Початимся?

«Анонимный тет-а-тет чат — лучшее место для душевных бесед! Будьте раскрепощены, ваши сообщения не сохраняются у нас в базе». Такого содержания текст получил местный бунтарь с неизвестного шестизначного номера. Когда Каска подарил Хейваджиме Шизуо новый мобильный, он кратко проинструктировал старшего брата, будучи давно осведомленным о том, какие у блондина натянутые отношения с техникой. Давно зная не только об отношениях с техникой, но и диком холерическом характере, Хейваджима-младший позаботился о металлическом цельном корпусе телефона и простых понятных функциях. Также внимательный брат предусмотрительно загрузил нераздражающие чуткий слух вспыльчивого Шизуо мелодии. О допуске к безлимитному Интернету тоже позаботился, дабы экс-бармен куда не нажал и не напоролся на заоблачные счета впоследствии. Так… что там говорил ему Каска относительно перехода по внешней (вроде как он назвал ее так) ссылке? Кажется, сюда. Хм. Вроде все получается, пошло соединение. Что он от этого потеряет, в конце концов, раз чат этот анонимный? К тому же, собеседника найдет себе, которому ничего не будет известно об его скандально-известной репутации. Да и время убить можно, в конце концов, пока Том уехал на пару часов в другой район. Через четверть минуты глаза Хейваджимы ослепило ярко-белое окно с очерченным черным контуром окошком. Судя по всему, это и есть чат. Что-то пока спокойно… Насколько известно Шизуо, обычно чаты пестрят раздражающе-беспрерывным мельканием сообщений и беспорядочной чередой иероглифов, притом многие слова на каком-то непонятном жаргоне. Чувствуешь себя иностранцем с нулевым словарным запасом и без путеводителя. Не любит вышибала все эти сомнительные чатики, ох как не любит… «Доброго дня, анонимный собеседник. (^_^)», — выскочили в отведенном поле несколько иероглифов и набор символов непонятного содержания. Снова этот интернетовский жаргон. Ладно, спросить не помешает. «Здарова. А че у тебя за хреновина после точки?» «А, это? Это означает, что я тебе улыбнулся. Ты лучше скажи, как мне к тебе обращаться?» При чем тут «улыбнулся» и тот непонятный набор скобок и тех… «домиков» таких…? Ладно, черт с этим. Все равно мужчина не поймет ничего из этих разъяснений относительно жизни внутри этой вязкой и путанной Всемирной паутины. Представиться ему, значит? «Шизуо» «Интересное имя, Шизуо. Как твое настроение? Можешь немного рассказать о себе?» «Сносное. Обычный человек. Сейчас перерыв, отдыхаю от работы» «Кем ты работаешь?» «Я типо телохранитель» «Ты наверное очень устаешь на своей работе» «Не устаю. Но я легко могу взбеситься. Человек я такой» Что его на такие откровения потянуло? Может, все еще прельщает та редкая возможность простого душевного общения? Когда можно быть открытым в разговоре и забыть свои повседневные проблемы с человеком по ту сторону сети. Но что-то тут было не так… Какой-то внутренний животный инстинкт подсказывал о том: тут что-то не то… Пока причин для обоснования сего не находится… Ладно, плевать. В конце концов, это всего лишь виртуальный чат, в котором общается с виртуальным собеседником, вместо ника у которого рядом с текстом сообщения сбоку приписано красным шрифтом безликое «Аноним». «Но все равно… Ты же как-то расслабляешься, Шизуо, ведь так?», — участливо поинтересовался аноним. «Не такой уж это и расслабон. Приду домой, соображу по-быстрому ужин и иду спать» «Не густо-не густо…», — чуть погодя выскочил еще один короткий ряд иероглифов: «А женщины?» Какое-то время светловолосый мужчина смотрел на экран сотового телефона, раздумывая над тем, в какую сторону хочет увести разговор собеседник. «Женщины?» Или ему показалось, или он и вправду услышал чей-то едкий смешок? Шизуо осмотрелся по сторонам. Да вроде нет никого. Пустой сквер, в котором он приостановился, когда получил то сообщение-объявление. Послышалось. Сегодня очень ветреная погода, вот и ветер свистнул в ушах, наверное. «Ну да, женщины. Ты устраиваешь себе время от времени так называемую разрядку, ведь так?» Блондину такой разговор нравится все меньше и меньше. А может, ну его к черту? И выйти нахрен из этого сайта? Мало ли какие там