Снейп в Нарнии

Сьюзен подбежала к Северусу и поцеловала его в губы. От взгляда Аслана щёки тельмаринских солдат стали цвета холодной подливки, колени застучали, и многие попадали лицом вниз. Они не верили раньше во львов, и это увеличило их страх. Даже Рыжие гномы, которые знали, что он пришёл как друг, застыли с открытыми ртами и не могли вымолвить ни слова. Некоторые из Чёрных гномов, друзья Никабрика, начали бочком отходить. Но все говорящие звери сгрудились вокруг Льва, мурлыкая, хрюкая, пища и воя от радости; они виляли хвостами, тёрлись о его бока, почтительно касались носами, бегали взад и вперёд под ним и между его лапами. Если вы когда-нибудь видели маленькую кошку, ласкающуюся к большому псу, которого она хорошо знает, вы поймете, что они делали. Тут Питер, ведя за собой Каспиана, пробился сквозь толпу зверей. — Это Каспиан, сэр, — сказал он. И Каспиан преклонил колено и поцеловал лапу Льва. — Добро пожаловать, принц, — произнес Аслан, — чувствуешь ли ты себя достойным взять королевство Нарнию? — Я… я не думаю, что достоин, сэр, — ответил Каспиан. — Я ведь только ребёнок. — Отлично, — сказал Аслан. — Если бы ты чувствовал себя достойным, это было бы доказательством того, что ты не подходишь. Итак, под нами и под Верховным Королём, ты будешь королем Нарнии, Лордом Кэр-Паравела и Императором Одиноких Островов. Ты и твои наследники, пока твой род будет продолжаться. И твоя коронация… но что это здесь? В этот момент показалась занятная маленькая процессия — одиннадцать мышей, шесть из которых несли что-то на носилках, сделанных из веток (носилки были не крупней большой книги). Никто еще не видел мышей, так убитых горем, как эти. Они были в грязи — а некоторые и в крови — уши были опущены вниз, усы висели, хвосты волочились по траве, а один играл на маленькой трубе грустную мелодию. На носилках лежало что-то, напоминающее сырую кучку меха: всё, что осталось от Рипичипа. Он ещё дышал, но был более мёртв, чем жив; покрытый глубокими ранами, с раздробленной лапой, с забинтованным обрубком на месте хвоста. — Ну, Люси, — сказал Аслан. Люси в ту же минуту достала свою алмазную бутылочку. Хотя для каждой раны Рипичипа была нужна только одна капля, ран было так много, что ужасное молчание длилось долго, но вот она кончила и Мыш вскочил с носилок. Лапка его моментально потянулась к рукоятке шпаги, другой он закрутил усы и поклонился. — Приветствую тебя, Аслан, — раздался пронзительный голос, — и имею честь… — Но тут он внезапно остановился. Дело было в том, что у него не было хвоста, — то ли потому, что Люси забыла об этом, то ли её жидкость, хоть и заживляла раны, новый хвост вырастить не могла. Рипичип осознал свою утрату, когда делал поклон; возможно, что-то изменилось в его способности держать равновесие. Он поглядел через правое плечо. Стремясь увидеть свой хвост, он поворачивал шею всё дальше, пока не повернул плечи, а за ними и всё тело, Но тут же повернулась и его задняя часть, и он не смог её разглядеть. Затем он опять попытался повернуться, чтобы поглядеть через плечо, но результат был тот же самый. Только после того, как он обернулся вокруг своей оси три раза, он понял ужасную правду. — Я поражен, — сказал Рипичип Аслану, — я совершенно вне себя. Я должен просить вашего снисхождения, ибо очутился в столь неподобающем виде. — Это тебе к лицу, малыш, — заметил Аслан. — Всё равно, — ответил Рипичип, — если что-нибудь можно сделать… Быть может, ваше величество? — и он поклонился Люси. — А для чего тебе хвост? — спросил Аслан. — Сэр, — сказал Мыш, — я могу есть, спать и умереть за моего короля без хвоста. Но хвост — честь и слава мыши. — Дружок, — спросил Аслан, — не слишком ли много ты думаешь о своей чести? — Величайший из всех Верховных Королей, — произнес Рипичип, — разреши мне напомнить тебе, что нам, мышам, был дарован очень