Пособие по выживанию в деревне

Если романтически настроенная муха может помочь не проспать рассвет, то каким образом может быть полезен скользкий уж, то и дело проплывающий возле замёрзших ног? Сколько бы Чимин ни размышлял на эту поистине глобальную тему, найти подходящий ответ он так и не смог. Медленно переместив ногу немного влево, Чим, из-за холодной воды чувствуя себя как минимум Роуз из Титаника, плывущей на доске в открытом океане, кинул недовольный взгляд на вальяжно лежащего Сатану и, помрачнев ещё больше, вернулся к созерцанию профиля Юнги. Да уж, если Чим — это Роуз, то Юнги явно не Джек. Доска. Да, сосед — это та самая доска, на которой плавала Роуз-Чимин. Ноль эмоций. Почему это так бесит? Здесь только Чимину некомфортно? — Юнги, ты любишь гавайские рубашки? — не выдержав затянувшегося молчания, выпалил Чим, крепче сжимая пальцы на руке соседа. — Да, ношу иногда, — буркнул в ответ Юнги, попутно размышляя, чего он сейчас хочет больше: чая с мятой или же с клубникой. Наверное, всё же с клубникой, она как раз на грядке доспела. А мята и так дома круглый год. — Надень на мои похороны ту, на которой будет нарисован закат, — романтично прикусив губу, прошептал Чимин. — Хорошо? — Да не вопрос. — Не вопрос? — вновь взорвался Чим. — Ты серьёзно? Не стерпев такого безразличия к своей блистательной персоне, Чим резко отошёл от Юнги и только было хотел высказать тому всё, что накопилось за эти несколько часов, как вдруг почувствовал, как что-то весьма ощутимо укусило его за ногу. Сначала один раз и тут же второй. Моментально сложив два плюс два, Чим, не на шутку запаниковав, фальцетом проорал: — Гнусь болотная, я несъедобный! Обратив, наконец, на Чимина должное внимание, Юнги, не без задержки осознав то, что городскую фифу атакуют голодные ужи, широко распахнул глаза и, бросившись к Чиму, прохрипел: — Не ссы, ничего страшного не произошло, сейчас выберемся на берег, и ты сам в этом убедишься! — Как выберемся-то? Там же гусь! Я умру молодым! — не желая ничего слушать, пропищал Чим перед тем, как с небывалой прытью запрыгнуть на Юнги. Обвив ногами талию соседа и обхватив того за шею с такой силой, будто убить хотел, Чим, зажмурив глаза, в один момент уверовав во всё, что только можно, принялся мысленно взывать то к макаронному богу, то к Одину, то к Тэхёну — хоть кто-нибудь из них точно придёт и спасёт его. По-другому просто быть не может. Знатно офигев от столь бесцеремонного домогательства к своей тощей тушке, Юнги, титаническим усилием воли поборов желание сбросить городскую пиявку обратно в воду, нехотя подхватил истеричку под попу и медленно поплёлся в сторону берега. По что ему сегодня так не везёт? Сначала два раза нарвался на Сатану, затем братюне на неделю впаяли домашний арест, теперь вот с малознакомым мужиком на фоне заката обжимается. Что дальше? Бывшая с соседнего села за алиментами приедет? Вот так всегда! Её гусыне Сатана детей наделал, а последствия почему-то разгребает Юнги. Разве это он виноват в том, что потомство всё в отца? Со злом же по-другому не бывает. Добравшись до берега, Юнги, немного помедлив и, будто бравый охотник, точно рассчитав момент, когда Сатана отвлечётся на так вовремя появившихся соседских гусей, принялся осторожно вылезать из воды. Преодолеть пару тройку скользких камней, когда на тебе висит минимум 60 кило, оказалось не так уж и просто. Но Юнги справился. Явно, воровство кукурузы с соседнего поля на пользу пошло. И денег тогда заработал, и мышцы подкачал. Удобно. Отойдя от гуся на безопасное расстояние, он отцепил от себя Чимина и, поставив того на ноги, проговорил: — Пошли быстрее, Сатана, как заметит нашу пропажу, тут же на поиски отправится. — Не могу, ножка болит, — заупрямился Чимин, сам не зная зачем. Похоже инстинкт самосохранения насмерть замёрз в реке. — Я тебя не понесу — тяжёлый больно. — Это не я тяжёлый, а ты дрыщ, — оскорбился Чимин. — Да пофиг, — отмахнулся Юнги. — Хочешь — оставайся. Почти доброжелательно улыбнувшись Чимину, Юнги помахал тому рукой и, развернувшись, неторопливо направился в сторону своего дома. Судя по пережитому стрессу, чай откладывается на завтра, ибо успокоиться ему сейчас поможет только пиво. Много пива. Целое море пива. — Ты не можешь меня бросить! Я ранен! — пискнул Чим, ковыляя за Юнги. — На голову что ли? — прыснул Юнги. — На ногу, — стерпев оскорбление, ответил Чим. — Ладно, проведу тебя, красна девица, до дома. — О, ты так любезен, что аж тошно. Метая гром и молнии, Чимин угрюмой тучей шёл за Юнги, уже который раз за этот день проклиная всё, что связанно с этой деревней. Первый день в ссылке выдался весьма насыщенным на события. Если такие приключения будут ждать его каждый день, то к концу лета он будет вынужден обратиться к психологу. Или может даже лечь в клинику. Не готова его нервная система к таким нагрузкам, ой не готова… Доковыляв до дома, Чим, даже не попрощавшись с Юнги, зашёл во двор и, заметив у колодца бабушку, заныл: — Бабуля, меня ужи покусали! И яйца замёрзли. — Господи, — оглядев внука, запричитала бабуля Пак. — Что случилось? — Сначала Сатана, потом река, а там уже ужи. — Бедный. Вина хочешь? Домашнее. Сразу легче станет. — Хочу, — активно закивал Чим. — Протестую, — послышался из дома голос деда. — Меня вином ты никогда не лечишь. — А ты, пьяница старый, и без вина полечиться успеваешь, — рыкнула бабуля. — Иди, корову подои, а я пока с внуком разберусь. — Злая ты, — хмыкнул дед, но в коровник всё же пошёл. Приняв из рук бабушки чистую одежду, Чимин неторопливо помылся в тазике во дворе, а затем, обработав укусы, уселся под вишней и начал задумчиво смаковать вино. И что ему теперь делать? Как себя вести? Попытаться-таки забраться Юнги в трусы? А оно того точно стоит? Сосед, конечно, весьма привлекательный, но при этом какой-то дикий. Похоже, бабы не дают ему просто хронически. Хотя с домашним животным в лице Сатаны это не мудрено. Даже жалко беднягу. Залпом допив вино, Чим, краем уха услышав шум, зыркнул на забор, отделяющий их территорию от дома Юнги, и увидел, как сдвинув несколько досок, дед пытается совершить дерзкий побег. Тихонько захихикав, Чим, приговорил: — Далеко собрался? — По делам, — здорово перепугавшись, ответил дед, просовывая голову в дырку. — Пиво и соджу — это и есть твои дела? — Не исключено. — Я с тобой, — живенько поднимаясь на ноги, проговорил Чим. — Нет, рано тебе ещё. — Мне уже двадцать три, — напомнил деду Чим, подходя к дырке, которую уже миновал его родственник. — И что? Дома сиди, раны зализывай. — Я сейчас позову бабулю. — Ну ты и доносчик, — скривившись, прохрипел дед, отходя чуть в сторону. — И в кого такой уродился? — В тебя, — радостно пролепетал Чим, перебираясь на соседскую сторону. — С генами не поспоришь. — Расскажешь бабке про этот вход — уши откручу. — Я — могила!

