Спокойной ночи

— Нет! Не смей! Тот же крик в середине ночи. Норман привычным движением тянется к её плечу, касается совсем невесомо — чтобы не разбудить, но напомнить: он здесь, он рядом и ни за что не даст её в обиду. Никому. Никогда. Они давно уже не дети, они давно уже покинули благодатный дом и делят одну кровать на двоих с тех пор, как начали жить самостоятельно, и всё же… Кошмары Эммы начались ещё тогда, во времена их детства. Правда, тогда Норман был наивнее, — верил, что она перерастёт. Многие дети видят кошмары, однако мало кто из взрослых продолжает их видеть и поныне. Не сработало. Она как-то рассказывала их содержание: будто их дом оказался плантацией, а приемная мать — безжалостным скотоводом, готовым без зазрения совести отправить их на верную смерть; будто кругом их окружали лишь демоны, а сам Норман погиб, пожертвовав жизнью ради Эммы и Рея, ещё одного их друга. Эмма просыпается в холодном поту, озирается вокруг и лихорадочно хватает губами воздух. Эмма не знает, сколько прошло времени, сколько ей сейчас лет или который час. Эмма смотрит на Нормана. Смотрит прямо в глаза. Не видит. Постепенно её взор проясняется, расширенный зрачок возвращается в норму, прерывистое дыхание становится спокойней. — Я с тобой, — когда она касается его лица, проводит по векам и щекам, будто бы заново изучая знакомые черты, Норман улыбается и повторяет то же, что и в прошлую ночь, и за ночь до этого, — я в порядке и никогда тебя не оставлю. Эмма кивает. Кое-как выпутывается из одеяла, тянется за графином и стаканом — так предусмотрительно оставленным на тумбочке, на случай, если она снова проснется среди ночи. Норман замечает её дрожь краем глаза, обнимает со спины и в который раз, наверное, задумывается о том, что рассказывать ей о смерти Рея было плохой идеей: тот погиб при пожаре несколько лет назад, однако раны от потери второго самого близкого человека оказались слишком глубоки. Его любимой, такой сердобольной и уязвимой Эмме больше не нужно страдать. Поэтому в их доме нет и никогда не будет телевизора. Её телефон он утопил ещё пару месяцев назад — «случайно», — когда с ней попыталась связаться Гильда. Спустя столько лет. Когда Дон попытался найти их по адресу, Норман сменил замки и нашёл им новую квартиру; Эмме внезапный переезд объяснить не составило труда — не то, чтобы она была против этой идеи, — да и новые условия проживания ей нравились значительно больше. В их общей спальне — окно на всю стену. Жаль только, всегда закрытое. Иногда Эмма начинает что-то подозревать, но всегда сдаётся: слишком доверяет. А Норман… Норман непременно защитит её в этот раз. Он ведь обещал. Ни-ког-да. — Извини, тебе ведь на работу завтра, — улыбается она совсем сдавленно и мысленно ругает себя за то, что снова заставила его беспокоиться, — давай поспим немного. Норман смеется. — Всё хорошо. Я не против. Эмма тянется за поцелуем, но соскальзывает и падает прямо в чужие объятия. Она уже почти успокоилась, почти забыла свежий кошмар, а в объятиях так приятно засыпать. Так тихо… — Спокойной ночи, — шёпотом, — сладких снов.