Опершись плечами о ближайшую стену, Джим в сотый раз обвел помещение скучающим взглядом. Стемнело уже пару часов назад, высокие, в пол, узкие окна завесили тяжелыми, съедающими звуки и кислород шторами. Странно по-барочному обставленная зала кишела гостями приема, устроенного на широкую ногу самого могущественного мафиозного клана Бетазеда.
Боунз уже пару минут упоенно сжимал тоненькую кисть красотки-бетазоида, которая в ответ отчаянно краснела острыми скулами, явно уловив направление мыслей своего ухажера. Впрочем его самого тоже можно было понять: дамочка, очевидно, переживала так называемую
Фазу — период, когда женщины-бетазоиды становятся втрое привлекательней.
Пообещав себе следить за Боунзом тщательней, чем ему полагалось по роли психологически недоразвитого друга-придурка, Джим обернулся к Ухуре, которой наконец удалось вынести в свет свое вечернее платье. Девушка блистала и чувствовала, что блистает: улыбалась всем, кто попадался ей на глаза, непринужденно беседовала с тремя бетазоидами сразу и как бы между прочим держала под руку Спока. По слухам, которым Джим слишком привык доверять, они уже пару недель как расстались, но, может быть, Ухуре позарез нужен был партнер на светском вечере. У них даже костюмы были парные: длинное алое платье Ухуры прелестно сочеталось с узкими… бордовыми… брюками Спока. Бо-о-оже, Споку чертовски шёл вельвет.
В противоположном углу залы Чехов мило ворковал с парнем-бетазоидом, по виду, ровесником юного навигатора, который благодаря телепатии понимал Чехова с его диким акцентом втрое лучше всех остальных. В паре метров от них глушил третий бокал местного аналога шампанского Сулу. Вид у него был исключительно нервный, он без остановки гладил себя по намасленным волосам и, похоже, снова искал взглядом официанта. Джим предполагал, что так проявлялась в случае Сулу профессиональная деформация: из-за вечной службы "за рулём" парень совсем не позволял себе пить в перерывах между увольнительными, поэтому был вынужден отрываться на высадках. Джим сочувствовал ему, реально сочувствовал.
— Как наши планы? — почти беспечно, но с ноткой печали в голосе поинтересовался беззвучно подошедший Боунз.
— О нет, — Джим скорбно покачал головой, — только не говори, что ты упустил ту огненную красавицу.
— Что я могу поделать, если она не разбирается в земных классиках! — громким шёпотом проговорил Боунз, умудряясь при этом звучать и возмущенно, и до крайности огорченно одновременно.
— Господи, Боунз, чтобы провести с девушкой вечер, необязательно зачитывать ей Байрона…
— Ну уж нет, — прервал его Боунз, — если следовать твоим советам, я и окажусь на твоём месте, парень. Спасибо, не надо.
— Что это ты имеешь в виду?!
— То, как голодно ты облизываешь взглядом задницу своего старпома.
Да, задница Спока была ахиллесовой пятой Джима… или ахиллесовой задницей. Хотя, черт с ним, Спок целиком был… пяткой? Все это было чересчур сложно.
В целом, проблема заключалась в том, что Джим около полугода пытался подкатить к Споку и это уже переставало быть таким забавным, как казалось вначале. Просто Джим со своим багажом из доброй полусотни половых партнёров перед лицом большой и чистой чувствовал себя… маленьким и грязным. И неуверенным в себе. И вот как раз тогда, полгода назад, Джим начал растопыривать уши, чтобы улавливать все бродящие по Энтерпрайз слухи о Споке и Ухуре. К счастью, ему удалось притереться к компании Сулу и Чехова, к которым постоянно приходили ребята более низких рангов, чтобы поделиться сплетнями.
Так вот, согласно этим самым сплетням, Спок и Ухура расстались уже четырежды, столько же раз сошлись, но, мол, все знают, что сердце Спока принадлежит
"только тебе, Джим, не сдавайся, у вас еще все будет". Но пока у него были только правая рука и подзатыльники от Боунза.
— Чувак, ты видишь его задницу в этих брюках? — заговорил Джим, нагнувшись к уху друга. — Ты понимаешь, я шёл следом за ним по лестнице, и эта его
ж…
— Я ничего не хочу слышать, — гавкнул на него Боунз, содрогнувшись. — По-моему, нам пора валить отсюда, время как нельзя подходящее.
