Смех висельника.

             *Flashback*              Звук битого стекла, громкий женский крик и девушка, что секунду назад сидела на полу своей комнаты, прикрыв уши, уже несется вниз, в самую бурю, глотая рвущиеся наружу слезы. Еле успевает увернуться от летящего в ее сторону торшера, а когда тот врезается в стену за ее спиной, наконец понимает, что здесь происходит.               - Убирайся отсюда. - кричит мама мужчине, что стоит и смотрит на нее таким взглядом, что будь у него в руках револьвер, он бы им точно уже воспользовался. Он пересекает всю комнату своим размеренным шагом и хватает женщину за лицо, занося руку для удара, но не успевает, потому что Чимин толкает его в бок и летит вместе с ним на пол, задевая шкаф с сервизом.               - Ах ты паршивец. - выплевывает он и со всей сила бьет сына по лицу. Еще один крик, но теперь к нему прибавляется испуганный вопль Розэ.               - Не подходи к ней урод. - кричит старший брат, сплевывая сгусток крови на паркет. Хватает осколок стакана и направляет в его сторону, всем корпусом прикрывая мать от отца. - Убирайся, пока я не убил тебя! Клянусь Богом, я это сделаю, если еще шаг ступишь!              Отец смотрит пару секунд, затем усмехается, и взяв свою сумку, в которую так старательно собирал свои пожитки, направляется к двери.              У Розэ ноги подкашиваются. Не может быть. Ее папа уходит? Он их бросает? Почему? Если все из-за того, что Розанна рассказала маме про то, что видела его с той секретаршей? Так она может сказать, что просто пошутила, и они все просто посмеются над этим и забудут. Да?       Нет.               - Папа! Стой! - кричит она, подрываясь с места, босыми ногами наступая на осколки дорогого чайного сервиза, который родителям подарили на день свадьбы. Сейчас их семья была похожа на этот самый сервиз, такая же сломанная, раздробленная и уничтоженная.              Девушка хватается за длинный отцовский рукав, как за возможность все изменить, вернуть назад. Но прошлое назад не вернешь.               - Папочка, не уходи. - плачет она. - Если это все моя вина, то я стану самой лучшей дочкой, обещаю. - мужчина на нее даже не смотрит, и от этого боль расползается по всему телу, парализуя мышцы. - Я больше не буду говорить глупости, буду слушаться, хорошо учиться, папочка...хочешь я буду за всех мыть посуду и убираться? Я все сделаю, только не уходи, пожалуйста!              Наконец родные глаза обращают внимания на Розэ, но в во взгляде нет ничего родного. Одна злость, да ненависть, такая жгучая притом, что девушка прям на месте обжигается. Второй рукой тянется к мужчине, но тот резко отбрасывает ее в сторону, и Розэ, потеряв равновесие, падает на пол.       Где-то рядом падает и, вдребезги, разбивается ее сердце.               - Лучше бы ты вообще не рождалась. - громко кричит он, но Розэ ничего не слышит. - Ты и твой брат, это вы все испортили, знать вас больше не желаю, я ненавижу вас.- Розэ сидит на полу и чувствует, как крошится, буквально, рассыпается перед мужчиной, который громко хлопает дверью и исчезает из ее жизни навсегда.              Громкий всхлип, но Розэ не понимает чей он. Она больше ничего не понимает.               - Мама, не плачь, нам будет лучше без него.- где-то за спиной утешает мать Чимин, а Розанна даже не шевелится и не дышит, сильно сжав зубы. Ведь лучше уже не будет. Никому. И девушка это отдаленными участками сознания понимает.              Кровь отлила от лица, густой здоровый румянец исчез, и Розэ оцепенев, хватает себя за коленки.       В голове крутится лишь:              «Это моя вина».                     *End of Flashback*                     Чеён тянется к лицу и вытирает несколько одиноко скатившихся слезинок.              Сегодня Чусок.              В детстве, девушка любила этот праздник даже больше Рождества, потому в детстве у нее была семья. А теперь у нее нет никого, кроме Чимина, которого сейчас рядом не было тоже.               - Хотя бы один раз в жизни. - хрипло проговаривает она, смотря в потолок.