(Не)замена

Питеру Паркеру больно. Но боль эта не резкая, не острая и не колющая, а скорее тянущая, надоедливая, зудящая где-то под черепной коробкой. Питеру Паркеру больно. Дядю Бена убили ровно два года назад. Это должен быть обычный день, решает Питер. Только вот тётю перед выходом обнимает чуточку дольше и крепче, чем обычно. А уже с утра кажущаяся уставшей Мэй украдкой вытирает слёзы и шепотом, чтобы голос не так сильно дрожал, предупреждает, что вернётся поздно и лучше бы Питеру лечь спать пораньше и не ждать ее. Но они оба знают, что ночь эта выдастся бессонной и их обоих будут мучить вязкие кошмары. Мэй будет сниться сверкающий стерильной белизной морг, а Питеру — чужая кровь на пальцах, темнеющая от раны рубашка и пустые глаза, а потом — собственное отражение в луже, строгий голос, говорящий: «Если ты ничто без этого костюма, ты его недостоин» и разрушенное Стервятником здание. Они будут сидеть по своим комнатам, слишком гордые, чтобы принимать утешение друг от друга, и почти отчаянно ждать утра. Утром всегда легче. Утром можно лихорадочно бегать по квартире, опаздывая, можно есть чуть-чуть («Правда, совсем чуть-чуть, тётя Мэй!») подгоревший завтрак, можно бежать до школы, потому что не успел на автобус, можно непривычно сосредоточенно писать контрольную или так же непривычно внимательно конспектировать лекцию учительницы по физике. Так было в прошлом году. В этом году годовщина смерти дяди Бена выпадает на субботу. Мэй все равно убегает на работу, взяв две дополнительные смены, а Питер с самого утра идет на патруль. Не сказать, что это сильно помогает. Он летает между многоэтажек, шалея от ветра в ушах и резко меняющихся картинок огромного Нью-Йорка, переводит бабушек через пешеходные переходы и указывает людям дорогу. За два года паучьей деятельности он выучил все улочки-закоулочки родного города, хотя раньше постоянно терялся даже в собственном районе. Питер едва не впечатывается в стену, когда Карен своим каким-то по-девичьи звонким металлическим голосом произносит: «Питер, входящий звонок от мистера Старка. Ответить?» Удивительно, как все быстро изменилось. Если буквально полтора года назад звонок от Хэппи — даже не от мистера Старка! — казался чем-то запредельным, то сейчас это — часть его повседневной жизни. Умопомрачительные лаборатории, тренировки со Мстителями и специальный пропуск с приоритетом «Ультра», позволяющий находится во всей-всей Башне Старка. А главное, их наставнические отношения с мистером Старком. Мистер Старк приходит без приглашения к ним в квартиру («О, Мэй, опять финиковый кекс!»). Мистер Старк дарит дорогущую продукцию своей компании (» — Мистер Старк, сэр, это непозволительно дорого! — Пит, я владелец этой компании, поверь, я могу взять без спроса несколько интересных вещей для своего стажёра!»). Мистер Старк следит за его успеваемостью (» — Исправляешь испанский, или я забираю костюм на неопределенный срок. — Но, сэр!..»). Мистер Старк ругает его за бесстрашие (» — Драть бы тебя, Питер, как сидорову козу! Чтоб я больше не слышал, что ты туда сунулся! — Не услышите… — Что ты сейчас сказал? — Беру свои слова назад!») Мистер Старк волнуется, балует, шутит, разговаривает, обнимает за плечи… Мистер Старк… слишком похож на дядю Бена. Питер, пожалуй, и сам не осознает, что тянется к мистеру Старку в попытках дополучить родительское тепло, которого так не хватает. Мэй, правда, старается изо всех сил, но… этого мало. Питер иногда сам же себя одергивает — у его наставника огромная международная компания, невеста и огромное количество проблем со Мстителями, которые хоть и объединились опять, все равно вляпываются, куда не стоит. Зачем Старку еще один громадный ворох проблем с пацаном из Куинса, которому с силами и ловкостью просто повезло? — Да, мистер Старк? — голос Питера немного хрипит после долгого молчания. — И тебе привет, паучок! Свободен? — Старк буквально источает позитив. Питеру хочется сказать, что, нет, занят, позвоните, пожалуйста, позже, но не успевает. — Мне нужны руки в лаборатории. Не абы кто, а нормальные понимающие руки. Придешь? — Да, конечно, — Питер отвечает быстрее, чем успевает подумать и мысленно чертыхается. Мысленно, потому что мистер Старк со своей гиперопекой начал не хуже Капитана говорить: «Не выражаться!». И если Кэп просто возмущается, то от Старка можно буквально схлопотать по губам, хотя сам он далеко не дурак