маленький размер, и если мы не будем защищать свое достоинство, некоторые (те, кто ценятся за свой рост) будут разрешать себе неподобающие шутки на наш счет. Вот почему я затратил кое-какие усилия на то, чтобы все запомнили, что могут почувствовать эту шпагу так близко от сердца, как только я дотянусь, если будут говорить в моем присутствии о Мышеловках, Засохшем Сыре или Свечах: никто, сэр, и даже самый высокий глупец в Нарнии! — здесь он свирепо уставился на Смерчина, но великан, который всегда стоял позади, даже не услышал, о чём разговаривают у его ног, и потому пропустил всё мимо ушей. — Могу я спросить, почему все твои друзья обнажили шпаги? — сказал Аслан. — Если это угодно вашему Верховному Величеству, — сказал второй Мыш, которого звали Пичичик, — мы все собираемся отрезать свои хвосты, если наш командир должен остаться без хвоста. Мы не вынесем стыда ношения чести, в которой отказано нашему главе. — Вы покорили меня, — прорычал Аслан, — у вас прекрасные сердца. Не ради твоего достоинства, Рипичип, но ради любви между тобой и твоим народом и ещё больше ради той услуги, которую твой народ оказал мне давным-давно, когда перегрыз верёвки, которыми я был связан на Каменном Столе (и потому, хоть вы и давно забыли, вы стали говорящими мышами), у тебя снова будет хвост. — И раньше, чем Аслан кончил говорить, новый хвост появился на том же месте. Затем, по приказу Аслана, Питер посвятил Каспиана в рыцари ордена Льва, а Каспиан, как только сам стал рыцарем, посвятил Боровика, Трама и Рипичипа, назначил доктора Корнелиуса своим лордом-канцлером и утвердил медведя Толстяка в привилегии быть распорядителем турнира. Все захлопали в ладоши. После этого тельмаринские солдаты решительно, но без насмешек и побоев были переведены через брод и в городе Беруна посажены под замок: там им дали говядины и пива. Они очень волновались, переходя реку, потому что ненавидели и боялись быстрой воды так же, как леса и зверей. Наконец, все сложные дела были закончены и началась самая приятная часть этого длинного дня. Люси, удобно устроившись около Аслана, недоумевала, что делают деревья. Сначала ей показалось, что они просто танцуют; они медленно двигались двумя хороводами, один слева направо, другой справа налево. Потом ей показалось, что они бросают что-то в центр круга — то ли отрезают длинные пряди своих волос, то ли отламывают пальцы — если так, то у них было множество пальцев про запас, и это не приносило им вреда. То, что они бросали, достигнув земли, превращалось в хворост и сухие ветки. Затем трое или четверо Рыжих гномов вышли вперёд со своими трутницами и подожгли кучу веток, которая сначала затрещала, потом загорелась ярким пламенем, а потом заревела: так обычно ревёт лесной костер в летнюю ночь. Все расселись вокруг. Затем Вакх, Силен и менады начали танец куда более дикий, чем танец деревьев; не просто танец веселья и красоты (хотя он был и весел, и красив), но магический танец изобилия, и там, где они проходили, начинался пир: жареные мясные туши, наполнившие рощу тонким ароматом, пшеничные и овсяные лепёшки, мёд, разноцветные сласти, сливки, густые, как овсянка и гладкие как тихая вода, абрикосы, персики, гранаты, груши, виноград, клубника, малина — пирамиды и водопады фруктов. Потом во множестве деревянных чаш, кувшинов и кубков принесли вино; тёмное, густое, как сироп из сока тутовника, светло-красное, как превращенное в жидкость желе из красной смородины, жёлтое и зелёное, жёлто-зелёное и зеленовато-жёлтое. Для людей-деревьев была приготовлена другая пища. Когда Люси увидела кротов, роющих торф в разных местах (их указал Вакх), и поняла, что деревья собираются есть землю, ей стало немного неприятно. Но когда она увидела эту землю, она почувствовала себя гораздо лучше. Они начали с отличной коричневой глины, выглядевшей, как шоколад; она