май, 15, пятница. -настоящее-
– он такой прекрасный, господи. – шепчет им. чжебом потягивает своё клубничное молоко через трубочку и взгляда не сводит с парня за соседним столиком. ёндже и джинён громко вздыхают, продолжая заниматься своими делами – пак внимательно читает какую-то книгу, пережёвывая сэндвич, а чхве, забыв о еде, тихо матерится на мобильную игру, удобно устроившись на плече старшего. – кажется, я вижу его щетину… как можно так идеально выглядеть, не брившись? – слюни подотри, чжебом-и. – фыркает ёндже. – да! наконец-то! думал никогда не смогу победить этого босса! – твою мать, не ори прямо на ухо, придурок. – нён скидывает младшего с плеча, недовольно хмурясь. чжебом игнорирует любой шум, продолжая наблюдать за каждым движением всё того же парня, и пропускает тот момент, когда его друзья замолкают. – чжебом-а. – мм? – хён. – да? – чжебом, хватит уже пялиться. – что? – наконец-то переводя растерянный взгляд на своих друзей, им громко допивает остатки напитка, чем привлекает внимание объекта своих воздыханий. – почему вы смеётесь? чхве смеётся громко, уже расположившись на почти что всём джинёне, который тоже не сдерживается, прикрывая лицо книгой. – боже, чжебом. он посмотрел на тебя, после того, как ты… – пак прокашливается, восстанавливая голос после смеха, глубоко вдыхает, и, посмотрев на еле сдерживающегося ёндже, снова начинает хохотать. – после того, как ты сёрбнул на весь кафетерий. – блять. – им падает лицом на стол, пока его верные друзья вытирают выступившие слёзы в уголках глаз. – я в дерьме. – ага, и он смеётся над тобой. – говорит чхве и тянется палочками к еде джинёна, пока тот не замечает. – а ещё теперь он смотрит на тебя. – нён отвлекается на телефон, что-то быстро печатая. – ёндже, почему ты не ешь свой обед? – у тебя вкуснее, хён. – сладко улыбается чхве. джинён только закатывает глаза на наглость младшего, вновь скрываясь за книгой, чтобы не выдать довольной ухмылки. – какие же вы мерзкие. – недовольно бурчит им. – я тебя умоляю, чжебом. ты только что чуть ли не прожёг дыру в нём. повернулась бы твоя любовь на минуточку раньше… – младший не успевает договорить, как чжебом пихает его ногу под столом. – просто ешь, ёндже, просто ешь. – их столик снова погружается в молчание.Ἷὁꝟḗ\ḣẳṱẹ
май, 16, суббота. -настоящее-
марк возвращается в комнату общежития, стараясь пробраться к кровати как можно тише. пусть его сосед и спит крепко, лишний неосторожный шум только испортит их и так шаткие взаимоотношения. по мнению его спящего и даже милого, на данный момент, соседа, он – марк туан, раздражающий и занудливый, плюющийся ядом и пассивной агрессией. старший, конечно, не отрицает херовость своего характера, но припоминает выходки джинёна и только возмущённо вздыхает. почему тогда этот пак его друг, а он чуть ли не один из первых в списке ненавистных людей им чжебома? чжебом ворочается, сбрасывая на пол телефон, с которым он, по всей видимости, и заснул вечером. утреннее солнце заливает комнату, светит прямо в глаза спящему, из-за чего он жмурится и натягивает одеяло выше. им жалуется на проклятые занавески, которые не спасают от назойливых лучей, зарываясь лицом в подушки, и снова засыпает. туан правда старается не сравнивать его с недовольным котом, но проваливается и тихо смеётся, уходя в ванную. идеальную тишину нарушает грохот бутылок из-под соджу и жестяных банок из-под пива, о которые марк спотыкается, чуть-ли не падая на осколки. – блять, ради всего святого, туан, ты можешь не шуметь? – из кокона одеял и подушек высовывается чжебом, с закрытыми глазами. – а ты не мог убраться? – голос старшего поднимается на несколько тонов выше. – нехер