***
Сумка резала плечо, отделяя руку от туловища, но молодую девушку это не волновало. Взглянула на часы — опаздывает. Ускорив шаг, худощавая шатенка подошла к двери. Солнечный свет играл со шторкой в маленькой комнате, иногда пробираясь, иногда прячась за легкую ткань. Мужчина средних лет — больше, чем просто знакомый для глаз обычного человека — сидел в небольшом помещении, уткнувшись в бумаги. Читая вновь и вновь один и тот же текст, артист пытался выучить слова из новой песни. Все остальное его не волновало: ему было плевать, что завтра гастроли по серым и откровенно нищим городам России, а чемодан еще не собран, плевать на падающие рейтинги и на придуманные слухи, плевать на проблемы в семье, на разлад с женой, плевать, на отсутствие бэк-вокалистки. Чья-то тень появилась в проёме. — Можно? Мы договаривались встретиться сегодня, мне звонил ваш менеджер. Я Альбина. Мужчина оторвался от бумаг, бросил на нее взгляд и через секунду уже снова сосредоточенно изучал текст. — Проходите, вставляйте диск, начинайте петь. Она осторожно прошла в середину небольшой комнаты, то ли стесняясь, то ли не понимая, что делать дальше. Глазами нашла магнитофон и несколько минут разбиралась, как включить музыку. Все это время мужчина, уткнувшись в листы бумаг, бормотал что-то себе под нос, будто напевая знакомую мелодию. Она боялась нарушить тишину. — Можно начать? — Начинайте, Альбина, я жду. Девушка наполнила легкие кислородом, расправила плечи и встала напротив мужчины. Она хотела поймать его взгляд и лишь когда он взглянул на нее, девушка начала петь. — Слабовато. — И все? — А что еще? И больше ничего. Ничего, кроме того, что она ворвалась в его жизнь за секунду. Что-то заставило его посмотреть на маленькое худое тело еще раз — он заглянул в ее испуганные голубые глаза и сказал то, что вряд ли бы сказал в любой другой день и в любую другую минуту: — Хорошо, давайте попробуем поработать. Исключительно потому, что у меня просто нет других вариантов. Но, боюсь, сами пожалеете. Думаю, гастрольная жизнь не для вас. — Я справлюсь. — Посмотрим. Собирайте чемодан, поезд завтра в 7 утра. Рабочие моменты обсудим в дороге, — резко обрубил мужчина и снова уткнулся в листы с текстом. Она повесила тяжелую сумку на плечо и быстро ушла. Радоваться или грустить — еще не ясно.***
Девушка приехала к вокзалу на небольших каблуках, в шелковой блузе больше похожую на праздничную и в обтягивающих джинсах. Исключительно мужской коллектив был неимоверно рад таким вот обстоятельствам. Мужчины улыбались в разговоре с ней — им нравилась ее непосредственность: она взяла с собой три чемодана с одеждой (!), им нравился ее оптимизм, ее смех, ее ямочки на щечках. Им нравились ее истории, ее эмоции, ее действия. Мужчины просто улыбались, потому что рядом была она. Валера наблюдал. Альбина быстро влилась в коллектив, успела со всеми подружиться, но с ним (и только с ним) держала дистанцию. Он же ее изучал. — Хватит на меня смотреть, — прошептала она за завтраком. Прошла неделя — мучительная и сложная для нее неделя, где все еще незнакомо и все еще сложно — прошла неделя с тех пор, как они встретились. Валера перевел взгляд с ее лица на чашку кофе и задумался о своем. Что-то происходило между ними, но никто из них не знал, что это. — Мне просто интересно узнать на кого смотрит мой зритель. — Ну так подойдите к зеркалу, Валерий, и посмотрите. На меня ваш зритель не смотрит. — Преимущественно мужчины смотрят исключительно на вас, меня это пугает. — Ревнуете? — прищурила бровь и улыбнулась. Мужчина не ответил, лишь скрыл улыбку за чашкой кофе. — Ревнуете… — она открыто заглянула ему в глаза и прикусила губу. — Не ревную, завидую, — он поднял указательный палец вверх, словно сделав грузинский жест Она звонко засмеялась. — Чему? — Вашему успеху, Альбина. Вы быстро понравились публике, быстро влились в коллектив. Только позвольте совет. — Ну. — Давайте без служебных романов. Коллектив у нас мужской, а вы девушка красивая, но страсти мне не нужны. Она улыбнулась неестественно, но широко: — Страсти не будет. Приятного аппетита. — Альбина встала и даже не бросив на прощание взгляд, вышла из помещения. * На концертах он смотрел на нее слишком неприлично. Неприлично для женатого мужчины. Из музыкантов же на Альбину никто смотреть не смел (не из-за отсутствия желания, а из-за последствий) — достаточно было мимолетно заглянуть девушке в глаза, как Валерий сразу же отправлял соперника в нокаут своим взглядом. Он оправдывал это «соблюдением дисциплины, которая не должна нарушаться всякими чувствами». Между ними ничего не было, но со стороны казалось, что было всё. Они искали поводы поговорить, столкнуться, что-то обсудить, как влюбленные, которые ищут повод встретиться. — Валерий, пожалуйста, хватит! — не постучав, она вошла в его гримерку. Мужчина расстегивал на себе рубашку в тот момент, когда она ворвалась. — Что случилось? — Я думаю, что это выглядит бескультурно с вашей стороны. Не нужно меня на сцене глазами раздевать. Я от стыда в такие моменты сгореть хочу! Не хочу, чтобы про меня слухи потом пошли — я не такая! А сейчас уже весь коллектив думает, что.. — Тише… Я думаю, что бескультурно врываться в гримерку к мужчине. Она сделала вдох и прожгла его взглядом. — Надеюсь, что вы меня услышали, — развернувшись, девушка пошла к двери. — Подожди-подожди… — Валера схватил ее за руку, приблизившись к ней вплотную, — Ты пришла только ради этого? — Мы… Мы не переходили на… — поймала его взгляд и выдохнула весь воздух, находящийся в легких. Его тело было в сантиметрах от неё. Она закрыла глаза от непонимания того, что с ней происходит. Девушка чувствовала его горячее дыхание и, поддаваясь порыву, не могла отстраниться. — Мы не переходили на ты. — договорив свою фразу, Альбина сделала вдох и отошла. — Что это было? — Было что? — Ты испугалась меня поцеловать? — он улыбнулся, — Может ты плохо целуешься? Хочешь научу? Девушка ударила мужчину в плечо: — Идиот, — выходя из комнаты, бросила ему напоследок. Измена для него — дело обычное. Жену видит редко, а желаний много — вот такая вот доля артиста. Но измена с ней — не измена, а его несбыточная мечта. Несбыточная, как казалось на тот момент.