***
Ёнхун и Джуён возвращаются с айдол-радио спустя два часа. Они проснулись сегодня раньше всех и раньше всех покинули общежитие. Чанмин слышал, как захлопнулась дверь — замок старый, не с первого раза срабатывает. У них в руках бумажные пакеты с бледно-зелёным изображением леса и знака вторичной переработки. У природы ещё есть шанс. Хёнджун перехватывает два пакета из рук Джуёна, спрашивает, как прошла запись, и не было ли проблем. Звучит так активно и бодро, хотя проснулся сорок минут назад. Чанмин по-доброму завидует. Махровые носки, врученные ему Джейкобом, сползают со щиколоток, он поправляет их, одновременно делая шаги в сторону Ёнхуна. Через секунду тот чувствует ступни Чанмина на своих туфлях и как осенний сквозняк быстрое объятие. — Доброе утро. Ёнхун будто сошёл с обложки парижского vogue. — Сейчас уже три часа дня. — Он смеётся приглушённо, поднимает пакеты перед собой, встряхивая содержимое. — Мы обед принесли. У них сегодня свободный день, без тренировок и репетиций. Без стен компании и неудобных пассажирских кресел машин и микроавтобусов. В распоряжении парней есть четырнадцать часов до начала подготовки выступления для премии. Обед, в понимании Ёнхуна, оказался пачками спагетти и замороженных овощей. Кевин вызывается приготовить пасту и соус, он даже убирает волосы повязкой, подаренной кем-то из фанатов. — Ты умеешь готовить пасту? Лицо Кевина светится. — Я умею гуглить, как готовить пасту. На крохотной кухне пять на шесть квадратных метров образуется хаос из мемберов и пластиковых пустых упаковок. Это слишком резкое насилие над пространством, но Кевин, похоже, абсолютно не против. Через минуту босыми ногами по полу шлёпает Чанхи, а уже через двадцать секунд ему вручают нож и разделочную доску. Улыбка Ёнхуна слабая, немного сонная и похожа на патоку, когда он смотрит на растерянное лицо Нью. Поправляет съехавший с его плеча вязаный кардиган и треплет и так взъерошенные волосы. — Но я помогал Сону с математикой. — Вялая попытка уйти от обязанностей проваливается, и его подталкивают к столу. Чанмин помогает Джейкобу варить спагетти, спорит с ним об отсутствии соли и недостатке соевого соуса, а Джейкоб уверяет, что соя и спагетти в одном предложении — кощунство. На кухне громко, душно и приятно. Кевин включает третий альбом Бейонсе, сообщая, что он был помечен как платиновый, что у него несколько миллионов прослушиваний на spotify, что единственная вещь, которая может быть нужна в этой жизни, это именно женщина с именем на Б. и он бы сказал ещё много вещей, если бы не: — Ай. Голос Нью как обычно низкий, расходящийся в противоположные стороны с внешностью и на удивление устанавливающий тишину на кухне. Кровь с его пальца капает на разделочную доску и хорошей реакцией обладает только Джейкоб, когда вытаскивает со второй полки навесных шкафов голубые салфетки для мокрой посуды. Чанмин почему-то в панике. — Надо в больницу. — Это просто царапина, Кью. Тот дёргано мотает головой, хмурит брови и почти заикается. — Нам надо в больницу. — Или позвонить менеджерам. — Заберите детей в комнату. Бесполезные фразы повисают в воздухе и сразу же падают на пол за невостребованностью, когда Ёнхун включает воду. — Давай. Чанхи смотрит непонимающе, продолжая держать бесполезную салфетку, прижатой к пальцу. — Засунь свой чёртов палец под холодную воду, Нью, — слегка раздражённо говорит Ёнхун и просит Джуёна принести антисептик из ванной комнаты с третьей полки справа. Снова поворачивается к Чанхи, голос уже более спокойный, сдержанный. Такой бывает только у Ёнхуна: — Может, будет немного больно, но это пройдёт. Шаги Чанхи короткие, до смешного быстрые, и он даже не смотрит на порез, когда просто протягивает ладонь. Отворачивается, ощущая, как Ёнхун сам направляет порезанный палец под струю воды. — Больно? Нью врать не умеет, но усердно пытается. — Совсем нет. Он старается думать о чём угодно, чтобы убрать картинку крови перед глазами. В его голове синие киты, влажные носы животных и нервный Сону, появившийся на кухне. У него в руках исписанные листы бумаги и сведённые к переносице брови. — Хён, я не могу реш… Оу. — Да? — Думаю, я не вовремя. — Да нет, всё в порядке. Не обращай внимания на кровь.***
