manuscript

      снег крупными хлопьями кружит над головой донхёка. на улице декабрьский вечер, почти ночь. улицу не освещает ни один фонарь, а источником света являются тёпло-жёлтые лампы, просвечивающие сквозь шторы на первых этажах многоэтажки. в наушниках играет одна из любимых песен, наверняка раздаваясь эхом по пустынной улице. глаза подведены угольно-чёрным карандашом, а на губах отблеском отдаёт почти стёртая клубничная гигиеничка. донхёк сбрасывает очередной звонок от матери и еле сдерживает порыв выкинуть телефон к чертям. вблизи уже виднеется нужный подъезд, также не освещаемый ни единой маленькой лампочкой. ли поднимается по бетонным ступенькам к подъездной двери и набирает на домофоне давно приевшиеся цифры. дверь открывается с привычным звуком, без логичного вопроса «кто?», ведь на улице ночь - кому что может взбрести в голову. створки лифта открываются с еле слышным скрипом, и все эти мелочи кажутся такими родными, словно сам донхёк живёт в этом доме, а не его репетитор по французскому. на циферблате высвечивается число семнадцать, и ли выходит из кабины, точно зная, что его встретят у лифта, как было всегда. облокотившись о стену и засунув руки в карманы чёрных джинсов, минхён смотрит точно на донхёка, на его подведённые глаза, на розовые губы с яркими точками блёсток и на лёгкую толстовку, надетую в середине декабря. - на улице разве так тепло? - первое, что спрашивает старший, поднимая одну бровь, обязательно левую - любимая чужая привычка у донхёка. вместо ответа ли подходит к минхёну и, поднимаясь на цыпочках, целует старшего. совсем невинно, просто соприкоснувшись с чужими губами своими. донхёк встаёт на стопы, но продолжает смотреть снизу вверх на минхёна, словно заглядывая в самую душу. канадец смотрит в ответ точно так же, не уступая в борьбе рассмотреть друг друга насквозь. минхён достаёт руку из кармана и берёт голову младшего за подбородок, а сам наклоняется слишком близко, вот-вот соприкасаясь своим носом с чужим. - разве из дома приходят с такими блядскими глазами? - тихо, словно спокойно, спрашивает старший, однако ли знает, что в том сейчас если не буря, то пожар точно. донхёку хочется спросить: какое минхёну дело, он даже не его парень, но знает, что это ещё больше распалит огонь внутри него. - а я не из дома, - почти шёпотом отвечает донхёк и первым целует старшего. минхён чувствует на языке привкус клубники и от этого звереет ещё больше. давит на щёки младшего и углубляет поцелуй, распаляя как себя, так и донхёка ещё больше. играется с чужим языком, будто хочет достать до самых гланд, и кусает губы. донхёк хватается за шею минхёна и хочет продлить ласку, дышит через раз, задыхаясь от ментолового привкуса языка старшего, но минхён отстраняется, напоследок пройдясь языком по губам донхёка, окончательно слизывая весь клубничный вкус. - идём, - бросает старший и разворачивается, а донхёку хочется по-детски истерить, словно ребёнок, у которого отобрали конфету, но вместо этого он сверлит затылок старшего пару секунд, а после идёт за ним. минхён закрывает дверь за младшим и проходит на кухню, где обычно проходят их занятия, садясь за стол. донхёк заходит через пару секунд, опускаясь на стул рядом с канадцем, и сверлит того взглядом. ли видит, что минхён зол, и улыбается своему желанию разозлить старшего ещё больше, словно маниакальному. экран телефона ли, что лежал на столе, загорается, а на дисплее высвечивается надоедливое «мать». донхёк еле сдерживает порыв закатить глаза и сбрасывает вызов. - не ответишь? - спрашивает минхён и вопросительно смотрит на донхёка. - она выставила меня из дома ещё вчера. конечно, нет, - сухо отвечает донхёк и убирает телефон в задний карман джинсов. минхён на это ничего не отвечает и достаёт учебник по французскому, намереваясь приступить к занятию. донхёк приходит к нему на протяжении двух лет, с четырнадцати, ведь строгие семейные уставы не давали подростку учиться лишь в школе, почти ежедневно посещая дополнительные занятия. со временем жестокое попечительство родителей превратило донхёка в озлобленного подростка, на которого не