***
— Тебе не о чем волноваться, — Стив одевался, попутно глядя на своё отражение в зеркале. — Обычная рядовая вылазка. Узнаю, что к чему, может, спасу кого-нибудь.. Он поправил бляшку ремня, чтобы она была ровно посередине. — Может, — недовольно повторил Тони, скрещивая руки на груди. — Ты спишь и видишь, как кого-нибудь спасаешь. Стив усмехнулся, проводя ладонью по волосам. Они забавно топорщились во все стороны после душа, как бы сильно их ни старались пригладить. — Потому что это то, ради чего я был рожден, — он улыбнулся своему отражению, то ли гордясь, то ли немного смущаясь. Тони взмолился. Он был готов кричать от того, насколько это неправильные, хотя, конечно, красивые слова, но повторять одно и то же каждый божий раз было тяжело и просто бесполезно. Стив Роджерс жил ради своего народа и хотел за него умереть. Не то чтобы он торопился на тот свет — спасибо Красному Черепу за возможность предпоказа — дело в том, что, если бы у него был выбор, он бы хотел погибнуть, защищая то, что ему дороже всего — свою семью, своих друзей, свою страну. У него была масса возможностей героически пожертвовать собой или пасть в бою, но каким-то чудом судьба миновала светловолосого капитана. Миновала сотни раз, а в этот нет, не минует, Тони чувствует это всем телом, и его чуть ли не выворачивает наизнанку от ощущения приближающейся смерти, которая будто дышит в затылок. — Если ты умрёшь, я ведь тоже не останусь, — он говорит это с такой легкостью, словно рассказывает, как сходил в магазин. Стив от неожиданности роняет обручальное кольцо, которое было для него неким оберегом на миссиях. — Что? — он поворачивается к зеркалу спиной, забывая и про кольцо, и про всё на свете. — Ты с ума сошёл, что ты такое говоришь? Тони хмыкает, цокает языком и старается сохранять самообладание. Стив удивлён, но он не кричит и не психует. Лишь смотрит чуть испуганно и выжидающе, но Тони ничего не объясняет и уж тем более не оправдывается. — Какой смысл, если оба мы перестанем дышать? — вдруг выдает Стив после минуты напряженной тишины. Тони хочет ответить: «Какой смысл жить мне, если тебя не будет?», но это и выглядит, и звучит, как клишированная фраза из второсортного фильма про любовь с маленьким бюджетом. — В конце концов, подумай о Пите, — заявляет капитан, разворачиваясь к зеркалу и поправляя наручные часы на запястье. Пролегающая между сведенных бровей морщина словно состарила его на пять лет. — Он останется совсем один. Иногда Тони с каким-то нездоровым эгоизмом просто игнорирует наличие сына. Его сердце разрывается на ошметки каждый раз, когда он думает о том, что Стиву прострелят голову на задании, на него обрушится здание или он подорвется на бомбе. Тони терял его уже тысячу раз, и тысячу первый — он уверен — просто не переживет, потому что в еще не до конца оправившемся от потерь мире Стив Роджерс — его прошлое, настоящее и будущее, то, благодаря чему Тони Старк все ещё Тони Старк, а не кто-либо еще. Стив последний раз глядит в зеркало. Маленькая сгорбившаяся фигурка мужа в углу о чем-то глубоко задумалась. Стив в такие моменты часто говорил, что Земля вызывает Тони Старка. Сейчас же он неспешно приблизился к мужчине, взял одной рукой его ладонь, другую положил на покрытую колючей щетиной щеку. — Посмотри на меня, — ласково попросил Стив Роджерс, стараясь заглянуть в опущенные глаза. — Сделай это для столетнего ветерана Второй мировой. Тони нехотя усмехнулся. Он любил отсылки на возраст капитана и не переставал шутить по этому поводу. И даже сейчас Стиву удалось его развеселить, сейчас(!), когда они, если верить нездоровым снам Тони Старка, видятся в последний раз, прощаются, возможно, навечно или чуть дольше. — Я вернусь, — Стив берет лицо Старка в ладони и мягко касается губами сначала его лба, затем висков, кончика носа, — и всё будет хорошо, слышишь? Не смей меня хоронить раньше времени. — Куда там! — восклицает Тони, а затем заливается смехом. Поцелуи Стива легкие и теплые. Невидимые следы остаются на шее, за ухом, на обеих щеках и в конце концов, плавно оседают на губах. Тони долго не выпускает из объятий Стива, держится, цепляется за одежду, вдыхает запах его изношенного костюма и шампуня. Он сжимает его губы своими, гладит руками по голове, спускается по спине, сминает длинными пальцами куртку. Тони пытается оттянуть время, задержать капитана, прежде чем ему не сделают выговор за опоздание, но часы Стива уже начинают яростно пищать. — Я должен идти, — отстраняясь, пытается выговорить Роджерс, но Тони не