Воздух в голове

DC Comics, Аквамен (кроссовер)
Гет
PG-13
Завершён
300
автор
Cleon бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
300 Нравится 0 Отзывы 32 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Стражи, несущие караул у дверей царевны, приветствовали царя, ударив девками двузубых копий по полу. Начищенные шлемы, выкованные в виде голов мурен, злобно скалили зубастые забрала, молочно-белые опалы, выставленные в «глаза» мурен, усиливали жуткое впечатление, как и цвет доспехов — свинцово-серый, как морская вода зимой, — и каменная статуя удильщика, растущая из стены прямо над дверью в покои царевны. Бледный свет, источаемый фонариком удильщика, растекался по коридору, тени прятались в узорах, вырезанные на потолке и стенах, водоросли, растущие в каменных вазах, позеленевших от времени, извивались, волнуемые водой, как волосы мертвеца. Артур хмыкнул, изогнув губы в сардонической усмешке; в детстве он верил, что в старой части дворца водятся привидения и проклятые чёрные спруты, которые ночами рыщут по Атлантиде и воруют непослушных детей. Юный царевич боялся заходить в старые чертоги один, за что и подвергался безжалостным насмешкам младшей сестры. Дорма уже тогда была язвой: стремясь доказать Артуру, что ей, дочери Орвакса, ничего не страшно, она ставила сети, надеясь поймать хотя бы одного чёрного спрута, но в её ловушки угодили несколько слуг, придворная дама, впавшая после в глубокую меланхолию, Вулко и сам царь Орвакс, возвращавшийся в свою опочивальню после заседания совета. В наказание царевну отослал из столицы на целый месяц; в своём изгнании Дорма винила единоутробного брата. Аквамен насмешливо качнул головой, вплывая в покои сестры; служанки в одинаковых серебристых платьях сновали по комнатам стайкой юрких каранксов, несколько фрейлин в пестрых сверкающих платьях вольготно расположились на креслах в виде раковин. Маленькие цветные рыбки в круглом аквариуме, закрытом крышкой, казались конфетами в банке; синекудрая красавица с алмазными кораллами, растущими прямо из корсажа платья, смеясь, отправила одну из рыбок прямо в рот, пока другая, с косами зелёными, как цветущая речная вода, перебирала тонкими пальцами струны арфы. Заметив Артура, обе девушки порывисто вскочили, колыхнув пышными юбками; рыбки-драже выскользнули из кулака синеволосой, арфа упала на расшитые подушки. Фрейлины синхронно поклонились и расцвели улыбками; синекудрая прелестница улыбалась откровенно кокетливо, трепеща ресницами, пока её подруга смущённо прятала взгляд. — Ваше величество, — проворковала фрейлина, подплывая ближе; служанки продолжали суетиться, но Артур знал, что они цепко следят за всем, что происходит в горнице, чтобы доложить потом Вулко, Атланне или же самой Дорме, чей недовольный голос доносился из-за закрытых дверей опочивальни. — Её высочество пока занята — примеряет платье для сегодняшнего пира. — И он-на прос-сила ник-кого не п-пускать, — запинаясь, пролепетала вторая девушка, играя своей косой, перевитой нитью из красного золота. — Х-хочет сд-делать сюрп-приз. — Да уж, знаю я её сюрпризы, — поморщился Артур, запуская пальцы в свои волосы; синеволосая фрейлина рассмеялась, будто он сказал что-то смешное, хотя ничего забавного в его словах не было. Дорма с самого рождения предпочитала поступать по-своему: родившись девочкой, а не столь желаемым царём Орваксом сыном, она нарушила все его планы. Трону Атлантиды нужен был царь, а не царица; появление на свет сестры сделало сына царицы Атланны от первого брака наследником престола к радости его матери и вящему негодованию Орвакса. Последующие выкидыши супруги ожесточили и без того суровое сердце царя; поручив воспитание детей жене, он переехал в старые чертоги, построенные ещё во времена первых атлантов. Юный Аквамен робел перед отчимом, а вот маленькая Дорма обожала отца. Орваксу это льстило, но он никак не мог простить дочери, что она родилась не мальчиком; Дорма не могла простить Артуру, что он родился раньше её. Поэтому она вышла, одетая воином, на Огненную арену в годовщину правления Орвакса, и бросила вызов единоутробному брату. Их обоих учили владению трезубцем, но