Бытовые баталии

      — Дай мне их сюда. Прошу тебя.       — Это в конце концов уже смешно…       — Не пользуйся своим ростом, ты же знаешь, я могу их отобрать. Скажи хотя бы, сколько там получилось?       — Разумеется, я их отдам. Но ты ведь не побежишь сейчас их оплачивать?       — … Конечно, нет.       — Уж пожалуйста. Всё-таки ночь на дворе.       — …       — Давай поговорим.       Иногда Макс ощущал себя пожарным или на худой конец контролёром давления в отопительных котлах. Он уже давно вычислил наилучшую стратегию в подобные моменты. Но тем не менее давление неумолимо переползало с девяноста на сто, со ста на сто десять. Главное, было вовремя заметить и повернуть рычаг в правильную сторону. И не перекипеть самому. До взрыва двух систем пока не доходило, но сама идея тянула на катастрофу.       Сейчас Горький чувствовал себя так, словно чудом подбежал и сбросил давление ещё до того, как стрелка приблизилась к красной отметке. Лихорадочный огонь в глазах Драя снова скрылся где-то в глубине зрачков.       Включился свет. Драй деловито занялся чаем, отвернувшись к плите. В тишине вспыхнуло синее пламя конфорки. Из открытой форточки тянуло холодом. Привычная атмосфера для долгих разговоров.       О столешницу стукнулись две кружки. Чёрный чай без сахара и с лимоном обоим. Лучше был бы, конечно, кофе, но они договорились не злоупотреблять им, особенно, в будни по вечерам.       Драй сел напротив, сложив руки на столе в замок. Светлые глаза с кроваво-красными разводами капилляров буквально впились в Горького.        — Хорошо. Давай ты за воду, а я за свет, отопление, интернет и телефон. Максим едва удержался от знаменитого жеста рукалицо. Мешали очки.       — Так. Ещё раз. Почему мы не можем просто платить по квитанциям напополам?       Драйзер неожиданно мягко потянулся через стол и тронул его запястье. Ответ немного задержался.       — Я просто не хочу обременять тебя такими мелочами.       «Ага. Успокоился и сменил тактику…» — мелькнуло в голову у Макса. Но в душе всё равно приятно потеплело.       — Меня, конечно, умиляют твои настойчивые попытки взять меня на содержание, но ведь это ни к чему. Я прилично зарабатываю, и уж на оплату счетов меня точно хватит.       — Тогда будем считать, что это просто мой каприз. Хочу, чтобы ты меньше думал о бытовых тратах.       Рука с запястья скользнула в ладонь. Максим на секунду опустил взгляд и затем снова перевёл его в лицо собеседнику. Лучше не отвлекаться.       — Хорошо. Давай восстановим историю твоих маленьких капризов. Сначала ты угощаешь меня текилой, потом платишь в ресторане, потом те запонки и тот паркер. И вот мы сражаемся за то, кто оплачивает чек в супермаркете, кто покупает порошок, кто… Оплачивает квитанции за свет и воду? Серьёзно? Драй, — Горький улыбается. — Купить меня пытаешься?       На лице Драйзера отобразилось недовольство, плавно сменившееся весёлой такой улыбочкой.       — Конечно, я же из гаммы. Мы там люди дикие, у нас всё как-то дальше торгово-рыночных отношений не ушло. Считай, что это я розами выложил перед окнами чувственное признание.       — И сердечко вырезал… Из квитанций.       — Не мешай мне за тобой ухаживать!       — А ты переходи на бетанские обычаи, — Максим откинулся на спинку стула и с завлекающей полуулыбкой потянул Драя за руку через стол. Драйзер резко затормозил второй рукой о столешницу. — Где мои розы у окна?       — Розы — банальщина. Я слишком оригинален для этого.       — Розы — классика. Хочу розы! — Театр одного актёра.       Они всё разыгрывали перетягивание каната через столешницу. Пока никто не поддался. Драйзер не оставлял попыток вернуть свою руку, но и с места не сдвигался.       — Угораздило же связаться с бетанцем… Оплата кредита у вас, видите ли, недостаточно романтична!       Слова стремительно, словно скатываясь на американских горках, теряли свою значимость. Реальность сконцентрировалась до «перетягивания каната».       — Но есть же у наших квадр — точки соприкосновения… — Голос с трудом вырвался из пересохшего горла.       Драй смешался, перестав тянуть к себе руку, и не удержавшись слишком сильно накренился к столу. Чай подкрашенной лужицей разлился по скатерти. Рука в кремовом тонком свитере рванула Макса к себе за ворот. Сухое горячее дыхание опалило губы.       Да, точки соприкосновения были.