попадаются… Хотя… Любопытство все-таки взяло вверх. Все равно он не знает, что это за человек. Так же как и собеседник не знает о нем ровным счетом ничего. «А… Значит, женщины или случайных спутниц у тебя нет?» «Нет», — ничего зазорного в этом нет, ведь так? «Хм… Шизуо. Человек, как я вижу, ты неплохой. А хорошим людям грех не помочь», — выдержав короткую паузу, отозвался собеседник. И последовало: «Ты когда-нибудь думал о сексе с парнем?» Голова вышибалы враз накренилась, а лицо перекосилось, словно случился раскол какого-то массивного сооружения, верхушка которого некрасиво сползла вбок, искажая и даже уродуя всю представленную картину. Снова слышится этот чертов смешок. Что за нахер!? Только Шизуо хотел отключиться от сети, так всплыл следующий текст от анонима, который вероятно догадывался о недоумении и был готов к возможному негативу со стороны собеседника: «Нет, я не тот анонимный извращенец, которые часто попадаются в сети. Но каждому живому человеку свойственно фантазировать что-то такое в своей жизни, о чем стыдно рассказать своим друзьям и даже второй своей половине. Поэтому нет ничего зазорного в том, что я тебе помогу ярче и отчетливее вообразить подобного рода ситуацию. Ты подумай, Шизуо. В конце концов, я все-таки всего лишь текст, всего лишь один из миллиарда обитателей бескрайней, просторной сети. А наше с тобой тут пересечение совершенно случайно и никаких в себе последующих грязных черных пятен в биографии не несет» Как много букв. Все это начинает больше и больше раздражать. Но если присмотреться… парень вроде дело говорит. Поэтому… может, стоит попробовать? Хоть как-то скрасится сегодняшний скудный на какие-то события день. Даже блоха сегодня под руку не попадался. Наверное, зализывает раны в подпольной клинике Шинры после очередной баталии. «Можно попробовать. Вот только тебе что с этого? Нахрена тебе тратить время на это?» «Спасибо за положительный ответ, Шизуо. Зачем мне все это? Видишь ли… у нас это будет с тобой нечто вроде взаимопомощи. Потому что я сам… я боюсь рассказать кому-то о таких мыслях, а уж тем более воплотить их в жизнь. И это больно, когда чувствуешь себя скованным по рукам и ногам. Тебе знакомо это ощущение? Есть такие вещи, которые ты вынужден держать в себе?» Шизуо вспомнился его врожденный недуг. Его проклятие. Его глубоко засевшая колом заноза. Поморщившись, мужчина тряхнул головой и стал набирать ответ: «Ты прав» «Как я успел понять, ты довольно закрытый в себе человек. Да? И при этом, внушительной физической силы. Такие больше всего нуждаются в ласке. Но мужская ласка ничем не уступает женской, даже напротив. Она придает ощущение какой-то особой остроты, учитывая то, что мужское тело, мужские руки и мужские губы грубее в обращении. Хоть мне и самому не доводилось пробовать такое, но я уверен, что это очень экзотическое чувство. Жаркое. Экспрессивное» Шизуо прикрыл глаза и постарался явить в своих мыслях эту непристойную, но начавшую волновать ум и сознание картину: смутные размазанные тени на фоне полумрака, конвульсивно мечущиеся в объятиях друг друга, угловатые фигуры обладателей которых намертво приклеились друг к другу. И силуэт можно принять за два разных силуэта по разоблачающим хаотичным вскидываниям двух пар рук. Слишком пошлая картина для фантазии Хейваджимы, которая имела почти реально ощутимый запах разврата и порочный запах запретного секса. Пока блондин пребывал в своих мыслях, на экране успело всплыть новое сообщение: «Представь, что я сейчас рядом с тобой. На опасно близком расстоянии. И тут ты позволяешь мне разделить с тобой такой поцелуй. Я сначала буду действовать робко, лишь на мгновение соприкоснусь с твоими губами, но успею вскользь провести кончиком языка по сомкнутой линии губ. Этого будет достаточно, чтобы попробовать их вкус. Это будет чем-то терпким… словно вкус горького сигаретного дыма. Но это будет и чем-то лакомым… как молоко. Дальше я уже увереннее прижмусь к твоим губам, надавливая на них своими губами и ведя вниз, тем самым оттягивая твою нижнюю губу и обнажая ее розоватую мякоть. Я не упущу этого момента и плотно сожму между своих губ твою губу и дерзко буду вести