Бал страданий

      Идея Короля Жьяра поначалу показалась Фрэн просто потрясающей. Дагенхарт никогда не была на настоящих балах, поэтому с ясной, как у ребёнка, улыбкой она заручилась всё подготовить, дабы показать гостям из других реальностей всю красоту так обожаемой ею Иверсты. Вот только увидев в списке приглашённых господ из Пятой реальности, Фрэн начала сомневаться во всём этом. Она только-только стала жить нормальной жизнью, начала забывать тот ужас, что произошёл с ней, а тут, как гром среди ясного небо, на неё упало её прошлое.       Будучи Хранителем ключа, она могла бы переубедить Короля Иверсты и избежать встречи с ненавистным прошлым, но Фрэн не тот человек, который ставит своё личное счастье выше счастья целой реальности. Быть может, это единственный способ найти общий язык с враждебно настроенной Пятой реальностью. Кто знает, что на уме у Матери Мабуки и её отпрыска, быть может, завтра они объявят Иверсте войну, а больше всего на свете Фрэн боится потерять свой второй дом, ведь первый она уже потеряла. Вот и приходится стоять у мраморной колонны и недовольно смотреть на веселящуюся толпу.       Огромное количество молоденьких девушек, полных леди преклонного возраста и ряженых в пёстрые камзолы кавалеров просто выбешивало Дагенхарт. И нет, она не завидовала, разве можно завидовать вспотевшим, невзирая на вылитую тонну духов, тушам, с разлохмаченными волосами и лопнувшими корсетами, она не была зла, что её не пригласили потанцевать, таких смельчаков было с лихвой, но всем поголовно Фрэн отказала, включив режим высокомерной стервы. Девушка не понимала, как можно веселиться, когда за столом, уткнувшись в плечо маменьки, закинув ноги на соседний стул, сидел Ремор, жадно разглядывающий её сквозь хрустальный фужер, наполненный красной жидкостью. Фрэн искренне надеялась, что это было вино и что Его высочество не соизволит оторвать свой королевский задок со стула, но рвению Ремора можно только завидовать, ведь это рогатое существо, накинувшее на себя облик юнца и прилежного мальчика, никогда не упустит возможности хлебнуть страданий.       Он грациозно встал из-за стола, что-то шепнув на ухо матери, которая лишь махнула рукой, продолжая с любопытством слушать истории знатно опьяневшего Короля Жьяра. Осознав всю занятость матери, Ремор с неким раздражением направился к своей цели, в наглую расталкивая танцующих.       Весь в чёрном, он, такой суровый и гордый, с каждым шагом заставлял сердце девушке биться сильнее. Оказавшись рядом, Ремор облокотился на колонну и сделал один небольшой глоток.       — Какая неожиданная встреча. Как поживаешь, Фрэн? — поинтересовался он, противно постукивая выкрашенным чёрным лаком когтем по фужеру.       Фрэн слегка усмехнулась, оглядев нависшего над ней Принца тьмы. Как же так, Его высочество сам даёт ей повод для отпора, грех не воспользоваться. Она ловко отскочила от колонны, так что Ремор даже не успел прикоснуться к одному из лучших источников слёз и страданий.       — Вовсе наша встреча не неожиданная, мы сегодня за день раз пять лицом к лицу встречались, да что-то смелости поговорить ты только к вечеру набрался. Ах, а я помню те времена, когда ты, Ремор, мог довести меня до истерики, вселить в меня самый настоящий страх. Что ж, видимо, годы берут своё. Стареем мы с тобой, мой старый «друг».       От услышанной дерзости он резко схватил Фрэн за подбородок, пачкая кожу красной жидкостью, что осела на его руках, когда изящный фужер разбился от давления в его руке, однако столь грубый жест не стёр довольную улыбку с лица девушки. Она продолжала сверлить его надменным взглядом и улыбаться, чуть ли не до самых ушей растягивая свою тёплую и мягкую плоть.       — Да как ты смеешь мне дерзить! — внутри его чёрной души клокотала ярость такой силы, что вот-вот она бы вырвалась наружу и уничтожила эту проклятую, чересчур яркую и счастливую реальность, от которой его, Принца тьмы, просто разрывало на части.       К его большому удивлению, с лица Фрэн улыбка так и не пропала, и Ремору от такого издевательства стало ещё хуже, он уже видел в своей голове картины того, как ломает это маленькое и хрупкое тельце на части, вот только в последнюю минуту он заметил, как Дагенхарт глазами указывает ему в сторону.       Принц тьмы покорно посмотрел туда, куда ему указали, но лучше бы он этого не делал. Его, по обычаю, красные глаза встретились с тысячей выпученных глазёнок, что с любопытством сверлили его и Фрэн.       Ярость внутри тут же сменилась паникой. Как же неловко и абсурдно это всё выглядит со стороны в их ветреных, полных беззаботных мечтаний головах.       — Что уставились, танцуйте, пока можете! — рявкнул Ремор, отпуская девушку. Музыка вновь вытеснила тишину, переманив любопытную толпу на свою сторону, подальше от двух заклятых врагов, пойманных в неловком для обоих положении.       — Кровь, что ли? — спросила Фрэн, разглядывая руку, которой она вытерла липкую красную жижу с шеи и подбородка       — Томатный сок, — ответил Ремор, однако после того, как словил недоумевающий взгляд девчонки, вновь сорвался. — Конечно кровь, Фрэн, ты же не думаешь, что я идиот и буду пить вашу безвкусную мешанину, которую вы так красиво храните в разноцветных склянках?       Ремор аккуратно достал из кармана платок и протянул уже потянувшейся к подолу платья девушке, виновато опустив голову. Приняв платок, Фрэн вытерла руку, с каким-то странным интересом и свойственным только ей любопытством разглядывая стоящего перед ней Ремора.       — Значит, на кровь перешёл. Что, страдания, текущие из моих глаз, тебя уже не удовлетворяют? Ах да, ты так и не смог меня получить. Я сбежала от тебя, Ремор, да не один раз, — гордо проговорила Фрэн и резко притихла, стоило ему поднять голову.       От этих слов в душе Ремора что-то противно завертелось. Это пробудилась лютая ненависть из-за того, что ему напомнили о столь глупом и постыдном поражении. Принц тьмы на фоне всех своих родственничков и собратий камал выделялся не только способностью разумно мыслить и выстраивать хитроумные планы, он был, наверное, самым гордым в Пятой реальности, ведь даже его мать, несмотря на свой статус, была простой. В Мабуке не было той хитрости, подлости и чрезмерно высокого чувства собственной важности. Да, она порой могла накричать, но с кем не бывает, у каждого есть чёрные полосы с кучей неприятностей, от которых просто крыша едет, а у Ремора будто вся жизнь была чёрной. Помнится, ходил слушок пару лет назад, что Мабука отказывается его короновать из-за чрезмерной импульсивности… Решение, может, и несправедливое по отношению к чувствам Ремора, но очень верное, ведь если эта козлиная морда усядется на трон, баланс будет нарушен, и очередная война поглотит реальности. Ремор на троне — всё равно, что маленький ребёнок с ножом.       Вся эта ситуация была для Фрэн обычной забавой, которая весьма быстро наскучила ей.       — Ладно, Ремор, не закипай, а то опять про тебя в газетах напишут «Вечный принц» или «Принц, так и не ставший Королём», будь проще, — Фрэн вручила ему платок, похлопав по плечу, до которого в силу своего возраста она уже могла с лёгкостью достать.       Сжав платок, что словно растворился в его руке, Ремор резко развернулся, успев схватить уходящую Фрэн за руку. Где-то в зоне со столами зашипел чёрный кот, которого удерживали костлявые руки Итворда, что заметил, как Дагенхарт приложила палец к губам и моргнула правым глазом в знак того, что всё под контролем.       