Поддержка

      Дверь тихонько скрипнула, оповещая о том, что он вернулся. Ирука поспешил в коридор, бросая кисточку и машинально отталкивая тетради. Какаши в то время успел только стащить сандалии. Услышав торопливые шаги чунина, он медленно поднял наполненные безграничной усталостью и болью глаза, и через пару мгновений, сделал пару шагов, просто утыкаясь холодным носом Ируке в шею, и рвано выдыхая. Умино осторожно обнял Копирующего за плечи, пальцами зарываясь в немного жёсткие от пыли волосы, и мягко поглаживая, в попытке успокоить, утешить. Слова были лишними…       Ещё утром в штаб прилетела весточка о том, что вся команда, отправленная на миссию, кроме Хатаке, погибла. Этим объяснилась и задержка отряда, и всё остальное. Удалось ли добыть требуемую информацию — так никто и не знал, но лично Ируке это было не важно.       Они простояли так некоторое время, а потом Ирука мягко потянул Копирующего в сторону ванной, помог снять одежду и вместе с ним залез под горячий душ. Вместе с пылью и грязью, вода смывала и большую часть напряжения, немного успокаивала расшатанные нервы, но все же только нагоняла чувство усталости. Раненая рука немного саднила, и Какаши полностью отдался чужой воли, подставляясь под ласковые прикосновения, чувствуя на сколько они аккуратны и нежны. Ирука касался осторожно, бережно, одновременно ища раны и оценивая их серьёзность, мягко зарылся в чужие волосы, помогая вымыть, массируя подушечками пальцев голову, вырывая у Копирующего чувственный вздох.       После он усадил Хатаке на кровать, и, стараясь не причинять неудобства и боли, обработал и перевязал все раны, иногда расспрашивая о препаратах, которые тот принимал на поле боя, в ответ получая лишь положительные или отрицательные кивки. Дав выпить несколько лекарственных настоек, Ирука сел в изголовье кровати, мягко потянув Копирующего, тем самым вынуждая положить голову к себе на колени, и осторожно запустил пальцы в непослушные пепельные волосы, ласково перебирая. Какаши всё смотрел в одну точку, думая о чём-то, взгляд его был печальным, отрешённым, от чего сердце Ируки болезненно сжималось. Тишину нарушил громкий стук в дверь.  — Срочное донесение от Хокаге!       Какаши метнул взгляд на дверь, мгновенно напрягаясь, и уже силясь встать.  — Нет, лежи, — мягко удерживая того за предплечье, прошептал Ирука. — Я разберусь.       Осторожно выбравшись из-под джонина, он направился к двери, чуть ли не молнии метая, и примерно также распахнул дверь. На пороге стоял один из штабных, что сразу же начал рапортовать.  — Хатаке Какаши срочно вызывается к Хокаге для доклада о проделанной миссии.  — Нет, — Ирука скрестил руки на груди, что нежданный визитёр аж опешил. — Он сегодня никуда не пойдёт. — Инструкции…  — Завтра он обо всем доложит, а сейчас время позднее, штаб закрыт… — сверкнув глазами, прошипел Умино. Штабной снова хотел возразить.  — Вали всё на меня, но сегодня Какаши никуда не о чём докладывать не пойдёт! — с этими словами он захлопнул дверь перед носом нежеланного гостя, и пошёл обратно к своему джонину.  — Не стоило, — устало прошептал Копирующий, наблюдая за тем, как Ирука устраивается около, укрывая их обоих одеялом.  — Стоило-стоило, — проворчал тот, обнимая Какаши со спины и тихо шепча, — спи, спокойной ночи!       Неожиданно даже для самого себя, Хатаке начинает вырываться, пинаясь и сбрасывая одеяло, в немой панике отползая к стене.       Глаза смотрят чётко перед собой, даже не моргая, тело прошибает мелкая дрожь, а дыхание сбивается. — Эй, ты чего? — обеспокоенно прошептал Умино, осторожно кладя руку на щеку шиноби, и мягко поглаживая через маску.       Он решил, что сейчас лучше её оставить, ведь уже давно понял, что она словно его щит — барьер за которым он прятал свои эмоции и переживания. Да, Какаши чувствовал себя в безопасности рядом с Ирукой, позволяя себе снять маску и перестать прятаться, но сегодня Ирука решил для себя, что не хочет, чтобы Хатаке испытывал хотя бы каплю неуверенности. Он ведь прекрасно знал какого это возвращаться с миссии единственным выжившим, и знал то, чувство когда ты просто хочешь почувствовать себя в безопасности, оказаться там, где тебе точно не будет больно. С этой же мыслю, пусть даже в пошатнувшемся сознании Копирующий пришёл к Ируке, ведь он искренне верил, что здесь ему никогда не причинят боль.       Копирующий вздрогнул, поднимая неуверенный взгляд на Ируку и тихо, сбивчиво зашептал.  — Вражеская техника заставила вновь пережить все ужасные события из прошлого… Они не хотят отпускать… Я… — он замер, борясь с собой, чтобы произнести это вслух. — Я боюсь засыпать.       Умино застыл, сердце больно кололо. Боль любимого человека чувствовалась как своя. Он медленно притянул его к себе, кладя голову на плечо, и ласково проводя по непослушным волосам ладонью.  — Не думай, пожалуйста, о произошедшем, не вспоминай. В том, что когда-то произошло не было твоей вины, — прошептал он, не переставая ласково касаться чужих волос.  — Я не смог их защитить, — хриплый голос пропитан горечью и ещё кучей других эмоций от которых разрывалось сердце.  — Ты был ребёнком, таким же как они…  — Я был их капитаном.  — Всё же я уверен, они бы не хотели, чтобы ты убивал себя все это время. -…  — Какаши.  — Хм?  — Это было слишком давно, пора перестать корить себя… Они все хотели, чтобы ты жил дальше.  — Я…  — Жил, а не существовал или выживал.       Копирующий тяжело вздохнул и больше ничего не говорил.  — Спасибо, — одними губами прошептал он через долгие минуты, прикрывая глаза. Ирука отстранился через некоторое время и, оставив лёгкий поцелуй на лбу, лёг, утягивая Копию за собой и обнимая, укрыв одеялом.       Хатаке всё ещё проклиная себя за слабость, придвинулся ближе, утыкаясь носом Ируке в ямочку между ключицей, и тихо выдыхая. Умино в свою очередь крепче обнял Копирующего, зарываясь носом в его непослушные волосы, оставляя почти невесомый поцелуй на макушке и тихо прошептал:  — Спи… Здесь ты в безопасности…