- я хочу встать утром, не проходя через все семь стадий горя.              Ее жизнь похожа на грустную мелодию, без начальной и конечной точки, не несущая какую-то смысловую нагрузку, не несущая ничего, просто пустая.       Бессмысленная, как запутавшиеся отголоски ветра в листве — он что-то говорит, но ты не понимаешь ни слова.       Чеён перестала понимать, что происходит в ее жизни уже очень давно.              За последние две недели случилось так много, что все события отказываются самостоятельно укладываться по полочкам. Просто лежат в куче и ждут Чеён, когда она придет со всем этим разбираться, но она не придет никогда. Она попытается забыть, а когда преуспеет, будет дальше прожигать свои дни в кипящем котле ярости на весь мир.              «Лиса».              Это имя нужно забыть и чем быстрее, тем лучше. Вот только вся соль в том, что забываться оно отказывалось. Словно ночью кто-то на запястьях его высек, прямо под кожей, не оставив и царапинки — знакомые слоги и буквы ярким букетом ощущений играли на языке, и Пак пришлось его прикусить.              «Не о том думаешь Чеён»              Сегодня, как никак Чусок, а значит, есть возможность увидеть брата, если тот еще, конечно, помнит о ее существовании. Чеён скучает. Очень сильно. Чимин — единственная причина просыпаться по утрам и засыпать по ночам. Дышать и пытаться жить дальше. На себе Пак давно поставила крест, но ради брата продолжала бороться, хоть и борьба ее была сравни тому, как глупец бьет вилами по воде — не имела смысла.               - Я не знаю, приедет твой брат или нет. - ответила Синхе, громко зевая, когда Чеён появилась на пороге ее комнаты. - Ты почему в такую рань встала? Подъем только через два часа.       Чеён нерешительно потопталась на месте.        - Что-то не спится, извините, что разбудила. - и побежала к кабинету Ким Су Джи, но та, увы, тоже не знала, приедет он или нет.              В не удовлетворяющем ожидании девушка проходила до самого завтрака, пока Бекхён, насильно, не завел ее в кафетерий, чтобы та поела.               - А если он приедет, а я тут живот набиваю? - недовольно ворчала Пак, пока набирала себе целую гору еды.               - Тебе нужно есть, чтобы организм нормально функционировал, а то итак ходишь как макаронина разваренная. - фыркнул Бек и, секунду спустя, также схватил девушку под локоть, направляя в сторону их с Каем стола. Тот удивленно зыркнул на блондинку, которая неуверенно пожала плечами и уставилась на виновника этой неловкой ситуации. - Хочешь, чтобы я тебя одну за завтраком оставил? Ты оказывается еще и глупая макаронина.               - Макаронина? - прыснул Чонин но, получив грозный взгляд в свою сторону, тут же уткнулся носом в завтрак. Чеён ничего не оставалось, как поступить также, но, кажется, Бекхён решил устроить революцию, удивив весь кафетерий во второй раз.               - Дженни-я? - мимо проходящая шатенка испуганно подскочила, услышав свое имя. В последнее время, она была очень уж тихой, и Чеён даже не по себе стало, от внезапного волнения за старшую. С ней было что-то не так после стычки с той компанией на выезде, и блондинка не могла отделаться от мысли, что она, может быть, возможно, немного, совсем...переживает? Совсем расклеилась. - Не хочешь с нами позавтракать?               - С чего бы вдруг мне этого хотеть? - удивилась она.               - Потому что твоих подружек нигде не видно, а завтракать одной отстойно. - он говорит это с такой интонацией, мол: «это же очевидно», и Пак становится смешно. - Садись давай хватит внимание на себе собирать. - фыркает он и взглядом показывает Каю, чтобы тот подвинулся.              Поистине странная компания собралась.       Парень болеющий раком, его друг с СДВГ, а напротив девушка, у которой тайн за хрупкими плечами больше, чем у Бермудского треугольника, и главная героиня с хронической депрессией и острым языком.       Чем не сюжет для фантастического сериала, в котором эти четверо потом станут лучшими друзьями и будут вместе бороться со злом? Но мы не в фильме, где все проблемы решаются одним мановением пера и парочкой толковых сценаристов.              