на крепкие выражения. И в этом они с дядей Беном похожи. — Вижу, что ты недалеко. Жду через 10 минут. Питер хмурится, молчит, ему хочется сказать, мол, опять следите, мистер Старк, а ведь обещали… — Да, хорошо. Чтобы окончательно прийти в себя, собраться с мыслями и подготовиться к работе, Питер делает несколько кругов по Манхэттену и, наконец, стучится в окно лаборатории Старка. — Пожалуй, пунктуальность никогда не была твоей суперсилой, — Старк сам открывает окно, хотя мог отдать приказ Пятнице, и усмехается по-доброму. А у Питера на душе — кошки. Ему кажется, он предает дядю Бена. — Здрасте, мистер Старк, — Питер не успевает договорить, как его наставник отмахивается. — Здоровались уже. Голодный? Питер отрицательно мотает головой, отчего лохматые после маски пряди забавно подпрыгивают. Сегодня кусок в горло не лезет. — Переодевайся и покажу тебе крутую штуку. Поковыряешься в ней, может, что-то еще интересное придумаешь, ты же молодец. У Старка в голосе — улыбка и … гордость? У Питера едва уловимо теплеет в груди, словно ледяной кусок, застрявший там в последнюю неделю, подтаивает. Питер послушно переодевается и садится за свой рабочий стол. Старк действительно дает ему какое-то изобретение, связанное с нано-частицами и новым костюмом. Питер и рад бы начать анализировать, думать, кидаться идеями, но мысли далеко-далеко, и он начинает просто набрасывать схему устройства в своей тетради. Это, конечно, имитация бурной деятельности, но абсолютно не хочется отвлекать мистера Старка. Питер ловит себя на том, что уже минут пять бездумно смотрит в механизм, который ему поручил Старк, когда он подходит и осторожно опускает руку на питеровское плечо. Питер вздрагивает. — У тебя болит что-то? Голова, живот? Температура? — голос Старка сочится заботой и беспокойством, а его теплая, чуть шершавая ладонь прижимается тыльной стороной ко лбу Питера. — Нет, сэр, все в порядке, я просто сегодня рассеянный, все хорошо, — выдыхает Питер одним предложением. — Хмм. Ну ладно, — Старк смотрит слегка недоверчиво, но спор не продолжает. — Ты же знаешь, что, если у тебя что-то случилось, ты можешь поделиться со мной? Питер слегка розовеет кончиками ушей, очень неразборчиво угукает и передергивает плечами. — Может быть, я немного не выспался. Они работают над своими проектами несколько часов, и тишина, разбавляемая только звуками инструментов, кажется им обоим тяжелой, вязкой, горькой. Старк пытается эту тишину разбавить. Говорит о своих новых идеях, о планах, о том, что не мешало бы новую диссертацию начать, может быть, из-за этого его начнут называть «Доктор Старк», хотя у него и так куча докторских степеней, почти Брюса догнал, что Пеппер опять будет его за шкирку на совет директоров тащить, что… И это все — будто в пустоту. Обычно такой общительный, шумный и непосредственный Питер молчит. Вроде и пытается беседу поддержать, но слова выговариваются с трудом, и остается только кривить губы в вежливой улыбке, и пытаться выглядеть заинтересованно и смотреть Старку в глаза, хотя и трудно оторвать взгляд от пола или стола. Вскоре Старк решает просто продолжить работу. Не в его правилах лезть в душу. Мало ли что могло произойти. Он мог поругаться со своим другом или с тетей Мэй. Питер — самостоятельный мальчик и, Старк уверен, сможет сам решить большую часть своих проблем. Так проходит ещё несколько часов. Пока… — Пит, дай ключ на 10, — Старк, не поднимая глаз от деталей, протягивает руку. — Хорошо, дядя Бен. Старк отрывается от чертежей и смотрит на застывшего мальчика. У Питера на лице какой-то дикий испуг, а губы дрожат. — Простите, — как-то по-детски лепечет Питер. — Простите, я… я… Я пойду, простите. Он запинается и заикается, проглатывает половину слов и уже, кажется, готов со всей своей паучьей ловкостью перемахнуть через столы к двери. — Я тебя никуда не пущу в таком состоянии, — Старк не любит жестить с Питером, но иногда это требуется для блага самого́ очень самостоятельного и рано повзрослевшего ребенка. — Я в поряд…–дерзкий мальчишка даже сейчас пытается возражать, но Старк его обрывает: — Не прекословь, — пацан послушно смолкает. Старк смотрит на него, застывшего, испуганного ребенка, и становится горько. Знает ведь, каково это, терять, теряться, не знать, как жить без близких людей, бояться завтрашнего дня, цепляться за любые — плохие и хорошие — воспоминания о людях, лишь бы было за