находилось правил. хотя бы взять их взаимоотношения, в которых минхёна легко могут посадить за педофилию. и сейчас, открывая очередной параграф, канадец чувствует на себе прожигающий взгляд по-блядски подведённых глаз. старший знает, что донхёк не будет его слушать, пропуская всё мимо ушей, как и всегда, однако минхён лишь репетитор и его задача - учить, а не раздавать наставления о том, как себя вести, ведь донхёк это может выслушать и дома. рассказывая очередное правило, минхён надеется найти хоть элементарное понимание в чужих глазах, однако натыкается на совсем безразличный чёрный омут. - донхёк, я не понимаю, зачем ты продолжаешь приходить сюда, не слушая абсолютно ничего, - сдаётся минхён и тяжёлым взглядом прожигает младшего. донхёк с вызовом смотрит в чужие глаза и наклоняется к лицу старшего, даже сидя на стуле утыкаясь взглядом ему в нос, отчего приходится задирать голову. - ты ещё не понял? - из-под полуприкрытых век смотрит младший и обвивает рукой чужую шею. - причина в тебе. минхён ведёт бровью и неотрывно смотрит в чужие глаза, надеясь увидеть хоть каплю нервозности от собственного взгляда, однако видит лишь желание вперемешку с привычным безразличием. старший первый поддаётся чужому желанию и грубо впивается в губы донхёка. привкус клубники на этот раз ощущается слабее, но даже при таком раскладе минхёну хочется стереть его полностью. старший сминает чужие губы, ловит язык младшего и посасывает, прикусывая, смотрит на чужие, блаженно закрытые, веки сквозь приоткрытые свои и полностью отдаётся желанию. донхёк тяжело дышит в поцелуй, разгорячённый напором старшего, и аккуратно перебирается на чужие колени. обвивает шею минхёна и сильнее притягивает к себе, лишая малейшего личного пространства. старший устраивает руки на чужих бёдрах, сминая упругую кожу сквозь джинсовую ткань. минхён переходит поцелуями на шею донхёка, чувствуя в своих волосах тонкие пальцы, оставляет засосы и укусы, а после вновь возвращается к чужим опухшим губам, уверенный, что завтра шея ли превратится в сплошную болевую точку. донхёк дрожащими руками пытается расстегнуть рубашку старшего, не отвлекаясь от поцелуя. минхён подхватывает ли под зад и усаживает на стол, снимая рубашку через голову, а после оставляя донхёка без толстовки. ли скидывает учебник по французскому и пару тетрадей со стола, вновь притягивает к себе старшего для поцелуя, встречаясь собственной оголённой кожей с чужой, и обвивает ногами бёдра минхёна. руки старшего блуждают по горячей спине донхёка, иногда пробираясь пальцами под кромку джинсов и распаляя младшего ещё сильнее, но не заходя дальше. донхёк переходит на ключицы минхёна и хочет спрыгнуть со стола, но руки старшего упираются ему в ноги, слишком близко к паху, а ухо опаляет чужое горячее дыхание. «сиди», - говорит минхён, после проходясь языком по чужой ушной раковине, заставляя донхёка поёжиться. ли, словно зависимый, не может оторваться от чужих губ, не в силах остановиться даже тогда, когда воздуха катастрофически мало, и пытается расстегнуть чужую пряжку ремня, с чем ему помогает старший. рука младшего пробирается сквозь резинку боксеров и обхватывает возбуждённый член, слегка надрачивая и проходясь большим пальцем по чувствительной головке. минхён укладывает младшего спиной на стол, отрывая от дела и не желая быть ведомым. отрывается от сладких губ ли и переходит на соски младшего. минхён знает, что соски - самая чувствительная часть тела ли, потому с вожделением улавливает чужой стон и вновь широко мажет языком по соску. играется и прикусывет, чувствуя, как под ладонями сильнее прогибается чужая спина, а слуха касаются более громкие стоны. старший обвивает чужую тонкую талию рукой, а вторую опускает на пах ли. младший сильно возбуждён, и это заметно по его раскрасневшимся щекам, тяжёлому дыханию и судорожным поскуливаниям от соприкосновения с собственным членом. минхён сжимает чужое возбуждение сквозь джинсы, вновь играется и отрывается от сосков ли. обеими руками расстёгивает чужую молнию с пуговицей и смотрит сквозь опустившуюся чёлку. в глазах младшего не осталось ничего, кроме