Тощие ноги Чанхи перекинуты через бёдра Чанмина. Его голова лежит рядом с рукой Чжи, он лбом почти утыкается ему в плечо, жмётся ближе и, Чанмин готов поклясться, он уснёт с минуты на минуту. Лицо Чанхи спрятано за тканью капюшона, как и ладони, утонувшие в длинных рукавах толстовки. Толстовка, украденная утром из комнаты Ёнхуна, широкая и совсем не греющая. Чанмин обещает себе, что скажет об этом Ёнхуну. И Санёну. Ему тоже скажет. Конец ноября осыпает минусовой температурой вместе с многочасовыми репетициями в здании компании JYP, и Чанмин бормочет, что Нью стоило надеть что-то теплее, чем шорты. Чанхи только дует холодным воздухом ему в ухо и перекидывает руку поперёк его живота. Рядом с ними на жёстком кожаном диване в зале для практики ютятся Эрик и Феликс, отобравшие телефон у кого-то из менеджеров и теперь залипающие на бесполезные видео в ютубе. Оба падают то в английский, то корейский и Чанмин почти смеётся, но боится беспокоить Чанхи. В зале тихо. Тише, чем должно быть, потому что музыка выключена, а разговоры ведутся полушёпотом, близко и будто интимно. Чанмин хочет вернуться в общежитие. Ровно через семь минут — Чанмин считал — в дверях зала появляются Чан, Минхо, Джисон и Ёнхун, несущие в руках белые пластиковые контейнеры с перекусом. Сону называет это поздним ужином, но сейчас уже почти три ночи и Чанмин не рискует именовать это вообще чем-то, что входит в названия трёхразового питания. Он трёт пальцами глаза и устало машет ладонью Ёнхуну, когда тот забирает с собой три контейнера и направляется в их сторону. Выглядит истощенно, но улыбается тепло, и его улыбка лепит крошечные морщинки у век. Ёнхун садится на пол, оказываясь между коленей Чанмина. Аккуратно убирает полиэтиленовую плёнку с первого контейнера и передает её младшему парню. Чанмин двигаться боится, потому что Чанхи совсем тихо дышит ему в плечо и утыкается лбом туда же — уснул уже. — Надо разбудить его. Ёнхун кивает, кусая губы, но оба продолжают сидеть и перебирать пластиковой вилкой кусочки овощей. Ким кладёт голову на колено Чанмина и закидывает дольку помидора в рот. Джи смотрит на ужин-перекус, не ощущает голода и тычет пальцем под рёбра Феликса. Тот вздрагивает всем телом и надетой на него кепкой с эмблемой какой-то футбольной команды. Чанмин быстро перекладывает контейнер на его колени, хочет сделать это незаметно и так, чтобы никто — Ёнхун — не увидел. — Ты снова пропускаешь обед. — А Ёнхун всё замечает, потому что он прямо здесь, совсем рядом, и тембр его голоса холодный, строгий и расстроенный. В желудке Чанмина что-то начинает болеть и царапаться. — Сейчас не обед. — Менеджеры не говорили тебе сбрасывать вес. Чанмин открывает рот, чтобы продолжить их недоспор, но Чанхи хлопает по его груди ладонью, спрятанной в рукаве, и задушенным хрипом жалуется на шум. Ёнхун молча поправляет задравшуюся на боку толстовку Чанхи, делая вид, что не понимает, что это его толстовка, и просит их обоих поесть хоть немного. Чанхи приподнимается, держа веки закрытыми — Чанмин чувствует зябкий холод на плече и на шее. Хочет начать растягивать мышцы, приседать или что угодно, чтобы согреться, но понимает, что не может