Следы на снегу

Я — классический опоздун. Всегда. Сколько себя помню, я постоянно опаздывала. Проспала школу, мама не разбудила. А к Академии неслась к первой паре, как на пожар — так уже не мама виновата. А на работу приехать вовремя, почти подвиг для меня. Да что говорить, я даже опоздала на собственную свадьбу. Итог всегда один: Соболева — лох. Я уже привыкла. Как и в этот день. На часах было 8:36, когда я зашла в офис. — Шесть минут. Хм, Соболева, может тебе часы на шесть минут назад подвести? Опаздываешь ровно на эти гребанные шесть минут. — Иногда семь, — раздеваясь на ходу, повесила шарф и куртку на вешалку у двери, заглянула в нашу мини кухню и включила чайник. — Привет всем. Я вяло махнула рукой, встречая взгляды трех пар глаз. Мой начальник Максим, театрально нахмурив брови, вскинул руку с часами к лицу — время он засек. Мне осталось только улыбнуться в ответ. Заняла место за своим столом. Ноутбук, ежедневник, заточить карандаш, пара минут, а вот и чайник. Зеленый чай и кусочек рафинада на огромную чашку кипятка: ничего из этого не меняется уже в течение года. В течение года из двух, которые я провела в родном, глубоко провинциальном, городе, приехав из столицы. Вернула девичью фамилию, нашла работу поспокойнее, поселилась в старую квартиру, что для меня держали мои родители «на всякий случай». Просто счастливый билет, которым просто грех не воспользоваться. Счастливым билетом оказалось вакантное местечко менеджера в маленькой рекламной конторке. Где один день похож на другой, но это особо и не мешает. Включить ноутбук… … и начались первые ранние звонки. Одним из первых был постоянный нервный клиент, честь с которым говорить всегда выпадает мне. Ребята незаметно скинули мне его еще в первый месяц моей работы. Правда, они сильно удивились, когда я нашла с ним общий язык. Списывая это на мои шаманские способности, никто из них ни разу не спросил и не подумал, о том, чем я занималась раньше. Наверное, стоит сказать спасибо моей маме, что работает в органах, да и тому, что моя судьба особо никого не интересовала, после того, как я уехала из нашего города. Стоит признаться, иногда внутри своей головы я проигрывала ситуации: что будет, если меня вдруг узнают, или я решусь рассказать свою историю. Я очень хорошо представляла выражения лиц, поток вопросов, взгляды… Эти мысли заставляли иногда меня улыбаться. Как в этот день. Жаль, я еще не знала, что это будет последняя моя беззаботная улыбка на очень долгое время вперед. Я заканчивала разговор с господином Козловым, которому в очередной раз не угодили в подборе цвета на его флаеры. Миллион раз согласованный дизайн и текст, как обычно, почему-то вышел не таким, какой был в мыслях нашего дражайшего Семена Андреевича. Мягко уговаривая мужчину подумать над тем, как выгодно смотрятся эти цвета и шрифт для предстоящего мероприятия, я мечтала о глотке чая. Краем глаза заметила, как мой личный телефон на столе засветился и негромко завибрировал. Стоило закругляться с Козловым, ребята смотрели на мои закатывающиеся глаза и, слушая очередное увещевание в сторону клиента, посмеивались и обменивались негромкими шутками в мой адрес. Наконец, положив трубку, я повернулась к своему мобильнику. Моя протянутая к аппарату рука застыла у экрана, когда я увидела номер. Он не был записан в телефонную книгу, потому что это и не требовалось, я давно знала его наизусть. Признаться, я тогда дико запаниковала. Что сделать? Выскочить из кабинета? Или наплевать и взять трубку в кабинете? Опять подставиться или потерять конспирацию? Эти мысли вспыхнули в голове буквально за несколько секунд. Я не уверена даже сейчас, что поступила тогда правильно. Избрав самый малодушный и театральный вариант. — Ребят, тихо, — почему-то эта фраза получилась шепотом. Откашлялась. — Ребят! Тихо! Вырубите