возбуждения и желания, отчего минхён усмехается и снимает с ли джинсы вместе с боксерами. донхёк пытается сжаться, прикрывая лицо изгибом руки. именно в такие моменты минхён видит маленького мальчика-подростка, что скрывается за оболочкой безразличия. губы старшего озаряет лёгкая ухмылка. минхён наклоняется к младшему, убирая руку от лица, и вновь целует, быстро отстраняясь. старший отодвигает тумбочку внутри стола и достаёт небольшой бутылёк смазки, осталось с прошлого раза. выдавливает немного на пальцы, за чем внимательно следит донхёк, еле отгоняя желание вновь прикрыться под взглядом старшего. минхён размазывает смазку между двух половинок, не желая отрывать взгляд от лица ли, что не знает куда деть руки, проводя ладонями по своему животу и талии. старший резко загоняет сразу два пальца в анус донхёка и заглушает чужой громкий стон собственной ладонью. ли закатывает глаза от удовольствия, смешанного с болью, и хватает чужое запястье, обхватывая губами два пальца. минхён усмехается, глядя в глаза младшего. по векам того чуть размазалась подводка, заставляя выглядеть его более по-блядски, чем есть сейчас. он сразу начинает двигать пальцами внутри, проникая глубже и резче. по кухне разносится пошлое хлюпанье вперемешку с заглушенными стонами и тяжёлым дыханием, отчего только сильнее сносит голову. донхёк неожиданно прикусывает фаланги, как только минхён вставляет третий палец и тут же шипит от лёгкой боли. старший достаёт руку изо рта ли и играется влажными пальцами с сосками донхёка, сжимая и оттягивая их, отчего младший запрокидывает голову, ударяясь затылком о стол, но не обращая на это никакого внимания. минхён достаёт пальцы из ануса ли и чуть опускает свои джинсы вместе с боксерами, выдавливая на возбуждённый орган смазку, и тяжело выдыхает, пройдясь рукой по члену. старший с немым вопросом смотрит на донхёка и, получив лёгкий кивок, осторожно входит в нутро ли. младший тонко стонет и зарывается пальцами в собственные волосы, оттягивая их и закатывая глаза. минхён тяжело дышит, с силой ухватившись за чужие бёдра и оставляя на них следы своих пальцев. старший запрокидывает голову, войдя в донхёка до конца, и томно выдыхает, а после наклоняется к лицу младшего и глубоко целует, делая первые движения и переместив руки на чужие соски. донхёк пытается подстроиться, двигается навстречу, но старший вновь играется с ним, словно назло двигаясь медленно и смотря сверху вниз с надменной улыбкой. - блять, минхён... пожалуйста, - стонет младший и не успевает сказать что-либо ещё, подавившись собственным стоном от сильного толчка. старший сразу срывается на быстрый и жёсткий темп, доводя донхёка до грани реальности. он знает, что ли так нравится и чувствуя, что чувствительный младший близок к разрядке, передавливает член у основания, слыша разочарованный выдох, утонувший в громком стоне наслаждения. минхён перехватывает запястья ли, что пытается ускорить желанную разрядку, играясь со своими сосками, и удерживает руки над чужой головой, медленно выходя и с силой входя обратно, ловя губами громкий стон, повторяя грубые толчки. донхёк мажет языком по чужой щеке и ухмыляется, улавливая такую же ухмылку перед особенно сильным толчком. минхёну льстят громкие стоны младшего и закатившиеся от удовольствия глаза, слова о зависимости и желание на дне чёрных омутов. сам младший давно стал частью жизни минхёна, и ему это нравится. старший доводит донхёка до исступления парой толчков, отпускает чужие руки и обхватывает изливающийся член ли, отчего донхёка подбрасывает, а слуха касается громкий скулёж. младший пытается своими заплетающимися пальцами убрать пальцы ли, но слышит в ответ лишь смешок старшего. минхён сильнее впивается в бёдра ли и делает последние толчки, а после изливается внутрь младшего, упав головой на чужое плечо и тяжело дыша. - я же просил больше не кончать в меня, - стонет ли, на что минхён лишь усмехается и аккуратно выходит из младшего, наблюдая за тем, как белёсые капли вытекают из парня на пол. старший поднимает разомлевшего донхёка на руки и несёт в ванную, зная, что ли так нравится.