Чеён откусывает соломку и смотрит на Дженни. Долго смотрит. Как та перебирает вилкой в тарелке, делает вид, что ест, и смотрит с отвращением на содержимое её разноса. Когда старшая замечает на себе чужой взгляд, резко вскидывает голову и Пак, кажется, что мешки под глазами у Ким даже больше, чем у нее самой. А значит, что с девушкой точно что-то не так.               - Чего тебе? - голос звучит сухо и серо, так как звучал у Чеён в первые дни. Проведенная аналогия удивляет больше, чем затравленный взгляд напротив.        - Я смотрю на тебя.        - Я заметила. Тебе что-то нужно?        - А что нужно тебе? - глаза Пак хитро блеснули, и она хотела было добавить еще что-то, но стоило знакомой рыжей макушке промелькнуть в толпе людей, язык превратился в желе, а лицо само собой вытянулось. Чеён это ненавидела, честное слово. Ей так стыдно, когда она вспоминает тот срыв, и кажется, что вся съеденная еда сейчас вернется обратно.              Рыжая не заслужила к себе такого отношения, да никто такого не заслуживает и Чеён хотела бы извиниться, более того, она уже пыталась, но Лалиса бегает от нее, как должник от налогоплательщиков.              Дженни проследив за ее взглядом громко хмыкнула, а затем, быстро поблагодарив за завтрак поднялась со своего места и ушла, пока Пак была отвлечена кое-кем.              А Лиса, тем временем, села за стол к остальным волонтерам — оказывается на завтраке рыжеволосая подсаживалась к Пак чисто по своей инициативе — и начала вести беседу с рядом сидящем парнем, часто ему улыбаясь и сверкая глазками.       Неужели она открыто с ним флиртовала? Лиса? Вот с этим?       Чеён фыркнула, чувствуя, как внутри все переворачивается, а ладони начинают чесаться. Она не ревнует, как вы могли подумать. С чего бы ей ревновать? Они же никто друг другу. Просто парень какой-то дурацкий и смотрит на Лису он по-дурацкому. Пусть отвернется.               - Хватит слюни пускать. - фыркнул Чонин, когда такие гляделки затянулись минут на десять. - Просто подойди и извинись, серьезно, сколько еще можно играть в прятки, вы взрослые люди, в самом деле.              Чеён, замучено, застонала и уронила голову на свои руки.               - Он прав. - подал голос Бекхён. - Даже Дженни уже заметила, что ты себе места без Лисы не находишь. Вы же как Том и Джерри, шпыняете друг друга, в основном, конечно, ты ее, а потом страдаете. Вы как Бонни и Клайд...               - Только без смертей в конце. - добавил блондин сильно хмурясь при этом. Сегодня он выглядел особенно худым и бледным, словно несколько недель на солнце не выходил.               - Конечно без смертей, болван.               - Та кого болваном назвал? - Бекхён швырнул в сторону Кая салфетку, а тот, поймав ее в воздухе, отправил обратно.               - Заткнитесь, оба. - простонала Пак, потирая виски. - Мешаете думать.               - Тебе если не мешать, ты всю жизнь так продумаешь, и, в итоге, ничего не сделаешь. - промычал Кай с набитым ртом, и блондинка недовольно на него посмотрела.               - Это все ерунда. - фыркает девушка и пытается сделать голос максимально естественным.- Мне без Лисы даже лучше.               - Ты сама-то в это веришь? - не верит, она больше не верит в эту ложь, но и правду признать пока не может, поэтому язык уже готовиться ответить что-нибудь такое же острое и жгучее, как правильно приготовленный рамён.       Не начавшуюся перепалку остановила прибежавшая Синхе. Женщина тяжело дышала, пытаясь поправить свои волосы, хоть и было это, безнадежно, пустой тратой времени.        - Чеён. Чимин. Пойдем. - на выдохе произнесла она, и Пак, позабыв обо всем на свете, сорвалась с места побежала к выходу, за спиной слыша. - Он ждет тебя в саду.              Блондинка вылетела из кафетерия, не обращая внимания на любопытные взгляды, отдельно, взгляд Лисы и на всех парах понеслась к сказанному месту. Уже через несколько метров она видит его прямую осанку, идеально уложенные волосы и новую толстовку, которую она, после выхода из этой лечебницы, у него, непременно, стащит.               - Чима! - громкий девчачий визг и Чеён прыгает на брата с объятьями. Тот от неожиданности топчется на месте, пытаясь не потерять равновесие, а затем крепко обнимает сестру в ответ.               - С праздником. - весело говорит он, а Пак чувствует, как начинает задыхаться.               - Я думала, ты не приедешь. - всхлипывает она ему в толстовку, где, наверняка, останутся пятна от хрустально чистых девичьих слез. - Думала, ты меня бросил.               - Глупышка. - почти мурлычет парень, поглаживая сестру по голове. - Ты так легко от меня не избавишься.              И что-то теплое разливается внутри Пак, словно трубу с горячей водой прорвало.       И теперь внутри нее бушует целый океан эмоций, которые она выразить правильно не может — не научили.       Но Чимин итак знает, он чувствует это тепло в ее взгляде, в ее легкой улыбке, которую он увидеть уже и не мечтал, в ее скромных объятиях, словно девушка боится, что ее могут оттолкнуть, но Чимин только обнимает крепче и вдыхает родной запах.               - Как у тебя дела? Ты должна рассказать мне все. - и Чеён рассказывает, почти все рассказывает, пока они гуляют в саду, под раскидистыми ветвями деревьев, только случай с Лисой упускает.                     ***                      - И потом он говорит мне: «удиви меня», - Чеён увлеченно рассказывала брату про случай, когда одна смогла уложить здоровяка, который так неуважительно относится к девушкам. - Ну я и удивила, прописала ему по самые...               - Подожди. - мягко перебил парень. - Ты говоришь, что помогла Дженни. - утвердительный кивок. - Это та же самая Дженни, которая тебя избила?               - Ага.               - Так вы теперь, что, подруги? - обескураженный Чимин — лучший образ для автопортретов.       Любой Чимин — лучший образ для автопортретов.               - Я не знаю. - честно ответила девушка. - Ну она меня теперь избегать начала чаще обычного, думаю, что это прогресс.              Чимин хрипло посмеялся, направляя сестру к скамейке.               - Чеён-и. - сказал он спустя несколько минут молчания. - Я намерен выполнить свою часть уговора, поэтому, как только закончится месяц, я хочу забрать тебя домой, но надеюсь, что ты тоже выполнишь свою часть уговора. Скажи мне предельно честно, тебе стало лучше?               - Да. - улыбается девушка, когда внутри все мечется и плачет.       Она не в порядке ни на йоту. Ничего в ее жизни не в порядке. И уже не будет никогда.       Но Чимину об этом знать необязательно, потому ради него Пак готова терпеть.       И все же он смотрит недоверчиво, ищет во взгляде подвох, и Чеён понимает, что врать у нее выходит из рук вон плохо, поэтому старается быстро перевести тему.               - Можно спросить у тебя совет? - его кивок и девушка соображает, что же такое придумать, чтобы парень забыл, о чем они разговаривали несколько секунд назад. - Что мне делать, если я неправильно поступила по отношению к человеку, и теперь мне стыдно, но этот самый человек на примирение не идет. - говорит она первое, что в голову пришло, точнее, что ее не покидало, и хочет себя ударить кирпичом по голове. Это брату тоже было знать необязательно.               - А ты пробовала попросить прощение?               - Ну, я пыталась. - протянула девушка, потирая шею.               - Это не так работает. - усмехнулся Чимин. - Если ты совершила ошибку, то просто извинись и постарайся эту ошибку больше не совершать. - ну, вазой второй раз Чеён кидаться точно не будет, хотя бы из соображений совести.               - А если не простит?               - Тогда дай время этому человеку. - пожал плечами он. - Некоторым людям, чтобы простить требуется пара секунд, а некоторые даже спустя десятки лет не могут этого сделать. - Чимин пустил смешок, когда заметил как побледнело лицо сестры после его слов. - Тебе просто нужно быть искренней с этим человеком, вот и все. Прощение — это самый дорогой подарок для человека. Когда тебе дарят прощение, на сердце становится легко, будто бы огромный камень с него сваливается.               - Опять умничаешь. - недовольно нахмурилась девушка, внутри чувствуя облегчение. Она так давно ни с кем не разговаривала по душам, что совсем забыла это окрыленное чувство свободы. - После твоих высказываний я всегда чувствую себя глупым несмышленым ребенком.               - Потому что ты и есть маленькая глупышка. - засмеялся Чимин, потрепав девушку по голове, за то получил сильный толчок в бок. - Лучше расскажи мне про этого человека, это кто-то важный для тебя? - рука, занесенная для удара, осталась висеть в воздухе, а лицо, внезапно, бросило в жар.               - Я не собираюсь это обсуждать с тобой Чимин-щи. - Пак растерянно захлопала глазами, пытаясь сконцентрироваться.               - А лицо-то как покраснело. - миссия по концентрации успешно провалена — Чеён стала похожа на лобстера. Маленького злобного лобстера, краснеющего с каждой секундой все больше и больше. - Ты время здесь зря не теряешь.               - Айщ, что за глупости ты говоришь? Просто сегодня день жаркий.               - Да я вижу, что ты вся прям пылаешь. - еще немного и блондинка взорвется, или от злости, или от дикого смущения, словно ее застукали за чем-то непристойным. Хотя даже если бы застукали, Чеён уже взрослая самостоятельная девушка и имеет право поступать так, как посчитает нужным, да.               - Заткнись. - сквозь зубы прошипела она, легонько толкая в плечо, через секунду, вызывая у обоих приступ неконтролируемого смеха.              Они прогуляли все время до самого обеда, пропустив и его, напоследок.       Чеён не помнит, когда они в последний раз так много общались, наверное только, когда оба были в Австралии, когда у них еще была семья, когда еще все было хорошо.              Чеён, невольно, задумалась о том, как сложно было Чимину все это время. Она не помогала ему пережить уход отца, отторжение матерью, ее смерть и переезд в другую страну — брат со всем справлялся сам, и из-за этого стало ужасно стыдно.       Она и правда эгоистичная тварь, которая думает только о себе, все как сказала Дженни.       Девушка не замечала, через какую агонию он проходил, но она видит теперь. Видит в каждом движении, слышит в интонации голоса и приходит к выводу, что ее брат стал поистине прекрасным человеком, преодолев это все, жаль, что Пак не может похвастаться тем же.              Они долго прощались. Стояли около кованных ворот, молча переминаясь с одной ноги на другую. Чеён не мастер в прощаниях.               - Я привез тебе рисовых пирожков. - взял инициативу в свои руки брат. - Они в твоей палате.        - Надеюсь готовил их не ты. - прыснула девушка.        - Мои кулинарные навыки, между прочим, заметно улучшились. - парень обиженно надул губы, а затем неловко почесал затылок. - Но да, эти готовил не я. Свои я сжег четыре раза.        - Спасибо. - тепло улыбнулась Чеён, обнимая парня на талию. Крепче, чем обычно. Вдыхая родные нотки его одеколона, желая оставить этот аромат в своих легких на подольше.       Но вот, время посещения закончилось и, раздраженный водитель Чимина, уже устал бибикать, давая понять, что пора бы и честь знать.        - Про прощение...- Чимин развернулся у самых ворот и хитро улыбнулся. У Пак под кожей зачесалось от нехорошего предчувствия. - Тебе нужно помириться с тем человеком, который заставляет твои глаза так сильно сиять и так сильно...краснеть. - брат начал смеяться, а когда заметил, что Чеён намеревается его огреть своим кулаком, выбежал за ворота и, показав язык, побежал к машине.        - Что за ребенок?.- громко крикнула девушка, тут же хватаясь за свои щеки, шепотом добавляя. - В самом деле, пора перестать так краснеть.                     ***              Чеён, в последнее время, ведет себя очень спокойно, поэтому девушка почти не удивляется, увидев, что в расписании стало в два раза меньше сеансов психотерапии и больше всяких прогулочек на свежем воздухе, для созерцания души, так сказать.       