пошевелиться. Через его бёдра всё ещё перекинуты ноги Чанхи, а Ёнхун затылком опирается на его колено. — Эй. — Чанмин тычет пальцем в ямочку под коленом Чанхи. — Я встать не могу. Чанхи лениво, не торопясь убирает ноги. Ему приходится часто-часто моргать, чтобы убрать сухость в глазах, а уже через секунду он падает подбородком на плечо Ёнхуна и открывает рот — тот накалывает на пластиковую вилку спаржу-брокколи-что-то зелёное и априори безвкусное — и старается попасть в рот. Нью забирает вилку из рук Ёнхуна, зацепляет ей ещё один брокколи и молча протягивает его Чанмину. Чанхи и Ёнхун оба смотрят на него с немым пожалуйста во взгляде, и Кью ощущает, как задыхается и как краснеют кончики ушей. Быстро откусывает большую часть овоща, жуёт и глотает за шесть с половиной секунд и кидает шуршащее: — Довольны? Чанмин поднимается на ноги, принимая вертикальное положение. Думает о том, что им стоит начать репетировать, стоит сделать хоть что-то, кроме того, чем они заняты сейчас — а они ни чем не заняты. Чанмин убирает волосы со лба и открывает рот, чтобы привлечь внимание парней и сказать, что надо работать, но. Ханён перекидывает Чанмина через плечо. Целый Джи Чанмин помещается на его плече, хлопает ладонями по его бёдрам от неожиданности и издаёт самый высокий, кажется, за пределами человеческого слуха, крик, который быстро тонет под общим смехом. Ёнхун кричит, что Ханён несёт на своих плечах всю музыкальную индустрию. Чанхи очень согласен и уже даже не хочет спать. Ханён вместе с Кью и с тем же высоким визгом падают на гимнастические маты. Проходит всего секунда, когда сверху на них падает Кевин и зацепившийся за него Минхо — смех перерастает в гибрид визга и низких голосов, просящих о помощи. Внутри Чанмина, кажется, всё улыбается, и сладкая газировка разливается по венам. Его вытаскивают сразу двое — Ёнхун и Чанхи — оба тащат за протянутые руки, придерживают за локти и тонкие запястья. Визг Кью ударяется о стены и высокий потолок, разлетается пронзительным эхом по залу. Он неожиданно, но абсолютно счастлив. Словно маленькие острые звёздочки пробегают мурашками по коже, он чувствует это жжение, и ему тепло и спокойно. Успокаивающе. Хореографию сегодня они почти не выучили.***
Джейкоб готовит попкорн — вскрывает бумажную упаковку и успешно кладёт её в микроволновку. Джуён быстро-быстро кивает головой, поднимает большой палец и называет это достижением. Он догадывается, что попкорн ему не достанется. В их гостиной абсолютный беспорядок. На полу зёрна из ещё одной вскрытой упаковки сырного попкорна, пачки крекеров, коробки из-под пиццы с ананасами и грибами. Рядом с Хёнджуном стоят недоеденные тосты с малиновым джемом, приготовленные ещё в обед. Парни говорят отнести их на кухню, и делают ставки, как быстро он запачкает кофту. Хвалль губами говорит им пойти к чёрту. Они все смотрят фильм, что удивительно, потому что собрать их всех вместе в одной комнате в свободное время — занятие почти невероятное. Ёнхун принёс своё одеяло, которое тут же забрал себе Кевин, на английском комментируя бессмысленное, без единого процента остроумия название комедии. — Ты бы не смог придумать лучше, хён. — Я бы смог. И никто не спорит, потому что — да, так и есть. Потому что Кевин — что-то невообразимое, что-то за пределами этой Галактики и со способностью всё делать на 100/100. Футболка Чанхи — которая не его вовсе — натянута на острые колени до тонких лодыжек. Чанмин, лежащий головой на коленях Ёнхуна, говорит, что Нью похож на ванильный пломбир. Потрясающий, неустаревающий и квадратный. Чанхи кидает в него подушку. Ёнхун перебирает отросшие волосы Чанмина, которые вьются заметно и лежат смешно, не уложенные