Артура готовили к правлению, а Дорму — к замужеству с царём. Она чувствовала себя обделенной, зависть, тщеславие, амбиции и жажда отцовской любви говорили за Дорму тогда, когда она вызвала брата на смертельный поединок, награда за который — трон Атлантиды. Атланна хотела возразить, но Орвакс не позволил; приказав гвардейцам удерживать рвущуюся к дочери царицу, он велел Артуру взять трезубец и спуститься на ринг. Аквамен полагал, что отчим все же надеялся, что Дорма его убьёт. Уничтожит плод запретной связи, сына сухопутного, полукровку, и тогда атланты увидят в ней свою царицу. Дорма была гибче и быстрее, но Артур был выше, сильнее и руки у него куда длиннее. Сестра разбила ему нос и выбила плечо, кидалась на него с яростью акулы, настроенная донельзя серьёзно. Артур не хотел причинять ей боль, но не мог проиграть девчонке на глазах у всей Атлантиды. Притворившись ослабленным, он упал на одно колено, заслоняясь трезубцем; Дорма с торжествующе кличем бросилась на него, готовая нанести смертельный удар, но уже в следующую секунду оказалась пригвожденной к скале телом брата с вывернутой рукой. Царевна вырвалась и извивались, словно придавленный камнем угорь, но Артур держал крепко. Беззвучно зарыдав от гнева и бессилия, Дорма с ненавистью взглянула на брата через плечо. — Ненавижу, — процедил она, пылая взглядом. Артур, криво улыбнувшись из-за разбитой губы, смазано поцеловал Дорму в щеку. — Я тоже люблю тебя, сестрёнка, — сказал Аквамен тогда чистую правду, но сестра, проигравшая, опозоренная, ему не поверила. Царь Орвакс, окончательно разочаровавшись в дочери, отдалился от неё, Дорма, потерпевшая поражение от полукровки, совсем остервозилась. После смерти отца она заняла его покои в старых чертогах и держала там свой собственный двор. Несмотря на дурной нрав, у царевны было немало поклонников и сторонников. Вулко, опасаясь её растущего влияния, приставил к ней шпионов; застенчивая фрейлина с зелёными косами по имени Ианзэ была одной из самых лучших и верных соглядатаев советника; не зря же Дорма, не лишенная ума и хитрости, до сих пор не догадалась, кто из ее свиты докладывал царю о каждой ее выходке. — Мы скажем ее высочеству, что вы приходили, — синеволосая Целан томно вздохнула, и ее грудь, припудренная так модной в этом сезоне блестящей лазурной пудрой, приподнялась над корсажем, невольно приманивая взгляд Артура. Царь дернул уголком рта, приподнимая бровь. — Не нужно. Я подожду, пока моя сестрица закончит рыться в своих тряпках, — Аквамен опустился в кресло, раскинув руки на спинке и вытянув ноги в кованых сапогах с загнутыми носами. — Но ее высочество не хотела, чтобы кто-то видел ее наряд до торжества, — продолжала мягко возражать Целан. Артур глухо хмыкнул, исподлобья глядя на фрейлину, которая, замявшись, отпрянула, нервно разглаживая складки на подоле. — Ничего, — тон Аквамена не сулил ничего хорошего; служанки, чутко уловив изменение в настроении царя, заметались по комнате, обтекая остолбеневшую Целан. — Я царь. Мне можно. Фрейлина невесело улыбнулась, кланяясь; принадлежавшая к одному из самых знатных родов Атлантиды, она была близкой подругой Дормы и пользовалась ее полным доверием. Правда, в последние время поползли слухи, что их дружба дала трещину, и царевна крайне ею недовольна. Артур смерил девушку изучающим взглядом: если Целан, возомнив о себе через чур много, пыталась так же пререкаться с его сестрой, то неудивительно, что Дорма рассвирепела. Возможно, к этому приложил руку сам Вулко, задумав лишить мятежную царевну союзника в надежде, что дочь царя Орвакса станет более смирной и покладистой. Аквамен полагал, чтобы все будет как раз наоборот: сестра, загнанная в угол, становилась опасной, как скорпена, и не делала различий между врагами и друзьями, а Артура она с самого детства записала в недруги. Аквамен устало потер переносицу; должно быть, он был отвратительным старшим братом, раз Дорма так его ненавидит. Двери с грохотом распахнулись, ударились об стены, и вереницы мелких пузырьков устремились к резному потолку. Служанки трусливо замерли, Ианзэ втянула голову в плечи, Целан, встрепенувшись, спешно отплыла подальше от