***
Не знаю сколько уже прошло дней, но явно больше недели. Сижу в кресле с очередной бутылкой виски, рассматривая содержимое. В этот момент слышу настырный стук в дверь, который отдаётся болью в голове. Кого принесло? Кто такой бессмертный нашелся? Нехотя выползаю из кресла и иду к двери попутно сбивая стул, который попался на пути. Выкрикиваю в сторону бедного предмета интерьера пару матных слов и ставлю его на место. — Что там за херня бессмертная пришла? Совсем кто-то жизнь не ценит… Ну… кому там жить надоело? Открываю дверь и совсем не ожидаю увидеть её. — Что? Даже меня видеть не рад? Отталкивает меня в сторону и по-хозяйски проходит на кухню. Заглядывает в холодильник и начинает издеваться. Сука. Какого лешего ты пришла-то?.. А-а-ах, вот оно что. Не рассказал, что развожусь. А в своё ли ты дело нос суёшь? Чуть не посылаю её нахуй, но осекаюсь. Перехватываю руку, которой она замахивается на меня. — Отпусти! Ты делаешь мне больно, Лепс! — больно? А надо думать, что делаешь и что говоришь! — Не смей на меня руку поднимать, поняла меня? Ни одна баба не смеет поднять на меня руку! — вижу, что растерялась, не ожидала от меня такого. А нехер приходить было. Или ожидала, что я тут начну прощение вымаливать, за то что не рассказал ничего?! — Да пошёл ты нахер, я помочь пришла. Одергивает руку и вылетает в прихожую. — То есть ты поддерживаешь издеваясь и подъёбывая на каждом шагу? Ну хороша поддержка! Спасибо! — кланяюсь ей в спину. Ушла, хлопнув дверью. Возвращаюсь к недопитой бутылке коньяка… Наверное, не стоило это всё ей говорить… Хотя… Сама виновата. Нечего совать нос не в своё дело. Продолжаю пить, но кажется организм уже не выдерживает и противится алкоголю. Через несколько дней вовсе не могу пить. Любой глоток алкоголя организм отправляет обратно. Становится совсем херово. Захожу в комнату и сажусь на кровать… А дальше… Темнота.***
Открываю глаза и не сразу понимаю где я пока мой взгляд не фокусируется на человеке в белом халате. Больница? Как я тут оказался? Врач подходит ко мне. — Григорий Викторович, Вы меня слышите? Киваю. — Можно мне воды? — спрашиваю я севшим голосом. В горле пересохло. — Да, конечно. Врач подаёт мне стакан. Делаю несколько глотков, возвращаю стакан и всё же задаю интересующий меня вопрос. — Как я тут оказался? — У Вас алкогольное отравление. Нас вызвала Ваша жена. И хочу сказать, что во время это сделала. Ещё бы немного и всё было намного хуже. Она Вам, можно сказать, жизнь спасла. Анька? Но… Как она оказалась у меня дома?.. Ирка сказала?.. Ира… Чёрт, приезжала же ко мне. Что я ей наговорил? Помню только, что ушла громко хлопнув дверью… Твою мать! Не удивлюсь, если она не захочет со мной общаться. Врач выходит из палаты что-то сказав, но я не услышал погрузившись в свои мысли. Через несколько минут дверь в палату открывается и… Аня? Пришла? Зачем? Что она вообще делала у меня в квартире? — Привет, — тихо произносит встав у двери. Дальше не идёт. — Привет, — едва заметно улыбаюсь, повисло молчание. — Ну проходи, чего стоишь, как неродная. Подходит к кровати и садится на стул, который стоял рядом. Смотрит мне в глаза и я вижу в них… Сожаление? Чувство вины?.. Боль? Глаза красные и припухшие. Плакала? Из-за меня? Почему? Сама же выгнала… — Анька… Спасибо, — произношу тихо, смотрит на меня вопросительно, — Спасибо за то, что не дала сдохнуть там. В голове всплывают слова Аллегровой: «Да подохнешь же так, молодой, холостой…». Теперь понимаю почему приходила. И вспоминаю как послал её… Черт! Не простит же — дурака. Аня продолжает молчать. Из её глаз начинают капать слёзы. — Анют, ты чего? Ну тише, не надо плакать. Не без усилий прихожу в сидячее положение и притягиваю её к себе, заключая в крепкие объятия. Начинает рыдать. — Гриша, прости меня! Прости! — буквально кричит сквозь слёзы. — Какая же я дура! Прости… Я так