языком по внутренней ее стороне. Я буду ведущим в этом контакте губ, что и дам тебе понять, сомкнув большой и указательный палец на твоем подбородке и опуская твою нижнюю челюсть вниз, властно приоткрывая твой рот. Остается последнее: запустить пальцы в твои волосы, небрежно цепляясь за пряди на затылке и настойчиво проскальзывать языком в горячую полость рта, лаская, скользя им по шероховатому небу; буду по-хозяйски обращаться с твоим языком, развязно сплетаясь с ним. Я смогу тебя зажечь так, как не сможет ни одна девушка» Кажется, резко переменился климат и температура скаканула делений на 10-15 вверх. Да, это всего лишь кажется. Но от осознания этого бабочка не стала менее удушающей и воздух менее… спертым. Хейваджима вмиг почувствовал себя в какой-то душегубке. Из которой хочется немедля выбраться, раскрошив в щепки стены. Но в которой почему-то хочется… остаться? «Скажи. Как ты выглядишь?» — поспешно набрали текст непослушные пальцы. По той стороне сети долго молчали. «Среднестатистический японец, брюнет. Рост средний, стройное телосложение, лицо… как бы острое такое, черты лица у меня негрубые. Одеваться предпочитаю в черное, но какого-то одного стиля не придерживаюсь… Сам я еще достаточно молод – 23 года. Тебе этого достаточно, Шизуо, чтобы представить меня?» О, представить действительно не составило труда. Но почему первый образ, который возник… Изая!? Ну нет. Что за бред? Какая тут может ассоциация? Человек ему описывал молодого мужчину… мужчину. А к блохе слово «мужчина» никоим счетом не относится! Особенно если учесть, сколько раз этот пройдоха трусливо прятал свой зад и заползал в свою синдзюкувскую конуру! Но, черт… Именно его ехидная морда сейчас маячит перед глазами. Скверно. «Да» «Тогда позволь дальше заниматься тобой. Еще больше склоняя голову, буду глубже дотягиваться языком, вытягивая из легких твои запасы воздуха. В поцелуе нехорошо быть таким жадным, Шизуо. Но я уже слишком увлечен. Вынужденно я все-таки вынырну из влажного омута губ, чтобы глотнуть хоть немного воздуха. Переложу ладони на твои крепкие плечи и склонюсь к твоей шее, обжигая кожу тяжелым дыханием. У мужчины там кожа более грубая и менее чувствительная, нежели у женщины; тебя навряд ли взволнуют прикосновения. Но я не удержусь, чтобы не вонзиться зубами в этот источник пьянящего терпковатого запаха кожи. Дерзкого мужского запаха. И плевать, что этот запах разбавится металлическим запахом и таким же привкусом жидкого железа цвета красного вина. Потрясающий коктейль. Надо будет это как следует распробовать, слизывая кровь с ранок и успевая проходить языком по шее. Интересно, а ключицы такие же на вкус?» Шизуо никогда не был человеком с богатым воображением. Человек он такой – раздражает любая лишняя информация, навязываемая другими людьми, или им же самим. Но… вот и какого рожна он в это ввязался? Почему у него не выходит из головы, что все эти распутные действия делает с ним этот ублюдок Изая? Вдруг вообще над ним сейчас просто кто-то смеется на той стороне сети? Ну и черт с ним. Все равно человек не знает, кто он. Да и что он сделает? Ладно, он потом во всем разберется. А сейчас… «Есть желание попробовать?» «Есть. Но не такое, как… Тебе бы понравилось, если бы мужчина опустился перед тобой на колени? Держась за ткань твоей одежды, медленно сползать вниз, к твоим ногам. А потом поднять взгляд на тебя, похотливо смотря из-под упавшей на глаза челки. Смотреть так, как не посмотрит ни одна девушка. Такова их природа, что они рождены быть пассивными. Они слишком слабы, чтобы посметь смотреть на тебя так, как буду смотреть я. Да и вся пикантность момента в том, что гораздо возбуждает, когда перед тобой становится тебе подобный… не так ли? Ты ведь чувствуешь, как лишь при одной мысли об этом белье начинает знакомо жать, а шов брюк сдавливает тебя в области паха? Скажи, ты ведь это чувствуешь?» Да что с ним творит этот виртуальный выблядок! Как ему удается разогревать кровь внутри уже давно остывших сосудов, забывших своими стенками, какой раскаленной лавой может стать эта теплая жидкость. И жарко… Так жарко от всех этих ощущений при чувстве, как эти жизненные соки