Она развернулась с довольной улыбкой, надменно ожидая действий своего врага… Бывшего врага, ведь сейчас он вообще не считается угрозой. У Фрэн ушло достаточно много лет на то, что бы перестать бояться и понять всю его чёрную сущность. Он лишь избалованный принц, каких в реальностях миллионы, и избавиться от него проще пареной репы. Достаточно лишь задеть за живое, а у Фрэн в запасе была тысяча противных иголок, которые можно повтыкать в его чёрное, размером с рисовое зерно сердце, наполненное лишь любовью к себе.       — Может, потанцуем? — с ехидной улыбкой проговорил Ремор, переплетая пальцы рук.       — Вау, так просто? Без пафоса? Без попыток меня убить? — поинтересовалась Фрэн, самостоятельно хватая его вторую руку.       — Ну, я же пытаюсь быть проще, — он резко притянул девушку, ударяясь грудью о её хрупкое тельце.       Фрэн ловко вывернулась, перекрутив его руку, буквально падая в его объятья, одарив тем самым невинным взглядом одиннадцатилетней девчушки с чрезмерным любопытством и храбростью. Да только, кроме взгляда, от той Фрэн у неё ничего не осталось. Пусть она и стояла к нему спиной, сверля наивным взглядом, повернув голову вбок, он чувствовал, что она совершенно его не боится.       — Раз вы так просты, то позвольте признаться, я просто ужасно танцую, — она скорчила самую жалостливую гримасу и самую фальшивую.       Ремору надоело держать во всю развалившуюся на нём тушу, ловко раскрутив её, как клубок ниток, он просто продолжил вальсировать, смотря в наглые и довольные глазёнки.       — Почему ты так думаешь?       Фрэн улыбнулась, намеренно наступая ему на ногу.       — Понимаете, месье Ремор, родители меня не научили… Не успели научить.       — Однако ленивые у тебя родители, — шипя от неприятного ощущения, выпалил Принц тьмы, пытаясь увернуться от ещё одной попытки Фрэн наступить ему на ногу.       — Ну, что вы, просто гробы такие тесные, в них не повальсируешь, — нарезая второй круг вокруг опустившегося на колено Ремора, совсем без сожаления произнесла Фрэн, отчего демон даже усомнился, та ли Фрэн Боу сейчас рядом с ним.       — О, может быть, сменим тему? Не прячься за холодной маской, Фрэн, тебе тяжело о них вспоминать, — вдруг предложил Принц тьмы, ведя свою пассию под руку.       — Какая жалость. Вам, Ваше высочество, даже не интересно узнать, кто убийца?       — И кто же? — чуть ли не уронив хрупкую девушку на пол, крикнул Ремор, в последний момент сомкнув руки на крошечной талии, стянутой корсетом.       Фрэн так звонко и фальшиво засмеялась, что уже весь зал смотрел только на них, а в стороне столов из рук Итворда и Мабуки почти одновременно выпали вилки, звонко проскользив по холодному полу, выложенному из камня.       Девушка ловко выгнулась, обвив шею своего врага руками, крепко, подобно капкану, переплетая пальцы рук, чтобы Его высочество не смогло отвертеться.       — Это был монстр. Такой большой, чёрный, вместо головы у него был огромный рогатый череп, истекающий кровью… Никого не узнаёте, Ваше высочество?       — Как же не узнать самого себя, — отвернув голову в сторону, недовольно пробубнил Ремор, однако из раздумий его вывел уже просто до тошноты противный смех Фрэн, как ком, сидящий у него в горле, за этот вечер. В глубине души он успел пожалел, что решил над ней поглумиться. Всё вышло боком, а он и не понял, когда они успели поменяться ролями.       