Другая реальность

Даже мне, сидящему перед экраном телевизора, было понятно, что в зале, где происходило торжественное мероприятие, стоит буквально мертвая тишина. Все ждали решения государя по столь щекотливому вопросу. — Дарья Христофоровна, — наконец заговорил царь. — Дело в том, что я уже дал слово. У вашего сына есть определенные обязательства. Я готов подтвердить, что он наследник рода Наумовых, если это не пойдет вразрез с предыдущими договоренностями. Заявление царя оказалось большим сюрпризом для Дарьи. Похоже, что женщина искренне верила в то, что ее секрет так и остался секретом после смерти всех Михайловых. — Можно узнать, какие обязательства у моего сына? — быстро пришла в себя Дарья. — Я гарантирую, что выступлю на его стороне. Я смотрел телевизор и офигевал. Эта Наумова привыкла каждый вечер выходить в эфир. Перед всей страной готова вывалить семейные секреты, ничуть не смущаясь этим фактом. Могла же отвести царя потом в сторонку и тихо попросить. Так нет, устроила реалити-шоу! Хотя… государь мог ей отказать. Теперь же самому государю приходилось «играть на публику», изображая великодушного правителя. — Виконт Михайлов сразу после совершеннолетия женится на мужчине, — во всеуслышание заявил царь. — И да, я признаю его законным сыном Дарьи Христофоровны Наумовой. Документ из секретариата пришлют завтра. — После этих слов государь спустился с подиума, оставив Дарью расхлебывать то, что она сама же и замутила. Долго наблюдать за Наумовой не пришлось. Камеры уже переключились на зал. Оператор быстро отыскал в толпе Даньку и стоящего рядом с ним главу СБ, который своим присутствием косвенно подчеркивал то, что царь в курсе, кто чей сын. Даньке ничего не оставалось делать, как пойти навстречу родительнице. Чтоб ее! Ну… даже не знаю, насколько слёзы боярыни были натуральными. Но что такое пиар, эта мадам точно знала. Возгласы умиления пронеслись по рядам гостей, присутствующих на мероприятии. А дальше Данька взял слово. То, что он злится, мне было понятно, но я не сразу сообразил, что задумал этот чертенок. — О-ё! — только и смог произнести я после первых слов Данькиного выступления. А если вспомнить, что он у нас умеет «приказывать» даже через видеозапись, то сейчас все, кто был подвержен инфекции, получили прямой приказ. И не важно, где они находились — там, в зале, или у экранов телевизоров. Если вначале речь виконта Михайлова была продиктована злостью на сложившуюся ситуацию, то постепенно он успокоился. — Думаю, что каждый из вас будет предан государю и стремиться к процветанию нашей страны, — закончил Данька своё импровизированное выступление. По крайней мере, теперь царю не придется беспокоиться о предательстве со стороны магов. Все, кто услышал или просмотрит запись этого торжества позже, примут как должное служение царю. И ведь не придерешься, Данька у меня молодец! Отличного пацана я воспитал. Распорядитель вскоре объявил начало бала, и камеры переключились на общий вид зала. А я продолжал вспоминать, что там еще Даня успел наговорить, то есть приказать. Наумова уже ему подчинена и готова внимать каждому слову. Остальных аристократов магия Михайловых хоть и коснулась, но пока не так заметно. Подумают, что народ просто посчитал решение царя верным. Сонька, сам царь и царевны никакого давления на себя точно не заметили. Интересно, а почему боярыня Наумова не пригласила Вязовых? Нужно будет разузнать этот момент. А еще лучше устроить у нас в особняке прием. Как раз до дня рождения Даньки успеем приготовиться. Разошлем приглашения всем уважаемым людям. Уточню потом у Соньки, стоит ли звать боярские рода. По идее, царь признал сына Наумовой законным. В общем, со списком гостей придётся поработать. Данька вернулся домой далеко за полночь. Я, конечно, не спал, ожидал его. — Видел, как оно все пошло? — буркнул Даня, скидывая с себя пиджак. — Ты умница, — поцеловал я любимого. — Вначале, конечно, погорячился, но потом сказал всё как нужно. Но будь осторожен, не хочу, чтобы кто-то заподозрил твою магию. — Знаю. Не сдержался, — обхватил Данька меня своими ручищами. — А чего она на публику вынесла? — Хотела получить поддержку от царя. Тот не смог ей отказать. Одно дело обсуждать это где-то в кабинете, а другое на публике, — пояснил я. — Вот увидишь, уже завтра газетенки напечатают слезливую историю молоденькой и глупой девочки Даши, которая родила, а потом прятала очень-очень любимого сыночка. — Думаешь, это не так? — вздохнул Данька. — Думаю, что она тебя любит, — поспешил я его успокоить. — Иначе бы сделала вид, что ты ей никто, не выставляя это