испугалась за тебя… Я приехала к тебе в квартиру, мне Ира рассказала где ты… А ты там… без сознания… Мне так страшно никогда не было… Как будто вся жизнь перед глазами пронеслась… — отстраняется и смотрит мне в глаза. — Возвращайся домой… Пожалуйста… Я скучаю. Я не могу без тебя… Гришка… Я люблю тебя. Снова притягиваю её к себе и целую в волосы, пытаясь успокоить. За что она просит прощения? Не понимаю. Я сам виноват в этом. Я сам ушёл. Мог бы остаться, но ушёл. Посчитал, что решила всё и я лишний. Но та песня перевернула всё… — Ань, не вини себя. Тебе не за что просить прощения, я сам виноват… Снова отстраняется от меня. Долго смотрит мне в глаза, а потом очень грустно говорит. — Ты не вернешься… — не спрашивает, утверждает. — Анька, глупая. Куда я денусь. Конечно вернусь. — Правда? — спрашивает с такой детской наивностью в голосе. Притягиваю её к себе и мягко касаюсь уголка её губ, а потом заключаю в объятия и тихо шепчу «Конечно правда, куда ж я от тебя денусь?» — Я люблю тебя, — также тихо произносит Аня. — И я тебя. Долго сидим в объятиях друг друга. Аня наконец-то перестает плакать и отстраняется от меня. Долго смотрит в сторону двери, а потом несколько нерешительно произносит: — Гриш… Там Ира. Я ей позвонила сразу же. Вам надо поговорить… На этих словах прикрываю глаза. Почти ничего не помню из нашего с ней диалога в тот день… Или вечер? Удалось вспомнить только обрывки фраз. Но, кажется, этого достаточно, чтобы понять, что она говорить со мной не захочет. — Она не захочет со мной разговаривать… Я, кажется, лишнего наговорил. — О да-а, лишнего ты сказал… и много. Я могу попробовать поговорить с ней. Ты сам готов с ней поговорить? — Да… Я жалею о том, что наговорил тогда, я так не считаю… Я не знаю, что делать… Ирка же гордая, не захочет первая идти ко мне… Опускаю голову как провинившийся мальчишка. Становится невыносимо стыдно за свои слова. Ира пришла меня поддержать, чтобы я не оказался в больнице. Знает же меня… А я так с ней поступил… Сам виноват, теперь расплачиваюсь… Идиот!.. Аня потрепала меня по волосам и встала со стула. — Я попробую её уговорить. — подмигивает мне и скрывается за дверью.***
— Нет, нет, нет и еще раз нет! — складываю руки на груди. Пойти поговорить с ним? Ну уж не-е-ет, только через мой труп! Желания общаться с ним нет совсем. — Ир, ну не веди себя как маленькая. Вы взрослые люди. Он жалеет и не считает так, как сказал. — Ань, знаешь как говорят? «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.», слышала? — кивает, — Так вот, делай выводы. — Ир, ну чего ты… Он переживает… И… — перебиваю её. — Аня, никаких «и», никаких «но», я не хочу с ним общаться и вообще видеть его. Мне такой друг даром не дался. — смотрит на меня умоляюще. Я бы именно это назвала «щенячий взгляд», — Аня, нет. — Ну, Ир, ты ничего не теряешь. Просто выслушай его. Сдаюсь. Не могу долго на него обижаться и не могу не поддержать его, когда ему плохо. Да, обидно, но он явно не хотел так говорить… Наверное… Подхожу к двери и тихо открываю её… Захожу в палату. В нос ударяет резкий запах таблеток. Сидит на кровати и смотрит в стену. Оборачивается на меня, когда я прикрываю дверь. Грустно улыбается. Стараюсь искренне улыбнуться в ответ. Выходит плохо. А может и совсем не выходит. Подхожу к нему и сажусь рядом на кровати. Молчит. И я молчу. Не знаю с чего начать. Смотрит на меня глазами полными сожаления. Жалеет, что высказал это всё? Немного наклоняется в мою сторону и упирается своим лбом мне в плечо. — Ирка… Прости меня. Я не хотел этого говорить. Я не знаю, что на меня нашло… — поднимает голову и смотрит мне в глаза, — Прости дурака. Наговорил лишнего… Прости… Замолкает, но продолжает смотреть мне в глаза. Улыбаюсь и в этот раз улыбка получается более искренней. Улыбается в ответ. Уже не так грустно. — Гриш, вот скажи мне, только