Возлюбленный из камня.

Если долго вглядываться в бездну, бездна начинает вглядываться в тебя(с) С каждым днем все тяжелее. Но ведь какое счастье - припасть к его прохладным губам, очертить мягкую линию скул, заглянуть в эти холодные манящие глаза. Упасть в объятья, причиняя себе боль. Целовать, ощущая лишь терпкий отталкивающий вкус. Вздрагивать от свежести, заполонившей душу. Как горько говорить слова любви, получая в ответ всю ту же легкую полуулыбку, что манит и завлекает! Как больно видеть в ответ на свои чувства лишь безжизненное совершенное лицо, которое застыло на века, ведь... Ведь его возлюбленный - из камня. ○○○ Замок совсем небольшой. Всего три этажа. Никаких страшных каменных горгулий или других мифических животных на крыше или башенках Кюхён не замечает. Стены пронизаны трещинами, из которых выглядывает мох и иней. Но вот он обходит замок, и его взгляду предстает высокое ограждение. Под сросшимися древними саксаулами есть арка. Ее ветвистые врата словно два стража, которые охраняют покой королевской семьи. Это вход на кладбище - место, где все замирает. Навсегда. Здесь не поют птицы, не шевелится трава. Только звуки, приглушенные, словно из-под земли. Эти полуразвалившиеся могилы, корни, преграждающие путь, напугают даже самого искушенного туриста. Кюхен слишком научен жизнью, чтобы верить в старые легенды. Верить в дух бедной королевы, что оставила здесь свое сердце. Свое сокровище, что хранится в самом потаенном углу кладбища. Его никто не нашел. И не найдет. Ведь его охраняет целый ряд демонов и ангелов. Двадцать четыре высоких изваяния. Это Боги лжи, чревоугодия, зависти, а также - добра. Изображения красивых девушек и юношей с ветвями винограда и различными музыкальными инструментами. Они стоят тут, застывшие на века. При появлении человека тут все как будто бы оживает. Статуи светлеют, ветер срывает с ветвей пыль. Посередине Кюхён видит самую маленькую статую. Маленькую, по сравнению с двухметровыми изваяниями демонов и ангелов. Статуя в виде юноши, обёрнутого в тогу, наподобие которой носили в Древней Греции. В его руках ничего нет, но они обращены к солнцу, а лицо застыло в мольбе. Кюхён непроизвольно замирает: юноша настолько прекрасен, что дух захватывает. Он мраморный, но глаза светятся отчаянием, вся поза говорит о сильном волнении. Он, словно живой, тянется к небу за помощью. Эта статуя разительно отличается от остальных. На лицах демонов - ярость, а лицах добрых статуй – сосредоточенность и твёрдость. “Кюхён~~~”. Парень закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться и утихомирить разыгравшееся сознание. Дышит глубоко, а воздух спёртый. Наконец, открывает глаза. Он смотрит на статую парня… “Что за?”… Лицо, застывшее в мольбе, теперь опущено, а чёрные глаза смотрят прямо на него. Кюхён трясёт головой и делает шаг назад. Он понимает, что глаза его подводят. А то и вовсе рассудок. Что за чертовщина? Парень внимательно смотрит, аккуратно дышит, боясь колыхнуть воздух. Отмирает. Уходит, навсегда запечатлев в памяти прекрасное видение. Влюбляется болезненно нежно, раз и навсегда. ○○○ Сейчас Кюхён дома. Образ мраморного юноши надёжно впечатался в его разум. И когда потрясённый парень видит белую тогу среди листвы, то думает, что сошел с ума. Но нет! Вот он, его ночной кошмар, его самая сладкая мечта! Сидит на покореженной скамье, пропуская между аккуратных пальцев свои жемчужные локоны. Смотрит порочно, улыбается сладко. О. Мой. Бог. Кюхена трясет. Щиплет себя за бедро, но нет, его прекрасная статуя вполне живая, отвечает прекрасно одинаковой, вечно спокойной, каменной улыбкой. Кюхен не сдерживается, бросается к нагим ступням любимого, целуя аккуратные пальчики. Проводит ладонями по шероховатой поверхности бедер. С мольбой смотрит на своего жестокого возлюбленного. - Ты ведь не снишься мне! Нет? На белом лице расцветает доныне невиданная прекрасная улыбка. В глазах смешинки. - Только мгновение. Я почти живой. ○○○ - Не верь, не верь себе, мечтатель мой... Я лишь виденье. Я не могу быть с тобой. Мне пора. Уйди, не смотри на меня больше. Он так жесток, что Кюхёну остаётся лишь вырвать своими руками сердце из груди и отдать этому бессердечному созданию. Но именно из-за него душа, которая дремала триста с лишним лет, пробудилась ото сна. - Отпусти меня, мучитель. Дай уйти. Кюхён не знает, плачут ли статуи. Но на щеках прекрасного ангела чертят линии две кровавые дорожки. Парень пытается стереть их, но только размазывает бордовую жидкость по белому шершавому лицу. Наклоняется близко-близко. Не верит, ведь они только-только воссоединились. Да, как старые любовники, Кюхён словно ждал этого многие жизни. Но сладость момента рассыпалась в доли секунды. - Побудь со мной немножко, не уходи… - не понимает, насколько эгоистично поступает. Но Воля любимой матери, её сердце забирает вновь ожившее сокровище. Сонмин чувствует, как каменеет. Сердце замедляет ход, голова тяжелеет. Но он счастлив, но смог дотронуться до того, кого ждал эти долгие триста лет. Кюхён пробудил его, его душа свободна. Сонмин улыбается, в последний раз целует своего спасителя и одними губами шепчет: - Прости. Я иду дальше. - отпускает. – Живи, и спасибо тебе, любимый. Кюхён с ужасом смотрит, как всё под ним оживает. Трава, земля. Корни, причудливые змейки, оплетают белые ступни, обездвиживая. Видит, как Сонмин откидывается, принимая расслабленную позу и, наконец, застывает восхитительным изваянием. Кюхён дергается, всхлипывает, не сдерживая крик. Из статуи тонкой струйкой света исходит лучик, устремлённый в небо. Тонкие пальцы ловят лишь воздух: душа его прекрасного создания уже на небе. Кюхён сворачивается клубочком у ног Ангела. Тонкие ветви оплетают обессиленного человека.