***

В одной из серий Гомер Симпсон, держа в руках бокал с пивом, сказал: «Оживляй мозг, эликсир мудрости!» Юнги тогда знатно похохотал с этой фразы, сейчас же, отпивая из бутылки прохладный пенный напиток, он как никогда чётко вдруг понял всю глубину и мудрость Гомера. Пиво — это действительно эликсир. Причём не только мудрости. А ещё и жизни, например. Вот выпил совсем немного — и сразу все не так уже и плохо. Подумаешь, Сатана напал или Чимин на шею вешался, разве это поводы для беспокойства? Гусь ещё не раз свой клюв на него направит, ну а Чимин так вкусно пах, что и пообниматься с ним немного не грех. Кивнув, соглашаясь со своими мыслями, Юнги за один присест допил бутылку пива и лениво поплёлся за добавкой. Пить в одиночестве, конечно, не комильфо, но что поделать. Раз приспичило душу отвести — значит надо. Удобно устроившись перед телевизором, Юнги включил очередной глупый американский сериал и только было хотел открыть новую бутылку, как вдруг услышал: — Бро, ты дома? — Да, заходи, — радостно ответил Юнги, услышав деда Пака. — Я в гостиной. — Не называй эту свалку гостиной, — завёл привычную пластинку Пак. — Убрался бы наконец. — Меня всё устраивает, — отмахнулся Юнги, не обращая никакого внимания на царивший кругом бардак. Подумаешь, одежда не в шкафу и трусы сохнут на антенне, кому не нравится — пусть не смотрит. — Я бы назвал это творческим беспорядком, — скептически приподняв бровь, проговорил Чим. — Но язык почему-то не поворачивается. — Художника легко обидеть, — фыркнул Юнги, отчего-то невольно напрягаясь из-за того, что Чимин сел рядом. Действительно приятно пахнет. Какими-то цветами. Интересно, а это от волос или от кожи? Как-то слишком резко осознав, что носитель запаха вообще-то мужчина и подобные вопросы не должны волновать другого мужика, Юнги, не на шутку приуныв, нехотя подумал о том, что ему пора завести женщину. А то совсем одичал от одиночества. Скоро как Сатана на людей бросаться будет. Непорядок. — Ну что, мелочь пузатая, — похлопав внука по плечу, пропел Пак, — сейчас дед научит тебя культуре потребления алкоголя! — А блевание под домом в урок входит? — прищурившись, осведомился Юнги. — Было-то всего один раз. До конца жизни припоминать будешь? — нахмурился дед. — Я скорблю по своим тюльпанам. — Юнги… — Пак… — Я смотрю, весело тут у вас, — прыснул Чимин. — Ты даже не представляешь насколько! — активно закивал Юнги. — Я так понимаю, что вы мне сейчас всё веселье наглядно продемонстрируете. — Определённо.