Споём, мин херц! Душа просит!..

Снежными хлопьями сыпятся горькие слёзы, Ветер стенает, и стелется вьюга змеёй. Ныне светлейшего все провожают в Берёзов, На берег Леты ссылают со всею семьёй. Всё, что трудом и обманом за годы досталось, Рухнуло в пропасть, остался старик не у дел. Ворона чёрного крики им вслед раздавались: «Добр-р-рой дор-р-роги, Лександр-р! Ты много хотел!» Тропой неизведанной двинутся в дальние дали, «Прощай, юный царь, мы родными с тобою не стали!» Колючею болью пронзает дух лютых морозов. Встречает изгнанников вьюгой унылый Берёзов. Тучи сгущаются над головою бедовой, Душу терзает зловещая мгла тишины. Лишь слабая искра надежды снова и снова Спасает: «А вдруг будем всё-таки мы прощены?» «Стр-р-рашный позор-р-р!» Старый ворон кричит, ухмыляется, Гласом зловещим пронзая хор ветров и вьюг. Льда толстым слоем навеки душа покрывается, С домом прощается Сашка, Петра лучший друг. Тропой неизведанной двинутся в дальние дали, «Прощай, юный царь, мы родными с тобою не стали!» Колючею болью пронзает дух лютых морозов. Встречает изгнанников вьюгой унылый Берёзов.