что держаться, и пытаться начать заново — с новыми людьми, целями, планами. И видно, Питер тоже пытается, только он мелкий совсем ещё, ему только-только в августе семнадцать исполнилось, а сейчас всего лишь начало октября. Старк вспоминает себя, стоящего на кладбище каждый чертов год в годовщину смерти родителей. Но не было рядом никого сильного, надёжного и уверенного, который сказал бы, что нужно перетерпеть, что боль, с близким разделенная, всегда легче, чем в одиночку биться. У Старка не было никого. Но у Питера есть. Старк понимает, что нужно этому испуганному мальчику. Нужно, чтобы кто-то сильный обнял его крепко и молчал. Ему самому это нужно было, да вот только никого не было рядом, так пусть хоть он выплачется, пусть хоть ему немного легче дышать станет. Старк прекрасно понимает, что чувствует Питер в этот момент, поскольку сам был на его месте. Питер дёргается от неожиданности, когда Старк осторожно прижимает его к себе, кладет руку на загривок и притягивает светло-русую голову к своей груди. Разница в росте у них небольшая, может быть, через год-два Питер даже вымахнет, но сейчас Старк удобно пристраивает подбородок у Питера на макушке и начинает, едва касаясь, гладить его по узкой спине. Питер обхватывает его руками в ответ и … и тут словно плотину прорывает. Питер давится рыданиями, его трясет, словно в лихорадке, он дышит рвано и хрипло, как бывалый астматик, его спина крупно вздрагивает, по скулам текут слезы, оставляя влажные дорожки и быстро впитываясь в футболку Старка, эту же футболку Питер судорожно комкает на спине. — Все хорошо, Пит, я здесь, я понимаю. — Два года прошло. Прошло два… года… два года, а я отпустить его не могу. И Питер говорит. Сбивается, начинает сначала, всхлипывает и продолжает. Говорит, что только-только силы паука получил на тот момент, что было страшно в новом теле, поэтому на родных срывался, что из дома сбежал проветриться, что Бен пошел за ним, а там — вооруженный вор, выстрел вспышкой и тишина звенящая после. Говорит, копов и скорую начал вызывать. А они не успели. Питер рассказывает про постоянно плачущую тетю, про нехватку денег, про поиск подработок. А потом он, Старк, к ним пришел, и вроде дышать легче стало, вроде надежда появилась, что дальше должно быть лучше. И тетя начала чаще улыбаться, и пусть в школе дразнят, зато есть надежный человек, незримо за спиной стоящий. А потом Питер говорит, что не хотел и не хочет до сих пор навязываться, что он неосознанно ищет замену дяде, но ведь так нельзя… Старк обнимает его крепче, вспоминает, как отобрал костюм, и как ребенку — его ребенку — было наверняка больно снова. — Посмотри на меня, — Старк осторожно отодвигает от себя начавшего постепенно успокаиваться Питера, но он не торопится поднимать припухшие глаза. — Ладно, не хочешь смотреть, так внимательно слушай. Старк делает несколько глубоких вдохов. Откровения всегда давались ему тяжело. — Ты не навязываешься. Большей частью я зову тебя сам. Считай, это я тебе навязываюсь. И я далеко не замена дяди Бена, я понимаю. Я просто тот, кто хочет быть рядом, помогать, оберегать, шутить глупые «отцовские» шутки. Ни в коем случае я не мечу на место твоего отца или дяди. Есть незаменимые люди. А я просто «Механик» для Харли и «мистер Старк» для тебя. Хотя, честно говоря, мне уже начинает надоедать вам тыкать, что меня можно просто звать по имени. Всё хорошо? Последнее предложение было сказано какой-то полувопросительной интонацией, словно Старк сам не смог определиться — пытается ли он убедить в этом Питера или все-таки уточняет. Питер неуверенно кивает и наконец отпускает футболку Старка, за которую цеплялся до этого. Неожиданно мистер Старк очень весело усмехается и протягивает пачку одноразовых платочков. Упаковка со Мстителями, кто бы сомневался. — Сопли вытри. — Я уже не плачу! Питер украдкой вытирает нос рукавом. Шутки шутками, а вдруг? — Ну-ну, — Старк секунду смотрит в потолок, что-то обдумывая. — А пойдем-ка фильмы смотреть. Мы с тобой оба какие-то сегодня непродуктивные. Даже разрешу тебе фильм выбрать. Питер улыбается неуверенно, но невероятно солнечно. Они идут смотреть кино, едят чипсы и попкорн, а потом отрубаются на диване. Питер громко сопит, а Старк периодически всхрапывает. Такими их застает вернувшаяся после командировки Пеппер Поттс и как-то очень нежно улыбаясь, фотографирует их и скидывает в их с Тони общий архив.