все напоказ перед многомиллионной аудиторией. Другой вопрос, ты понял, скольких людей себе подчинил? — Помню, что-то там подсчитывали в царской канцелярии. Примерно четыреста тысяч магов и почти столько же людей, кто переболел, но магом не стал. — Вопросительно посмотрел на меня Даня. — Теперь это опора государства и царя, — нервно хохотнул я. — Даня, я боюсь за тебя. — Чего уж… — поцеловал меня любимый. — Как ты говоришь, прошлого не воротишь. Мои прогнозы по поводу газет и обсуждения нового главы рода полностью оправдались. Недели две «полоскали грязное бельё» Наумовой. Впрочем, это ничуть не повлияло на ежедневные выпуски новостей. А еще маман звонила Даньке чуть ли не каждый день. Зазывала на обеды и предлагала познакомить её с женихом. Я понимал, что эта любезность вызвана влиянием магии, и от посещения резиденции Наумовых отказывался. Зато плотно общался с Вязовыми. Узнал, почему они не были приглашены на это знаменательное событие. — Мы же серьезные конкуренты, — пояснил Славка. — Должен сказать, что технологи и конструкторы Наумовых вызывают уважение. Многие прототипы нашей продукции они создали с нуля. Тему станков и их изготовления у Наумовых мы пока не поднимали. Во-первых, не были готовы чертежи, во-вторых, ждали совершеннолетия Даньки. Попутно оснащали особняк и нанимали прислугу. В один из дней слуга сообщил, что пришёл наш личный водитель и просит его принять. — У нас есть водитель? — удивился Данька, который только недавно начал обучаться вождению. Пару минут я тоже пытался вспомнить, нанимали мы кого-то на эту должность или нет, а потом сообразил. — Если это Судислав Георгиевич, то мы имеем водителя, — сообщил я Даньке. В очередной раз интуиция меня не подвела. Данька даже не стал ни о чём расспрашивать мужчину. Сразу подчинил его и велел приступать к своим обязанностям. Но я заинтересовался, где и как жил все это время Судислав Георгиевич. — Мне повезло, смог пробраться в Москву через один из заградительных кордонов, — рассказывал мужчина. — Они же больше следили за тем, чтобы из столицы зараженные не бежали. Какое-то время жил на окраине. Когда все нормализовалось, попытался устроиться на работу. Водителем к господам попасть не удалось. Зато меня взяли в трамвайное депо. Так и возил пассажиров, пока не увидел по телевизору, что виконт Михайлов жив-здоров. Не знаю, были какие корыстные планы у Судислава Георгиевича или нет, но Данька провел профилактическую беседу и убедил в преданности служения своему роду. День совершеннолетия Даньки неуклонно приближался. Наши костюмы были заказаны у лучших портных столицы, Сонька снова выделил своего стилиста, чтобы сделать нам стрижки. Кладовые ломились от продуктов. В помощь повару наняли с десяток кулинаров и кондитеров. Два десятка обученных официантов будут обслуживать это торжественное мероприятие. Данька, конечно же, волновался. А я вдруг заметил, как он повзрослел. Не мальчик, не юноша, а вполне себе взрослый мужчина. — Что не так? — заметил Даня моё пристальное внимание. — Просто вспомнился тот подросток, которого я увидел в первый раз. Ты изменился, вырос, возмужал. — Но по-прежнему тебя люблю, — притянул меня к себе Даня. — Хочу защищать и оберегать. Ты сегодня особенно прекрасен. Нужно отдать должное Сонькиному стилисту: он с моим образом потрудился на славу. Я сам себя не узнавал в зеркале. Мне и раньше рекомендовали отрастить волосы. Теперь они были уложены в сложную прическу и украшены драгоценностями. Если Даньке стилист подчеркнул брутальность, то я изображал хрупкого мальчика. Выглядел точно моложе Дани. Навскидку лет пятнадцать-шестнадцать. Примерно так же подумали первые гости, которые прибыли в особняк Михайловых. По совету Соньки мы пригласили все боярские рода. Что удивительно, никто не отказался, не прислал извинений. Более мелких родов у нас среди знакомых не было. Кроме Вязовых, на торжество был приглашен только граф Воронцов с женой. Если бы не он, многое в нашей судьбе сложилось бы иначе. Граф и его супруга пребывали в полном восторге от визита. Они слышали только официальную версию, где Дарья Наумова просила царя признать ее незаконнорожденного сына. Гости постепенно прибывали. На их лицах присутствовал неподдельный интерес. Всех волновало, кого молодой наследник Наумовых выбрал в женихи. И хотя сопротивляться магии Михайловых большинство присутствующих не могли, скрыть разочарование на лицах не получилось. Даже маман Даньки выразила недоумение. В ее представлении жених должен быть кем-то более значимым. Чета Вязовых подошла к Дарье чуть позже. Вежливо раскланялись и