Небытие

      Кап. Капля тяжело приземлилась на асфальт. Кап. Другая, упав, стекла по металлической ножке столика уличного кафе. Кап. Третья осторожно постучалась в стекло Чонгука. Кап. Ещё одна капнула на нос Тэхёна, удивлённо поднявшего голову к небу.       Дождь медленно набирал силы. Ветви деревьев тянулись к земле, сдаваясь под натиском ливня. Облака нехотя сворачивались в тучи, приобретая стальной оттенок, железным занавесом скрывая только зародившиеся лучи солнца. Птицы ютились в крышах домов, бродячие кошки стремились в тепло, а Тэхён проклинал весь мир, стоя под ливнем рядом с машиной, бегло осматривая дорогу на наличие предмета, что проколол шину, оставляя его в одиночестве на безлюдной трассе.       Звонок. Тихое горловое рычание из-под одеяла. Чонгук зажмурил глаза, пытаясь мысленно вернуться к сновидению, не обращая внимание на беспокоящую мелодию, что и не думала прекращаться. Медленно появилась рука, скользя по одеялу, двигаясь к прикроватной тумбе, снеся по пути блокнот с кучей исписанных строк, в последний момент перечёркнутых раздражённым поэтом. Парень неохотно открыл один глаз, потянувшись к телефону, что в последний момент перестал звонить. Чонгук со вздохом опустил голову на подушку, зарываясь с головой в одеяло, отметив, что, кажется, на улице идёт дождь. Устроившись поудобнее, парень вновь услышал звонок. Резко отбросив край одеяла, Чонгук сел в кровати, беря телефон в руку. На дисплее светилось: «Тэхён». Удивлённо вскинув бровь, юноша бросил взгляд на часы, вздохнув, отвечая на звонок: — Да? — хриплый голос тихо отозвался у собеседника. — Чонгук? Спасибо, что взял трубку, — Тэхён говорил быстро, — и извини, что я прервал твой сон, тут просто чрезвычайная ситуация, мне больше некому звонить. Я поначалу подумал, что всё, крышка, меня найдут спустя сутки съеденным медведем, но потом вспомнил, что у меня есть ты и так обрадовался, ты бы знал. — Тараторил парень, после отдышавшись. — Что случилось? — Чонгук встал, подходя к окну. Раскрыв шторы, окинул взглядом улицу, про себя заметив, что третий раз в его день рождения идёт дождь. — Пожалуйста, только не кричи на меня. Хотя... у тебя и сил нет с самого утра на меня орать, но мало ли что. — Послышалось молчание. — Я сейчас нахожусь в тридцати пяти километрах от города, ну помнишь, мы там отдыхали, там ещё Чимин сальто сделал, упал… — Какого чёрта ты там забыл в пять утра? — Раздражённо поинтересовался Чонгук, закрывая шторы, переводя взгляд на зеркало. — Чонгук, помоги мне. — Жалостливый голос прерывался порывами ветра. — Шина. Проколота. Не могу уехать. Пожалуйста. — Звонок закончился, оборвался. Быть может у Тэхёна кончился заряд на телефоне, а быть может проблемы со связью.       Парень сел, закрывая глаза. Пытаясь вспомнить это место, воссоздать у себя в голове, строя маршрут — самый короткий, самый быстрый, дабы быстрее добраться до Тэхёна, дать ему подзатыльник и укутать в тёплый плед, что он обязательно должен взять с собой. Чонгук открыл глаза, срываясь с места в поисках одежды и всего необходимого для спасения друга. «Прибить бы его к чертям» — думал юноша, забегая на кухню, ища глазами вчерашний недоеденный круассан, одиноко оставленный на полочке, справа от сахара — никогда ведь не знаешь, когда к тебе придёт вдохновение и придётся оставить еду ради искусства.       Второй раз мысль о подзатыльнике пришла Чонгуку, когда он выехал на пустую трассу, навстречу промокшему Тэхёну. Конечно же, парень сидел в машине, в тепле, порой выходя оттуда, когда очередная машина проезжала мимо, ослепляя его светом фар, иногда сигналя, дабы парень ушёл с дороги и не мешал движению.       Тэхён крутил в руках аккуратно сложенный конверт, перевязанный тонкой алой лентой, в серединке которого находилась небольшая веточка вереска. Конверт намок, Тэхён держал его в кофте, во внутреннем кармане, возле сердца. Чонгук бы заметил, что он достал его именно оттуда. Он бы посмотрел на него, улыбаясь, и обнял. А Тэхён бы стал в одно мгновение самым счастливым парнем на планете. Нет, даже во Вселенной. Он бы отстранился, улыбнулся бы тому в ответ и взял бы его за руку. Ну, если бы он только осмелился это сделать. Сердце бы кричало, но вот тело бы не действовало. Как обычно он впал бы в ступор, ожидая действий от младшего, который только и мог бы — улыбаться и хлопать глазами, сжимая в руках конверт.       