Невинные надежды, страшные мечты

— Осторожно! — в кромешной тьме яркий луч фонаря выхватил перекошенное в гримасе ужаса лицо Пака. Чунмен беспомощно хватался за ветви какого-то растения, стараясь удержаться и не скатиться в глубокий, покрытый камнями, овраг. Позади стояли остальные, но парень не мог увидеть лиц, только слышал их испуганные голоса. Чанель тем временем постепенно подбирался к Киму, цепляясь за деревья и матерясь себе под нос. Наконец он схватил младшего за запястье и потянул наверх. Мен отчаянно цеплялся за землю, ногами пытаясь найти опору, и, наконец, оттолкнувшись от какого-то камня, вместе с Чанелем повалился на землю, тяжело дыша. Остальные ребята подбежали к ним, поднимая и помогая прийти в себя. Спустя пять минут, когда все успокоились, старший поднялся с пня, на котором сидел, и сурово посмотрел на всех. — У нас нет времени разлеживаться, мы и так порядочно потеряли, — Пак кинул хмурый взгляд на Мена, но промолчал. Остальные последовали за ним. Чондэ с сочувствием посмотрел на до сих пор до конца не пришедшего в себя Чунмена, а потом наклонился, подавая тому руку, помогая встать. — Чондэ!!! — раздался спереди гневный крик, и парнишка, вжав голову в плечи, поспешил за старшими. Чунмен перевел дух и тоже заспешил к остальным. Напоследок он оглянулся назад, замечая далеко над лесом такую знакомую и такую пугающую крышу детского дома, от которой отражались лучи восходящего солнца…

***

Это был ничем не примечательный приют. Небольшое кирпичное здание в два этажа, огражденное высоким бетонным забором, с небольшой детской площадкой на заднем дворе. Ким Чунмен ненавидел это место всей душой. Он оказался здесь всего год назад, и считался новеньким. Вся его семья разбилась в авиакатастрофе, пока он, еще маленький трёхлетний мальчик, безмятежно спал в кровати, убаюканный колыбелью бабушки. Ее не стало через пару дней после известия о трагическом происшествии. Инфаркт. Мен остался один. Он был один и по сей день. Держался особняком, отказывался от работы в коллективе, не принимал предложений дружбы и сам ее никому не предлагал. Потому что дружбы не существовало. Была лишь взаимовыгода. И так он жил до своих теперешних шестнадцати лет. У него не было мечт, стремлений, только одно желание — выбраться отсюда. В детском доме детей было совсем немного. В основном из-за двух причин: первая — ребята, выбираясь за стены учреждения, нарушали закон и впоследствии отбывали наказание, вторая — детей забирали в семьи. Первая причина была более распространена. Всего на территории проживало около ста воспитанников от тринадцати до девятнадцати лет. Самым старшим был Пак Чанель. Пака знали все. Не прикладывая специально никаких усилий, он определенно умел производить впечатление. Парень держался просто, носил такую же одежду как и все, в общем, не стремился казаться крутым, только волосы у него были вечно выкрашены в темно-фиолетовый оттенок, непонятно почему выбранный и никогда не меняемый хозяином… Пак вообще был полон загадок. О его истории попадания в детдом ходили чуть ли не легенды, но точно никто ничего не знал. Его боялись и уважали. Не только потому что он был самым старшим — Чанель был смелым и решительным, даже несколько диковатым, но при этом он часто мог помочь, поскольку имел много связей с наружним миром. Казалось бы, такой человек, должен был иметь много друзей. В действительности же, несмотря на то, что многие мечтали бы стать ближе к Чанелю, последний подпускал к себе лишь избранных. Компания Пака состояла из четырех человек. Это был он сам, его лучший друг Бен Бэкхен — высокий худой брюнет, с постоянно серьёзным выражением лица, изредка балующийся сигаретами. Самый младший из их компании — шестнадцатилетний Ким Чондэ, был для Чанеля кем-то вроде младшего брата, и последним, но явно не по значению был До Кенсу. Чунмен пусть и не общался с ними, и сам лично не сталкивался, но был наслышан об этих ребятах. Бэкхен был местным заводилой. Ему было также как и Паку девятнадцать, но он был младше почти на год. Сам по себе он был парнем громким, общительным, но, так же как и все они, со своим темным прошлым. Его мать, в одиночку воспитывавшая его, вышла замуж и отдала сына в детдом за ненадобностью, аргументируя свое решение тем, что не имеет достаточных средств для его содержания. Маленькому Бену было восемь лет, и, Чунмен был уверен, парень помнил все те события с невероятной точностью и сам даже искренне ему сочувствовал. Попав в детдом с уклоном на религию Бэкхен испортился, и к тринадцати годам прослыл мелким вором, карманником, и много кем еще. Когда после сноса старого «дома» мальчишку перевели в этот детдом, он, судя по слухам, как-то сразу сошёлся с Чанелем и исправился. От задиристого Бена осталась только старая привычка — курение. Это была первая «победа» Пака. Ким Чондэ был особенным. Настолько, что весь детдом старался держаться от него подальше. Не потому что боялись. Вернее, боялись… Боялись не Чена. Боялись Пака. Чунмен слышал, что года три назад над только прибывшим парнем регулярно издевались, пока Чанель не встал на его защиту. С тех пор этих двоих объединила крайне крепкая и, как казалось многим, довольно интимная связь. Конечно, в целом, вся эта компания была неприкосновенна, но за Чондэ Чанель трясся больше всего. Это проявлялось во множестве мелочей, но было заметно каждому и вызывало уважение. Ким сам по себе был худеньким невысоким подростком с вечными искорками в глазах и доброй улыбкой на лице. Он был скромным и весёлым, всегда готовым помочь. Он не просил ничего взамен, ко всем обращался с уважением, и это делало его чужим и до конца непонятным для обитателей дома, привыкшим к жестокости и взаимовыгодному «сотрудничеству». А вот последний, восемнадцатилетний До Кенсу, был тем, о ком Чунмен без преувеличения мог с уверенностью сказать «в тихом омуте…» Этот худой бледный парень, вечно ходящий в трауре, на лице которого лишь изредка мелькали эмоции, был настоящей загадкой. Похлеще того же Пака. Нет, все знали что До сменил три семьи. Но почему — никто. Парень ни с кем не разговаривал, и, как шептались многие детдомовские, за последний год стал настолько нелюдим, что шарахался ото всех и всегда ходил вместе с Чанелем, не отходя ни на шаг. Даже в школе, в которую ходили воспитанники, они постоянно были рядом. Сидели вместе. Вместе ели. Комната у них тоже была одна на двоих… Еще Чунмен однажды слышал о неудачной попытке самоубийства этого парня. Вникать он не стал. Это было не принято, да и узнай об этом Пак, мало никому бы не показалось. Так они все и жили. Каждый в своём мирке, делясь кто на группы, кто на группировки. В детдоме мало и редко что происходило. В основном дни были тусклыми и невзрачными, жизнь текла лишь за пределами бетонных стен. Чунмен за последний год, что он провел здесь, почти смирился с этим обстоятельством. Привык. Сам он попал сюда чуть больше десяти месяцев назад. По той же причине, по которой были переведены многие. Прошлое место, где он жил и выживал, снесли из-за ужасного состояния. Мен не жаловался. Ему что там, что здесь было одинаково неуютно, так что разницы существенной он не заметил. Привыкать к новому коллективу тоже долго не пришлось, тем более, что с ним он почти и не общался. Так что все было нормально. Чунмен устало повернул голову с сторону окна. По небу плыли облака. В комнате парня было душно. Солнце беспощадно посылало свои лучи вниз, нагревая