совсем. Корни светлее, чем графитовой чёрный, и Кью неосознанно ведет плечами, когда пальцы Кима затрагивают кожу на шее. — Ты холодный. У Чанмина тихое Ёнхун на губах и мурашки на позвоночнике. Между ними повисает комфортная тишина с размеренным дыханием и расслабленными плечами. Эту тишину, кажется, слышат только они. Однако Чанмин вдруг делает вдох, а Ёнхун не видит, но знает, что у Кью выражение лица — необоснованно серьёзное. — Нам нужна гирлянда на окна — Сейчас только ноябрь, Чанмин. — Я никогда не осуждал твой образ жизни. — Да, да ты осуждал. Чанхи бросает в них ещё одну подушку и суровый взгляд с фразой «закройте, пожалуйста, рты». — Мы могли посмотреть этот фильм по-отдельности, — лепечет Сону, зажатый между краем дивана и Джуёном, тщетно пытаясь убрать его руки со своей талии. — Мы будем смотреть его все вместе, потому что мы семья. — Тогда Эрик приёмный. Смех Хёнджуна не наигранный, искренний и громкий. Он так же не наиграно мажет локтем по тостам и так же громко матерится. Ёнхун выигрывает упаковку замороженных овощей.***
— Что вы делаете? Все трое молчат, переглядываются, и Ёнхун лепит самую очаровательную улыбку. — …Овощные оладьи? — Сейчас два ночи. — Здорово, правда? Санён издаёт самый безнадёжно громкий — но так, чтобы никого не разбудить — выдох, прикладывает пальцы к переносице и тратит пять секунд на дыхательную гимнастику. Другой едва слышный вздох вырывается у него, когда он наконец кивает и спрашивает: — Итак, вам с чем-нибудь помочь? Санён, если честно, устал от этих троих, но позволяет делать им всё, что они хотят.***
Чанмин переплетает шнурки на толстовке Ёнхуна. Тот нашёптывает текст headlock от imogen heap, скрашивая лирику своим безбожным акцентом, но Кью улыбается и это единственное, что имеет значение. Они вместе с остальными мемберами и парнями из stray kids лежат прямо на полу зала для практик, и короткий пятнадцатиминутный перерыв — всё, что им надо. Хёнджун подталкивает в их сторону бутылку с водой, которая останавливается, когда лишь ударяется о бедро Кима. Ёнхун стирает капли пота с виска и выдыхает вопрос в сторону Чанмина и Чанхи, которые сидят рядом: — Который час? — Время пообедать. — Время — это социальный конструкт. Лежащий-валяющийся в метре от них Джисон давится минеральной водой и переводит взгляд на Эрика и Хёнджэ, которые играют в камень-ножницы-бумага, решая, кто пойдёт в ближайший супермаркет. — Они всегда себя так ведут? Эрик и Хёнджэ переглядываются. — Нет. — Улыбка Эрика сверкает как флуоресцентная лампа и рождественские огни. — Обычно они ещё хуже. Хёнджэ выигрывает «камнем», но в супермаркет они идут все вместе.***
— Нам нужен молочный отдел, — произносит Джейкоб, читая список покупок, быстро набросанный на английском. — Обезжиренное молоко и йогурт. Хёнджэ не заметно от младших выкладывает из корзины два из трёх пакетов картофельных чипсов, заменяя их овсяными хлопьями. Чанмин несёт две коробки пакетированного сока со вкусом яблок и корицы, идущий рядом Чанбин старается убедить Чана, что он им тоже нужен — потому что хён, праздничная скидка. Появившийся рядом Ёнхун, забирает сок из рук Чанмина. — А где Нью? Ёнхун пожимает плечами. — Последний раз я видел его в отделе с морепродуктами. — Он пропускает пальцы через тёмные волосы, выглядит как диснеевский принц, и Чанмин утыкается взглядом в рекламу какого-то нового натурального чая, задаваясь вопросом, сколько калорий в его малиновом йогурте. — Хён. — Эрик выбегает из-за стеллажа с протеиновыми батончиками, укладывая в корзину Хёнджэ брикет шоколадного мороженого и не обращаясь к кому-то конкретно. — Мы заняли очередь. Ёнхун вздыхает, замечая мороженое, и тянется забрать его, но: — Оставь. — Чанмин смотрит на невидимую точку на полке с сухими завтраками, и голову не поднимает, словно ему неловко. — Пожалуйста? Мороженое остаётся лежать в корзине, а Ёнхун просит Хёнджэ не спорить, когда подкладывает ещё один брикет с фисташковым вкусом. Чанхи они подбирают в отделе с полуфабрикатами, он быстро перекладывает часть небольших коробок в руки Сынмина и скользит на подошве по эмалированным плиткам в сторону парней. Чанмин берёт его за локоть, прижимаясь так близко-близко, что малиновые волосы, напоминающие его йогурт, лезут ему в глаза и щекочут брови. Ёнхун с другой стороны берёт того за ладонь, переплетает пальцы, читает состав яблочного сока вслух. — Это, конечно, мило, но я не могу держать вас и продукты одновременно. — Это мы держим тебя. Ёнхун и Чанмин произносят это одновременно, а Чанхи больше не жалуется и не шипит, как котёнок.***
Через два дня они покупают ёлку на распродаже за полцены. Она искусственная, зелёная и на 100% идеальная. Чуть больше метра ненастоящих иголок теперь стоят в их гостиной и собирают внимание девяти мемберов — очередной эфир на айдол-радио Санёна, Хёнджэ и Чанмина закончился лишь пару минут назад. У них даже нет игрушек, но это абсолютно не важно. — Нам нужна звезда на ёлку. — Позовите сюда Джейкоба. По просьбе Нью Ёнхун окрашивает его заново обесцвеченные волосы в мятный, пересказывая сюжет «Дневников принцессы» со своими едкими комментариями, а сидящие на полу Хёнджун и Сону говорят, что Санён будет точно в бешенстве. Под Санёном они, конечно же, имеют в виду Чанмина. Чанхи выдыхает с особым, необъяснимым энтузиазмом. Он сидит на табуретке из комнаты Эрика, забравшись на неё вместе с ногами и скрестив их в лодыжках — Ёнхун почти готов назвать это магией. У Чанхи в руках жёлтая мишура и чёрный провод гирлянды с белыми огнями — он обвязывает ими друг друга, и теперь это выглядит, как золотой лес Климта. Ёнхун искренне верит, что всё это очень правильно, и что задержать Чанмина на семь минут в молочном отделе супермаркета — было отличной идеей. — Думаете, Кью понравится? — Вопрос Чанхи простой, но до дрожи в пальцах важный. Кевин из комнаты кричит, что «выглядит отлично», а Чанхи с той же громкостью бросает, что он даже не видит то, о чём спрашивает Нью. — Я знаю, что отлично. — В комнате Кевина что-то [кто-то] падает. — Потому что ты не можешь сделать плохо, Чанхи. И снова никто не спорит. Ёнхун думает, что они все просто рецепт катастрофы. Чанхи будто читает его мысли в зеркальном отражении и предлагает испечь имбирное печенье, когда парень запечатывает последнюю его прядь в серебряную фольгу. Они пишут Хёнджэ, чтобы тот купил готовый набор для приготовления печенья. Через полчаса в ванной комнате слышится звук льющейся воды: Хвалль помогает Чанхи смыть краску. Ещё через семь минут включается фен, и Хвалль строго просит Чанхи не дёргаться и сидеть смирно. В этот же момент скрипит дверь в общежитие, и трое мемберов впускают ветер и что-то бурлящее, похожее на предвкушение. Хёнджэ несёт коробку неготового печенья и в его взгляде явное зачем со множеством знаков вопроса. За ним плетётся Чанмин, у него розовые щёки, волосы, торчащие из-под бини, и холодные пальцы, которыми он хватается за рукав худи Ёнхуна, как только замечает его. — Вы ужинали? — В вопросе Кима «вы», за которым прячется прямолинейное «ты», потому что Ёнхун, без преувеличений, волнуется. Он выдыхает слова в макушку Чанмина, потому что тот уткнулся лбом куда-то в его ключицы. Чанмин кивает, продолжая прижиматься лбом к ткани. — Я хочу кофе. — Его голос привычно тихий. — Приготовишь? — Иди, переодевайся. Чанмин губами лепит спасибо и поворачивается в сторону своей комнаты. Он