приливают к конечностям. Особенно к той самой конечности, о которой писал в сообщении тот голубоватый тип. И что с этим безобразием делать!? Бля… Надо отойти подальше: можно завернуть за угол. Вот бы только блоха его не засек! Он же потом до самой смерти хейваджимовой будет напоминать об этом конфузе. Хотя… Кто мешает ему помочь внести кровососу в медицинскую карту запись об амнезии? «Чувствую! Черт тебя возьми» «Вот и я бы почувствовал. Под своей ладонью, что уже бы наглаживала выступающий бугор под брюками, который прямо на глазах становился все рельефнее. Уже пора нырнуть этой самой ладонью под ткань одежды, чтобы наконец дать волю этой отвердевшей и увеличившейся части тебя. Что я бы и сделал, освободив тебя от ремня и расстегнув пуговицу. Затем я бы потянулся к собачке и зацепился за нее зубами, потянув вниз и давая от этого молнии расползаться в стороны. Интересно, ты бы хотел, чтобы перед тобой так же приглашающе расползлись мои ноги? Но это не так важно, потому что я уже немного приспущу брюки и твои боксеры, доставая ту заветную и самую главную часть твоего тела и повторяя подушечками пальцев выступы вздутых жил. Интересно, а во время эрекции у тебя так же сильно пульсирует там кровь, как я сейчас себе представил?» Эмоции блондина уже давно перестали поддаваться цензурному описанию. Он испытывал смешанные чувства: желание больше не участвовать в этой унизительной гомосексуальной переписке и противоречащее желание наконец расстегнуть эти как назло прилипшие к взмокшим бедрам брюки и прислониться к стене, заключив в собственную вспотевшую ладонь горяченную плоть. Похоже, стало немного легче. И, да. Кровь действительно как шальная билась в венах под нежной кожей детородного органа. Даже более того. Так билась, что звуки, казалось бы, разносились по всему скверу. Но это лишь стук крови в висках. Тут мужчина понял, в насколько тяжкое положение попал. Вот что значит долго не иметь физической близости. До того докатится, что даже на блоху набросится. Что!? Почему снова Изая!? Так. Пора с этим воздержанием завязывать. Если в ближайшее время не обзаведется бабой, то совсем с катушек съедет. И так опустился до того, чтобы вести изврат-переписки с каким-то педиком. А Шизуо все-таки нормальный здоровый мужик! С правильной ориентацией! Вот ебаный стыд-то… «Да, наверное» Опять затянувшееся молчание. Видимо, текст набирает. Как же неудобно ласкать себя левой рукой… «Мне приятна откровенность твоего признания. А знаешь, что я бы сделал дальше, м-м?» Поганец, специально тянет момент! И так минуты ожидания стали все мучительнее… Уж очень не терпится узнать содержание последующего развратного текста. «А я сделал бы дальше вот что, Шизуо. Конечно, мимо моего внимания не ускользнуло бы то, как обильно ты стал истекать от моих легких, пока что ненавязчивых, прикосновений. Хорошего помаленьку. У меня и так вся ладонь увлажнится от твоей предсеменной жидкости. Шизуо, ты ведь легковозбудим, да?» Быстро набрать ответ, а потом можно снова переключиться на себя. И снова ожидать. «Да» И блондин был искренен. «Мне бы хотелось попробовать тебя на вкус. Нет, конечно, мои вкусовые и обонятельные рецепторы не понаслышке знакомы с Куперовой жидкостью. Так что я буду слизывать жемчужные потеки со своих пальцев, пошло вбирая каждый из них в рот и плотно обхватывая губами. И, конечно, не забуду после этого бесстыже облизнуться, продолжая томно смотреть снизу в твои глаза. Я не остановлюсь на этом. Слишком мало. Я бы хотел видеть, как судорожно хватаешь пересохшими потрескавшимися губами горячий воздух, задыхаясь от возбуждения. А еще бы я хотел лицезреть те непристойности, что сейчас с собой творишь, читая все это…» Вот самонадеянный урод! Думает, что у него встанет на какую-то переписочку? Думает, что раз сказал пару своих гейских пошлостей, то он будет теребить собственный член в сладкой истоме, представляя всю эту картину? Да, черт подери! Хейваджима так и делает! Но, что хуже всего, то все это время мужчина представляет одного своего давнего врага. И, что еще хуже, то такая фантазия лишь усиливает возбуждение. Это отвратительно. «Ты уже долго молчишь. Настолько