помещение. Парень вздохнул и перевернулся на другой бок, зарываясь лицом в прохладную подушку. Было шесть часов вечера, но создавалось ощущение, словно только наступило время обеда. Внезапно в дверь постучали. Мен повернулся назад, встречаясь взглядом с Ником — самым младшим в Доме, мальчиком на побегушках. Тот оглянулся по сторонам, словно боясь, что на него сейчас кто-нибудь кинется, и смущённо посмотрел в пол. — Там Чонин зовет ужинать. — Уже? — Мен сполз с кровати — ждать детдомовцы не любили, есть нужно было вместе. Внезапно парень застопорился, — Подожди, почему Чонин? — Чанель сегодня вроде как отдыхает, — тут же протараторил Ник, — Он у Кенсу спит весь день. — Ясно, я сейчас приду, — парнишка кивнул и покинул комнату, а Чунмен, надев на ноги тапочки, последовал за ним. Пак никогда не складывал с себя обязанности лидера. Он знал, что, приди другой на его место, всё круто бы поменялось. Все знали об этом. Чанель крепко держался за своё положение. Именно он следил за порядками, улаживал конфликты, убрал возрастную иерархию… Должна была быть веская причина для того, чтобы сегодня парень устроил себе выходной… Чонин был неплохим парнем, но до лидерских качеств Пака ему было как до луны, а вот самомнения и самолюбования было не занимать. Мен вздохнул. Он уже спустился вниз, на первый этаж, где находилась столовая. Все уже находились на местах. Парень сел за один из дальних столиков. «Зону безопасности» как он называл его про себя, откуда все было слышно и видно, несмотря на большое расстояние. Никого из компании Чанеля, к его удивлению, не было, зато Чонин, или Кай, как его называли «подчиненные» сидел за столом, где обычно располагались ребята во главе с Паком, и с самодовольной улыбкой оглядывал всех собравшихся. Мен скривился — прощай покой. Наконец, в столовую вкатили несколько специальных «тележек» с кастрюлями, полными еды. «Шестерки», словно официанты, стали носиться по помещению с подносами, накладывая в тарелки старших еду. Чунмен внезапно оказался среди обслуги. Соседний столик, зыркнув на него, ясно дал понять, чего хочет. Сказывалось отсутствие Пака. При нем все эти выскочки всё бы делали сами и даже пискнуть не смели. Мен вздохнул и принялся быстро накладывать еду. Закончив, он, наконец, наполнил свои тарелки и сел есть. Сравнявшись с голодным, парень постарался как можно быстрее покинуть столовую. Ему и так не нравилось большое количество людей, а в отсутствие Пака он еще и чувствовал себя как никогда уязвимым. Дойдя до комнаты, Мен плюхнулся на кровать и почти сразу отрубился… Сквозь чуткий сон Чунмен услышал странное копошение. В коридоре. Судя по всему, отбой был достаточно давно, на улице была темень из чего парень сделал вывод, что время было позднее, часа два ночи, точно. Кто мог ходить по зданию… Туалеты были у каждого в комнате. Чунмен в очередной раз проклял себя за любопытство, но, зная, что все равно не уснет, аккуратно спустил ноги с кровати и встал на холодный пол. Аккуратно переставляя ступни, чтобы пол не скрипеть, добрался до края кровати. Он надел тапочки и, крадучись, подошёл к двери, приоткрывая ее. В тёмном коридоре, освещаемом только парой старых ламп, ожидаемо, никого не оказалось, но Ким не успокоился. Он, осторожно передвигаясь, пошёл вперед, туда, где, по его мнению, скрылся некто. Коридор вывел его к лестнице. Парень глянул вниз и уже хотел было повернуть в свою комнату, как услышал отчётливые шаги. Кто-то спускался вниз. Чунмен поспешил за звуком. Некто достиг первого этажа и теперь явно направлялся в холл, ведущий на улицу. Сглотнув, Ким быстро нашёл свой ящик с вещами и, впопыхах напялив ветровку, а на ноги старые кроссовки, поспешил выйти из здания. Темнота ночи окутала его