Артура. Дорма Мариус с плавностью цианеи всплыла в горнице, одетая в легкое платье: чёрные жемчужины и белые кристаллы, похожие на кусочки комкового сахара, прикрывали грудь царевны, замысловатым узором спускались на живот и бедра и перетекали в юбку из серебристой поблескивающей ткани. Артур проглотил горькую слюну, неодобрительно сведя брови над переносицей; сестра, намеренно не замечая его, проплыла мимо него к зеркалу, подразнив обнажённой в смелом вырезе спиной. — Ваше высочество, вы великолепны, — откровенно подхалимски пробормотала Целан; Ианзэ, порозовев щеками, судорожно закивала, служанки наперебой принялись расхваливать наряд царевны, а придворная швея — дородная дама в пышном ярко-жёлтом одеянии и живой актинией в волосах — довольно улыбалась. — Вы просто прекрасны, моя царевна, — заверила она Дорму густым басом и булькающе расхохоталась, тряся подбородком и тяжёлой грудью, прикрытой сотней нитей жемчуга. — Второго такого платья не найти во всем океане. На пиру вы затмите всех, даже царевну Меру. — Я даже не знаю, — манерно протянула Дорма, кружась перед зеркалом; подол трепетал, взметнувшись, обнажал узкие босые ступни царевны и тонкие щиколотки. Повернувшись спиной, Дорма вывернула шею, пытаясь рассмотреть платье; практически прозрачная ткань на плечах, спине и рукавах создавала видимость того, что девушка была практически голой. Пока фрейлины и служанки во главе со швеей шумно восторгались нарядом, Артур до щелканья суставов сжимал кулаки. — Волосы можно оставить распущенными, а можно и заколоть, — швея, собрав в горсти белокурые локоны царевны, подняла их к макушке, оставив несколько порядок ниспадать на шею, — ожерелье с такой богатой отделкой платья не обязательно, больше подойдут серьги. И диадема, ну, куда же на пир без диадемы? — Ваше высочество, у вас как раз есть подходящая тиара, — подхватила Целан и повелительно взмахнула рукой притихшую Ианзэ, — помнишь? Из белого золота с изумрудами. Принеси, будь добра, чтобы царевна примерила её с платьем. — А крой не слишком простой? — с сомнением протянула Дорма, по-прежнему не обращая внимания на раздувающего ноздри брата. — В прошлом месяце в моде были морские звезды и яркие неоновые цвета. А здесь… блеска много, но все равно как-то… скучновато. — Ваше высочество! — придворная портниха негодующе подпрыгнула; жемчужные нити на её груди затрещали, актиния в волосах закачалась, быстро перебирая щупальцами. — Весь смысл именно в простоте и лёгкости силуэта! Пусть Дева Ксебела цепляет на себя хоть сотню медуз и устриц, это уже на грани безвкусицы, а вы же будете самим воплощением грации и изящества. — Вы рассуждаете весьма здраво, — соизволила согласиться Дорма; она приняла от подплывшей с ларцом Ианзэ диадему и легко водрузила драгоценный венец себе на голову. Тиара вспыхнула, гранями отражая свет, блики рассыпались по стенам; улыбка смягчила черты спесивого лица Дормы Мариус, которое застыло при виде Артура, неумолимой скалой возвышавшимся над Целан, невесть как оказавшейся буквально у него под боком. — Черта с два ты явишься в этом на пир, — рявкнул Аквамен, разрубая ребром ладони воду; придворная портниха, глупо моргнув, посерела под слоем пудры и раздулась, словно рыба-шар. Она неуклюже поклонилась, бормоча что-то извиняющееся, но Артур почти ее не слушал; царь буравил взглядом сестру, воинственно вскинувшую подбородок; в сощуренных глазах Дормы стыло презрение. — Вот как, — голос царевны сочился ядом, — и почему же? — Потому что я так сказал! — отрезал Артур, подплывая ближе к Дорме. — Ты в нем почти голая. Не позволю, чтобы моя сестра расхаживала в таком виде на глазах у всей Атлантиды. — С каких это пор мой дорогой брат заделался ценителем моды? — лениво протянула девушка, одергивая платье и расправляя юбки. Она прихорашивалась перед зеркалом, любуясь собой и наслаждаясь яростью Артура, пока ее фрейлины и слуги боялись лишний раз вздохнуть, находясь в одной комнате с разъяренным царем. Аквамен был куда более миролюбивым правителем, нежели преисполненный горечи царь Орвакс, но в гневе был не менее скор на расправу. — С каких пор ты стала одеваться не как царевна, а