Мне всегда везло

Это всего лишь кошмарный сон, терявший силу с наступлением дня. Теплый свет, заливал всю комнату, а на небе ни облачка. Пахло медикаментами и свежими апельсинами, что родители принесли в прошлый визит. За стеной заскрипели старые половицы, а затем открылась дверь. — Доброе утро, Ханна. Как ты чувствуешь себя сегодня? Почтенных лет, медсестра Молли, только что перешагнувшая порог палаты, широко улыбалась, щурясь на солнце. Под её глазами собрались добрые морщинки. Крайне приятная, любительница посплетничать, впрочем отлично выполняющая свою работу. Если конечно место на стене почёта является показателем оного. И всё же, казалось, что ей больше пойдёт собственная небольшая пекарня, чем строгий халат медсестры и тугой конский хвост. — Все прекрасно, спасибо, только сны эти, — слегка замялась пациентка, отлично зная, какой ответ получит. — Ничего-ничего, такое бывает, ты сильно шокирована, отдыхай побольше, — бинго! — Ах, ещё я поговорила с двумя медсёстрами, что поочерёдно дежурят здесь ночью, они будут изредка проверять тебя, и выключат телевизор, если увидят, что ты спишь. Ты засыпаешь, а он разглагольствует всю ночь. Женщина покачала головой. Вообще, телевизор Ханна не смотрела, он работал, чтобы было проще уснуть. Иначе, приходилось подолгу лежать на одном боку, спиной к стене, боясь пошевелиться, ожидая нападения неведомого чудища. Пялиться в окно было страшнее всего, однако девушка никак не могла отвести взгляд, боясь, что как только сделает это, расстанется с жизнью. Вообще, фобии — это нормально. Кто-то боится клоунов, кто-то высоты, ну, а кто-то темноты. Правда как разговаривающий ящик мог спасти от сверхъестественных тварей, она не знала. Так просто было спокойнее. — Спасибо, — выдавила пациентка, представляя, что почувствует, однажды проснувшись посреди ночи. Только светящийся циферблат электронных часов у кровати, а дальше тьма. А что в ней? Вешалка, раковина с зеркалом, стул… А вдруг не что, а кто? — Ну, милая, расскажи что случилось? Тебе станет легче. Молли уселась на койку рядом с девушкой, и взяла её за руку. Кровать прогнулась под тяжестью грузной женщины. Ханна вздрогнула и неловко заёрзала, отсаживаясь чуть дальше. Ладно, пусть трогает, она ведь не хочет сделать ей больно, только поддержать. Хотя, то что обычная медсестра пыталась строить из себя психолога, явно говорило о её недалёкости. Особо несчастному пациенту подобная терапия могла бы только навредить, не всем же поможет типичное " Ты всё сможешь, я в тебя верю!». Она явно не из тех людей кто поняв ситуацию, сможет под неё подстроиться, у неё есть своя правда и ничего кроме неё. Она с самого начала знает, что скажет в конце в независимости от ситуации. -Все люди сильные, — говорила она. Полнейший бред. Хотя, эта милейшая женщина не сделала ничего плохого, так почему бы не рассказать ей? — Всё дело как раз в моём сне. Он до жути реалистичный и боль как настоящая… Ханна закрыла глаза, вспоминая. Вокруг стелется непроглядный мрак, он будто забирается под кожу, раздирая вены, заполняя собой кровь, и лишь тусклый свет фонаря создавал мизерное ощущение спокойствия. С одной стороны лес, а с другой довольно бедные дома. Это окраина. Здесь Ханна писала пейзаж, так как ехать за город совсем не хотелось. Дела и так шли совсем неплохо, она довольно известна и востребована. Какому-нибудь бизнесмену явно захочется видеть в своей гостиной еловый лес. Классика. Только что прошёл дождь, и запах хвои перемешавшись с сыростью, создавал неповторимый аромат свежести. Девушка шла домой отдохнуть, отоспаться и, конечно же, насладиться лазаньей, оставшейся с вчерашнего ужина. Она представляла, как тянется сыр, и уже почти чувствовала вкус божественного соуса, когда из темноты выскочил странный тип, сбив Ханну с ног. Кисти и карандаши разлетелись в разные стороны. Первой реакцией была злость. Вскинув голову вверх, девушка, было хотела сказать что-нибудь отвратительно нецензурное, но не успела открыть и рта, как ей в челюсть прилетел мощный удар ботинком. Она повалилась на спину, а в голове гремело, как будто мозг перекатывался по черепной коробке, вместе с тысячей погремушек. Глаза заслезились, Ханна чертыхнулась. — Ты уже плачешь? А мы ведь только начали. Не бойся, будет весело. Интонация мужчины (?) была задорной, и от этого думалось, что это просто неудачная шутка. Девушка скребнула ногтями по холодному асфальту. — Я совсем и не боюсь, — воскликнула она в надежде подыграть слишком перестаравшемуся пранкеру. Думать о способах сбежать почему то не получалось, все мысли были о том проклятом решение