со всех сторон, и ему понадобилась минута точно, чтобы начать различать силуэты объектов. Наконец, привыкнув к тьме, Чунмен посмотрел вокруг и заметил в углу у дальней стены заднего двора копошение. Дом стоял прямо посередине, так что Ким, спрятавшись за стеной, мог спокойно наблюдать за тем, что происходит как в передней части территории, так и в задней. Собственно, этим он и занялся, пытаясь понять, что делали «некто», потому что, судя по всему, их был не один и не два. Наконец, он понял, что происходит, но поняв, не испытал облегчения. Наоборот. Прямо на его глазах несколько ребят постепенно спускались в нечто вроде подкопа и исчезали за стеной. Все это происходило достаточно медленно. Видимо, проход под стеной был небольшим, чтобы никто другой не смог его обнаружить. Мен не знал, что делать. Нет, звать старших он не собирался. Он не был стукачом. Но вот повернуть назад или попытаться сбежать вместе с другими? Мен понимал, что его причины сбежать крайне глупы. Банальная скука. Но эта скука убивала и парень внезапно понял, что готов отдать все, что угодно, чтобы оказаться на свободе. «Ким Чунмен, ты придурок» — прошептал себе под нос брюнет и направился в сторону беглецов. Чем ближе он подходил, тем сильнее холодели пальцы на руках и сбивчивым становилось дыхание. — Чего тебе?! — перед ним возник высокий парень и грубо толкнул его в грудь. Чунмен ошарашенно остановился и, прищурившись, узнал в высокой фигуре Пака. Тот нервно озирался по сторонам и скалился. — Я… Можно с вами, — робко прошептал Мен, сразу стушевываясь под тяжёлым взглядом старшего. — Нет, — покачал головой Чанель и отвернулся, — Извини. Чунмен понуро опустил плечи. Ему нечего было предложить Паку тем более нечем угрожать… — Я могу помочь, — предпринял он последнюю попытку, но его проигнорировали. Чанель помогал кому-то высыпать лишнюю землю из подкопа. Мен беспомощно смотрел на процесс, и на глазах против воли появлялись слезы. — Давай ты, — прошептал кто-то, в ком Чунмён узнал Чена. Ну конечно… Пак полез вниз, ныряя головой вперед и с той стороны его, видимо, потянули вверх, потому что парень достаточно быстро скрылся из виду. — Пойдёшь с нами?- внезапно услышал Мен, который уже собирался пойти обратно в комнату. — Что? — даже в темноте было видно, что Чен улыбнулся ему. — Ты хороший человек. Даже не стал настаивать и бежать докладывать, — произнёс младший и Чунмен хмыкнул. «Я просто трус. Знаю, что один не справлюсь, и пытаюсь прибиться к вам…» — Так ты идешь? — Чондэ уже сидел на земле, выжидательно следя за ним. — Я… — Хватит, Чен! Вылазь давай, пока не запалили! — послышался раздраженный бас Пака. В этот момент позади раздался голос сторожа, судя по всему все же услышавшего посторонние звуки, и теперь смачно матерившегося, приближающегося прямо к тому месту, где сейчас в нерешительности сидел Мен. — Да твою ж…- прошипел за оградой Пак и, просунув руку, буквально выдернул Чондэ за пределы детдома. Чунмен запаниковал: он впервые не знал, что следует делать. Было страшно, адреналин зашкаливал и все нутро кричало «беги». Но он почему-то не мог заставить себя продвинуться вперед. Сторож был совсем рядом, кажется, он даже заметил парня, и теперь несся к нему, прихрамывая и что-то вопя. — Давай руку! Не бойся! — через дыру в стене Чен протягивал свою дрожащую руку, и Мен решился. Он схватил парня за руку и скользнул в проход. Земля была рыхлой и влажной, и в первое мгновение Чунмену показалось, что он будет выбираться слишком долго, однако его тут же схватили три пары рук и потянули на себя, помогая выбраться. Мен без особого удивления увидел перепачканных землёй Бэкхена и Кенсу. — Все! Теперь бегом за мной! — чуть громче чем было нужно скомандовал