на самом деле была так похожа на шоколад, что Эдмунд захотел попробовать кусочек, но ему не понравилось. Когда эта глина была полностью уничтожена голодными деревьями, они взялись за землю совсем розового цвета. Они сказали, что она легче и слаще. Вместо сыра они ели меловую почву, а закончили сладким — отличным золотоносным песком с серебряными добавками. Они выпили немного вина, и остролисты сделались очень разговорчивы: ведь деревья по большей части утоляют жажду только глубокими глотками смеси росы и дождя, приправленной запахом лесных цветов и вкусом тумана. Аслан пировал с нарнийцами ещё долго после того, как зашло солнце и показались звёзды, и огромный костер, теперь более яркий, но менее шумный, сверкал как маяк в тёмном лесу, и испуганные тельмаринцы видели его издалека и удивлялись, что бы это могло быть. Самое приятное в этом пире было то, что он не прерывался, и никто не расходился, потом беседа стала тише и медленней, все постепенно начали клевать носом и наконец уснули, протянув ноги к огню. Сьюзен уснула на плече Северуса. Рядом с каждым были хорошие друзья. Кругом воцарилось молчание, и стало слышно журчание воды в камнях брода у Беруны. Всю ночь Аслан и Луна глядели друг на друга радостными глазами. На другой день гонцы (главным образом белки и птицы) были посланы во все концы страны с воззванием к разбежавшимся тельмаринцам, включая, конечно, пленников в Беруне. Они объявляли, что Каспиан теперь король и Нарния должна впредь принадлежать говорящим зверям, гномам, дриадам, фавнам и другим созданиям наряду с людьми. Кто хочет, может остаться на таких условиях, но тем, кому это не нравится, Аслан предлагает другой дом. Каждый, кто пожелает переселиться, должен прийти к Аслану и королям к броду у Беруны в полдень на пятый день. Можете представить себе, как тельмаринцы чесали в затылках. Некоторые из них, главным образом молодые, которые, как и Каспиан, знали истории о старых днях, радовались, что все вернулось назад и были готовы подружиться с разными созданиями. Все они решили остаться в Нарнии. Но большинство людей старшего возраста, особенно те, кто занимал при Миразе важные должности, были настроены мрачно и не желали оставаться в стране, где не смогли бы командовать. «Жить здесь со множеством проклятых дрессированных зверей! Нет уж», — говорили они. «И к тому же привидения», — с содроганием добавляли некоторые. «Кто знает, что это за дриады. Очень неосторожно». Они были подозрительны: «Я не доверяю им — ни этому ужасному Льву, ни всем остальным. Он скоро возьмёт нас в свои когти, вот увидите». Но они не доверяли и его обещанию дать им новый дом. «Заберет нас отсюда в своё логово и съест потихоньку одного за другим», — бормотали они. И чем больше они обсуждали это, тем мрачней и подозрительней становились. Но в назначенный день их пришло больше половины. На краю лужайки Аслан приказал поставить два деревянных столба выше человеческого роста, на расстоянии трёх футов друг от друга. Третий более лёгкий кусок дерева был привязан к верхушкам, соединяя их, так что в целом эта штука выглядела как дверной проём из ниоткуда в никуда. Перед ней стоял сам Аслан с Питером по правую руку и Каспианом по левую. Вокруг них теснились Сьюзен и Люси, Трам и Боровик, лорд Корнелиус, Гленсторм, Рипичип и другие. Дети и гномы воспользовались королевскими гардеробными из дворца Мираза (теперь он стал дворцом Каспиана), так что не было недостатка в шёлке и золоте, белоснежном белье, проглядывающем сквозь прорези рукавов, серебряных кольчугах, мечах, чьи рукояти были изукрашены драгоценностями, украшенных перьями шляпах и позолоченных шлемах (они так сверкали, что было больно смотреть на них). Даже на зверях были богатые цепи вокруг шеи. Но никто не смотрел ни на них, ни на детей. Живое ласковое золото гривы Аслана затмевало всё. Остальные