***
Вот только ночью, лежа в своей кровати, Одри вернулась к неприятным мыслям. Что ей делать? Кем ей быть? И что ей нравится больше всего? Внезапная догадка осенила девушку спустя пару часов бессонницы. Как она раньше не догадалась? Одри нравится помогать. И близким, и просто знакомым, и защищать слабых… ей нравится быть таким спасителем, нравится чувствовать себя нужной, важной… Возникшая тут же ассоциация напугала Одри. Она помотала головой, постаралась отогнать от себя этот образ и вскоре уснула, представляя себя то аврором, то адвокатом, то каким-нибудь благотворителем. Весь следующий день Одри снова и снова мысленно возвращалась к этому образу. К образу Говарда, к образу врача. Врача-без-границ, который оперировал под пулями, сражался с эпидемиями и лечил людей в самых отдаленных уголках земли. Но где Говард – всегда собранный и серьезный – и где шалопайка Одри? Это же сложно, это же сколько нужно учить… Это, в конце-то концов, слишком ответственно. Рука как-то сама собой потянулась к брошюре Мунго, Одри с любопытством читала перечень специализаций, предметов и направлений. Она так и видела себя в лимонном халате, или даже в качестве военного медика, как Говард, и эта картинка ей нравилась все больше и больше. Она сомневалась лишь в одном – в своей способности учиться. Колдомедик – серьезная профессия, нужно сдать на отлично немало дисциплин, нужно быть собранным и внимательным… Одри отговаривала себя как могла. Но все равно все больше заражалась идеей выбрать именно этот путь. Окончательное решение помог принять Говард. Он знал ее так много лет, он воспитал ее, был для нее не только матерью и отцом, но и другом, и строгим учителем. Он выслушал путанные объяснения своей любимой внучки – пусть и только двоюродной, а потом, улыбаясь, начал раскладывать все по полочкам. Даже среди хирургов много людей вспыльчивых, неусидчивых – но стоит им подойти к операционному столу, как все отходит на второй план. И не важно, сколько ей придется учить – у нее много времени, потому что вообще никто не вправе требовать от нее поступления после седьмого курса. Она вполне может сдать нужные предметы позже, возможности семьи позволяют ей нанимать частных учителей и платно пересдавать ЖАБА. И для врача самое главное – желание помогать, оно способно перебороть любые проблемы. Он говорил долго, подбадривал и утешал, жалея только об одном – что разговор через сквозное зеркало не позволяет обнять и успокоить плачущего ребенка. А уже на следующий день Одри взялась за учебу. Первые дни давались ей нелегко – она постоянно отвлекалась, быстро уставала, подолгу не могла понять простейшие вещи. Она никогда раньше не заботилась о высоких баллах. Практика давалась ей легко, природное чутье никогда не подводило, но для колдомедика важна теория, важно понимать механизмы действий, чтобы потом лечить пациента, поэтому Одри буквально вгрызалась в знания, стараясь выучить максимум. Она была упорна, как и многие Блэки, и как Лестрейнджи – те тоже весьма напористы в получении желаемого. Одри пока никому не говорила, из-за чего так резко изменила поведение на уроках. Сказала лишь Фреду, и то стребовала обещание никому не говорить. Девушка боялась, что всеобщая поддержка сведут ее с ума быстрее, чем даже недоверие. Просто Одри еще сама не верила, что действительно поступает правильно. Но поставленная цель манила ее, обещая стать путеводной нитью на многие годы.***
В жизни каждого школьника наступает момент, когда приходится делать первый серьезный выбор. Кем быть. Какую профессию выбрать. Выбор осложняется тем, что все вокруг требуют отнестись к этому как можно серьезнее, будто от предметов в школьном списке действительно зависит твоя дальнейшая судьба. Нарцисса старалась разубедить в этом как минимум своего сына. Ей вот возраст не помешал внезапно стать учителем. Ну да, когда-то давно она посещала специальные занятия в Министерстве, у нее лежит сертификат, что позволяет ей обучать детей… но, если уж быть предельно откровенной, ей пришлось всему учиться заново. Никогда не поздно. Но что значат слова Нарциссы против всеобщей паники? Пятый курс – это сложное время для школьников. Многие вообще ведут себя так, будто пытаются запрыгнуть в последний вагон – внезапно начинают учить ранее заброшенные предметы, например. Или записываются сразу во все школьные кружки. Ну или увлекаются квиддичем. Некоторые девочки и вовсе считают, что самый простой способ не решать сейчас столь сложную проблему – это выйти замуж, то есть стать главной красоткой на курсе. За годы работы Нарцисса видела немало