раз мать, Стрелецкий несколько сбавил обороты.       — Поговорить, пообщаться, — пытался сохранить спокойствие Лисицын.       — Поговорили уже, — грохнув стулом, огрызнулся Влад и спешно вышел из кухни.       Костя уставился на свои руки сложенные в замок.       — Если честно, я не знаю, на что ты рассчитывал, — заметила Настя.       — Ни на что я не рассчитывал. Просто спустя столько лет случайно узнал о ребенке, приехал увидеть его и поговорить.       Настя не могла вспомнить, чтобы когда-то видела Лисицына таким растерянным и подавленным.       — Ладно, пойду я. Спасибо за ужин.       Когда вышли в прихожую, Настя пообещала:       — Я постараюсь с ним поговорить. Не могу сказать, что он отходчивый, но в любом случае, ему нужно переварить эту новость.       — Хорошо, спасибо, — понуро кивнул Лисицын и скрылся за дверью.       Женщина прошла в комнату сына. Юноша лежал, отвернувшись к стене.       Настя присела на край кровати, но подросток не обратил на мать никакого внимания. Она негромко позвала его по имени. Ноль реакции.       Тяжело вздохнув, Удальцова положила руку на плечо сына.       — Владик, тебе не кажется, что ты был не прав?       — А что я должен был кинуться с возгласом «папа» ему на шею? Тоже мне отец года нашёлся… И не называй меня Владиком! Мне не пять лет.       «Пусть не года, но все же отец. Сколько раз он выспрашивал про папу хоть что-то, а когда первый раз увидел, так себя повел. Реакция на Удальцова у него была гораздо более адекватная. Что впрочем, не удивительно. Изначально к чужому дяде требований и ожиданий меньше, чем к родном отцу», рассуждала Настя.       — От того, что я называю Колю — «Коленькой», он ребёнком не становится. Что ты так с места в карьер?       — А что ты его защищаешь? Были же причины, почему ты не сказала ему о беременности? Или любишь до сих пор? — строго прищурился парень.       — Да причем здесь любовь, — снисходительно рассмеялась Анастасия, — в этой жизни я люблю только трех мужчин, правда один из них еще не родился.       Женщина ласково погладила свой живот.       — Ты хочешь, чтобы я с этим общался? — после паузы уточнил Влад.       — Общаться с ним или нет, это исключительно твой выбор, я не собираюсь настаивать ни на одном из вариантов. Но думаю, дать человеку шанс всё же стоит. В любом случае решать тебе. Спокойной ночи, — потрепав, незаметно повзрослевшего сына по темноволосой макушке, Настя покинула комнату.