Белый жнец / La faucheuse blanche

Когда Уильям передал мне книгу жизни Карла, Энни, доселе молчавшая, стала с интересом за мной наблюдать. — У вас есть книга о Карле? — воскликнула она. — Но как? — Не только о нем, но и обо всех остальных людях, — ответил я. — Даже о ваших родителях, Энни. Кстати, Уильям, вы взяли их книги? — Нет. Я мог взять книгу только мистера Греггсона, потому что смерть родителей мисс Уайт наступила из-за демона, но сведения и о нем неполны. Я вздохнул. Книги жизни родителей Энни могли бы помочь мне, потому что в них наверняка было много информации о Джеймсе. Это могло бы помочь мне понять, чего демон действительно хочет. Мне даже захотелось вернуться в прошлое, в тот момент, когда Энни еще девочкой приходила ко мне, и расспросить ее отца обо всем, пока я мог его видеть. — Но это невозможно! — возразила она. — Моего отца сбила карета, а моя мать умерла после родов. — Да, но к этому тоже причастен демон, — ответил Уильям. Т.Спирс посмотрел на меня и сел рядом с Энни. — Я задержался потому, что нашел книги ваших родителей, мисс Уайт. И пусть мне запретили их выносить, прочесть их я мог. — И что же вы узнали, дорогой Уилл? — спросил я. — Что у матери мисс Уайт был такой же дар ясновидения. Эвелин Мортимер и Джон Уайт встретились в Нью-Йорке, а затем переехали в Галифакс, Канада. Эвелин работала учителем в одном индейском поселении, и именно там она встретила демона… — Позвольте догадаться: это был тот демон, который преследует меня? — нерешительно перебила его Энни. — Да. Этого демона зовут Джеймс Харви. Когда он узнал, что у вашей матери есть дар, он решил завладеть ее душой, чтобы увеличить свою силу. Ваша мать сопротивлялась, пока не забеременела. Тогда Джеймс наслал на все поселение эпидемию туберкулеза, и чтобы Эвелин могла спасти ребенка, он предложил ей заключить с ним контракт, но она отказалась. От болезни погибло несколько человек, и ваша мать тоже заразилась. До самых родов она умоляла бога спасти ее дитя и защитить от демона, и бог услышал ее. Он послал ангела, чтобы обеспечить вашей матери защиту, но Джеймс не думал останавливаться. Он подстроил все так, что Эвелин упала с лестницы, из-за чего у нее начались преждевременные роды. Вы родились, а ваша мать умерла от внутреннего кровотечения, вызванного падением и родами. Что касается вашего отца… его сбил экипаж, но… Энни смотрела на Уильяма пристально и с большим напряжением. Казалось, ей было тяжело слушать все это, и тем не менее она жаждала узнать правду. — Но… — шепотом подхватила она, как будто слова Уильяма заменяли ей сейчас кислород. — Но постарался Джеймс. Именно он напугал лошадей и заставил их понестись вперед в тот момент, когда вы и ваш отец переходили улицу. То, что вы выжили, можно назвать большим везением. — Почему? — Мало кто способен видеть жнецов и говорить с нами. И когда Джеймс увидел, что вы говорите с одним из нас, он отступил, потому что знал, что мы обязаны защищать души людей. В бюро повисла тишина. Казалось, Энни была потрясена рассказом Уильяма. Она опустила голову и не шевелилась. Тогда я заметил что-то почти прозрачное, напоминающее силуэт человека, от которого исходило слабое свечение. Этот силуэт будто бы обнял Энни за плечи, и то, что она вздрогнула, являлось доказательством того, что мне это все отнюдь не привиделось. Уильям бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнул, показывая, что тоже это вижу. — Энни, твой отец сейчас рядом с тобой? — аккуратно спросил я, сам не заметив, как перешел на «ты». — Да, это он, — прошептала она, подняв голову. — Он попросил у меня прощения за то, что не рассказал обо всем этом сам. Для него это не имело большого значения. Также он благодарит вас за все, что вы делаете для меня. Когда Энни сказала это, силуэт исчез, и она умиротворенно выдохнула. — Ваш отец может приходить в мир живых? — спросил Уилл. — Да. Его душа знает путь на небо, но он не покинет этот мир, пока не убедится, что я в безопасности. Обычно он не спокоен, даже когда я говорю с такими существами как вы. Поэтому мой отец предупреждает меня о любых опасностях. Энни замолчала, и в бюро снова повисла тишина. Во мне же горело любопытство, и я решил воспользоваться моментом, чтобы открыть книгу жизни Карла Греггсона. Но, к моему разочарованию, она вся была абсолютно пуста. — Уильям, я боюсь, наши проблемы только начинаются… Я показал Т.