Чонгук остановился на обочине, не выходя из машины. Тяжело выдохнув, парень подумал: «Я нашёл его. Чёрт возьми, да я его прикончу!». Схватив зонтик, Чонгук вылетел из машины, направляясь к Тэхёну, что уже появился на дороге, улыбаясь своей глупой улыбкой, дрожа от холода и промозглого ветра, переминаясь с ноги на ногу, неловко разводя руками, сразу указывая Чонгуку на колесо. Младший только и смог, что всучить Тэ зонтик, и наклониться над шиной, думая, как же быстрее разобраться. Тэхён стоял, укрывая парня от дождя, наклонившись к нему чуть ближе, чем он мог бы, вдыхая аромат сырости, шоколада и лаванды. «Снова сидел всю ночь», — подумал Тэхён. Мягко улыбнувшись, он вспомнил, что Чонгук всегда зажигает лавандовые свечи, когда занимается чем-либо ночью. Парень говорил, что они его успокаивают. Он любит смотреть на огонь. А Тэхён любит смотреть на Чонгука.       Работа заняла около получаса. Дождь заливал весь вид, попутно пробираясь под кофту, рождая стадо мурашек, прогуливающихся по позвоночнику. Ветер задувал в уши, трепля волосы, вызывая у младшего приступы агрессии и раздражённых высказываний. Только сидя в машине Тэхёна, парень облегчённо выдохнул, зарывая лицо в ладонях. Старший сидел рядом с ним, виновато опустив взгляд. — Я… Хотел бы… — Начал Тэхён, развернувшись к Чонгуку, — У тебя сегодня день рождения, — парень улыбнулся, когда Чонгук взглянул на него и выпрямился, — поэтому я хотел… — Тэхён медлил, от волнения забыв всё то, что он так долго учил, все те слова, что он подбирал, раздумывая над тем, что прозвучит лучше, проигрывая все возможные ситуации, — хотел подарить тебе вот это.       Дрожащими от холода и смущения руками, парень вытащил из внутреннего кармана, того, что ближе к сердцу, конверт. Чонгук изумлённо взглянул на Тэ, улыбаясь, думая про себя: «Он достал его со стороны сердца. Должно быть, и то, что там написано — тоже от сердца». Парень с трепетом взял в руки конверт, ощупывая, замечая, что от него пахнет мёдом и яблоками. «Тэхён снова не спал», — сделал итог юноша, зная, что когда Тэхён не спит, то пьёт чай с мёдом. Вдруг Тэ потянулся вперёд, достал с переднего сидения его. — Это… тебе. — В смятении проговорил Тэхён, протягивая Чонгуку букет полевых цветов. — Я, собственно за ним сюда и приехал, — голос его становился всё тише, — не знал, что так выйдет.       Чонгук медленно взял букет в руки. Мокрый, но так дивно пахнущий. Белые, синие, розовые, жёлтые цветы холодили кожу охваченного дрожью парня. — Ты как-то говорил, что не любишь розы, и я почему-то подумал, что тебе нравятся полевые цветы. — Виновато улыбнулся Тэ, наблюдая реакцию парня.       Чонгука охватила нежность. Каждая клеточка тела расслабилась, утопая в мыслях, разливаясь теплом по всему телу, будоража сердце юноши. Он не понимал, как его друг, Тэхён, смог пойти ради него на такое. Его, чёрт возьми, друг. Медленно вдыхая запах цветов, парень понимал, что теряется. Растворяясь в приятном ощущении, что рождалось в груди, роясь там, поднимая клочья пыли, в поисках пушистого лучика, спрятавшегося в глубине его души. Пальцы потянулись к конверту. Парень почувствовал, как Тэхён напрягся, складывая руки в замок. Пальцы рванули ленту. Пальцы открыли конверт. Пальцы провели по бумаге, ведя по строкам. Пальцы остановились, немного дрожа. Пальцы отложили в сторону конверт и цветы. Пальцы осторожно притянули кофту Тэхёна к себе. Пальцы взяли его за плечи. Пальцы толкнули его тело к своему и прижались к спине.       Тэхён опешил. Чонгук сжал его так сильно, что у него перехватило дыхание, медленно он положил одну руку на спину младшему, а вторую опустил на голову, бережно проводя по волосам, зарываясь в них. Вдруг ему стало так тепло, так жарко, так неимоверно душно, что Тэхён чувствовал — ещё немного и он потеряет сознание. Запах цветов одурманивал, шоколад приторно щекотал нос, близость парня давила на виски. Отстранившись, Тэхён взглянул Чонгуку в глаза, затерявшись в тех мирах, что смотрят на него. Чонгук коснулся тэхёновой руки, проводя большим пальцем, беря её, нежно водя по внутренней стороне, сжимая, сам не помня: то ли он кричал, то ли шептал… — Да… — Еле слышимое, прерываемое звуком дождя, — Да… — громкое, оглушающее.       Никто из них сейчас не вспомнит, кто первый потянулся, прижал, беря в руки лицо, проводя пальцами по губам, целуя их, отправляясь в небытие. Никто не скажет, был поцелуй жарок до потери пульса или нежен до растворения. Никто не добавит, краснея, что это был их первый поцелуй. Никто, сидя на веранде, выпивая горячий чай с мёдом не будет утверждать, что ничуть не волновался. Никто, тряся в руках исписанный блокнот, запачканный в шоколаде, не станет смеяться над тем разноцветным свитером. Никто, стоя на веранде не будет обнимать с любовью и заботой. Никто, засыпая, не будет желать лучших на свете снов. Никто, просыпаясь, не будет улыбаться. Никто… не будет...