Nothing to salvage

Как же это, наверное, тяжело — сплотить всех андроидов и убедить следовать за собой. Вести революцию до конца, не меняя позиций и не пугаясь трудностей, успешно их преодолевая несмотря ни на что. Саймон так не смог, он слишком нерешителен, слишком мягкохарактерен, слишком другой. Но он готов следовать за своим лидером куда угодно, всегда поддерживать в любой ситуации, и, быть может, даже пожертвовать жизнью ради него. Но это только в голове, это спрятано где-то глубоко в душе Саймона, ведь для всех остальных он лишь тень, заметная лишь при наведении фонарика — особого внимания, которого он почти не получает. Может, он сам виноват. Может, стоит перестать уже прикрываться «общим делом», красноречиво заменив его емким словом «Маркус», а вместо безопасного «ты нужен народу» вымолвить тихо, не акцентируя особого внимания, «ты нужен мне». Но Саймон не хочет взгромождать ещё больший груз на уже и так занятые плечи Маркуса, не хочет отягощать его своей привязанностью, ведь это так неправильно. От пристального взгляда Саймона также не ушел тот факт, что Маркус любит Норт, а Норт любит его. И хоть он не считает их хорошей парой, он никогда этого не скажет, а лишь продолжит наблюдать за Маркусом, словно маньяк, мечтая о невозможном. Но Маркус не дурак. Да, он целиком и полностью занят революцией, да, он почти не уделяет время себе и своим соратникам, ставшим для него друзьями, о которых он лишь читал в книгах. Саймон понимает это, он всё прекрасно понимает. Как Норт пытается склонить его в сторону жестокой расправы над людьми, а Джош упрямо пытается навязать своё «мирное» мнение. Но кто спросит самого Маркуса? У него ведь есть собственная позиция. И тогда Маркус смотрит на Саймона, чей взгляд тут же опускается вниз, а зрачки, казалось, досконально изучают пол. Но тут он резко поднимает голову и смело говорит: — Только вернись. И собирается уйти, направляясь к выходу. Но Маркус чувствует недосказанность в его словах, чувствует что-то более губокое, чем просто слова. И он останавливает его. — Саймон, останься. Джош выходит, сказав что-то про мирное послание, а Норт лишь опускает взгляд и тоже уходит. Маркус медленно подходит к стене спокойно спрашивает. — В чём дело, Саймон? Тот делает вид, что не понимает, о чём он, и вопросительно приподнимает бровь. Маркус вздыхает и подходит ближе. — Я вижу, что тебя что-то тревожит, но ты молчишь. Почему? Расскажи мне. Если скажу, боюсь, ты разочаруешься во мне. — Откуда такой интерес? — отходит Саймон, размышляя, что правильней сказать. — Вы — мои друзья, а мне не всё равно на моих друзей, — делает шаг Маркус, замечая, что Саймон опускает голову. — Я… я не могу сказать, — его голос становится тише, а глаза закрываются. Маркус щурится, но отступает. — Хорошо, я понимаю. Давай найдём остальных? — предлагает Маркус и замечает звуки вертолётов над головой. Да ни черта ты не понимаешь и вряд ли сможешь понять. — Что происходит? — глаза Маркуса лихорадочно бегают, пытаясь сообразить и найти источник шума, но осознание приходит позднее, чем Саймон прерывает его мысли. — Скорее, нужно найти Норт и Джоша! — кричит блондин, пытаясь перебить звук вертолёта. — Ты найди их, а я помогу народу. — Маркус… — решительный взгляд Саймона меняется растерянным. Он почти готов переубедить его, но вовремя останавливается, позволяя Маркусу себя перебить. — Потом я найду вас, — уверяет тот, кладя руку на плечо своему соратнику, а затем убегает.

***

— Бомба рванёт в любую секунду, скорее уходим! — резкий поворот сменяется неожиданной встречей взглядов. Голубые глаза пересекаются с холодными Маркуса. Не успев подумать, соратники, развернувшись, все вместе бегут в противоположную сторону. Саймон про себя выдыхает и бежит, но замечает, что Норт ранили. Нет, возвращаться ни в коем случае нельзя — слишком опасно. Безопасность их лидера является приоритетом. Саймон видит, как тот собирается бежать за ней, и как можно настойчивее и понимающе советует: — Слишком поздно! Мы ничего не сможем сделать, нужно бежать! Но Маркус будто не слушает его. Он бежит к Норт, не замечая солдата, зловещим силуэтом смерти вышедшего из-за угла. Кажется, этот поворот будет для Саймона последним. Он не раз думал о том, готов ли все же пожертвовать своим существованием ради Маркуса. Нередко его долговременные размышления либо прерывались из-за боязни себе признаться, либо он просто не мог решить. Но больше времени нет. Нужно было понять, готов ли он пожертвовать своим существованием и своей жизнью? Существованием — определенно «да», жизнью… К черту, тоже «да»! Рывок. Вспышка. Темнота. Голубая кровь повсюду. Пшеничные волосы рассыпаются при падении по всему лицу. Саймон чувствовал, как после столкновения Маркуса со смертного пути, он принял его участь. Пули свистели, рассекая воздух, а затем настигли и его, проходя насквозь, будто решето. Его глаза почти закрылись, но он все еще хватался за последние крупицы времени, чтобы суметь увидеть, как его лидер убегает. Лидер, за которого он смог отдать жизнь. — Саймон! Теперь он знает, что погиб не зря. Быть может, теперь Маркус все поймет, даже если уже слишком поздно.