Смех висельника.

                   Изначально у человека душа – одно целое.       Он ее развивает, холит и лелеет, бережно храня где-то глубоко в грудной клетке.       А душа в ответ зажигает задорный огонек в глазах, пробуждает желание двигаться вперед, творить, дышать полной грудью, познавать, сходить с ума от всеобъемлющего счастья.       И все бы хорошо. Но только предназначение этого чудесного дара обладания душой заключается в том, чтобы половину незримого сокровища отдать человеку, который буквально станет воплощением всего прекрасного в этом сером мире, неожиданно заигравшем новыми красками, человеку, превратившемуся в смысл жизни. В таком случае обычно говорят «тот самый человек», «мой человек».       А когда люди узнают друг в друге «того самого», между ними искрой пробегает невидимая глазу, но тесно связывающая их сердца магия. С каждым днем она, одну за другой, смешивает частички их душ, все крепче опутывая невесомыми нитями этих, казалось бы, совершенно разных людей, кружа эмоции, чувства и мысли в сумасшедшей диффузии. И теперь у этих двоих одна душа, общая, вдвое превосходящая их предыдущие по объему, многогранности, обилию цветов и подземных камней.Но наступит момент, когда глаза им застелет пелена усталости и раздражения, и тогда слово обращается в разящий свинец, безжалостно обрушиваясь на того, кто ближе и роднее всех на свете.       Двое до безумия тесно связанных глупцов бездумно и зло рвут крепкие нити, раня друг друга, теряясь в оглушительном звоне по швам трещащих сердец, насильно пытаясь вновь разделить целое пополам.       Разбросаны по комнате кровавые ошметки израненной души. И два задыхающихся от боли человека судорожно хватают их, сжимая в пальцах останки счастья.       В одном из худших сценариев...              В другом, Лиса сидит в очередной кофейне, что методом тыка выбирает каждый вторник. Почему вторник? Девушка понедельники ненавидит и дает себе маленькую поблажку. На самом деле, остальные дни любит не больше первого, но сама идея начинать неделю со вторника, кажется девушке чем-то не изжитым себя. Не настолько изжитым, как ее тело.       В этот раз, девушка договорилась забрать Дженни с утренней смены, поэтому сидела, непосредственно, в том самом кафе, где, накануне состоялся серьезный разговор, о котором наша героиня и не подозревает.              Лиса медленно выводит буквы на бумажной поверхности.              Она делает это каждую неделю.              «Я люблю тебя так, что дышать больно».              Манобан смотрит расфокусированным взглядом на то, что только что сама написала. Внутри, по обыкновению, поднимается целый столб негодования и злости на девушку.              «Не так уж и просто отпустить, знаешь? Я готова повторять об остывших к тебе чувствах каждый день, каждый час, если понадобится, но каждый раз наступает тоскливая ночь, затем утро, когда небо синее-синее, почти черное, когда воздух пахнет прохладой, а за окном — тишина, тогда, боль неумолимо наступает вновь.       Молчание навзрыд. Ты же помнишь какого это?        - Слезы тебе не к лицу, - скажешь ты, как говорила многие-вещи-что-все-еще-шрамом-на-сердце-лежат. Если бы я могла, то держала бы тебя ближе все это время, чтобы хотя бы выглядеть красивой в твоих глазах. Такой, какой ты меня видела. Но я не могу. А ты бы все равно не осталась.       У меня пять океанов на личной карте мира, восемь континентов и все наперекосяк. Веришь или нет, но все было бы на своих местах, будь ты рядом.       И я бы могла вывернуть свое сердце наизнанку, бросить его к твоем ногам, но это никогда не было чем-то, что было бы тебе нужно. Та самая глупая ситуация, где человек, который нужен больше всего, который роднее всех, на которого смотришь, а затем вдруг внезапно осознаешь — он мой, мой человек, бесконечно нужный.       А он смотрит на тебя как-то глуповато, словно не может вспомнить твоего имени.       Мне казалось, что я знаю о тебе все.       Мне казалось, что я знаю тебя целую вечность и чуточку больше. И мне, правда, казалось, что мы — те самые главные герои тупого «долго и счастливо».       Ты всегда говорила, что моя наивность рано или поздно убьет меня...Что ж, ты была права.              Она пишет письма каждую неделю. Пишет, затем рвет и надеется, что, однажды, вместе с пеплом сгорит ее боль. Но показатели старые. Все также. Пульс есть, но очень слабый. Едва слышимый, отчаянно зовущий.              