отпускает рук, он заново притягивает его за шею и прижимается лбом к его лбу. Губы Стива полуоткрыты, он втягивает воздух. Тони шепчет неразборчиво и больше для себя, внушает, что Стив вернётся, что сны – всего лишь последствия посттравматического синдрома, имеющие случайное совпадение с реальностью, очередная небылица его воспаленного мозга. Стив оставляет на его губах долгий нежный поцелуй, и Тони накрывает их ладонью, как бы запечатывая, сохраняя прикосновение мужа. «Прощай» Стива Роджерса долго проигрывается в голове Тони даже после того, как хлопает входная дверь и с шумом уносится вдаль вертолёт. Даже когда солнце совсем скрывается за городом, когда Питер включает в соседней комнате новогодний фильм, Тони всё еще стоит посреди комнаты, не веря, что он его отпустил. — Прощай.***
Роуди должен был сказать об этом Тони. Так решило большинство. — Почему я? — он с нескрываемым отвращением сидел за столом в штабе Щ.И.Т.а, беспокойно щелкая ручкой. Его трясло от злости. — Потому что Вы единственный ближе всех мистеру Старку, — до невыносимого формально объяснял Фьюри. Он не мог сидеть в кресле и мерил шагами комнату. — Также нам пригодятся Ваши навыки переговорщика. Я хорошо знаю Тони, но недостаточно, чтобы.. — Чтобы признать, что это вы послали Капитана Америку на верную гибель? — Роуди бросил ручку, и та со стуком отлетела в дальний угол. — Что это вы не захотели слушать Старка, когда он умолял вас оставить Стива дома? Стива, который вернулся из самой преисподней, черт вас подери! Стив погибает за два дня до Рождества. Погибает от потери крови из простреленной насквозь груди. Он оказался в ловушке, без щита и вдобавок с вывихнутым плечом. «Обычная рядовая миссия» оказалась западней без единого шанса выбраться, а бандиты — обученными снайперами. — Сэр, такова наша работа. Вам ли этого не знать? Но если Стив Роджерс победил читаури, Альтрона и космического титана, прошёл войну и пролежал во льдах больше семидесяти лет, чтобы умереть от свинцового шарика, то, да, вероятно, Джеймс Роудс ни черта не понимает в этой жизни (да и не в жизни тоже). — Да что с вами не так?! — он вскочил, опрокинув стул, на котором сидел. — Почему вы не оставите Тони Старка и его семью в покое? Он ругал руководство последними словами, хотя в этом уже не было смысла. Стиву Роджерсу с дырой в области сердца было все равно, сожалеет его начальник о том, что послал его в самое пекло, или нет. Руки не унимались. Уже стоя у двери, Роуди выронил ключи от дома Тони несколько раз. Старк сделал их для него после первой атаки, когда не смог помочь себе сам. Офицер нарочито долго разувался в прихожей, вешал верхнюю одежду и целую бесконечность развязывал шарф. Он принес с собой коробку с вещами Стива, в которых он был, когда его убили. Потемневшая кровь застыла на костюме коричневыми пятнами, въелась в ткань. Роуди долго смотрел на коробку, затем спрятал её в гардероб. По дороге сюда он прокручивал в голове возможные варианты начала разговора, как лучше подать трагичную новость. Ему было легче говорить с террористами о капитуляции, чем с лучшим другом о смерти его мужа. Он едва собрался с мыслями и вошел в комнату, но вид Тони, вид разбитого и опустошенного хозяина дома, сидящего на полу и просматривающего видео с собственной свадьбы, буквально сбил его с толку. — Он погиб? — Тони не отрывался от экрана, во все глаза следя за тем, как он сам много лет назад надевает кольцо на палец капитану. Это же кольцо, которое несколько дней назад выронил Стив, он нашел под комодом и теперь крутил между пальцами. Холодное золото с гравировкой на внутренней стороне обжигало. — Откуда ты знаешь? В ответ лишь глухой смешок. Экранный Стив Роджерс только что поклялся любить его до гробовой доски.***
Последнюю неделю уходящего года Тони помнит размыто, фрагментами и вырванными из контекста фразами. Кусочки похоронного дня никак не хотят складываться в единую картину (может быть, и слава богу, что не хотят). Вот боевые самолеты в небе. Залповые огни холостыми патронами. Кто-то в начищенной форме и сверкающих белизной перчатках подаёт Тони свёрнутый в несколько раз флаг. Звезды на нём расплываются, превращаются в одно грязное пятно — наверное, это то, что осталось теперь от Тони Старка. Знакомые и не очень люди жмут его обмякшую руку, обнимают убитого горем Питера, который сухо и совсем по-взрослому благодарит пришедших гостей, принимая пустые соболезнования, которыми теперь не утереть даже выступившие слёзы. «Он был отличным парнем». «Люди будут помнить его». «Держитесь». Когда до Тони доходит очередь бросать горсть земли, он долго не выпускает её из сжатой ладони, бездумно уставившись на помещенный в яму блестящий гроб. Все понимающе молчат, Питер борется с навязчивым желанием отвернуться, закидывая подбородок к небу. В какой-то момент Тони Старк отчетливо осознает, что вместо земли он хочет броситься туда сам.***