до утра шататься непонятно где. – им падает обратно на кровать, надеясь снова увидеть свой сон. – чертов алкоголик. марк собирает стекло с пола и материться на родном английском, порезавшись некоторыми особенно острыми кусочками. если у младшего выходной, то это не значит, что и у него тоже. ночная смена выжала последние силы, что оставались в конце недели, и марк бы с радостью завалился так же спать, но у него через несколько часов занятия, а после снова бежать на работу, потому что его коллега заболела, а туан не может отказать нуне-начальнице. вернувшись из душа, марк находит на своей кровати пачку пластырей с дурацкими рисунками котят. он прекрасно знает, кому это принадлежит, потому что есть только один человек в этой комнате, помешанный на усатых чудовищах. чжебом, кажется, ждал его, потому что он сидит на краю кровати обнимая подушку и уткнувшись лицом в неё. туан хмурится, смотря то на пластыри, то на полу спящего соседа в недоумении. – убери это выражение лица, раздражаешь. – что? – марк пугается, не заметив проснувшегося чжебома. – дай сюда. – им вырывает пластыри из рук старшего, открывая пачку. – ты обработал порезы? – а? – туан всё ещё не понимает происходящего. младший недовольно смотрит на него. – а, нет. ещё не успел. чжебом вздыхает и закатывает глаза, усаживая старшего на свою постель, а сам выходит из комнаты, возвращаясь спустя пару минут с бутылочкой перекиси и ватой. без лишних слов им садится рядом с марком, кладя его ладони на свои колени, концентрируя всё внимание на царапинах. туан снова хмурится, растерянный из-за происходящего. его сосед совсем близко, всё ещё теплый после сна, и марк чувствует обнаженное плечо чжебома своим. им не раз приходилось находится так близко в тех же очередях в кафетерий или в толпе сокурсников, иногда даже прижимаясь вплотную или чуть ли не падая друг на друга, но сейчас, в солнечных лучах и тишине утра, чувства обостряются в несколько раз. одеяло има пахнет чем-то алкогольным и терпким, но до одурения приятным, как и сам парень, а его обнаженная кожа почти что медового цвета в ярком свете комнаты кажется ещё нежнее. старший соврёт, если скажет, что не разозлился, когда чжебом вышел в коридор общежития, украсив чьё-то ещё утро своим видом. чжебом клеит последний пластырь, улыбаясь милым рисункам кошачьих лапок и тому, как красиво они смотрятся на небольших руках марка. его внимание привлекает маленький белый шрам прямо на указательном пальце. – он всё ещё не затянулся? – им говорит почти что шепотом, всё ещё не отпуская ладони старшего. марк поднимает глаза на слегка удивлённое лицо младшего, а после переводит взгляд на свой шрам, усмехаясь. у этой белой полосочки есть своя история, известная лишь для них двоих. – это его вина, что я больше не пью. – туан вырывает свои ладони из хватки чжебома, и встаёт с кровати. вся его одежда пропахла имом, его пальцы и ладони в пластырях има. – мне пора собираться, а ты убери всё то дерьмо, что разбросал по комнате. я приду поздно, и если снова разобью всё к чертям собачьим, то выселю тебя из этой комнаты нахер. – марк снимает свою худи и переодевается в первую попавшуюся футболку в шкафу, потому что в комнате жарко, а на улице должно быть ещё хуже. – и проветри уже комнату, тошнит от вони соджу. старший выходит из комнаты, и чжебом так и не успевает сказать, что та футболка с пикачу, которую надел марк, между прочим, принадлежит ему. – я в дерьме. – выдыхает им, падая обратно на кровать. всё, о чем он может думать – тот маленький шрам и запах соджу, который так ненавидит туан.Ἷὁꝟḗ\ḣẳṱẹ сентябрь, 09, среда. -прошлое-