старший и ринулся в лес. Остальные последовали за ним. Мен сорвался с места вместе со всеми. Они бежали по темному лесу, спотыкаясь о коряги, но не останавливались. У каждого за спиной был увесистый рюкзак, у Пака с Беном особенно большие. Несмотря на груз, Чанель упрямо несся вперед, огибая стволы деревьев, будто не замечая рытвин и веток под ногами, без проблем обходя непроходимые дороги. В таком бешенном темпе они сперва бежали, а потом, ослабев, просто быстро шли. Когда чаща леса начала сгущаться, Пак попросил быть внимательнее и идти точно за ним. Чунмен не понял, что происходит, но все равно послушался. Наконец, стало понятно волнение старшего. Вокруг стало появляться множество камней и оврагов. Все притихли и смотрели себе под ноги, следуя за Чанелем, который аккуратно ступала вперед. Мен понял, что они стали взбираться на одну из небольших гор, когда наклон земли стал подниматься. Идти становилось труднее, сказывалась еще и плохая видимость. Деревья почти не пропускали и так тусклый свет. Чунмен в очередной раз поставил ногу на, как казалось, проверенное место, но внезапно почувствовал, что подошва старых ботинок соскользнула. Он попытался удержать равновесие и понял, что у него ничего не получилось по вскрику Бэкхена и, кажется, Пака. Ким сорвался и, качнувшись в сторону, только чудом успел ухватиться за корягу. Мельком посмотрев вниз, он увидел только кромешную тьму и бесконечные стволы деревьев. Стало по-настоящему жутко. Откуда-то сверху внезапно хлынул свет. Чанель, держа в левой руке фонарик, аккуратно спускался к младшему, тихо шипя. Наконец, Пак, зажав фонарик в зубах, держась за ствол дерева, наклонился вниз, хватаясь за предплечье парня. Мен из последних сил цеплялся за землю и траву, ногами пытаясь найти опору, и, наконец, оттолкнувшись от какого-то камня, вместе с Чанелем повалился на землю, тяжело дыша. Остальные ребята подбежали к ним, поднимая и помогая отползти от края и прийти в себя. Спустя пять минут, когда все успокоились, старший поднялся с пня, на котором сидел, и сурово посмотрел на всех. — У нас нет времени разлеживаться, мы и так порядочно потеряли, — Пак кинул хмурый взгляд на Мена, но промолчал. Остальные последовали за ним. Чондэ с сочувствием посмотрел на до сих пор до конца не пришедшего в себя Чунмена, а потом наклонился, подавая тому руку, помогая встать. — Чондэ!!! — раздался спереди гневный крик, и парнишка, вжав голову в плечи, поспешил за старшими. Чунмен перевел дух и тоже заспешил к остальным. Напоследок он оглянулся назад, замечая далеко над лесом такую знакомую и такую пугающую крышу детского дома, от которой отражались лучи восходящего солнца. Парень вздохнул и продолжил идти вперед. Он потерял счет времени, следуя за Паком и все силы бросая на борьбу со сном. Уже начинало светать, когда они спустились и, наконец, добрались до небольшого озера. Уставшие, они хотели устроить привал, но Чанель не разрешил. Он вытащил из зарослей камыша припрятанный плот, недостаточно большой для людей, но приличный чтобы можно было свалить туда вещи. Так они и сделали. Поместив на хлипкое строение рюкзаки, ребята зашли в холодную воду. Старший опять шел первым, рядом с ним плыл До Кенсу, потом Чондэ, Чунмён, и замыкал их небольшой отряд Бэкхён. Озеро было неглубоким, Пак, из-за своего роста большую часть переправы действительно почти шёл, легко отталкиваясь от дна. Выйдя из воды, ребята только выжали одежду и двинулись дальше. Ветра почти не было, так что прохладная, пусть и несколько потяжелевшая одежда не сильно мешала. Да и при такой температуре, как и заверил Пак, все быстро высохло. Они шли до самого вечера. Спотыкаясь, изредка останавливаясь, чтобы попить воды, но шли вперед. Никто