проявлений этой горячки, и мало какой школьник не переживал о будущем. Только обычно эти школьники – не ее сын. Драко страдал. Он, конечно, не проявлял этого внешне, но глупо скрывать подобные переживания от мамы-легилимента. Что самое ужасное – даже зная об этом, Нарцисса просто не знала, чем помочь сыну. Люциус никогда не требовал от него чего-то экстраординарного. Абсолютно все мальчики из окружения Драко так же должны были зубрить этикет, хорошо учиться и прилично себя вести. А так как Малфою-младшему повезло с генами, учеба давалась ему легко, а его окружение, по стечению обстоятельств, было либо глупее его, либо не столь целеустремленным. Прибавить к этому фигуру отца: Драко видел папу только в обществе людей более низкого статуса, что делало образ родителя непогрешимым. Люциус подбирал себе окружение преимущественно так, чтобы казаться наиболее успешным на их фоне. Это было относительно легко, потому что более умные, успешные и целеустремленные мало интересовались мелкими аристократическими событиями. И обществом Люциуса – тоже. Нарцисса обрадовалась, когда этот образ рухнул. Драко увидел другой мир, который не заканчивался на аристократических приемах. И других людей, которые занимались чем-то более интересным, чем созданием сплетен, что именовались политикой. А еще у него появились конкуренты – в Хогвартсе полно детей, которые учатся ничуть не хуже юного наследника Малфоев. Да, Нарцисса радовалась этому: ее сын заметно вырос, стал потрясающим молодым джентльменом… но зато нашел себе новый образец для подражания. Подражал он ему уже по-взрослому, без слепого копирования. Он не старался похоже одеваться, двигаться, говорить… но он поставил планку, которой нужно как минимум достичь, а лучше бы – превзойти своего кумира. Все бы ничего, но этой планкой оказался Сириус. Для Нарциссы кузен оставался прежним раздолбаем. Он до сих пор совершает по-детски неправильные поступки. Он неосторожен в словах, импульсивен, часто ведет себя как бунтующий подросток… Но глазами сына Нарцисса увидела другого Сириуса. Далеко не "скучного" взрослого, с которым можно обсуждать что-то не слишком важное и серьезное без малейшего снисхождения, который сам с удовольствием бы сбежал от своих обязанностей… но при этом он и добился гораздо большего, чем многие маги вокруг. Глава рода, успешный бизнесмен, министр магии, муж, наставник, сильный маг. И Нарцисса, которая как-то интуитивно считала, что Блэк просто обязан все это иметь по умолчанию, впервые поняла, почему народ так радостно голосовал за этого раздолбая. Оказывается, если ты не был лично знаком с пятнадцатилетним Сириусом, то он кажется вполне достойным магом. И хотя обычно Нарцисса не видит в кузене ничего выдающегося… Драко себе выбрал слишком сложный пример для подражания. Сириусу ведь, в некотором роде, повезло. Повезло родиться Блэком. Повезло познакомиться с нужными людьми. Повезло не упустить шанс. Можно ли добиться всего этого лишь усердием? А главное, с чего начать парню, который не имеет ярко выраженных талантов. Зельеварение? Два дня в лаборатории с Северусом и близнецами убедили Драко, что это – лишь хобби. Заклинания? Да даже четверокурсница Луна в этой сфере сильнее его. Трансфигурация? Вообще безнадежно. Гербология? Малфоевская брезгливость не позволяет Драко понимать саму суть предмета. Дуэли? Рядом с Гарри и Одри, у которых это в крови, легко почувствовать себя неполноценным. Драко метался по школьным предметам, искал себе занятие, пытался найти себя… И не понимал, что вовсе не обязательно заниматься этим сейчас. Время еще есть. Даже после десятка лет в Азкабане или в несчастливом браке ты можешь решиться поменять свою жизнь в лучшую сторону. Но после Рождества мальчик неожиданно нащупал что-то. Свой талант. И возможную страсть. Откровенно говоря, за этот год Драко не первый раз радостно бросался изучать что-то новое. Но впервые у него возникло то позабытое детское чувство: он наконец-то ощутил, что у него что-то хорошо получается просто потому что он… талантлив? И начать тут стоит с Дадли. Он традиционно проводил в поместье Блэков хотя бы пару дней. И хотя Петунья переживала о том, что ее сын может почувствовать себя ущербным здесь… сам Дадли так не считал. Наоборот – он был доволен своим местом и ничуть не боялся магии. Он даже придерживался мнения, что ему повезло больше, чем ученикам Хогвартса. У него больше возможностей. Пообщавшись с юным Дурслем, Драко впервые задумался о том, что талантом его семьи, его рода, никогда не была какая-то область магии. Ни его отец, ни дед, ни один из