честно, — поправляю его волосы, которые так и норовят упасть на глаза. Кивает и я продолжаю, — Ты действительно считаешь, что я лезу не в своё дело? После всех раз, что я вас мирила… И как я должна вообще реагировать на то, что твоя жена в слезах мне рассказывает, что вы собрались разводиться. Как я должна реагировать на то, что от тебя нет никаких вестей больше месяца и ты не отвечаешь на мои звонки? Как… — перебивает меня. — Я так не считаю. Ир, ты знаешь, что когда я пьяный, то могу сказать всё что угодно. Знаешь же? — Ты мог сорваться на любого. Даже на Аню. Но никогда не срывался на меня. В каком бы состоянии ты не был. Что поменялось, Гриш? Ничего не отвечает, просто крепко прижимает меня к себе. Отвечаю на объятия. Через несколько минут слышу его тихий шепот: «Ничего не поменялось. Я не знаю, что нашло на меня… Прости, Ирка… Прости». Обнимает меня еще крепче. Понимаю, что искренне жалеет о том, что случилось. Конечно, я его прощу. Уже простила. Но, как говорится, осадочек остался. И неизвестно исчезнет ли этот осадок когда-нибудь. Отстраняется от меня. — Если бы только я тогда тебя не послал… Всё было бы по другому… Я — дурак… Законченный идиот и исправит меня только могила. — усмехается. — Не говори глупостей! Гришка… Ты бы знал как я испугалась, когда мне Анька позвонила среди ночи… — Прости меня… За всё… За то что наговорил, за то что заставил нервничать… — Уже простила, — говорю тихо, но он смог услышать. Улыбается и вновь обнимает меня. Неизвестно сколько бы мы так просидели, если бы не зашёл врач. — Больному нужен покой. Вы сможете навестить его позже. Нехотя отстраняюсь от него, целует меня в висок, мы прощаемся и я ухожу. За дверью меня с вопросительным взглядом встретила Аня. Молча кивнула ей и направилась в сторону выхода…Эпилог.
Две недели спустя Захожу в свою студию. Осматриваюсь. Давно я тут не был. Два месяца… Или три? Вместе со мной заходят Ира и Аня. Скидываю ветровку и прохожу к микшерному пульту, провожу по нему пальцем. Не пылинки. Аня убиралась. Не забыла… Захожу в акустический модуль студии и подхожу к микрофону. Аллегрова садится на место звукорежиссёра и запускает минусовку. Все три дубля Аня смотрела мне в глаза и кажется в последний момент на её глазах начали наворачиваться слёзы. Третий дубль. То что надо. «Не такой уж и импотент как казалось несколько недель назад» промелькнуло в голове, когда вспомнил свои мысли, которые меня посетили во время записи этой песни перед тем как уйти в запой. Улыбаюсь этой мысли и вешаю наушники на микрофон. Ко мне подлетает Аня и крепко обнимает меня. Тихо шепчет на ухо «Прости». Обнимаю её еще крепче и целую в щёку. Через минуту она выпускает меня из объятий и оборачивается к улыбающейся Ире. — Спасибо тебе, Ир. Если бы не ты… Неизвестно, что бы сейчас было. — Да, Ир, спасибо. И ещё раз извини… И ты, Ань, прости… Я не должен был уходить. — не могу перестать чувствовать свою вину перед этими женщинами. Ира встаёт со стула и направляется к нам. Заключает нас обоих в объятия — Будьте счастливы… И берегите друг друга… А ты, Гриша, — отстраняется и смотрит на меня с наигранной строгостью, — Будь добр, исполнять всё то, что поёшь! — Слушаюсь и повинуюсь, Ирина Александровна! Ещё раз обнимает нас. — Я домой поеду. — Оставайся на ужин, Ир, — предлагает Аня. — У меня Лала с Сашкой должны приехать сегодня. Так что я откажусь, но за предложение спасибо, — прощается и покидает студию. Долго еще стоим с Аней в объятиях друг друга. — Больше я от тебя никуда не уйду. Как бы ты этого не хотела! — еще крепче прижимаю её к себе и целую в макушку. — Я больше тебя никогда не прогоню……Даже если пропасть впереди, И уже не верю я в себя; Даже если скажешь «Уходи!», — Просто не услышу я тебя! Если в голове сомнения, И не в том, не в этом не везет. Если ты боишься, как и я — Просто улыбнись, и все пройдет!..