Мелодия из более энергичной медленно перетекла в медленное душераздирающее завывание скрипки. Сотни пар, кружащихся рядом, выражая всю свою любовь, уткнувшись друг другу в плечи, тихонько покачивались из стороны в сторону, дёргано двигая в такт музыке уставшими телами. Фрэн в объятья Принца тьмы падать не собиралась. Она хотела помучить его, выставить идиотом, и своих целей она добилась, а продолжать до самого утра находиться в его обществе, позволяя когтистым рукам по десятому разу облапывать её тело, по сути, ничем не отличающееся от тел других в этом зале, у некоторых формы даже посолиднее были, но Ремор на них даже не смотрел, у Фрэн желания не было. У Ремора мысли на её счёт всегда были одинаковые. Зачем они, если есть она? К каждой твари нужно искать подход, дабы развести её на страдания, а тут никаких ключей подбирать не нужно, главное — выждать время, когда её самоуверенность погаснет и храбрость заменится хранящимся в глубине души страхом, вот только всё было не в его пользу.       — Твоя мать так странно пялится на нас, — как-то неловко обнимая себя руками, проговорила Фрэн, косо посматривая в сторону Мабуки, к которой уже успел подсесть Итворд, что-то яро объясняя ей.       Возможно, их с Ремором совершенно неприемлемое для хороших врагов поведение и привело к этим чересчур бурным обсуждениям и спорам их пожизненных опекунов. Сколько Фрэн уже? Далеко за двадцать. Сколько Ремору? Чуть больше сотни, а за ними всё ещё бегают, как за маленькими детьми. От этого одновременно и смешно, и грустно.       — Боится за меня, я ведь «единственный» наследник, но не самый любимый член большой семьи. Большинство моих братьев и сестёр — просто камалы, мыслящие только об одном: к кому бы присосаться и паразитировать до скончания его дней.       — То есть они не разумны? Что-то вроде недоразвившейся формы жизни?       Ремор одобрительно кивнул, аккуратно накручивая выбившийся из причёски локон на длинный палец, оканчивающийся острым чёрным когтем.       — Я по способу питания от них не отличаюсь, но вот интеллекта у меня будет побольше, а знаешь, почему так?       Принц тьмы наклонился, дабы быть с ней на одном уровне, и его грубый, рычащий голос, будто вырвался из так старательно спрятанных воспоминаний и вновь заполонил её разум.       — О, Фрэн, всё очень и очень просто… Тень и свет порождают самых отвратительных существ вроде меня.       Ощутив, как его холодные руки с длинными когтями так мерзко обнимают её за талию, а голова с увесистыми рогами противно трётся о её голову, задевая причёску, Фрэн маниакально улыбнулась, сжав руку в кулак.       — Как хорошо, что я знаю отличный способ избавиться от таких, как ты, — прошептала Дагенхарт.       Принц тьмы толком не успел открыть глаза и понять её фразу, как по его выпудренным скулам прошёлся крепко сжатый кулак, развернувший его голову вбок. Довольная Фрэн завела руки за спину, надменно смотря на сплюнувшего чёрную кровь на пол Ремора, с шипением поглаживавшего покрасневший от удара участок лица. Она поманила сидящего на столе кота, что, словно пуля, ринулся к ней навстречу, желая оказаться в руках своей хозяйки.       Взяв упитанное животное на руки, Фрэн перевела взгляд с питомца обратно на разбитого Принца тьмы, чья самооценка сейчас медленно приближалась к уровню плинтуса, ведь толпа любопытных зевак вновь окружила их.       — Прощай, Ремор. Спасибо за вечер, я бы ещё потанцевала, да только мистер Полночь Младший нуждается в ужине.       Принц тьмы, вытирая кровь с губ дрожащими пальцами, пристально смотрел вслед уходящему источнику страданий до тех пор, пока подол её длинного жёлтого платья не скрылся за порогом и огромные двери не захлопнулись. Вновь заиграла музыка, вновь толпа закружилась в танце, а на его плечо легли тёплые и нежные руки матери.       — Король Жьяр такой забавный. Он пригласил нас на весенний бал, — радостно проговорила Мабука, но Ремор лишь зарычал, скидывая её руки со своих плеч.       — Вот и приедете на весенний бал, маменька, но без меня!