Осколки

— Я особо говорить-то не умею, — произносит Винокуров. Решительно. Он хочет это сказать, а дальше будь что будет. Но так страшно было сломать ту дружбу между ним и Швецовой. Потерять какую-то духовную близость. Но терпеть он больше не может. Не имеет сил. — Ну, вот, скажешь — будешь жалеть, — говорит Маша неуверенно, крепче сжимая ограду клумбы во дворе. Она, кажется, старается спрятаться, но отступать некуда. — Я всю жизнь жалеть буду если не скажу, — он неотрывно смотрит на нее, — Маш, неужели ты ничего не понимаешь? А она понимает все. Знает, что он сейчас хочет сказать. Но до безумия боится, что сделает ему больно. Хотя, больно сделает в любом случае. Закусывает губу, стараясь держать себя в руках. Жутко хочется ответить ему взаимностью, но жутко страшно. Сломать. Уколоться снова. Хотя, как можно уколоться о лучшего, пусть и не единственного, друга. А он резко обнимает ее, прижимая к себе, утыкаясь носом ей в плечо. Зовёт к себе, говорит что любит. Растерянные темные глаза Швецовой ищут хоть какого-то спасения. Ещё немного и она уже не сможет контролировать свои чувства. Робко проводит рукой по его затылку. Осторожно. Боясь переступить грань. — Володь, не сердись, — снова проводит рукой по его затылку, задевая кудрявые темные волосы, — Мне пора, — говорит уже совсем тихо. Мягко отстраняется и едва ли не бегом скрывается в темном подъезде. Подальше от искушения. Принося ему боль. А Винокуров буквально чувствует, как его сердце разбивается на осколки. Слышит треск. Какое-то время он стоит опустив голову, а потом уходит. Швецова отвечает на звонок, а потом утыкается в свои колени лицом. Она так боялась этого, и, вот, случилось. Она представляла его боль. Даже звонить ему теперь будет стыдно. Но, не лучше ли сделать вид, что ничего не было? Не было этих слов? Будто он просто проводил ее до подъезда и все. Он появляется в ее кабинете как обычно, без стука, лучезарно улыбаясь. Пусть осколки больно впиваются, но у него есть шанс видеть ее счастье хоть так. Издалека, всегда будучи готовым помочь. — Привет, — он здоровается с ней и устало опускается на стул. Маша поднимает голову от бумаг, встречаясь взглядом с ним. Глаза наполнены болью, но он улыбается искренне. Так может только он. В ущерб себе, чтобы для других. — Привет, Володь, — улыбается неосознанно. Просто при виде его она всегда улыбается. Он начинает рассказывать все, что убойный отдел успел нарыть сегодня. Приводит доводы, но Маша понимает, что слушает его вполуха. Хотя, нет. Голос, такой родной, она слушает очень внимательно, а вот что он там говорит ведь совсем неважно? Это все есть в документах, она потом прочитает. А сейчас, все чего она хочет, это сделать так, чтобы его глаза снова светились счастьем? Да и где она найдет мужа лучше? Он знает про работу и ее бесконечные выезды не станут причиной скандалов. Да и выезжать они будут вместе. И он не обожгет. Он сделает все, чтобы согреть, но не сделать больно. А тому, кто сделает ей хоть чуть-чуть больно ужасно не повезет. — Володь, — Швецова глубоко вдыхает. Но понимает, что слова здесь будут лишними. Подходит и целует. Страстно. И он отвечает. А когда оба отстраняются друг от друга, тяжело дыша, Маша видит радостные искорки в его глазах. Она смогла зажечь их. Ей удалось собрать его сердце и зажечь в душе позитивный огонь. И она сделает все, в лепешку разобьётся, чтобы они не потухли никогда. Она обещает это.