телефоны. И слушайте внимательно. Я очень прошу и рассчитываю на вас. Я все объясню после, клянусь. Только молчите и слушайте. Сердце, по мере повышения моего голоса, набирало обороты. Давно я так не волновалась. Понимала, что выбрала самый дурацкий вариант, но, наверное, тогда я просто устала. Пока я нажимала кнопку приема вызова и громкую связь, Максим — мой начальник, хмурился, выключая свой мобильник, губами спрашивал «что случилось?». Аня и Леша в недоумении выполняли мои указания. Я была почти готова к диалогу. — Да, Соловьев, — стоило больших трудов говорить твердо. — Здравствуй, Алиса. На громкой? — небольшая усмешка на последней фразе. Вполне в манере Игоря, моего обожаемого, в недавнем, начальника. Я закрыла глаза. Волнение не прошло еще, но я старалась держать себя в руках. — Да. Больше без свидетелей я не буду с вами разговаривать, товарищ подполковник. Готова поклясться, он улыбнулся. Той приятной улыбкой, которая трогала уголки его губ, но никогда — глаза. — Алиса, я бы не позвонил тебе, если бы не некоторые обстоятельства. Не позвонил бы сейчас, — он добавил это слегка торопливо, будто опасаясь, что я неправильно пойму. Но я уловила эту опаску. Мне всегда казалось, что я хорошо знала свое окружение. Близких, друзей, коллег. Это складывалось вот в таких мелочах: услышать нужное, увидеть незаметное… И все же, мне просто всегда казалось. — Слушаю. — Я хочу предложить тебе сделку. Я фыркнула, довольно громко. Аня, сидевшая за соседним столом, дернулась, скрипнув стулом. Я не смогла подавить улыбку на своем лице. Игорь. Херов интриган. Многие восхищались этой чертой Соловьева, плести дикие закулисные авантюры и быть одновременно любимым у коллег начальником. Карьерист, стратег и просто обаятельный мужчина, на деле умная и почти бездушная машина для достижения целей. — Последний раз я заключила не лучшую сделку в своей жизни, — стараться скрыть сарказм в голосе я даже не пыталась. — С тобой, Игорь. Она обернулась мне потерей карьеры и практически линчеванием… — Ты должна помнить, что ты спасла многих. Особенно свой проникновенной речью, Лис, — он перебил мягко, обращаясь ко мне дружеским прозвищем, что вызывало комок в горле. — Я обещал вернуть твою репутацию, имя и… работу. Я верну. Я обещаю это вновь. Но мне нужна помощь, для тебя это будет … сущий пустяк. В этот момент я уловила что-то еще. Звуки на той стороне разговора. Игорь был не один у телефона. Более того, я точно знала, кто рядом с моим бывшим начальником. — Гросс, или поздоровайся или дыши тише, — получилось намного резче, чем я хотела, но в присутствии данного субъекта я всегда веду себя не совсем адекватно. На том конце тихо засмеялся Соловьев. И тихо, отчетливо выругался Гросс. — Сочту за «здравствуй». Вот и первые плоды моего опрометчивого решения говорить при свидетелях. Я всегда несу херню в адрес Гросса. А тогда и подавно боялась ляпнуть что-то … лишнее. Слишком были свежи в памяти все наши последние с ним не очень радостные встречи. Кладбище, больница, тот проливной дождь с низким небом, у которого он что-то просил. Это тяжело. Не хочу его слышать. В отличие от карамельного Соловьева, который нравился с первого взгляда, как пресловутый червонец, Марк Гросс обладал феноменальной способностью наживать врагов одним своим видом. Сколько помню этого человека, он бесил все и вся. Высокомерная скотина, любитель оскорбить, тем не менее, обладатель одного их самых острых умов среди моих коллег, да, пожалуй, всех знакомых. Толстокожий хам, только Игорю и мне, что раньше удивляло, удавалось довести этого придурка до реакции выше холодного, уничтожающего, взгляда. Вот и в тот момент я думала, что же мне сказать, чтобы он убрался из кабинета Соловьева. Если честно, то я все эти два года ждала звонка моего бывшего начальника, и сейчас