Они не празднуют Новый год. В доме стоит ёлка, горит с усердием установленная на самой верхушке звезда, но ни ощущения праздника, ни даже жизни в этом доме нет. Одна смерть. Тони не выходит из мастерской, не принимает гостей, забывает поесть и принять душ. Он ковыряется в железках, делает непонятные эскизы и зарисовки, иногда разговаривает с костюмами. Питеру по-настоящему страшно за отца. Он пытается ухаживать за ним самостоятельно, но в конце концов полумертвое состояние его доводит юношу до срыва, и он просто рыдает, разбив тарелку, когда Тони в очередной раз отворачивается от приготовленного сыном ужина. — Пожалуйста, пап, перестань. Но Тони как будто не слышит. Он кивает, что-то напевая под нос, и дальше идет чертить непонятные детали, которые так и останутся кривыми рисунками. Человек, который мог бы их создать, умер вместе с капитаном Роджерсом. Несколько раз кто-то приходил, кто-то, кто по комплекции больше, чем Питер, но Тони честно не может вспомнить ни одного лица. Они силой вытаскивали Тони наружу, отмывали и откармливали, о чем-то говорили. Тони откровенно не слушал. — Стив, может, и мёртв, но ты-то жив, — стучали молотком в голове слова, по всей видимости, Беннера. Кто-то даже кричал, когда не помогали уговоры. Но Тони улыбался. Его мир был разрушен до основания. — Пап, я не хочу потерять и тебя, — Питер не прекращал попытки вернуть к жизни единственного родного человека, который у него теперь был. — Умоляю, возьми себя в руки. Но Я Н е М о г у Тони физически больно принять и осознать тот факт, что он остался без Стива. Его просто нет. На месте халат, кружка с отколотой ручкой, которая была очень ему дорога и никакая новая её бы не заменила, тапки со стёртой подошвой, маленький кнопочный телефон. А человека нет. Пусто. Как будто испарился. Когда он случайно находит забытую Роуди коробку в шкафу, нечеловеческий вопль вырывается из его горла. Грязный костюм Стива тотчас становится мокрым от слёз. Тони сминает его, прислоняет к груди и качает окровавленный сверток, как младенца. У него немеют губы и скручивает живот, сводит так, что невозможно разогнуться. Он падает ничком на пол, сгибаясь пополам и поджимая ноги. Из заднего кармана штанов выскальзывает жетон. На нём тоже застыла кровь. Тони пытается соскрести её ногтем, но железка не очищается, не поддается, и тогда мужчина закрывает глаза, зажмуривает до цветных мушек, до боли, пока черное не становится белым, пока напряжение из сильного не перерастает в колоссальное. Старк думал, будет сложно объяснить Питеру, что их теперь двое, но сын понял и принял это с достоинством взрослого человека, чему Тони следует поучиться. — Вер-нись, — просит, умоляет хриплый голос так тихо, что едва слышно, но сигналы с того света, даже если и существуют, то не долетают до Земли. Он пробовал повеситься. У него бы получилось, если бы не вбежавший в мастерскую сын. Юноша после этого конфисковал все веревки, снял гирлянды и праздничную мишуру. Тогда Тони решил налечь на таблетки. Питер плакал, держа отца под душем и отмывая от рвоты, пока он закатывал глаза и сползал по кафельной плитке. — Приди в себя! — крик сына отражался от стен в ванной и смешивался с водой. Ладонь громко шлепнула по мокрой щеке, и мужчина встрепенулся, на какой-то момент очень удивившись, что он тут делает. — Мне нужен мой отец Тони Старк, а не ходячий труп. Лезвия стали последней каплей. Питер просто собрал вещи и ушел из дома. Тони устал жить, а Питер устал его к этой жизни возвращать, и в этом был смысл, который Старк отчаянно пытался найти. Но Стив за это время не ожил и не поднялся из могилы. Стив так и остался на глубине шести футов с невыполненным обещанием вернуться и наладить семейную жизнь, о которой до этого оба мстителя не сговариваясь забыли, чтобы разобраться со всеми своими проблемами. Но никто не разобрался, а после смерти Роджерса проблем стало еще больше. Впрочем, их и не собирались решать. В конце концов, как новый год встретишь, так его и проведешь. А тело Тони Старка обнаружили неделю спустя в собственной квартире с кольцом в одной руке и военным жетоном в другой. Только кому от этого легче?