прадедов по Малфоевской линии, не могли похвастаться какими-то наградами в изучении магических искусств. Вот у Блэков таких наберется с десяток как минимум, у Поттеров так вообще – просто сплошная плеяда ученых и изобретателей. А у Малфоев – ни одного. Зато они богаты, о них все говорят как об успешных политиках и хороших организаторах. Наверное, просто талант его семьи, пусть и имеет магическое происхождение, никак не связан с колдовством. И Драко вцепился в Дадли клещом. А потом в магловские книжки и в магловское образование. Почему в мире магии единственный способ изучать ведение бизнеса – это получить его в наследство и разбираться по ходу дела? Почему нет какого-нибудь университета политологии? А психология масс? Когда Драко просто узнал о том, что маглы могут прогнозировать что-то не по звездным картам, а путем математических расчетов, он твердо решил: ему нужны эти знания. И ему нужно магловское образование. Если бы Люциус, сидящий сейчас где-то в Турции, узнал о происходящем, он бы наверняка выдрал все свои драгоценные волосы, а то и вовсе – утопился бы от позора. Его сын, единственный наследник, собирается получать магловский аттестат. И поэтому усиленно, семимильными шагами, зубрит школьную программу. Это немного пугало даже Нарциссу – уж слишком резкой была перемена и слишком уж… рьяно взялся за нее Драко. Он учился как проклятый. Связывался почти каждый день то с Дадли, то с Говардом, который тоже, как мог, объяснял магу какие-то простые и понятные вещи. Некоторые темы физики вообще заставили мальчика поверить в абсолютную гениальность маглов. Дадли стал важной частью жизни Драко. И еще одним примером для подражания. Любой, кто видел полноватого и не особо сообразительного мальчишку в его десять лет, мог с уверенностью заявить: Дадли вырастет точной копией отца. Немного неуклюж в общении, излишне прямолинеен и иногда слишком подобострастен… что некоторые находят даже очаровательным. Не понимает ни искусство, ни литературу, любит только новости, старые комедии и музыку своей молодости. Зато стабилен и понятен как все английское. К слову, Вернон Дурсль именно поэтому смог достичь таких успехов в бизнесе: партнеры находили крайне удобным работать с таким поставщиком. Хрестоматийный британец. Вымирающий вид. Но Дадли в свои шестнадцать совсем не похож на отца характером и поведением. Во-первых, он похож на маму хитростью и умением понимать людей. Традиционно женские качества, которые он научился ценить только после поступления в Итон. Да, он похож на глуповатого увальня. Да, он не может похвастаться высоким интеллектом, позволяющим на лету решать все задачки. И да, он совсем не похож на типичного ученика этой сверх-привилегированной школы. Но за год он приспособился. Откровенно говоря, в поведении Дадли Дурсля отчетливо прослеживалось воспитание Говарда Лестрейнджа. Дадли начал ему подражать, пряча за взрослой неспешностью свое неумение быстро реагировать, за медленной речью – необходимость постоянно оценивать реакцию окружающих… а еще он очень строго соблюдал этикет – так проще не попасть впросак. В итоге не только Петунья с Верноном не могли нарадоваться на своего сына, но и вообще все находили Дадли крайне успешным молодым человеком. У Дадли была мечта. Цель. Он хотел закончить юридическую школу, открыть частную практику, в которой будут свои, не совсем привычные, дела и возможности. Он хотел создать контору на грани мира магии и мира маглов. Помогать не только напрямую с судебными делами, но и вообще, с адаптацией. В том числе – с обучением в магловских вузах. Идея эта возникла у него еще очень давно, когда Гарри, ругаясь на судьбу и своих магических предков, жаловался на почти полное отсутствие высшего образования в мире магии. И еще на недостаток обычных, гуманитарно-политических профессий. Да и с экономикой у колдунов дела так себе обстоят. Дадли уже сейчас изучает все, что ему пригодится в будущем, и заводит нужные связи. Как сделать документы? Как набрать нужные характеристики? Как вообще можно магу легализоваться в мире маглов? Однокурсники считали, что Дадли собирается заниматься то ли криминалом, то ли беженцами, но почему-то абсолютно все были уверены в его успехе. И Драко Малфой планировал не только стать первым клиентом этой конторы, но и поучаствовать в ее создании. Кто, как не глава рода Малфой, может помочь устроиться в мире магии? Он непременно обеспечит работу конторы с другой стороны. Только сначала немного подучится. Но сейчас важно другое: из-за частых разговоров с Дадли Драко был первым, кто заметил его пропажу.