Coffee&Home

      Антон Шастун не любит Новый год. Ему не нравится белый искрящийся снег, разноцветные гирлянды на окнах случайных квартир и эта странная традиция готовить оливье. Он не смотрит «Иронию судьбы» и не наряжает елку.       Антон Шастун приходит в пустую хрущевку на окраине города, не включает свет, садится на подоконник и закуривает. За окнами смеются люди в красных колпачках и оленьих рогах, за тонкой картонной стеной слышится детское пенье.       Маленькой елочке холодно зимой.       Но гораздо холоднее зимой Антону.       В тысяче километров от него находится его семья. Его бабушка стругает оливье в огромный салатник, и салат у неё получается лучше, чем у кого-либо. Его мелкая сестра в красном колпачке наряжает красавицу-елочку, задорно хохочет и зовёт отца играть в снежки.       Душа Антона находится за тысячи километров от холодного окна и мерзких сигарет. А без души внутри груди любой оливье будет отвратительным, а любая гирлянда будет доводить до рвотного рефлекса.       Голосок за стеной смеётся, видимо получив желаемый подарок. Шастуна же съедает одиночество.       Он завязывает на шее шарф, присланный по почте бабушкой в подарок, и отправляется на улицу. Сидеть дома не остаётся сил. Стены как будто съедают его заживо, сжимают собой, не оставляя места спокойствию.       Время близится к девяти, и многие начинают расходиться по домам, чтобы успеть накрыть на стол, поздравить близких и просто насладиться последними минутами уходящего года.       На глаза парню попадается небольшая кофейня возле остановки, в которой ещё светятся огоньки. Он думает о насыщенном запахе кофе и вдруг улыбается. Если что-то и осталось в этом городе, что могло бы вернуть его к жизни, так это, пожалуй, этот прекрасный напиток.       С неба начинает сыпать снегом, и Шастун, накинув капюшон, кидается к небольшому строению, напоминающему стеклянную коробочку. Внутри тепло и пахнет…домом?       Он стряхивает с ног налипший снег и поднимает голову. Внутри вдруг что-то ёкает на секунду, и парень ёжится.       Обычно в таких местах работают молодые девушки или пацаны, некоторым из которых не всегда больше 18. Необычные, часто с крашенными волосами, проколотыми носами, в клетчатых рубашках — стереотип был уже плотно вбит в голову студента. Но стоящий за стойкой не был подростком.       Мужчина лет тридцати копошился возле аппарата. Смуглая кожа, темные волосы, зачёсанные набок, и мускулистые руки. Синяя рубашка с короткими рукавами, подчёркивающая голубые глаза.       Антон прокашлялся, обращая на себя внимание. Бариста повернулся и расплылся в вежливой приветственной улыбке. Он протер руки белоснежным полотенцем и заговорил.       — Добрый вечер. Определились с заказом? — голос незнакомца был необычайно глубоким и будто бархатным.       Антон на секунду задумался, но выбор быстро пришёл на ум.       — Давайте маленький стаканчик латте с лавандовым и мятным сиропами, — сказал он и улыбнулся. На улыбку баристы нельзя было не ответить взаимностью.       — Сию минуту, сударь, — подмигнул мужчина и принялся за работу.       Антон развязал шарф и бросил его на один из столиков, присаживаясь за него же. Наблюдать за работой незнакомца было необычайно интересно. Он что-то бурчал под нос, изредка морщился немного, но неизменная улыбка сияла на его губах.       — Как вас зовут? — неожиданно спросил парень и сам же вздрогнул от звуков своего голоса.       — Арсений, — кинул взгляд на посетителя бариста и ткнул пальцем в бейджик на груди. Заметив, что парень смутился, он негромко рассмеялся. — А вас?       — Антон, — прошелестел Шастун, смущенный своей невнимательностью.       Повисла тишина, прерываемая только шорохом от варки кофе. Умелые руки утрамбовывали порошок, загружали аппарат, добавляли сиропы. Антону казалось, что на его глазах происходит магия. В маленькой комнатке разливался аромат мяты, лаванды и кофе.        — Я тут с утра самого работаю, не откажитесь, если выпью кофе вместе с вами? — вдруг обратился Арсений к пареньку, бросая нечитаемый взгляд в его сторону. Антон кивнул и быстро пригладил волосы, вглядываясь в своё отражение в стекле.       На часах значилось 9 часов. Рабочий день кофейни по идее был закончен, и он предполагал, что ему всучят его стаканчик с напитком и выставят за дверь. Возвращаться домой не хотелось, оттого возможность остаться здесь ещё хотя бы на 15 минут действительно радовала, да и мужчина казался приятным человеком.       