Валить было действительно пора. На самом деле Джим здорово недолюбливал бетазоидов за их практически безграничную телепатию, но признаться в этом не мог даже самому себе: слишком уж рисковал быть "подслушанным". За год пятилетней миссии команда Энтерпрайз работала на Бетазеде только во второй раз, и если раньше это казалось самой большой удачей карьеры, то теперь недостаток опыта заставлял Джима нехило беспокоиться. И это беспокойство уже становилось заметным, судя по заинтересованным взглядам телепатов и иронично изогнутой брови Боунза.
Джима по большей части волновало то, что их миссия была, скажем так, не совсем честной. Они выкупали у мафиози ценнейший радиоактивный минерал, важности которого бетазоиды не понимали и, по мнению Командования,
не должны были понимать. Бетазоиды продавали камень как просто роскошную стекляшку, а о двусмысленности сделки знали только Спок и Джим. Заключал сделку Спок — потому что сам был телепатом и был в состоянии защитить себя от ментального воздействия. А Джим весь вечер избегал общества инопланетян, чтобы не выдать ненароком лишнюю информацию о сделке.
Наконец, держа под руку свою вездесущую спутницу, Спок прошёл к парадным дверям, попутно передав бархатную коробочку с минералом Боунзу. Доктор тут же спрятал её в дорожную аптечку, а Джим облегченно выдохнул. Теперь их транспортируют на Энтерпрайз, и можно будет провести вечер под стакан Джима Бима* и уютное ворчание Боунза.
Спок, Ухура и Чехов благополучно отправились на борт, Джим, едва не обливаясь холодным пóтом, попрощался с хозяевами мероприятия и закрыл глаза, ожидая собственной транспортации…
…и совершенно естественно, что открыл глаза он не в кабине Энтерпрайз, а посреди какой-то ледяной пустыни! Один. В своем парадном кителе при температуре в добрый ноль градусов Цельсия.
— Коммуникатор, моё местоположение.
— 17.34.39.54, третий спутник планеты Бетазед в звездной системе Бета Зета.
— Ну отлично, — Джим быстро огляделся в поисках хоть какого-нибудь признака цивилизации. Ничего. Только бесцветные острые скалы вдалеке. — Вызвать USS Энтерпрайз!
— Установить соединение с данной точки невозможно. Измените местоположение для повторного…
Джим послушно сделал десять шагов вбок и повторил вызов. Потом встал на цыпочки и поднял над головой руку. Тоже не сработало, зато комм внезапно разразился писком вызова.
— Черт возьми, Джим, я очень надеюсь, что у тебя есть достойное оправдание тому, что я стою посреди чертовой Дельта-Веги, а не на твоем чертовом корабле!
— Ты что, на Дельта-Веге? — мгновенно осипшим голосом выдавил Джим.
— Нет, — рявкнул Боунз, — на каком-то спутнике Бетазеда.
— Твою мать, Боунз, я тебя в должности понижу за такие шутки!
— Ну и слава богу!
— Боунз!
— Что!
— Сулу с тобой?
На том конце провода повисла напряженная тишина. Джим практически представил себе критический взгляд, которым Боунз окинул окружающие его скалы. Поддавшись яркому образу, Джим снова обернулся вокруг своей оси, с надеждой всматриваясь в окрестности.
— Нет, — наконец мрачно отозвался Боунз, и сердце Джима екнуло.
— Он же…
— Пьяный вусмерть, я знаю!
— Попробуй его вызвонить. И спрячься где-нибудь. Всё. До связи.
Боунз что-то агакнул в трубку и звонок прервался. Джим тихо выругался и попрыгал на месте. Воздух хотя и был холодным, но казался душным и густым. Кислорода в нем явно было почти критически мало.
Через пару томительных минут ему удалось связаться с местной мини-базой Звездного флота, еще функционирующей только потому, что спутник был потенциально пригодным для жизни. Джиму ответил механический женский голос, известивший его о том, что шаттлов на базе нет, есть только один аэрокар.
Да, если вы пошлете нам свой сигнал, мы направим вам автопилотируемый аэрокар.
Ожидая машину и параллельно пытаясь найти себе временное укрытие, Джим вновь связался с Боунзом: сигнал Сулу ему поймать не удалось. Всё сочувствие Джима к вынужденной трезвости его первого пилота медленно сходило на нет, уже хотелось запретить ему пить в принципе.