сообщили, что хотели бы сделать большой заказ на станки. Естественно, было озвучено, что пятьдесят процентов нового предприятия принадлежит виконту Михайлову. В целом, день рождения запомнился мне пафосным и безликим мероприятием. Лучше бы у Вязовых в бане отметили. Но против мнения общественности не попрешь. Я еще не успел как следует оценить устроенный нами прием, как пришло уведомление из дворца о том, что нас приглашают на торжество по случаю рождения наследника. Разродилась царица месяц назад, но продемонстрировать младенца публике решили только сейчас. Пришлось мне звонить Соньке и выяснять, какие подарки положено дарить. — Это просто бал. Наследника вынесут в самом начале и сразу унесут. Подарков достаточно тех, что вы уже отправляли, — просветил Соня, попутно пообещав прислать своего стилиста и почему-то лично для меня костюм. Отказов и возражений в приглашении на бал не принимали. — Потанцуем, покажем себя, — покружил меня Даня. — Будем танцевать, тесно-тесно прижавшись друг к другу. — Я продемонстрировал, как именно, и был тут же завален на ближайший диван. — Глеб, как я тебя люблю! — шептал между поцелуями Данька. В результате мы вспомнили о приглашении только на следующий день. За день до бала из царского секретариата было прислано еще одно письмо. По какой-то причине государь решил на балу объявить о нашей помолвке. — Хочет убедиться, что мы мужская пара и не наплодим детей, — предположил я. — Так даже лучше. О том, что нам благоволит царь, были в курсе многие аристократы. И появление нашей пары на балу никого не удивило. Но первым нас поприветствовал Сонька и повел за собой. — Хорошо стилист постарался, — окинул взглядом мою внешность глава СБ. — Назавивал кудрей, — недовольно откинул я локоны. — Тебе идет, — ответил Сонька комплиментом. — Правда, Мир все равно лучше. — Еще бы, - хмыкнул я, попутно ловя на себе странные взгляды гостей дворца. Приглашенных было очень много. Понятное дело, что самые родовитые и значимые люди страны. Кого-то я знал, а кого-то видел в первый раз. Наумова имела целую свиту из родни. С ней она и подошла. И если поначалу лица рода Наумовых выражали раздражение, то почти сразу по непонятной для меня причине их выражение менялось. Род Наумовых один из немногих, который не пострадал из-за инфекции. Во время эпидемии все, кроме главы рода и Дарьи, находились на Черноморском побережье. Данькиной магии они не подчинялись. И почему начали лебезить передо мной, было непонятно. — Соня, поясни мне, — обратился я к тому, кто мог быть в курсе. — И не говори, что не знаешь, что происходит. Софий Юрьевич поправил кружево у себя на манишке и молча кивнул куда-то мне за спину. — Прости, меня попросили встать именно здесь, — произнес он непонятную фразу. Я огляделся, но намеков не понял. Мы стояли почти впритык к стене. — Ого! Это же твоя бабушка, — отреагировал первым Даня. Я снова оглянулся и тут увидел находившийся прямо за нами на стене парадный портрет бабки, на которую я так похож. Намек государя стал всем более чем понятен. Неизвестному барону Миронову спешили засвидетельствовать почтение все самые уважаемые люди страны. — Соня-я-я… — прошипел я. — У меня приказ, — с любезной улыбкой на лице сообщил глава СБ и повел Мира танцевать. Вроде бы никому не сказали и не поставили в известность о моем происхождении, но портрет и моя тщательно подправленная стилистом внешность говорили без слов. Остальное народ досочинял без внешнего вмешательства. А уж когда царь-батюшка лично объявил о нашей помолвке, то все сомнения в том, что я царский родственник, отпали. Надо сказать, что Дарья Наумова буквально светилась от счастья. Похоже, что выбор сына теперь ей очень даже нравился. — Даня, внуши ей потом, чтобы вышла замуж и родила ребенка, — посоветовал я. — Обязательно, — пообещал Данька. — Сразу после свадьбы займусь. Кстати, по срокам, что объявил государь, у нас было всего полтора месяца. — Твой брат берет на себя все расходы, и празднование состоится во дворце, — просветил насчет нашей свадьбы Сонька. Назвать царя братом я даже мысленно не мог и с трудом приучал себя к тому, что у меня теперь имеется столь высокопоставленный родственник. По поводу нашего родства поняли все приближенные к царю. Официально это не было объявлено, но хватило намеков. Теперь весь род Наумовых рвался получить нас с Даней в качестве партнеров по бизнесу. Договор мы подписали, чертежи передали на станкостроительный завод. В общем, мне было совсем не до свадебных хлопот. В бывшей усадьбе Михайловых начали возводить заводские корпуса, так что предстояло много работы.