Арсений закончил готовку, и аккуратно подхватив два стакана, прошествовал до столика. Осторожно приземлив посуду, он щелкнул пальцами и быстро забежал в подсобку, что-то напевая под нос. Через несколько секунд он вернулся с небольшим праздничным пакетом и радостно улыбнулся.       Внутри Антона что-то сжалось и чуть погодя расползлось тягучее тепло.       Кто ты такой? Почему от тебя все внутри приходит в движение?       — Мне тут коллега пряники имбирные испекла, подарила. Не откажетесь? — промолвил мужчина, распаковывая угощение.       Пряники были ярко разукрашены глазурью и выглядели по-настоящему соблазнительно. Бариста вопросительно уставился на студента, развязывая фартук и кидая его на спинку соседнего стула. Антон, будто очнувшись, быстро закивал и взял в руки зеленую разукрашенную елочку. Арсений вновь усмехнулся и сделал глоток эспрессо.       — Почему не дома? В такое время обычно все торопятся к семье или друзьям, — прервал молчание мужчина и поднял глаза.       — Не к кому торопиться, — тихо ответил парень, бросая взгляд на падающий за окном снег. В груди раздалось эхо от сосущей пустоты. — Да как я посмотрю вы домой тоже не особо торопитесь.        Мужчина дернул плечом. Улыбка немного потускнела, но он все же издал хриплый смешок и уставился на парня. Вытянутое лицо, прямой нос и пухлые губы. Русые волосы были взъерошены, из-под челки блестели ярко-зеленые глаза с пушистыми ресницами.       — У меня нет причин находиться дома в эту ночь, — проговорил он резко хриплым голосом, и Антон неловко начал теребить кольцо на пальце.       — Я не хотел вас задеть…       — Тебя, — перебил бариста и откусил кусочек пряника. Шастун не понимающе уставился на визави. — Я не такой старый, можем и на «ты». Не задел, просто оказался прав, домой я тоже не спешу.       Антон допил стаканчик с кофе. Внутри творилось что-то неладное. Стоило его взгляду пересечься с взглядом баристы, в голове все резко туманилось. Арсений тем временем рассказывал о своей работе, и его мерный бархатный голос успокаивал. Шастун только и мог, что с забвением следить за движением аккуратных губ.        Арсений, упоенный рассказом, взмахивает руками, показывая что-то необъятное, и переворачивает стакан с остывшим кофе на рубашку посетителя. Повисает секундная пауза, и мужчина моргнув пару раз, подхватывает салфетку, и соскочив со стула, направляется к застывшему пареньку. Кофе растекается тяжелыми каплями по рубашке из некачественной ткани и немного попадает на джинсы. Мужчина, бормоча извинения, начинает аккуратно водить салфеткой по животу студента, пытаясь пропитать пятно, и Антон вмиг ощущает все. Ощущает мокрую влажность ткани, прилипающей к рёбрам и торсу, ощущает неожиданно горячие руки, стискивающие его бока. И стыд заливает щеки.        Непозволительно близко.       Шастун вскакивает со стула, чуть не сталкивая баристу на пол, и мужчина видит алеющие уши и дико блестящие глаза.       — Спасибо за кофе и за все, — нервно кидает парнишка, вытаскивая из кармана купюры и опуская их на стол. Он по кругу обходит брюнета и резко выбегает из кофейни.       Холодный воздух бьет по разгоряченному лицу, и парнишка ёжится, быстрым шагом направляется во двор, близкий к дому. На часах половина одиннадцатого, и Шастун не понимает, как получилось так, что он провёл в кофейне полтора часа. В мокрой рубашке было до ужаса холодно, но внутри горело странное чувство, не дающее покоя. Он направился к дому, проходя под полукруглой аркой, когда вдруг чьи-то сильные руки схватили его, развернули к себе и прижали к кирпичной стене.       В арке царил полумрак, прерываемый лишь только косым рассеянным светом фонаря возле дома. И лицо Арсения как будто расплывалось. Он был на полголовы ниже Шастуна. В темноте голубые глаза казались темно-синими, почти черными. Брови сведены к переносице, отчего на носу появилась смешная складочка.       — Антон, ты забыл шарф, — тихо проговаривает мужчина, отпуская плечи паренька и доставая вещь из-за пазухи. Он медленно заводит руки за спину студента, и наматывает шарф ему на шею, не отрывая взгляда от глаз.       У Шастуна внутри сердце стучит так, что больно дышать и кажется, что сейчас пробьёт рёбра. Он открывает губы, заглатывает немного воздуха, и в глазах на секунду темнеет.        