как… — Артур осекся и замолчал, плечи Дормы вздрогнули, напрягаясь, лицо застыло непроницаемой маской. Целан громко охнула, прижав ладонь ко рту, швея лихорадочно обмахивалась веером из нефритовых пластинок. — Как кто? — переспросила Дорма, пронзая Артура убийственным взглядом; царь, ничуть не испугавшись, подался ей навстречу. — Как легкомысленная испорченная девица, у которой в голове один воздух, — выпалил он прямо в лицо сестре. Царевна поджала губы, глядя на брата с гадливым презрением, словно на морского слизня. — Вообще что-то я не припомню раньше за тобой любви к таким нарядам. Это имеет отношение к тому, что Вулко и мать вознамерились найти тебе жениха? Что, надеешься таким образом поймать рыбку покрупнее? — Я вижу, тебе прямо не терпится от меня избавиться, — усмехнулась Дорма, царственно взмахнув рукой; служанки, повинуясь жесту, устремились прочь из покоев, подхватив под руки разнервничавшуюся портниху. Ианзэ поплыла вслед за ними, забрав свою арфу; Целан, беспокойно кусая нижнюю губу, — синюю, как спелая голубика, — переводила взгляд с Артура на царевну; глаза Дормы полыхнули ледяным пламенем. — Оставь меня, — отчеканила она, — я хочу поговорить с моим братом. — Конечно, ваше высочество, — бросив на Артура горячий взгляд из-под ресниц, фрейлина взмахнула муарово-синими юбками, расшитыми серебром, направившись к выходу из горницы. Едва стража закрыла за ней двери, Дорма сорвала с головы тиару и небрежно швырнула ее на пол. — Что, братец? Ждешь не дождешься, когда сможешь сбыть меня с рук? — поинтересовалась царевна, высокомерно улыбаясь. — Сам-то не особо торопишься идти под венец, а из кожи вон лезешь, чтобы подыскать мне мужа. — Помоги Посейдон тому несчастному, которому не посчастливиться стать твоим мужем. Ты сживешь беднягу со свету через неделю после свадьбы, — Артур потер наморщенный лоб; всякий раз, разговаривая с Дормой, он чувствовал себя планктоном, пытающимся сдвинуть с места спящего левиафана. — Но мать и Совет настаивают. — Ну, разумеется, — дернула плечом Дорма, — матушка хочет обезопасить своего любимого сына от моих притязаний на престол. — Она пытается устроить твою жизнь, раз уж ты сама предпочитаешь сидеть здесь, как старая мурена в своей норе. — Я посмотрю на тебя, брат, когда тебе подыщут невесту. Тогда уж ты запляшешь анчоусом на раскаленном камне. — Да ладно тебе, — Аквамен подплыл к сестре, протягивая к ней руки, но Дорма стремительно ушла в сторону в ворохе юбок и блеске усыпанного кристаллами корсажа. — Замужество — это не так уж и плохо. — Конечно, — едко откликнулась царевна, — тебе легко говорить. Не тебя отошлют из родного дома и отдадут какому-то чужаку. Скажи честно: это твоя была идея предложить мне в мужья брата царя Рыболюдов? — Просто я знал, что ты откажешься, — развел руками Артур, рассеянно улыбаясь. — Я должен был предложить кандидата, и А-Вут был первым, кто пришел мне на ум. Он не так уж и плох, знаешь ли. — Благодарю покорно, ваше величество, но нет. Сами женитесь на нем, раз уж он вам так по душе. — Между прочим, у нашего деда была любовница из народа Рыболюдов, и он ее обожал. — Да, и тем самым унижал нашу бабушку. Прошу, избавь меня от этих сантиментов, — Дорма, смяв платье, с ногами забралась на софу; теперь она выглядела печальной и поникшей, и Аквамену немедленно захотелось ее утешить. Он подплыл к сестре и опустился на пол возле софы, скрестив ноги; Аквамен погладил локон Дормы, водорослем обвившим его палец. Царевна в ответ на эту туманную ласку, прикрыла глаза. — Я — единственная законная дочь царя Орвакса и царицы Атланны, — в горле ее что-то хрустально звенело, черты лица заострились, взгляд потемнел, будто глаза Дормы залило осьминожьими чернилами. — Я — царица по праву и по рождению, а меня пытаются сосватать за каких-то плебеев. Еще и Целан… — девушка безрадостно усмехнулась, — она прислуживает мне с детства, а недавно я услышала, как она похвалялась, что станет женой царя. — Подумаешь, — отмахнулся Артур, — всего лишь глупая девичья болтовня. У меня и в мыслях не было на ней жениться. Дорма искоса взглянула на царя. — Думаешь, дело только в сплетнях Целан? — Скорее всего, в