Аэрокар прибыл через час. Джим к этому времени успел промерзнуть до костей и оглохнуть от мата Боунза, к южному акценту которого теперь примешивался ещё и стук замерзших челюстей. Приехавшая машина была далеко не самой продвинутой, зато внутри было тепло, был плеер и карта местности. И нормальный для человека кондиционер. Джим навелся на координаты Боунза и, запихнув в рот печенье из сухого пайка, понесся по серой пустыне.
— Боунз, как ты там? — громко спросил Джим с набитым ртом, снова активировав коммуникатор.
— В лоне орионки было лучше, — проорал в ответ Боунз, задыхаясь то ли от дряного воздуха, то ли от быстрой ходьбы. Его голос разнесся по динамикам в аэрокаре. — В полумиле пещера или вроде того. Надеюсь не отморозить себе конечности, а то два инвалида из двух — это слишком.
— Не забывай про Сулу, — профессионально ушёл от подколки Джим. — И готовься ждать, мне до тебя ещё прилично.
— Скажи мне, парень, где твой чертов корабль и почему мы не на нем?
В общем, Джиму тоже интересно было бы знать это. С поверхности спутника Бетазед был хорошо виден и теоретически сигнал должен был идти… но ведь Джим Кирк самый удачливый придурок в этой безвозвратно промерзшей долине и нихрена у него никуда не идёт.
— Боунз?..
— Давай, мужик, руби с плеча, — горько вздохнул доктор, пронюхав подвох. — Оторви пластырь. Вколи гипошприц под мышку, черт возьми!
— Это из-за минерала, который мы взяли на Бетазеде, он исказил сигнал. Просто он радиоактивный и очень-очень ценный — правда я не знаю почему, — но нам позарез нужно было забрать его. Боунз, ты убьёшь меня?
Джим выговорил все это на одном дыхании и замолчал, замерев в ожидании запоздалой реакции друга.
— Значит, эта херня у меня в сумке…
— Ага.
Боунз демонстративно откашлялся и сбросил вызов.
Джим сглотнул и сильнее вдавил педаль газа, теперь уже не отвлекаясь от дороги. Справа над горизонтом било в стекло местное солнце, поперёк дороги протянулись длинные чёрные полосы теней от остроконечных скал. Корпус аэрокара глушил внешние звуки, внутри было тихо, тепло, и на секунду Джиму удалось убедить себя в том, что его дипломатическая миссия не катится к чертям и он совсем не на ледяном куске непонятно чего, а на севере Аляски, и тот туман на горизонте скрывает не громадный горный хребет, который придётся огибать с востока, а густой хвойный лес, шуршащий снегом и сухими ветками.
— Компьютер, включи джаз, — протянул Джим.
И бортовой компьютер аэрокара включил старинный классический джа-а-аз, тут же наполнивший салон призрачным запахом горячего глинтвейна — запахом вина и сухофруктов и, кажется, древесных углей.
— Господи, сколько же лет этой картотеке…
— Сто семь, сэр, — отозвался компьютер.
— Охренеть можно.
Джим усмехнулся и свернул вправо, в сторону от горного хребта. Где-то за ним был кратер, на дальний край которого, судя по радиосигналу, и занесло Боунза. Теперь солнце светило прямо в лобовое стекло и почти на глазах поднималось вверх.
— Ну и холодина там, снаружи, — пробормотал себе под нос Джим, — вам бы не понравилось, мистер Спок.
— Подтвердите кодовое обращение "Мистер Спок", — опять не к месту вякнул механический голос.
— Иди к черту!
Компьютер промолчал.
— А Спок на твоем месте еще поспорил бы, — укорил его Джим, ткнув в экран пальцем.
Спок точно поспорил бы. Сказал бы, что упоминание мифологического персонажа в данной ситуации нелогично и… Нет-нет, это, пожалуй, было бы слишком предсказуемо. Спок действовал бы тоньше. Спок сказал бы:
— Полагаю, капитан, говоря это, вы не ожидаете, что я выполню вашу просьбу.
Или что-то вроде:
— Исходя из опыта нашего взаимодействия, капитан, предполагаю, что в данном случае причиной применения обсценной лексики не было желание обидеть меня. Если это действительно так — будьте спокойны, я не чувствую себя оскорбленным.