засидеться за работой подольше. — Да? , — наигранно удивился мужчина, — отчего же ты тогда дрожишь? Голос у него был мерзкий, приторный, будто у маньяка из хренового ужастика. Ханна с усилием приподнялась на локтях, за что получила ещё один удар в живот. Девушка скрючилась, обхватывая себя руками, и беспомощно хватая ртом воздух. Перед глазами всё плыло, а голова, принявшая на себя первый удар, раскалывалась, как после трёхдневной пьянки. Да он чокнутый садист! И как её угораздило, ей же всегда везло! И с поступлением, и с работой. Родители образцовые, будто из рекламы, любят друг друга, живут душа в душу уже как двадцать пять лет. У них милый уютный дом, газон гладко выстриженный, травинка к травинке. Прекрасное счастливое детство, омраченное лишь смертью любимого котика. Конечно, вот и её расплата, не может всё быть так идеально. Ветер откидывает капюшон толстовки, и сердце Ханны пропускает удар. Ну и рожа у него, похоже, урод он не только моральный, но и физический. Устрашающая, неестественная улыбка, шрамы на щеках и опалённые чёрные веки. Мужчина застыл, кажется, наслаждаясь производимым впечатлением. Что же делать? Как выбраться? Бежать не вариант, не сможет в таком состоянии, да и маньяков вроде подобное только распаляет. Сомнений, что он с удовольствием зарежет девушку, и развесит органы гирляндой на соседнем заборе, не осталось. И почему по этой чёртовой улице никто не ходит? Может, его бы кто другой, заинтересовал больше чем она. Похоже, мужчине наскучило бездействие, и он схватил Ханну за волосы, больно сжав их на затылке. От чувства, будто их вырывают с корнем, из глаз покатились крупные, горячие слезы. Маньяк оскалился. Боже, как от него воняет, особенно изо рта. Краем глаза девушка заметила блеск металла. Внутри все сжалось. — Не трогай меня! Отпусти! Он рассмеялся. Я никогда не слышала такого смеха. Жуткий, хриплый, да просто ненормальный. Ханна провалилась на дно к самым темным страхам, которые только существуют. Отсюда можно только наблюдать, из тьмы и всепоглощающего ужаса. Она маленькая девочка, смотрящая со стороны. Мамочка, папочка заберите меня. Только вот выбора нет, ужас крепко держит. Мимо проплывают тени, что прячутся в углах домов, и все они жуткие, искажённые призраки настоящих людей. И он там есть, только он реальный, осязаемый, до трясучки в коленях пугающий. Мужчина подносит нож к моему лицу… не собирается распинаться о мотивах… холодное лезвие, прижатое к коже… разрез… боль… Полицейская мигалка. Девушку резко выкинуло из транса, в ушах звенело, всё вокруг было то красное, то синее. Это шанс! Маньяк отвлекся, а Ханна вцепилась уцелевшими ногтями ему в лицо. Вот так! Прямо в эти жуткие глазные яблоки, слегка прикрытые изуродованными веками. А теперь бежать! Полицейская машина остановилась, патрульный что то кричал, а девушка неслась не разбирая дороги и натыкаясь на каждый встречный камень, давясь не останавливающейся кровью. Пусть сам разбирается с этим ненормальным, полиция на то и нужна, главное спастись самой. Всего пара домов и она выбежит к проезжей части! Снова выиграла, снова повезло! Выскочив на дорогу, Ханна провела рукой по лицу, чтобы стереть кровь и только тогда поняла. Он разрезал ей лицо. От рта до середины щеки, дальше не успел. При каждом движении челюсти, девушка ощущала как рвутся ткани. Вся нижняя часть лица начинала гореть с каждой секундой всё сильнее. Слёзы катились по лицу, затекая в порез и причиняя ещё больше боли. В панике Ханна прижала руки к лицу. А дальше… — А дальше ничего не помню, вроде это конец сна. Молли сжала руку девушки посильнее. Лицо её выражало крайнюю степень сочувствия. — Милая это всего лишь сон, ты попала под машину, и не можешь принять этот шрам на щеке, я понимаю. Но ты всё ещё очень миловидная девушка, — она улыбнулась, — и очень сильная! — Да конечно, спасибо вам большое. Спасибо большое, что сказали именно то что я и думала услышать. Очень предсказуемо, но легче не стало. — Ну и засиделась я тут с тобой, у меня ещё куча дел, я позову тебя на обед. А сейчас, — она встала и задела нос пациентки пальцем, — отдыхай. Как только дверь закрылась, Ханна, подогнув под себя ноги, уставилась в окно. Это третий день в больнице, врачи говорят ничего такого, однако от шрама на лице ей никогда не избавиться. Девушка видела новости про убитого патрульного на F Стрит. Конечно же он справился, даже с полицейским. Уже третью ночь в больнице кто-то кидает камни в окно. Хватит ли ему терпения дождаться пока Ханну выпишут? Тогда то он её достанет, она не может стать живым исключением. Но мне всегда везло…