твоем раненом самолюбии. Своими собственными стараниями ты оставила от него лишь обглоданный скелет, — Аквамен сел на софу рядом с сестрой, которая сердито отодвинулась к самому краю, и дико дернула ногой, когда брат ухватил ее за щиколотку и притянул к себе. Дорма брыкалась и лягалась, подол задрался практически до самых бедер, но Артур запрещал себе смотреть на открывшуюся наготу сестры. Он силой усадил ее к себе на колени и прижал к груди, молча снося все удары. — Да что ты знаешь?! — шипела Дорма, колотя единоутробного брата и царя по груди и плечам. — У меня хотят отобрать то немногое, что у меня есть, и кто — моя собственная мать! А когда ты женишься, мне придется кланяться и лебезить перед твоей женушкой, потому что из-за насмешки судьбы царицей Атлантиды стала она, а не я. — Да, да, я тоже люблю тебя всем сердцем, — пропыхтел Артур, удерживая сестру в кольце своих рук. Дорма зло укусила его за медно-смуглую шею. — Не любишь! Если бы ты меня не любил, не предлагал бы обручить меня с Рыболюдом! — Знаешь ли, — Аквамен мстительно ущипнул сестру за бедро, — если я постоянно буду мешать найти тебе мужа, это вызовет подозрения. Как и твоя беспочвенная ревность. — Беспочвенная? — тонкие белесые брови царевны взметнулись вверх. — Целан практически вешалась тебе на шею, ничуть не стесняясь моего присутствия. — Что я могу сказать — девчонка буквально ослеплена мной, — самодовольно бросил Артур и расхохотался при виде разгневанно побелевшего лица Дормы. — Но ее ждет большое разочарование. — Ее ждет изгнание и опала, если она продолжит выводить меня из себя, — обронила девушка, строптиво дернув плечом; жемчужно-белая кожа так и молила о поцелуе. — А ты можешь забыть дорогу в мои покои, если вся эта канитель со свадьбой продолжится. — Это идея матери, а она так просто не отступает от задуманного. Вулко ее поддерживает, как и царь Нерей, — Аквамен дернул шеей, — я давно подозревал, что этот скользкий старый угорь на тебя заглядывается. — Ну, что ты. Его ведь ждет большое разочарование, — чарующе рассмеялась Дорма, откидывая голову на плечо брата и подставляя ему лицо, от красоты которого у него всякий раз перехватывало дыхание, точно в грудь ему влетала торпеда. Болезненная жажда любви сестры давно превратилась в навязчивую идею, въелась в кости, в кожу, в кровь, заставляла хвататься за трезубец и плыть кромсать одичалых всякий раз, когда Атланна поднимала разговор о браке Дормы. Вдовствующая царица надеялась, что удачное замужество смягчит дочь, но Аквамен знал, что оно сделает несчастным их обоих. Дорма никогда не сможет полюбить того, кто будет хоть в чем-то ниже ее, а Артур никогда не сможет отпустить сестру, чьего внимания он добивался кровью, бесконечными спорами и ссорами. — Пообещай мне, — царевна сверкнула глазами, держа лицо брата в ладонях. Он кивнул, готовый на все, что угодно. — Пообещай, что не женишься в ближайший год и не позволишь матушке меня сосватать. И что я буду заседать в Совете, как дочь Орвакса, я имею на это право! — Тогда и ты мне пообещай, — плутовски улыбнулся Аквамен; Дорма настороженно нахмурилась. — Что отправишься со мной на сушу. Я нашел неподалеку один миленький островок, тебе там понравится. — Какой-то заросший комок грязи? — девушка брезгливо скривилась. — Очень сомневаюсь. — Да ладно, тебе ведь нравится на суше. Я помню, как тебе понравились цветы. Ну, эта, как там ее… — Плюмерия, — сварливо подсказала Дорма, медленно выговаривая непривычное земное слово, — но, знаешь ли, пары красивых цветочков недостаточно, чтобы заставить меня полюбить сушу. — Ну, меня же ты любишь, — заметил Артур и со смехом втянул голову в плечи, заслоняясь от сестры, готовой снова броситься на него с кулаками. — Брось, я знаю, что ты меня любишь, иначе бы так не бесилась. — Если ты считаешь это любовью, дорогой братец, то это у тебя в голове один воздух, а не у меня, — огрызнулась Дорма, но лицо ее розовело, как облака на заре, а губы, еще недавно кривящиеся от отвращения, податливо приоткрылись, когда Аквамен голодно прильнул к ее рту, целуя сестру совершенно не по-родственному.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.