Да, и конечно, он прибавил бы:
— Но прошу вас впредь избегать употребления подобных выражений, хотя убеждён, что выполнить мою просьбу вам не удастся.
А Джим на это заявил бы, что сквернословие не та привычка, от которой он не способен избавиться. И, само собой, следующие три дня он упорно говорил бы прямыми цитатами из Шекспира и Бернса, а Спок вздергивал бы кверху остроконечную бровь. И на четвертый день Джим точно ляпнул бы что-нибудь, и Спок тут же произнес бы с самым невозмутимым видом:
— Согласно моим расчетам, это произошло именно тогда, когда должно было произойти.
Да, это было бы именно так, от первого до последнего слова. Джим прижал ладонь к пылающей румянцем щеке, пытаясь непонятно от кого скрыть свое смущение. Дурацкая улыбка предательски лезла на лицо. Втрескался по уши, как мальчишка.
Чтобы отвлечь самого себя, Джим снова активировал комм.
Кирк — Энтерпрайз.
Кирк — Сулу.
Кирк — Сулу.
Кирк — Энтерпрайз.
Кирк — Маккой.
— Джим, черт тебя подери, где ты торчишь второй час! К твоему сведению, тут совсем не курорт с белым пляжем и девушками в бикини! Ещё полчаса — и ты повезешь меня прямиком в исторический музей мумий.
Спустя двадцать восемь минут Боунз рухнул на задние сиденья аэрокара и издал протяжный стон усталого облегчения.
— Как дыхалка? — тревожно поинтересовался Джим, вспомнив про бедный на кислород воздух.
— Если ты вдруг забыл, что я врач, — пробурчал Боунз, грозно сверкая взглядом в зеркало заднего вида, — напоминаю: у меня при себе есть аптечка. А в аптечке кислородная маска.
— Точно, — согласился Джим и стал листать электронную карту в поисках базы Звездного флота, куда было бы логичнее всего ехать дальше. — Печенье будешь?
— Съел бы бизона, но боюсь, выбор невелик.
Под оживленный хруст Джим вывел аэрокар на новую траекторию и включил автопилот, чтобы дать передохнуть уставшим от яркого солнца глазам.
— Что делать с Сулу? — пробормотал он.
— Ты так и не смог связаться с ним?
— Как и с Энтерпрайз.
— И что теперь? — Боунз даже на секунду перестал жевать, видимо, действительно встревоженный положением дел.
— На базе, наверное, сильней приборы.
— Здесь есть база флота?
— А откуда у меня аэрокар?
— Тоже верно.
После этого Боунз окончательно затих, и скоро, обернувшись, Джим увидел, как он дремлет, прижавшись лбом к стеклу. Следующие часы Джим наблюдал за унылым пейзажем за окном и слушал одни и те же приглушенные джазовые композиции.
Кирк — Энтерпрайз.
Кирк — Сулу.
Кирк — Сулу.
Кирк — Энтерпрайз.
***
На базе Звездного флота с гордым именем "Стойкий" не было ни одной живой души. Прибытие чужаков все тот же механический голос встретил кратким экскурсом по базе. Мол, тут вам санузел, здесь запасы еды, а вон там пульт связи.
— …для активации пульта связи скажите "пуск".
— Заткнись, — сонно и совсем не галантно буркнул Боунз.
— Вот поэтому ты и разведен, — вставил Джим.
— Думаю, ты холост по той же причине, — парировал Боунз.
— Временно.
— Обсудим это в другой раз.
Джим трижды пытался связаться с Сулу по трем разным частотам, но безуспешно. Учитывая температуру воздуха снаружи и особенности атмосферы, уже сейчас можно было начинать строчить отчёт о смерти лучшего чёртова пилота Звёздного флота и самого неумелого алкоголика в галактике. И нет, смешно не было.
— Кирк — Энтерпрайз. Приём. Кирк — Энтерпрайз. Ответьте.
— Энтерпрайз — капитану Кирку, — с шипением отозвались динамики взволнованным голосом Ухуры,
— капитан, вы слышите нас?
— Да-да, Энтерпрайз, слышу.
— Наконец-то, черт возьми, — всплеснул руками Боунз, вышедший из кафетерия со стаканом виски.