У Арсения очень сильные и аккуратные руки, умные и томные глаза и укачивающий голос. Он смотрит ему в глаза, немного прищурившись, а белые снежинки, залетающие в арку, путаются в его волосах и не тают. И это так удивительно красиво, что парень думает, почему он раньше не любил снег?       Арсений умеет готовить вкусный кофе, и от него пахнет этим горьковатым напитком. Арсений так же одинок, как и Антон, и в эту новогоднюю ночь он обречён вернуться в пустую квартиру и встретить праздник одному. У Арсения красивые губы и прекрасная греющая улыбка, а ещё он мужчина, и Антон думает о том, что сошёл с ума, раз сейчас позволяет ему прижимать себя к холодной стене, и при этом думает о его привлекательности.       Он знает Арсения всего пару часов, а если быть честным, то вообще не знает. Но он первый человек в его жизни, из-за которого внутри творится полная неразбериха. И Антон вдруг понимает, что домом пахнет вовсе не от кофейни, а от него.       Мужчина держит концы шарфа у себя в руках, а тишина между ними накаляется до предела. У него за спиной недавний разрыв с женой, тоска по маленькой дочурке и разлука с близким другом. У него в перспективах пустые дни и круглосуточная серость. А сейчас прямо перед ним зеленые глаза и взъерошенные волосы.       И он позволяет себе потянуть шарф на себя, притягивая долговязого паренька, и думать о том, что если тот его оттолкнёт, то будет в общем-то прав.       Шастун притягивается.       Сгибается и дышит ему прямо в губы, теряется в морских глубинах глаз и захлебывается в них. Отступать некуда не потому что за спиной стена, а по бокам сильные мужские руки, а потому что позади сплошная сосущая печаль.       — Так значит Арсений… — бормочет Антон, закрывает глаза и тихонько прикасается к губам мужчины.       У обоих по кончикам пальцев сочится страх. Прошибает их тело как электрический ток, проступает холодным потом у позвоночника. Шастун цепляется за воротник синей рубашки баристы и тянет того на себя.       Губы медленно раскрываются навстречу, Попов позволяет себе зарыться пальцами в волосы парнишки, надавить на затылок, углубить поцелуй. Язык проскальзывает по губам, щекочет десна. У Антона кружится голова, он остервенело гладит пальцами шею мужчины, попутно чувствуя его руки, скользящие вниз по рёбрам, животу, пробирающиеся под рубашку, прижимающие к себе за голые лопатки.       Арсений отстраняется от губ, целует в подбородок, кончик носа, в закрытые дрожащие веки, тыкается носом в шею, втягивая мягкий запах кожи и сигарет. Оставляет короткий поцелуй, пытается унять внутреннюю жажду, не быть чересчур настойчивым, но Шастун тянется навстречу, стискивает в объятиях, бормочет его имя ему в макушку, и от этого крыша машет ему ручкой, даже не обещая вернуться.       Попов тихо интересуется адресом студента и довольно скалится, узнавая, что это совсем рядом. Они снова целуются взахлёб до мурашек на коже, и Арсений хватает разомлевшего парня за руку, сплетает пальцы, ощущая холод металлических колец, и тянет его в сторону дома. Антон судорожно ищет ключи в кармане, открывает подъездную дверь, и они целуются на каждом этаже до ярких всполох под закрытыми веками. Парень несколько раз роняет ключи, тщетно пытаясь открыть квартиру, а Арсений хрипло смеётся, обхватывает его пальцы с ключами своими и вставляет предмет в замочную скважину. Внутри разливается тепло и неописуемая нежность, он привстает на носочки и легко целует парнишку в затылок, после чего они вваливаются в маленькую квартирку.       На часах одиннадцать часов. Мужчина скидывает свою куртку и медленно стягивает другую с застывшего парня. В голове у обоих бегущей строкой пробегает, что все до ужаса выглядит правильно. Антон смущенно тянется к пуговицам баристы, путается в складках ткани и смешно бурчит, хмуря брови. Попов же не спешит помогать, умиляясь неловкости парня. Он прижимает его к стене и позволяет себе уже по-настоящему поцеловать его шею. Шастун закидывает голову назад и хрипло матерится, чувствуя руки, сжимающие его ягодицы и стягивающие джинсы.       Они добираются до неразложенного дивана почти полностью обнаженные. Арсений переворачивает парня на живот и скользит взглядом по острым позвонкам спины. Наклоняется, целует в худощавое плечо, потом лопатки. Сжимает бёдра так сильно, что Шастун тихо шипит.       — Знаешь, от тебя пахнет моим кофе, — тихо шепчет бариста, переворачивая парня на спину и заглядывая ему в глаза. Тот проводит рукой по лицу и смеётся.       