чжебом катается по полу от смеха, наблюдая как его новоиспечённый сосед морщится от вкуса алкоголя. – что за дерьмо, боже. – туан запил соджу пивом, но лучше не стало. – тебе смешно, да? идиот. – но марк сам не выдерживает и начинает смеяться, ведь ужасная на вкус смесь водки и пива пьянит. голова младшего ложится на его колени, и им тянется за банкой в руках туана. они борятся за шанс допить остатки, хотя в комнате ещё полно полных бутылок и банок, пытаясь не расплескать жидкость, но по самым тупым законам подлости, пиво разливается на лицо чжебома, а марк режется о неаккуратно открытую жестяную банку. – блять, чжебом. – комната погружается в секундное молчание, а после следует шорох спортивных штанов има и звук быстрых шагов по полу. чжебом возвращается с аптечкой и начинает вытирать кровь с рук старшего. наклеив дурацкий пластырь с изображениями мультяшных котов, он целует место пореза несколько раз. марк не дышит все эти десять минут возни и тишины, не сводя взгляд с губ соседа. младший не останавливается, поднимаясь поцелуями выше, прикусывая плечо и сразу же зализывая маленькую ранку, останавливаясь лишь возле губ марка. – будешь ненавидеть меня до конца жизни за это? – звучит слишком громко после закладывающего уши молчания, но чжебом только повышает голос и переспрашивает. – будешь же? – буду. – туан сокращает расстояние и целует мокро, хватаясь здоровой рукой за волосы на затылке. – буду ненавидеть тебя за шрам, но любить за заботу. и так до конца жизни, ну, или до того момента, как прощу. – ты же не прощаешь, сам говорил. – говорил. но существуют исключения. и ты похож на одно из них. им валит соседа на пол, целуя снова.Ἷὁꝟḗ\ḣẳṱẹ май, 26, среда. -настоящее-
– ненавижу среду. марк и чжебом переглядываются. они сказали одно и то же секунда в секунду. только вот туан в трубку телефона, а им сам себе, заходя в комнату. марк строит самое недовольное выражение лица, которое только имеет и ругается на английском в трубку. чжебом слышит возмущенный женский голос (определённо это миссис туан) из динамика и смеётся со старшего, чьё лицо в тот же момент меняется на виноватое, но взгляд, который адресован иму всё такой же раздраженный. марк кладёт трубку, откидывая телефон на кровать и встаёт из-за стола. – вечно тебе надо прийти в неподходящее время, им. – йа, прояви уважение, у меня есть имя. – возмущается чжебом, застряв в своей же футболке. – йа? это ты должен иметь хоть каплю совести, я твой хён. – хуёвый из тебя хён, я смотрю. – младшему удаётся освободить руки из плена рукавов. туан давится воздухом от наглости чжебома, мгновенно закипая от злости. – да чтоб ты задушился своей футболкой, придурок. нехрен отращивать такие плечи. – у меня они хотя бы есть. – им шепчет сам себе, но глаза марка говорят, что, кажется, это было недостаточно тихо. – что? правду же говорю. ты как феечка. – младший окончательно выбирается из футболки, разминая затёкшую шею. – помнится мне, кто-то говорил, что ты с этой феечки пару недель назад глаз не сводил. – что? кто такую херню тебе сказал? – им слишком очевидно напрягается, и туан замечает это. – о, так ты не в курсе? мне джинён рассказал. – до жути хитрая улыбка красуется на лице марка. он определённо доволен собой. – вот же сволочь…– чжебом осекается, поняв, что он снова в дерьме. марк смеётся, и младший засматривается на его улыбку. в комнате полумрак, только из окна проникает свет от закатного неба. его сердце колотится, и им не сводит взгляда даже когда туан успокаивается и смотрит слегка вопросительно. чжебом смущается, чувствуя, как краснеют его щёки, когда марк подходит вплотную. его прохладные руки ложатся поверх горячей кожи, лёгкая улыбка на влажных губах и тот же