занят собой? Или тебе неинтересно узнать о продолжении?», — издевается гаденыш. «Строчи дальше, а не морочь мне голову!» «Хорошо-хорошо. Ух, какой нетерпеливый попался…» Кажется, он вновь услышал тот едкий смешок. Хотя мало ли что вышибала услышит, будучи в таком состоянии. И не такое почудится. А пальцы тем временем проходятся по чувствительной коже, массируют складочки крайней плоти и гладят головку, касаясь пальцами отверстия. «Наверное, тебе окончательно сорвет башню, если я сделаю с тобой своим языком то, что только что делал с тобой рукой. Ты наверное уже представил, что ощущения примерно такие же, как и те, когда отсасывает у тебя женщина. Но это не так. Чтобы сделать качественный минет, она должна много практиковаться. А зачем тебе это? Зачем тебе нужно, чтобы какая-то подзаборная шлюха принимала твой член в свой грязный многопользованный рот? Конечно, звучит грубо. Но я бы тебе доставил незабываемое наслаждение, лишь потому, что я знаю, что нужно сделать для этого. Я знаю, как правильно ласкать языком твой ствол и каких именно участков кожи касаться. Я знаю, как правильно задеть языком уздечку, чтобы сорвать с твоих губ хриплый стон. Я знаю, как правильно вобрать в свой рот головку и сомкнуть губы между тонкими складками съежившейся у ее основания крайней плоти. Я знаю, как правильно собрать языком сочащуюся смазку. И все потому, что я – мужчина. Тебе ведь уже совсем снесло голову лишь от одного описания этого процесса, да, Шизуо?» «Заткнись» «А может, тебя еще больше возбуждает такая ситуация: мужчина перед тобой на коленях тебя орально ублажает, но при этом может скрутить тебя за яйца. Твою кровь волнует осознание твоей власти надо мной и твоей беззащитности из-за моей близости к твоему интимному месту? Не в этом ли вся прелесть?» «Нет! Нет, черт тебя подери!» Напряженно сжатая ладонь уже вовсю двигает по всей длине, имитируя возвратно-поступательные движения и с каждой секундой все более ускоряясь. Все мысли и инстинкты Хейваджимы сошлись к одной: получить разрядку. Быстрее… Быстрее. Быстрее! Освободить наконец горячий вязкий сгусток, который, кажется, затянулся тугим узлом где-то внизу живота и осел тяжелым камнем, болезненно давящим на яица. Как это невыносимо! Вот и снова он – уже знакомый гудок-оповещение о новом сообщении в чате. Самоудовлетворение уже совсем застелило глаза… ни хрена не видно сквозь мутную пелену. Что он там опять настрочил…? Э-э? Что за…!? «Онанируешь посреди улицы, Шизу-тян?» — Онанируешь посреди улицы, Шизу-тян? Шизуо как во все 220 прошибло. Разом отпустил изнывающий от возбуждения орган, медленно обернул голову и увидел… Орихара Изая, собственной персоной. Раздался щелчок и на секунду ослепила глаза короткая вспышка. — А ты фотогеничный, Шизу-тян. Даже на камеру специально замер. Или ты из той категории извращенцев, которые любят публичные порицания? — со знанием дела посмотрев на дисплей своего мобильного телефона, информатор из Сюндзюку удовлетворенно кивнул и положил мобильный телефон обратно. Что самое странное, так это то, что Шизуо все это слушал с окаменевшим лицом и не менее каменным гордо возвышавшимся пенисом – настолько потрясен был экс-бармен, что даже не скрыл плоды своего постыдного занятия. И лишь через полторы минуты пришел весь ужас возвращения к реальности, судя по раскрасневшемуся лицу то ли от сокрушительного гнева, то ли еще от чего… После чего он, выронив телефон, пулей выбежал за угол высотки, да так, что уличная пыль вздыбилась под подошвами классических туфель. Орихара остался наедине с компроматом и ехидной улыбкой. — Что с телефоном? Разрядился, что ли? — уставился обладатель той самой улики в безжизненно-черный экран мобильника. – Значит, фото не сохранилось. Какая досада. Но… — тонкие губы брюнета вновь расползлись змеей в коварной улыбке. – Шизу-тян-то об этом не знает… — заметив потерянную вышибалой технику, информатор не упустил возможности негласно приватизировать ее себе. – А вот это нам тоже пригодится. Переходя на хохот, Изая резво развернулся на пятке и вприпрыжку направился в противоположную сторону, весело подкидывая в руке черный «Самсунг». — Веселье начинается!