успевает сделать только два с половиной шага, когда из ванной комнаты выходят необоснованно уставший Хёнджун и такой же до неясного сверкающий Чанхи. Брови Чанмина приподнимаются, он смотрит, не моргая и вроде бы не дыша. Делает шаги теперь в сторону Нью и аккуратно протягивает руку вперёд, всё так же не сводя взгляд с его волос. Едва ощутимо дёргает мятную растрёпанную чёлку кончиками пальцев. Чанхи не шевелится, ждёт ждёт ждёт каких-нибудь слов и внутренне дрожит каждой клеточкой. — Менеджеры убьют тебя. — Шёпот Чанмина тихий-тихий, Чанхи чуть не просит его повторить. — Но мне нравится. Нью изнутри всего покалывает, будто его окунули в шампанское. Он кивает. Делает этот простой, глупый жест и забирает у Хёнджэ набор для приготовления печенья. Чанмин уже почти переступает невидимый порог комнаты, когда Чанхи громко сообщает, что у них вечер кино сегодня. По телевизору гремучая ива избивает машину Рона Уизли, в тарелке тают шарики шоколадного мороженого, остывает печенье и наполовину выпитый кофе, сиреневый свитер Чанмина соскальзывает с его правого плеча. — Мы смотрели это примерно двадцать семь раз, не считая того, когда ты, Нью, уснул. — Чанмин, — Чанхи обнимает его за талию, — замолчи. — Ты мем, Нью. Ёнхун фыркает. — А ты рождественское чудо, Чанмин. Кью замирает, надеясь, что шапка прикрывает уши. Всё это похоже на маленькое солнечное затмение. — Как дэсан? — Лучше. Говорящее письмо кричит на Рона Уизли за угнанную машину, мороженое поставлено в холодильник, печенье полностью съедено, а Ёнхун говорит такие слова, такие правильные, такие дурацкие, такие мягкие, такие разрывающие всего Чанмина на части. Поэтому Чанхи обнимает его крепче, прячась лицом у него на шее и не позволяя ему развалиться. И это нормально, и так и должно быть. Чанхи крадёт его бини, Ёнхун крадёт его здравый смысл — и они засыпают вместе на раскладном диване, просматривая марафон собственных выступлений на ютубе.***
Чанмин просыпается первым, чувствуя свернувшегося у его груди Чанхи и слабый запах антоцианина, оставшегося на мятных прядях. Большая часть одеяла — принесённого кем-то из мемберов — лежит рядом с Нью, но закрывает только лодыжки и это выглядит так бесполезно. У него кофта задралась, открывая худую спину и дуги рёбер. Чанмин осторожно тянется к серой застиранной ткани, надеясь поправить её, однако его останавливает движение за спиной и рука Ёнхуна, перекинутая через талию. Сам Ёнхун выдыхает тёплый воздух куда-то в шею Кью, от чего тот морщит нос от мурашек и утыкается в макушку Чанхи. Они втроём, вместе, собирают ладонями зиму и холодные вечера, укладывая их слоями в свои карманы. У Чанмина внутри тают ледники, сгорают бенгальские огни, тонет Титаник, а волосы Чанхи пахнут краской и шампунем Ёнхуна, и всё это так до невозможности правильно. Чанхи глубоко втягивает воздух и прячет нос в ткани рукава. Моргает совсем лениво, нехотя, будто просыпаться совершенно не входило в его планы. Чанмин бормочет доброе утро и слушает такие же сиплые слова в ответ. — Мне нужная новая куртка. — Ты можешь забрать мою. — Голос Ёнхуна — низкий и по-утреннему хриплый — отвечает быстрее, чем Чанмин успевает обдумать предложение Чанхи. Он сжимает ладонь Ёнхуна, лежащую у него на животе, чуть крепче. Чанмин уверен, что его хён — с растрёпанными волосами и сонными глазами — снова похож на принца из старых диснеевских фильмов. Нью, лежащий под боком, липнет сильнее, перекидывая через него ногу и целуя куда-то в рёбра. В мыслях Кью чистое постельное белье, домашняя растянутая футболка Чанхи и негреющие толстовки Ёнхуна. — Мы купим тебе новую куртку, Чанхи, — произносит Чанмин ему в макушку. — Прямо сегодня пойдём и купим.