— Энтерпрайз, мы на третьем спутнике Бетазеда. Наши координаты 17.34.39.12. Нас двое. Уже более четырех часов не можем связаться с лейтенантом Сулу.
— Лейтенант Сулу на Энтерпрайз, сэр. Отсыпается, сэр.
— Твою мать, — не удержавшись, в полный голос выругался Джим. Он точно проиграл бы Споку в том пари.
— Так и знай, Джим, — вставил между прочим Боунз, — по возвращении на Энтерпрайз я подаю в отставку, — и влил виски себе в рот.
— Энтерпрайз, вы можете забрать нас?
— Потребуется сорок минут, сэр, чтобы подойти на достаточное для транспортации расстояние.
— Держите нас в курсе. До связи.
Динамики замолкли и Джим уселся на край пульта. Боунз мирно бренчал посудой в кафетерии, их обоих постепенно отпускало напряжение. Сорок минут? Джим как раз успеет принять душ.
Стоя между сверхзвуковых струй воздуха, он под нос себе напевал джазовые композиции в собственной нецензурной обработке. Чертову Сулу хотелось урезать оклад. А Споку хотелось
врезать. Просто так. Может, и удастся потом, когда допустят до тренировок…
***
Боунз простыл, и это было до безумия смешно. Оказавшись по другую сторону больничной койки, он вел себя едва ли не хуже Джима. Он сиплым голосом орал, что способен позаботиться о собственном здоровье лучше всех медработников Энтерпрайз вместе взятых. Он произнес научно обоснованную речь о том, что если лечить насморк, то он пройдет через неделю, а если нет, то через семь дней, и все эти уродливые накладки на нос совершенно бесполезны. Он шантажировал медсестер ночными сменами. Но все равно был оставлен в медотсеке на трое суток.
Джим ликовал и полночи провел, размышляя, как можно было бы поизмываться над Боунзом, но в итоге просто взял два стакана, непрозрачный пакет из-под сока, пришёл в медотсек и, усевшись в кресло для посетителей, сказал:
— Один мой друг однажды поведал мне, что бурбон пятилетней выдержки оказывает лечебное воздействие на верхние дыхательные пути.
— Я такого не говорил, идиот, — просипел Боунз.
— Никто и не говорил, что это говорил ты, — невозмутимо ответил Джим и разлил таинственный целебный напиток по стаканам.
***
Рождество на Энтерпрайз не отмечали, зато отмечали Новый год. Самой инициативной фигурой в организации этого мероприятия неизменно оставался капитан Кирк, и именно благодаря его стараниям ежегодно каждый член экипажа получал персональный новогодний подарок (на самом деле подарков было два, но грандиозную пьянку назвать подарком от начальства язык не поворачивался).
К наступающему 2261-му году капитан Кирк дарил своей команде огромный голографический квест, пройти который обязательно нужно было на любой смотровой палубе Энтерпрайз в течение наступающего года. Фишка заключалась в том, что в конце квеста каждый находил что-то свое — приз, получение которого оправдало бы предыдущие муки. Это мог быть бумажный вариант романа Набокова
"Лолита" на русском языке, как вышло в случае Чехова, или большой семейный альбом за уходящий год, присланный для Сулу его мужем и дочерью. Естественно, устроить все самостоятельно капитан не мог в силу занятости, поэтому к технической части подключил Скотти, а к творческой — клуб любителей сплетен Чехова и Сулу.
Джим был крайне доволен проделанной работой и светился гордостью изнутри, когда по радиосвязи объявил команде о своем подарке. А ещё он был совершенно ошарашен, когда тоже получил пропуск на квест.
Его личный квест отличался от схемы, которую они выстраивали со Скотти, поэтому легкой игры не получилось, но получилась игра увлекательная. К концу Джим прилично взмок и трижды проклял компьютерный гений Скотти, а в самый последний момент, когда оставалось всего пару поворотов до финального приза, голограмма внезапно погасла и загорелась красная тревога.
Джим вышел в коридор, на скорости, которую научился развивать специально для таких случаев, вбежал в турболифт и выкрикнул номер палубы мостика. На одном из ярусов лифт остановился, впуская такого же помятого и встревоженного Спока, и закрыл за ним двери без намерения двигаться дальше. Погасла красная тревога, панель управления вышла из строя.
— Похоже, это омела, капитан.
— О нет, мистер Спок, это клише.