На деле, Пак просто балду пинает весь день, поэтому когда, вечером, Кай зовет ее на мини-празднование Чусока, она, охотно, соглашается. И то соглашается только с одним условием, что, на случай, если станет еще скучнее и унылее, блондин притащит с собой гитару.               - Как себя чувствуешь? - спрашивает он, вместо приветствия, когда Чеён таки приходит, захватив с собой рисовые пирожки.               - Будет намного лучше, если перестанешь задавать такие глупые вопросы. - блондинка оценила обстановку: скромно украшенная комната, в середине стоит стол с пуншем и разными закусками, а по углам разбрелись пациенты со своими наставниками. Все могло быть намного хуже.       «А нет не могло», - думает Чеён, когда замечает свою недонаставницу.       - Черт. Ты же знал, что она здесь будет?               - Здесь так много людей, за всеми не уследишь. - Кай пожимает плечами. - Пойдем лучше я тебя познакомлю с кем-нибудь, ты же никого толком не знаешь.               - Иди к черту, Ким Чонин. - шипит девушка, пока парень подталкивает ее ближе к центру. - Я тебе это припомню, честное слово.              Пак замечает краем глаза гитару на подставке, и увернувшись от руки парня, бежит к инструменту — с ними девушке всегда проще, чем с людьми.       Блондин усмехается, но подойдя ближе, садится на пуфик, сложив руки на груди.               - Играй.               - Здесь? Сейчас?. - утвердительный кивок.              Чеён пытается проглотить ком в горле и успокоить свои дрожащие пальцы, ведь играет она так себе, а перед кем-то не играет вовсе, если не считать тот случай, когда Чонин только-только показал девушке музыкальный класс.              Первый аккорд звучит, как-то слишком слабо и тихо, словно она на струны подула, а второй и вовсе не дожала. Сейчас еще не поздно отложить инструмент и не позориться больше, вот только Чеён встречается взглядом с Лисой и там...удивление? Заинтересованность? Ей интересно?              Внезапно мелодия сама начинает выстраиваться, жить своей жизнью и дышать, Чеён даже думать не нужно, какую ноту сейчас сыграть, за нее все делают пальцы. Ноты облетают помещение, врезаются в бежевые обои, отражаются от потолка и пролетают через все сознание девушки.              Блондинка прикрывает глаза, представляя, что сейчас она находится в другом месте — Пинк Лейк, куда они ездили три года назад с Чимином: то расслабляющее чувство, когда волны нежно целуют твои ноги, ветер играючи развивает волосы, путая их между собой, а в груди такое щемящее чувство счастья и свободы, что хочется кричать и плакать одновременно, раскинув руки в стороны.              Розэ была счастлива в тот день.              Чеён открывает глаза, когда последняя нота тонет в тишине и пару минут смотрит в пустоту. Кай довольно усмехается, добившись своего, и, поднявшись с места, молча уходит.       А Чеён остается.       Сидит так еще пять минут, десять, пятнадцать, а когда резкий приступ боли в теле притупляет все остальные чувства, решает, что на сегодня с неё хватит.       Девушка стремительно выходит в прохладный коридор, тут же облокачиваясь на стену, и часто моргает. Все тело трясет, непонятно от чего больше а в глазах то темнеет, то наоборот ярче становится. Чеён, отчетливо, слышит мольбу своих легких, дать им хоть щепотку свежего воздуха, но вдохнуть не может.              Только сейчас осознает, что панических приступов у нее не было уже неделю, и, собрав все имеющиеся в запасе силы, идет в сторону выхода, желая удвоить свои спокойные дни.              Уже на лестнице, девушка все-таки не смогла удержать равновесие и упала — благо в последнюю секунду успела ухватиться за перила, поэтому пострадала только ее коленка.              Стоило потоку свежего воздуха наполнить легкие до краев, девушке сразу стало лучше.       Боль в теле, словно Чеён несколько лет лежала на кровати — мышцы не слушались, ноги тряслись, коленка болела, и скорее всего там будет новый синяк. Такие вещи Пак коллекционирует.       