не жаловался. Даже с каждым часом все сильнее бледнеющий До не проронил ни слова. Более того, он даже несколько раз отказывался от предложения Пака понести его на себе. Правда, в конце концов Чанель не выдержал, и, игнорируя протесты Кенсу, подхватил его и понес на спине. Мен с каждым мгновением все больше уважал старшего. Чондэ казался самым бодрым из всех них. Он спокойно шел вместе со всеми, часто заходя вперед и потом дожидаясь остальных. Чанель ворчал на младшего и просил Бэкхена следить за ним, но Бен был слишком сонным и уставшим, и старший, понимая это, скоро отстал от парня. На Чунмена никто не обращал внимания. Он был как бы вместе со всеми, но в тоже время один. Ким никого не винил. Чанель и так рисковал, беря его с собой, а потом еще и спасая. Мен был ему никем, так с какой радости ожидать дружелюбия. Так что Чунмен не «возникал», просто тихо шел почти в самом конце процессии и изредка ловил на себе мимолетные взгляды Чена, наполненные искорками смеха. Наконец Чанель остановился. Кенсу, успевший задремать на широком плече старшего, слегка приоткрыл глаза, пытаясь понять, где они находятся. Ребята стояли в самой гуще леса, посреди были только нескончаемые стволы деревьев и бесконечные ковры мха. Взглянув на темное вечернее небо, мелкими клочками просвечивающее между крон, Чунмен вздрогнул. В самом деле, куда их завел Пак. — Мы почти пришли, — тихо произнес тот, удобнее устраивая До на спине, не позволяя тому слезть, — Давайте, осталось совсем немного. Спустя пятнадцать минут Чанель вывел их к небольшой речке. По бокам от нее было множество зарослей, а чуть вдалеке виднелась полянка. Дойдя до нее, парни повалились на землю. Пак аккуратно опустил все еще сонного Кенсу, а сам снял с груди рюкзак, начиная в нем что-то искать. — Ель, отдохни, а? — устало протянул Бэкхен, разминавший свои ноги. Брюнет выглядел крайне измотанным, и Чунмен, наверное впервые, заметил, насколько худым был старший. — Потом отдохну, — отмахнулся Чанель, доставая спальный мешок, — Так, нас пятеро…- Он посмотрел на сжавшегося на этих словах Чунмена и фыркнул.- Ну вот и что нам делать с тобой, м? — Я могу и на земле… — Ерунды не говори, — цокнул Ель. — Просто отдай ему свой, а мы в одном поспим? — внезапно произнес Кенсу, сидевший рядом с Паком. — А мы поместимся? — До посмотрел на парня, потом красноречиво посмотрел на себя, и вновь на старшего, — Ладно. Чунмену было неловко отнимать у Чанеля спальное место, тем более когда тот немного грубо всучил мешок ему в руки, никак не отреагировав на благодарность. Мен слегка злился, но понимал, что в этой ситуации не имеет права даже на это, так что просто одернул себя и лег спать. Ноги болели жутко, поэтому уснуть сразу не получилось. Остальные уже давно сопели в своих спальных мешках. Думая о чем-то своем, Ким навострил уши, услышав в стороне легкое копошение. — Устал? — М… немного. Прости, что пришлось нести… — Прекращай, — прошептали в ответ, и Мен мог поклясться, что в тот момент услышал звук, очень похожий на звук поцелуя. — Еще долго идти? — Дня два, не больше, — вновь тихо пробасили, — Еще и этот поперся… — Брось, — зевнули в ответ, — Его можно понять. — Ну не знаю… А если нас найдут… — Пф, — еле слышно прыснули, — Ты думаешь нас не найдут, Елли? — Нет, просто… — Я понял. Давай, засыпай. Завтра много дел… — Угу… Спокойной ночи, Кенсу. — Спокойной, Чанель. — Я люблю тебя. Ответом была тишина. Как ни старался что-либо уловить Чунмен, пусть мысленно вновь и проклиная себя за любопытство, он ничего не смог услышать. С тяжелыми мыслями о неизвестном будущем вскоре уснул и он сам, и маленькая полянка погрузилась в тишину, нарушаемую только тихим посапыванием и звуками бегущей в реке воды.