Арсений целует ключицы и оставляет яркие пятна, проводит языком по тазобедренной косточке и аккуратно сжимает стояк студента через трусы. Тот тихо стонет, не отрывая взгляда от мужчины и легонько качает бёдрами навстречу, краснея от стыда и возбуждения.       Попов резко выдыхает и стягивает трусы с парнишки, размазывает смазку по возбужденному члену и, колеблясь, прикасается к нему губами. Шастун выгибается, зарывается пальцами в густые волосы мужчины и тихо стонет. Горячий язык обводит головку по кругу, ласкает уздечку, проскальзывает вниз, а внутри Арсения все горит и расплывается от каждого полувздоха-полустона паренька.       Он продолжает пытку ещё некоторое время, а после выпрямляется, срывая разочарованный вздох снизу. Снимает с себя белье и смачивает два пальца. Шастун под ним ёжится и прикрывает глаза. Арсений смачивает вход, проскальзывает внутрь, успокаивающе гладя дрожащего парня, старательно растягивает и пытается отвлечь, когда вновь вбирает в рот член. Когда боль начинает стихать, Попов нависает над Шастуном, закидывая тощие ноги себе на спину.       Первый толчок оказывается настолько болезненным, что Антон вскрикивает, и на глазах проступают слезы. Он стискивает спину мужчины пальцами, оставляя красноватые полосы.       — Арс, черт возьми, как же больно, — шипит он, тыкаясь носом в горячее плечо. Мужчина опирается на локти, гладит его щеки, нежно целует в искусанные губы.       Боль стихает, и Попов, сжимая худые плечи, качает бёдрами навстречу. Внутри парнишки узко и горячо, его пальцы при каждом движении слегка царапают кожу, и он выглядит так потрясающе, что можно сойти с ума. Он делает ещё пару толчков, прежде чем задевает простату и паренька выгибает от удовольствия. Он издаёт такой томный стон, что по коже Арсения пробегает табун мурашек.       — Какой же ты, мать твою, потрясающий, — шепчет он ему в губы, делая ещё один толчок и получая в ответ стон. — Ты лучшее, что могло случиться со мной в этом году.       Шастун стонет, подаётся навстречу и кажется сгорает дотла. Каждое слово мужчины запускает внутри волну оглушающего счастья. Каждое слово эхом раздаётся в его душе, которая вдруг вернулась откуда-то издалека и встала на место. От сосущей пустоты не осталось ничего, и парень впервые за долгое время дышал.       Арсений прислоняется лбом ко лбу Шастуна и смотрит в полуприкрытые зеленые глаза. Парень полностью погружён в блаженную негу, на губах сияет безумная улыбка.       Если бы тебя не существовало, тебя бы необходимо было создать.       Мужчина ускоряет темп, и Антон чуть ли не переходит на вскрики, каждое движение отдаётся ураганом удовольствия внутри, и его разве что не подбрасывает. Старый диван нещадно скрипит от невиданной для него нагрузки, а в стену вдруг несколько раз ударяют, и слышится ругань.       Антон шумно выдыхает и кончает себе на живот, пачкая и мужчину. Тот толкается ещё несколько раз, прежде чем дойти до своего оргазма и выйти. Они перекатываются набок, шумно дыша, оба взмыленные и уставшие. Антон вытирает сперму уже и так грязной рубашкой и вдруг смеётся сиплым смехом.       — Ты чего? — спрашивает бариста, целуя парня в острое плечо.       — С Новым годом, Арс, — улыбается Шастун, тыкая пальцем в часы на столике возле дивана.       За окном взрываются фейерверки, и темная комната окрашивается разноцветным светом. Антон почти счастлив, но со страхом смотрит в глаза лежащему рядом мужчине. Тот видит немой вопрос и прикрывает глаза. А после сплетает их пальцы и кладёт голову парнишки к себе на плечо.       Я не оставлю тебя одного, потому что я тоже нуждаюсь в тебе.       Они не спят целую ночь, рассказывают друг другу про свои жизни. Арсений смеётся, когда слушает про маленькую сестру парня и строгую бабушку. Антон тепло улыбается, когда видит с какой нежностью мужчина рассказывает про маленькую дочь и близкого друга-армянина, уехавшего в Новый Год к родственникам в Армавир.       Арсений с заботой смотрит, как Антон, замотанный в какой-то старый клетчатый плед, сидит на подоконнике, поджав ноги, и курит дешевые сигареты. Он обещает себе, что купит ему что-нибудь покачественнее, когда тот тушит окурок и примащивается у бока баристы. Парнишка быстро засыпает, оставляя Арсения наедине с мыслями. И он думает, что самым правильным решением в его жизни было пойти работать в маленькую кофейню на окраине города.       Он в который раз целует Антона в висок и позволяет себе провалиться в сон, потому что проснуться рядом с ним будет одним из лучших подарков, которые ему только преподносили.