Еле как доковыляв до сада, она легка на корни своего любимого дуба и прикрыла глаза. Глазные яблоки печет, как на раскаленной сковороде — еще чуть-чуть и они совсем растают, оставляя в глазницах две черные дыры.               - А я все задавалась вопросом, сколько ты выдержишь. - звучит где-то слишком рядом.              Чеён распахнула глаза и уже в следующую секунду пожалела, что пришла именно сюда. Напротив нее, в тени, на траве сидела Лиса и хитро улыбалась. Сегодня все идет против нее.               - Ты следишь за мной? - хмыкнула блондинка, пытаясь унять резкую дрожь во всем теле. Слова Чимина заиграли в музыкальном проигрывателе ее сознания, но до Чеён доходили только помехи и обрывки радиоволн. Голова совсем соображать разучилась.        - Скорее уж ты за мной. - младшая изучающе осматривала Пак, как скальпелем, залезая взглядом под кожу — хотелось спрятать голову в песок или хотя бы прикрыться, словно Чеён стояла голая посреди улицы. Но такого не случилось бы даже в самом ужасном кошмаре. - Я первая сюда пришла.               - Ладно, я тогда пойду. - блондинка кое-как поднялась, кряхтя, как старая стиральная машина, намереваясь сбежать как можно дальше и как можно быстрее от Лисы и от этого приятного тепла, которое превращало все внутренности в сладко-липкую патоку, но не тут-то было.               - Подожди. - младшая поднялась следом, и когда, Чеён проигнорировала ее просьбу, пересекла то небольшое расстояние, что было между ними, и, схватив за ладонь, тихо прошептала. - Останься.              Блондинка резко разворачивается, а затем понимает, что это было плохой идеей. Лиса стояла слишком близко, заглядывая в самую душу своими большими чистыми глазами. Что-то там искала. Внезапный приступ обиды прокатился по всем внутренностям раскаленным шариком, и Чеён, сглотнув непонятно откуда взявшийся ком в горле, спросила:               - А ты не боишься, что я могу тебя покалечить? - язвительно, саркастично, так, чтобы Лиса не поняла, что Пак сейчас в нескольких секундах, чтобы расплакаться, как маленькая девочка.              Рыжеволосая смотрит на ее руку, скользит взглядом по ней и сжимает чужие пальцы крепче. Пак не против, она даже не вырывается, хотя все сознание внутри кричит, что она сейчас совершает самую большую ошибку в своей жизни, оставаясь стоять на месте.               - Прости меня. - говорит младшая, и внутри все обрывается. - Я не тебя боялась, я боялась тебе навредить. Я видела, как ты борешься внутри, как тебе тяжело, и...- голос сорвался на всхлип, и Чеён захотелось себя ударить, за то что она во второй раз доводит Лису до слез. - Я хотела помочь, но кажется только все испортила, прости меня, Чеён, я так по тебе соскучилась, прости пожалуйста.              Хрустальные слезы, в отражении луны и фонарного столба, казались маленькими звездами, а лицо Лисы — небосвод, по которому они скатываются, что является еще одним доказательством, что девушка внеземное создание вселенной.              Она все еще держит руку, хватается за нее, и Чеён спрашивает саму себя, достойна ли она касаться Лисы. Может ли что-то такое грязное и безнадежное касаться чего-то столь прекрасного. Да. Чеён наконец-то нашла слово, которое подходит под описание рыжеволосой.       Лиса прекрасна.       Нахлынувшие чувства срабатывают быстрее, чем здравый смысл, и Чеён заключает младшую в скромные объятья, в то время, как та полностью в них растворяется. Хватается за плечи и начинает плакать еще сильнее. Блондинка слышит свое сердце и молится всем богам, которых знает, чтобы его не услышала Лиса.               - Почему ты извиняешься? - мягко спрашивает она, поглаживая ее по голове. Все-таки рыжая еще такой ребенок, которого почему-то теперь хочется защищать, хотя единственной опасностью здесь для нее является Пак. - Это я должна просить прощение. Это я все испортила. Всегда все порчу. - последнее предложение она говорить не хотела — само вырвалось.               - Не говори так. - рыжая немного отстранилась и, хмуро, на нее посмотрела, одной рукой вытирая слезы, и Пак, действительно, захотелось язык проглотить от такого взгляда.              Если бы она была способна проявлять человеческие чувства и эмоции, подумала бы, что рыжеволосая начинает ей нравиться.       Но этого не может быть.       Просто не может.       Не с Чеён.               - Уже поздно. - ляпнула она первое, что пришло в голову, быстро разрывая объятия, игнорируя желания руками зарыться в волосы девушки напротив. Волосы у нее мягкие и пахнут вкусно — свежеиспеченное имбирное печенье и корица.       Чеён любит печенье.       И корицу...               - И что? Все твои уроки завтра начинаются только после обеда. - Лиса недовольно замычала, надув при этом щечки, ну совсем как ребенок. - Не уходи.               - Ну и что ты предлагаешь? - нахмурилась Пак, в мыслях начиная паниковать. - Не будем же мы всю ночь гулять, а спать когда?              Лиса засмеялась, вызывая легкую улыбку у девушки напротив. Чеён не успела ее спрятать. Или не захотела.               - Делай это почаще. - Манобан пальчиком показала на лицо блондинки. - Я имею ввиду, улыбайся чаще. Ты очень красивая. - старшая аж поперхнулась, в прямом смысле слова. Лицо снова начали заливать яркие краски, которые, к сожалению, были видны даже в такой темноте, и Пак чувствует, как начинает плавиться. - Я и не знала, что ты умеешь смущаться. - а вот Лису, кажется, это все только забавляло, конечно, не ей ведь позориться. Только Чеён придумала, что можно такого резкого ответить, как ей даже шанса не дали это озвучить, схватив за ладонь. - Пойдем, я хочу показать тебе одно место, уверена, что ты там не была.              А в следующую секунду, Лиса куда-то побежала, подтягивая за собой девушку.              Ее рука на собственной уже не вызывала того приступа раздражения и злости, что раньше, наоборот — Чеён было приятно, и, кажется, тепло — вещь не настолько ужасная, как ей всегда казалось.              Губы сами собой растягиваются в легкую улыбку, потому что ночью все кажется прекрасным. Прекрасное небо, прекрасная луна, прекрасная Лиса, которая тянет ее в неизвестном направлении, но даже это настолько прекрасно, что хочется кричать от переполняющего внутри чувства свободы.       Чеён чувствует, как ее сердце начинает биться и с ужасающим спокойствием понимает, что она все-таки живая.              ***              Как жаль, что такой прилив радости испытывали далеко не все. Пара глаз, что все это время наблюдала за ними, грустно блеснула в темноте, а рука, сама собой, потянулась к пачке сигарет в кармане. А ведь хотел бросить. Запах сожженного табака, глубокий вдох и выдох — стало чуть лучше. Дым застилал обзор, скрывая от глаз развернувшуюся картину, и так даже лучше.               - Я тебя не понимаю. - сказал Бекхён, который стал случайным свидетелем данной сцены. - Почему ты ей уже не признаешься? - шатен подошел к другу и, выхватив из его рук орудие для медленного самоубийства, затушил сигарету и выбросил ее. - Если тебя поймают, проблем потом не оберешься.               - Какой в этом смысл? - грустно усмехнулся блондин, бросив взгляд на место, где несколько минут назад так мило обнимались девушки. - Ее сердце уже занято. - Бекхён грустно вздохнул, понимая всю безысходность положения. - Я не хочу лезть, особенно сейчас.               - Ты собираешься уйти, даже не сказав ей? - Бек положил свою ладонь на плечо другу, встретившись с печальным взглядом карих глаз.               - Ты тоже ей ничего не скажешь. - на протестующие возгласы он лишь зашипел.- Обещай мне, Бекхён! - шатен хотел было уже начать спорить, но затем устало выдохнул, уступая.               - Обещаю. - сокрушенно, пролепетал парень.               - Она должна жить и быть счастливой. - прошептал Кай, доставая из пачки новую сигарету. Он бросит обязательно. Просто не сегодня.               - С Чусоком, друг. - тихо шепчет Бек, смотря на ночное небо.        - И тебя Хён. - отвечает парень, чувствуя, как внутри все разрывается от боли. - И тебя.