нарнийцы разместились вокруг поляны. На дальнем конце стояли тельмаринцы. Ярко светило солнце, и в легком ветерке трепетали знамена. — Люди Тельмара, — начал Аслан, — те, кто ищет новую землю, слушайте мои слова. Я пошлю вас в вашу собственную страну, которую знаю я и не знаете вы. — Мы не помним Тельмара. Мы не знаем, где он. Мы не знаем, на что он похож, — заворчали тельмаринцы. — Вы пришли в Нарнию из Тельмара, — сказал Аслан, — но в Тельмар вы пришли из другого места. Вы вообще не из этого мира. Вы пришли сюда несколько поколений назад из того же мира, что и Верховный Король Питер. Тут половина тельмаринцев начала шептать: «Ну да. Рассказывай. Он собирается убить нас всех, выслав прочь из этого мира». А другая половина, выпячивая грудь и хлопая друг друга по спинам, зашептала: «Да ну! Можно было догадаться, что мы не из этого места с его странными, противными, неестественными созданиями. Мы королевской крови, видите». И даже Каспиан, Корнелиус и дети с удивлением повернулись к Аслану. — Замолчите, — голос Аслана был близок к рычанию. Казалось, земля слегка вздрогнула, и все живые существа застыли как каменные. — Ты, сэр Каспиан, — сказал Аслан, — должен знать, что не мог бы быть истинным королём Нарнии, как древние короли, если бы не был сыном Адама и не пришел бы из их мира. Ты сын Адама. Много лет тому назад в том мире, в глубоком Южном море, шторм вынес на остров пиратский корабль. Там они сделали то, что обычно делают пираты: убили туземцев и взяли туземных женщин в жёны, делали пальмовое вино, и пили, и напивались, и валялись в тени пальмовых деревьев, и ссорились, а иногда и убивали друг друга. В одном из этих столкновений шестеро спаслись бегством, и убежав со своими женщинами в глубь острова, поднялись на гору и, чтобы спрятаться, забрались, как они думали, в пещеру. Но это было одно из магических мест того мира, одна из дыр между тем миром и этим. В старые времена было много дыр между мирами, теперь они встречаются реже. Это была одна из последних: я не сказал последняя. Итак они упали, или поднялись или споткнулись, или бросились прямо туда, и оказались в этом мире, в стране Тельмар, которая была необитаема. Почему она была необитаема — длинная история — я не буду рассказывать её сейчас. И в Тельмаре их потомки жили и становились свирепыми и надменными людьми, а через несколько поколений они начали голодать в Тельмаре и вторглись в Нарнию, которая была тогда в некотором беспорядке (это тоже слишком длинная история), завоевали её и воцарились в ней. Ты запоминаешь всё это, король Каспиан? — Я стараюсь, сэр, — ответил Каспиан, — но мне хотелось иметь более почётное происхождение. — Ты произошел от лорда Адама и леди Евы, — сказал Аслан, — и это достаточно почётное для того, чтобы беднейший нищий высоко держал голову, и достаточно стыдно, чтобы склонить до земли голову величайшего императора. Будь доволен. Каспиан поклонился. — А теперь, — сказал Аслан, — мужчины и женщины Тельмара, вернётесь ли вы назад на тот остров в мире людей, откуда пришли ваши отцы? Это неплохое место. Те пираты умерли, и он необитаем. Там есть хорошие источники пресной воды, плодородная почва, лес для строительства, рыба в лагунах; другие люди в том мире ещё не скоро обнаружат остров. Дверь открыта для вашего возвращения; но я должен предупредить вас, что как только вы пройдёте через неё, она закроется для вас навсегда. И через эту дверь не будет больше связи между мирами. На мгновение наступило молчание. Затем сильный, скромно выглядевший парень из тельмаринских солдат протолкался вперёд и сказал: — Отлично, я принимаю предложение. — Это правильный выбор, — одобрил его Аслан, — и за то, что ты решился первым, с тобой будет мое благословение. У тебя хорошее будущее. Иди вперёд. Парень, немного побледнев, вышел вперёд. Аслан и его свита отошли