мне не хотелось, чтобы кто-то из бюро слышал как я соглашаюсь на очередную провальную для меня сделку, в которую я, конечно же, верю. — Ты готова выслушать меня, Лис? — Игорь больше не улыбался. — Не знаю, стоит ли? — я прибавила бодрости голосу, которой совершенно не ощущала. — Как думаешь, Гросс? Прошло секунд двадцать, прежде чем я услышала его хрипловатый голос. — А тебе не насрать на мое мнение, Рейн? Я сразу почувствовала себя дурно. Гаденыш знал куда бить. Я не ношу больше эту фамилию. — Подлый приемчик, Марк. Я метнула взгляд на ребят в комнате. Я даже сейчас морожусь, когда слышу свою старую фамилию, что уж говорить о тех днях. Максим и Алексей лишь напряженно молчали, явно пытаясь вникнуть в этот абсурдный диалог. Аня же ошарашенно смотрела на меня в упор. Я видела, как она начинает что-то усиленно соображать. Одна. Две. Три секунды, вот прикрыла рот ладонями, ясно, значит, Анна уже поняла кто я. Марк тем временем хмыкнул, я сразу смогла представить его кривую полуулыбку и насмешливое выражение серых глаз. Как же он бесил. Сама я никогда не отличалась гипервежливостью, а работая в мужском коллективе, научилась материться. Сейчас хотелось от души ласково и тяжело обложить матом майора Гросса. — Или просто настало время тупых вопросов? — я уже вполне разозлилась. — Твоя очередь, Рейн, — он говорил своим практически безэмоциональным голосом, в котором редкий человек мог что-то уловить. Еще одна черта, за которую его не любили. — Хмм. Даже не знаю что спросить у твоей еврейской задницы, — я прекрасно понимала, что если сейчас заведусь, то Марк мне не спустит этого, но остановиться не смогла, — может, вспомним мой вечный вопрос? Игорь хмыкнул. Я даже не удивилась, что он знает, о чем я. Пожалуй, только моя глупость может объяснить, зачем я напомнила Марку свой глупый интерес, однажды вызванный алкоголем, служивший красной тряпкой при последующих наших стычках. — Предлагаю проверить на практике, — голос ровный, и не знаешь в бешенстве он, или ему просто на меня насрать. — С удовольствием, — голос немного дрогнул, хотя я неожиданно уловила мурлыкающие ноты в своем ответе. Если бы мы стояли рядом, я бы не удивилась удару в живот. — У тебя на меня не стоит. Брысь, Гросс, — в это раз я не дрогнула голосом, вместив него всю насмешливость, на которую наскребла в тот момент. — Женщина… В тот же момент, трубка была прикрыта ладонью Игоря. Я поняла это по глухим голосам и еле слышному хлопку двери. Майор вышел из кабинета. — Могла бы просто попросить, — Соловьев устало вздохнул. — Говори, Игорь. Он помолчал. Я подумала, что он оценивал, сколько должны услышать наши свидетели, что были рядом со мной. Он всегда был расчетлив. Хотя, стоит признать, его расчеты иногда приводили к неприятным для меня последствиям. — Я хочу вернуть твое имя. Ты от него отказалась, я понимаю почему. И я обещаю вновь, что ты будешь носить его без позора. Мне… нам нужно только одно, Лис. Твои глаза, увидеть то, что мы проглядели. Твой голос, снова заговорить с людьми, обещаю, в этот раз все будет по-другому. Я хочу, чтобы ты снова смотрела и говорила о Художнике. Он вернулся. — Что?! — я не удержалась, чтобы не перебить подполковника. — Нет! Нет, Игорь… нет, нет. Я в растерянности обвела взглядом наш офис. Максим, до этого стоявший напротив моего стола, попятился, пока не уперся пятой точкой в свой. Ребята были бледные. — Алиса, говорю при свидетелях, — голос Игоря был тихий, я могла бы поверить в его раскаяние. Если бы знала его хуже. — Мне нужны твои глаза и голос. Я вытащу нас. Он замолчал. Я не могла подобрать слов, чтобы не высказать, что я думаю об этом в особо грубой форме. — Алиса. Я обещаю в этот раз не подвести тебя. Я, Марк… Ваня и Лиза, мы все виноваты. Я открыто признаю это, мы готовы защитить тебя. Я нажала кнопку сброс.