взгляд, что и некоторое время назад, когда их только заселили вместе. туан целуется точно так же. мокро, с напором, глубоко, цепляясь языком за зубы. чжебому нравится. стоит старшему разорвать поцелуй, как им льнёт ещё ближе, перенимая инициативу на себя. чжебом целует чувственно, придерживая марка за подбородок, а свободной рукой поглаживая спину туана, налегая всем телом. если приоткрыть глаза, то можно рассмотреть блики закатного солнца и тени от ресниц на щеках марка. если совсем чуть-чуть отстраниться, то можно разглядеть его влажные губы; можно услышать сбившееся дыхание старшего вперемешку со своим. марк на вкус сладкий, как его любимые сладкие энергетики и свежий сок с мякотью, как противоположность иму и вечному запаху его духов с алкогольными нотками. – больше всего ворчишь, а целоваться лезешь всегда первым, как так, марк-хён? – чжебом всё ещё держит старшего в своих объятиях. – марк-хён? вау, чжебом-а, ты даже помнишь, как меня зовут. – марк снова язвит, но в руках младшего слишком удобно и тепло, а запах его кожи как всегда успокаивает. – напоминает о старых временах. – скучаешь по тем временам? – только если по нашим посиделкам. но боже, чтобы я ещё хоть раз выпил чёртов соджу. – марк хмурится, вспоминая ужасный вкус. – зато после соджу у тебя губы мягкие. мне нравилось целоваться с тобой на полу. – голос чжебома совсем тихий и мягкий. – но, если честно, мне в любом случае нравится целоваться с тобой. а может просто я влюблён тебя чуть-чуть больше, чем позволено. – не будь таким мерзким, умоляю. – туан смеётся, утыкаясь носом в ямочку между ключиц. – пообщался бы ты с ёндже и джинёном, и не такое говорить начнёшь. – им смеётся в ответ. – слушай, марк. про тот шрам, ты- – ни за что, сказал же. до конца своих дней припоминать буду. – а как же исключение? – чжебом отстраняется, заглядывая в глаза туана. – сейчас и есть исключение, чжебом. не будь тупицей и замолчи, пока я не передумал. – старший снова целует его.Ἷὁꝟḗ\ḣẳṱẹ май, 16, суббота. -прошлое-
марк чертовски раздражен. только он приходит в аудиторию и встречает югёма с джинёном и ёндже, бурно обсуждающих очередной фильм о супергероях, собираясь присоединиться к разговору и забыть о всяких им чжебомах, как ему тут же напоминают. – подожди, хён, а разве это не любимая футболка чжебома? – ёндже первым замечает ярко-жёлтого пикачу на футболке, что явно на несколько размеров больше самого туана. – что? о чём ты? – и правда же, я видел чжебом-хёна в ней буквально пару дней назад. – югём соглашается, смотря своими огромными глазами на марка. туан смотрит на чёртового пикачу, что беззаботно разлёгся на белой ткани. запах кажется ему чертовски знакомым, будто он чувствовал его буквально пару часов назад. – и пахнет от тебя духами чжебома. – с совершено пустым лицом говорит джинён, перелистывая страницы книги. – блять, им чжебом, как же ты меня… – туан готов пропасть под землю. – как же я люблю тебя, им чжебом. ты это хотел сказать, хён? – ёндже гадко хихикает, а марк закрывает покрасневшее лицо ладонью. – займись своей жизнью, ёндже. – он и так занят, хён. – пак отрывается от своей любимой книжки, так же хихикая. – а ты дальше читай, не отвлекайся, джинён-а. – марк усаживается на своё место, отвлекаясь на уведомления в телефоне. – не переживай, марк-хён, всем, кроме вас, уже давно известно, что вы два идиота, не признающие чувств друг друга. – югём откровенно ржёт, но туан игнорирует его.от: кошара им чжебом мило смотришься в моей футболке, пикачу и правда похож на тебя. югём-и мне фотку прислал.
– блять. – марк правда очень хочет спрятаться от всего мира.кому: кошара им чжебом надеюсь ты подавишься моим членом.