в сторону, оставляя свободным проход к пустому дверному проёму. — Иди через него, сын мой, — Аслан потянулся к нему и дотронулся носом до его лица. И как только львиное дыхание коснулось его, в глазах его возникло новое выражение — испуганное, но не несчастное — как будто он пытался вспомнить что-то. Затем он расправил плечи и шагнул в Дверь. Все глаза были прикованы к нему. Они видели три куска дерева, а за ними кусты, траву и небо Нарнии. Потом они увидели человека между дверными косяками, а затем, через секунду, он исчез. На той стороне поляны оставшиеся тельмаринцы вскочили на ноги с воплем: «Эй! Что с ним случилось? Ты задумал убить нас? Мы не пойдём этим путем». А один умный тельмаринец сказал: — Мы не видим другого мира за этими палками. Если ты хочешь, чтобы мы поверили в него, почему бы не пойти одному из вас? Все твои друзья держатся подальше от этих палок. Внезапно Рипичип вышел вперёд и поклонился: «Если мой пример может сослужить тебе службу, Аслан, я ни на секунду не задумываясь, проведу по твоему приказу через эту арку одиннадцать мышей». — Нет, малыш, — Аслан легко дотронулся своей бархатистой лапой до головы Рипичипа, — в том мире с тобой будут делать страшные вещи. Тебя будут показывать на ярмарках. Повести за собой должны другие. — Пойдёмте, — внезапно обратился Питер к Эдмунду и Люси, — пришло наше время. — Что ты имеешь в виду? — удивился Эдмунд. — Сюда, — Сьюзен, казалось, знала что делать, — зайдём за деревья. Мы должны переодеться. — Переодеться во что? — спросила Люси. — В нашу одежду, конечно, — ответила Сьюзен, — хорошенький же у нас будет вид на платформе английской станции в этом. — Но наши вещи во дворце Каспиана, — сказал Эдмунд. — Нет, не там, — Питер уже шел к густому лесу, — они все здесь. Их упаковали и принесли сюда. Обо всём было договорено. — Так об этом Аслан говорил с тобой, Снейпом и Сьюзен сегодня утром? — спросила Люси. — Да… об этом и о другом, — лицо Питера было торжественно. — Я не могу рассказать вам всё. Он сказал это Сью, Северусу и мне, потому что мы не вернёмся назад в Нарнию. — Никогда? — вскричали в ужасе Эдмунд и Люси. — Вы двое вернётесь, — ответил Питер, — из того, что он говорил, я понял, что вы наверняка вернетесь когда-нибудь. Но не мы со Сью. Он сказал, что мы уже слишком взрослые. А Северус вообще попал в Нарнию по ошибке. — Прощай, любимая! — сказал Северус. — Прощай, любимый! — ответила ему Сьюзен. И они обнялись и поцеловались на прощание. — Питер, — ответила Люси, — как ужасно. Сможете ли вы перенести это? — Ну, мне кажется, что я смогу, это совсем не так. как я думал. Вы поймете, когда наступит ваш последний раз. Быстрее, вот наши вещи. Странно и не очень приятно снимать королевские одежды и надевать школьную форму (к тому же не слишком чистую) в столь большом собрании. Самые противные тельмаринцы начали смеяться. Но остальные создания прокричали ура и встали в честь Питера, Верховного Короля, Сьюзен, королевы Рога, короля Эдмунда и королевы Люси. Было нежное и (что касается Люси) полное слез прощание со всеми старыми друзьями — поцелуи зверей крепкие объятия медведей Толстяков, рукопожатие Трама и, наконец, щекочущие усы обнимающего их Боровика. Конечно, Каспиан предлагал Сьюзен взять Рог обратно, и конечно, Сьюзен сказала, что он может оставить Рог у себя Затем, чудесное и ужасное, прощание с самим Асланом, и вот Питер занял свое место, и рука Сьюзен была у него на плече, а рука Эдмунда на ее плече, рука Люси на плече Эдмунда, и рука первого из тельмаринцев на плече Люси, и такой длинной вереницей они двинулись к Двери. Потом Певенси прошли сквозь дверь и исчезли. Потом Северус Снейп подошёл к двери. Он увидел в ней станцию железной дороги. Потом он увидел Хогвартс. Снейп прошёл через дверь и оказался на опушке Запретного леса. Впереди него возвышался замок Хогвартс.