Спирсу пустые страницы. Взяв у меня книгу, он несколько секунд листал ее, а затем раздраженно вздохнул и встал, убрав ее к себе в сумку. Энни все это время удивленно за нами наблюдала. — Я подозревал, что сегодня мне придется брать сверхурочные. — Извини, Уилл, — я хихикнул. — Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — требовательно обратилась к нам Энни. — То, что мы теперь не сможем узнать, что происходит с Карлом, — ответил я. — Вся его жизнь теперь стерта, и это значит только одно: он заключил контракт с демоном. И, скорее всего, с Джеймсом. Теперь душа вашего друга в опасности, но еще более в опасности вы сами. И покинуть вас я не смогу ни на минуту. На глаза Энни навернулись слезы. Наверняка в тот момент она испытала страшные муки совести. — Энни, в этом нет вашей вины. Каждый человек сам делает свой выбор, — тихо сказал я. — С этим контрактом, мисс Уайт, демон стал намного сильнее. Теперь ваша жизнь в еще большей опасности, и пусть вы находитесь под защитой жнецов, вам нужно научиться защищать себя и самостоятельно, — сказал Уильям. Энни кинула серьезный взгляд на Т.Спирса, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Я понимаю, я буду стараться, — ответила она. — Отлично. Однако теперь я должен уходить. Мне нужно предупредить начальство о Карле Греггсоне, — он встал, а затем обратился ко мне: — Я собираюсь попросить приставить к мисс Уайт команду наблюдения… — В этом нет нужды, — перебил я, хихикая. — У меня свой план. Уильям с сомнением посмотрел на меня. — Вы уверены? — Абсолютно! — я подмигнул Энни. — Меня не пугают демоны, я видел их много раз. Энни слегка улыбнулась мне. — В таком случае, я вас оставлю. Хорошего вечера. Уильям без лишних слов покинул бюро, оставив нас в полном одиночестве. Энни, казалось, ушла глубоко в свои мысли. Усталость после тяжелого дня начала проявляться во всем ее виде: начиная от взгляда и заканчивая позой. Я взглянул на часы: было уже одиннадцать вечера. — Вы, должно быть, устали, Энни? — спросил я. Она слегка вздрогнула, будучи оторвана от своих мыслей, а затем в растерянности встала. — Да, но где мне переночевать? — У меня есть комната наверху, но я бы не рекомендовал даже подниматься туда, потому что я уже очень долгое время там не был. Но у меня есть много очень удобных гробов. Энни рассмеялась. — Я не против, но в гробу я не смогу двигаться, что часто делаю во сне, — она улыбнулась. — Тогда у нас нет выбора, и мне придется ночевать у вас дома. — Но… — Энни слегка покраснела. — Там только одна комната — моя, и, следовательно, только одна кровать. — Нет проблем, дорогая Энни, я могу взять с собой гроб и спать в нем. Она покраснела еще больше, и я рассмеялся, наблюдая, как ее смущение порождает робость и дискомфорт. — Не смейтесь надо мной, гробовщик! Просто никто раньше не жил в моей комнате и мне действительно неловко. — Хорошо, — ответил я, стараясь сдержать хохот.

***

Всю дорогу Энни помогала мне нести мой гроб, и не отступалась до тех пор, пока мы не занесли его в небольшую квартиру, расположенную над цветочным магазином, пусть ей и было тяжело. Как только мы вошли, Энни опустила переднюю часть гроба, которую держала, на пол, и прислонилась спиной к стене небольшой прихожей. — Ох, — выдохнула она. — Удивительно, что я смогла поднять такую тяжесть. Из чего вы сделали свой гроб? Это точно не сосна. — Я использовал дуб, — ответил я, улыбнувшись и прислонившись к этой же стене. — Ого! — воскликнула она. Однако Энни быстро отвлеклась от гроба и указала в сторону открытых дверей, за которыми виднелась светлая комната. — Это моя гостиная. Она небольшая, но для меня одной этого вполне достаточно. Комната, хоть и была действительно небольшой, выглядела очень уютно. Гостиная сияла чистотой, а вся мебель выглядела и была расставлена в соответствии с модой и эстетикой, что свидетельствовало о хорошем вкусе хозяйки. Мое внимание сразу привлек висящий на стене коричневый гобелен, на котором были красиво переплетены лилии. Диван и кресло были обтянуты тканью медового цвета, а орнамент на камине очень напоминал мне кленовые листья. На небольшом столике, который стоял рядом с диваном, было несколько фотографий в рамках. Я подошел ближе, чтобы рассмотреть их получше: на одной из них я узнал отца Энни. Рядом с ним стояла женщина, до мелочей напоминавшая мне мою подругу, но тот факт, что женщина была в подвенечном платье, не давал мне думать, что это Энни. Значит, это ее мать. Поразительное сходство! — Там находится кухня, — она указала мне на дверь рядом с гобеленом. — А там спальня, — она указала на дверь около камина. — Квартира действительно очень маленькая, но это только мой временный дом для работы. — А где ваш настоящий дом? — спросил я, хотя и прекрасно знал сам, где он и что из себя представляет. Энни посмотрела на меня с легкой грустью. — Это тайна. Когда мой отец умер, я получила в наследство одно из его поместий. Никто не знает, что у меня есть еще какое-то имущество, кроме этого. — Почему? — спросил я. — Это из-за Карла. Я всегда чувствовала, что он не такой добрый, каким хочет казаться. Поэтому я оставила себе убежище, в котором могла бы спрятаться. Даже Элисон и Яэль не знают, что у меня есть поместье. Я оценил этот ход. Энни действительно очень предусмотрительна. И это хорошая новость: если возникнет необходимость, ей будет, где спрятаться. — Но и эта квартира очень хороша. Здесь есть все удобства, а многого мне не нужно. Кстати, ключ от этой квартиры есть и у Яэля с Элисон, — сказала Энни, зевая. Похоже, она действительно очень устала. Я снова подошел к гробу, чтобы занести его в спальню. Энни последовала моему примеру. — Итак, я намерен занести его в нашу комнату, — сказал я. Щеки Энни снова слегка покраснели, отчего я засмеялся. Дверь в спальню была открыта, и мы без проблем занесли гроб внутрь. В комнате стоял легкий аромат роз. Стены были обклеены светло-голубыми обоями, а мебели, как и в гостиной, было немного: кровать прикроватная тумбочка, комод и красивый плетеный туалетный столик с зеркалом. Я поставил гроб рядом с кроватью, прямо под окном. Как только мы закончили со всем этим, решили оба готовиться к сну: я снял свой балахон, сапоги и рубашку, а Энни ушла за ширму, чтобы надеть ночное белье. Мне стало любопытно: я неслышно подошел ближе, чтобы увидеть сквозь тонкое плетение тело Энни. Когда я увидел ее обнаженную грудь, я на несколько мгновений замер. Все мысли в один момент смешались в голове, и я смутился своей наглости. К своему ужасу я почувствовал, что возбудился, и поспешил лечь в гроб и отвернуться, чтобы Энни не заметила моей реакции. «Пусть я и бессмертный, но все же человек», — мысленно усмехнулся я. Я даже не подозревал, что переносить присутствие такой милой девушки мне будет тяжелее, чем какого-нибудь там демона. — Все в порядке, гробовщик? — спросила Энни, все еще находясь за ширмой. Похоже, она услышала мою возню. — Да, моя дорогая, я просто устал, — соврал я. Я услышал, как она подошла к кровати, чтобы лечь спать, и как зашуршало одеяло. — Вы не замерзнете? — снова спросила она. — Не переживайте, я невосприимчив к холоду, — ответил я, все еще не поворачиваясь к ней. Она улеглась и задула пламя свечи. Некоторое время она молчала, а затем спросила: — Гробовщик, что с вами произошло, что ваше тело покрыто шрамами? — спросила она. Я понял, что совершенно зря решил снять рубашку. — Человек, который был мне дорог, и душу которого я забирал, оставил на мне эти шрамы. — Разве такое возможно? — Да. Видите ли, Энни, даже у жнецов есть слабые стороны. И вам придется учиться скрывать их. Энни снова замолчала, видимо, обдумывая мои слова. И я уже собирался заснуть, но услышал, как она села на кровати. — Гробовщик? — она негромко позвала меня. — Да? — я отозвался. — Есть ли способ спасти душу Карла и освободить его от демона? Я удивился ее вопросу и тоже сел, раздумывая над ответом. — Есть такой способ, Энни, — ответил я наконец. — Можно отменить контракт. Но, мне кажется, что лучше не вмешиваться. Карлу все равно закрыта дорога на небеса. — Но разве бог не милосерден?! — воскликнула она. — Разве он не простит его?! — Я не знаю. Но я не советую вам оплакивать его. Потому что все наши усилия могут оказаться бесполезны, ведь только он сам решает свою судьбу. Но если Джеймс заметит, что Карл не тверд в своих решениях, он без угрызения совести поглотит его душу. Энни снова легла на кровать. Я заметил, как содрогались ее плечи в беззвучных рыданиях. — Извини, — прошептал я. — Ничего, — тихо ответила она. — Лучше я узнаю это сейчас. Помолчав еще немного, Энни пожелала мне спокойной ночи и уснула. Я слышал ее дыхание, а время тянулось медленно. День был действительно непростым, а завтрашний обещал быть еще тяжелее. Я закрыл глаза и позволил, наконец, себе заснуть.