Ким, выйдя из-за кассы, взглядом ищет Манобан, а когда находит ее на том самом месте, где вчера сидела Чеён, ее передергивает. Девушка с серыми прядями, что-то рисует у себя в блокноте, прикусывая нижнюю губу — ее давняя привычка. В большой толстовке она похожа на крохотную статуэтку, а с детскими чертами, так вообще косит под ребенка лет двенадцати.       Неудивительно, что соджу ей так и не продают, сколько бы она документы не показывала. Ведь в наше время, проще подделки удостоверения, можно только попасть на рекламный сайт онлайн-заработка. Этого добра хоть отбавляй. Дженни, вспоминая свой печальный опыт, так потеряла несколько тысяч вон, поэтому знала о чем шла речь.               - Кому пишешь любовные записки? - Дженни весело смеется, от того, как подорвалась на месте младшая.              Она быстро спрятала блокнот в кармане толстовки, недовольно поглядывая на подругу.               - А ты пишешь такие Джису-онни? - невинным голосом спросила она. Ким аж воздухом поперхнулась.               - Йа! Что за бред ты несешь?               - Да ничего такого. - усмехается она, поднимаясь со своего нагретого места. - Не волнуйся ты так. Пойдем, лучше мороженое тебе возьмем.              Девушка проходит мимо кореянки, и, не дожидаясь ее, выходит на улицу.               - Манобан! А ну стоять! - кричит в след.              Перед тем, как поравняться с ней, Дженни несколько раз постучала себе по щекам, сбивая красный румянец.               - Долго тебя еще ждать? - спрашивает Лиса, не поворачиваясь и не останавливаясь.               - Нечего было убегать, как резанная. - недовольствует Ким. - Я тут вообще-то не молодею.               - Возможно, я тебя удивлю...Но мы все не молодеем.               - Мамочки, кто эти бесстыдники, что научили тебя сарказму?              Лиса усмехается в ответ. У нее было два прекрасных учителя.              Девушки гуляют по мрачному Сеулу — осень постепенно отдает свои владения красавице зиме. Пусть снега не было, температура в воздухе ощущалась, как февраль.       Февраль ей тоже не нравился. Раньше. Пока она не узнала, что у Чеён день рождения в феврале. Она даже позволила себе такую дерзость, как представить, что они проводят его вместе. Глупость несусветная.               - О чем задумалась? - спрашивает Ким, прерывая ее размышления.               - О зиме.               - Да. В этом году она пошла раньше. Не верится, что время так быстро летит. Совсем недавно, мы думали, как сбежать из лечебницы, а сейчас мирно гуляем по улицам города, и даже смирительная рубашка не нужна.               - Ты никогда не была сумасшедшей, Дженни.               - Но я была близка к потери своего рассудка. - хмурится девушка. - Если бы не вы...Боюсь представить, что было бы со мной.              Лисе интересно, кого именно девушка имеет ввиду под словом «мы», но вместо вопроса просто переводит тему.               - Как думаешь, весна тоже раньше начнется? - Лиса не ждет ответа, она мечтательно смотрит на небо, откуда валом валит снег. - Было бы здорово. Начало нового сезона, новой жизни. Знаешь, онни, каждой весной у меня внутри просыпается какая-то детская надежда, что этот год будет легче, но легче почему-то не становится. Колесо жизни крутится, повторяя все события и связывая их воедино. И так из раза в раз. Как-то даже скучно.               - Теперь ты ударилась в философию? - смеется Ким. - Кажется, Чеён слишком сильно на тебя повлияла.              Спустя секунд пять, она понимает, что сболтнула лишнего и разворачивается к младшей, встречаясь с ее прямым взглядом.               - Почему ты вдруг заговорила о ней? - спрашивает проницательная тайка. - Я думала это запретная тема, которую вы с Джису избегаете, чтобы ненароком не задеть мои чувства.               - Случайно вырвалось. - отмахивается Ким, хватая Лису за локоть. - Пойдем лучше домой, а? Я замерзла.              Лиса подозрительно смотрит на бегающие глаза подруги, но ничего не говорит. Они молча идут до дома.       Ким, через раз шмыгает носом, и Манобан становится немного совестно за то, что она потащила ее гулять в одной кожаной дубленке в минус десять. Ну что поделать? Молодой дух просит свежего воздуха и халявной чашки кофе.               - Дженни, ты вся продрогла! - Лиса уже закатывает глаза, когда слышит переживания старшей из гостиной. К слову, за нее она так не волнуется...               - Ничего страшного, сейчас отогреюсь.               - А если на секундочку вспомнить, что ты не ее мать, станет даже не так страшно . - фыркает тайка.               - Мне кажется, или я слышу в твоем голосе нотки ревности? - хмыкаем Джису. - На кухне сваренный глинтвейн. И опережая ваши разочарования, Лиса. - она сделала акцент на ее имени. - В нем нет алкоголя.               - Тогда не вижу смысла моего нахождения здесь. - фыркает в ответ. - Наблюдать за вашими переглядками нет никакого желания.               - Опять ты за свое. - подначивает Дженни. - Идем за стол, не обижай Джису.               - Не обижать Джису? На каком языке ты говоришь, Дженни? Лиса такого не знает. - старшая обиженно ворчит себе под нос.              Под недовольное нытье Манобан, Ким усаживает ее пятую точку на стул и направляется в сторону старшей.               - Сильно продрогла? - заботливо спрашивает та, касаясь ее лба. Лиса показательно хмыкает, напоминая, что она здесь и она все видит.               - Не так сильно, как вчера...               - А что было вчера? - как бы между делом спрашивает тайка, рассматривая свои ногти.              Так как ее глаза сейчас заняты другим, она не может увидеть, как девушка замешкалась, не зная, что ответить.               - Эээ...Ничего, просто Джису-я забрала меня с работы.              Лиса отвлекается от своего занятия и задумчиво хмыкает.               - Но вы пришли в разное время.              Девушкам требуется пара секунд, чтобы понять свой косяк. Дженни хаотично заметалась взглядом по кухне, а старшая, наоборот, сделала вид, что не расслышала ее. Лиса была не настолько слепа, чтобы оставить это без внимания. Здесь что-то нечисто. Она наблюдает за девушкой, затем встает и, пересекая все расстояние за пару шагов, хватает младшую Ким за запястье. Спасибо длинным ногам.               - Дженни, где ты была вчера?               - На работе, где же еще. - девушка пытается говорить расслаблено, но Лиса слышит тревожность. Она слишком хорошо ее знает.               - А Джису тебя, значит, забирала? - получает кивок в ответ. - Хорошо. Почему ты врешь мне?               - Лиса...- мычит старшая Ким, выглядывая из-за холодильника. - Не надо.               - Что происходит? - твердо спрашивает девушка, отказываясь отступать.              У Лисы неприятное ощущение под кожей чешется, и ей совсем не нравится то, что она чувствует. Из-за того, что девушки мнутся и не говорят ей, подозрений только больше. Перебирая в голове, чем может быть вызвана такая реакция, она останавливается на двух теориях. И в этот момент, сердце падает куда-то вниз.              Грустный взгляд Джису. Потерянная Дженни. Опущенные плечи. Девушка делает шаг назад.       Нет! Нет и еще раз нет!       Этого не может быть! Они не могли. Они бы сразу сказали. Сказали бы, да?               - Вы не...- голос сильно хрипит, когда она пытается что-то сказать. - Нет. Это невозможно...              Джису пытается подойти к девушке, но натыкается на непонимающий взгляд. У самой во взгляде столько боли, словно, это она виновник состояния младшей. До Лисы быстро все доходит.               - Вы видели ее...              Проходит несколько мучительных секунд, прежде чем Дженни кивает, так словно это был вопрос. У Лисы внутри сгусток боли, словно как по щелчку взрывается, окрашивая ее внутренность в болезненно-красный.               - Да...- Манобан опирается на стену, впечатав взгляд в пол. - Лиса прости, я...мы хотела сказать, но Чеён просила...               - Это она просила не говорить? - зло шипит тайка, перебивая подругу.              Опять решает за нее. Как всегда делала. Черт возьми! Какое право она имеет о чем-то просить ее друзей, после того, что сделала. Хотела остаться незамеченной. Да Лиса итак бы не пыталась ничего сделать.               - Она не хотела, чтобы тебе было больно. - поддает голос Джису, чем выбешивает еще больше.              Накал слишком большой и хрупкая нервная система младшей просто не справляется.               - Уже слишком поздно для этого. - голос срывается на крик и затихает, ударяясь об стены их кухни.              Если бы у нее остались силы, она, непременно, заплакала бы. А так, ей остается лишь стоять, неподвижной статуей и тупить пустым взглядом на девушек.              Джису было кинулась ее утешить.               - Не трогай меня. - холодно цедит младшая. - Я доверяла тебе больше, чем себе, а ты так предала меня! Как будто не знаешь, как мне больно! - тайка не кричит, даже не говорит толком. Все на что ее хватает — сиплый шепот и уход в свою комнату.               - Что теперь будет? - тихо спрашивает Дженни, но ей не отвечают.              Джису обнимает себя за плечи, утопая в собственных мыслях. При том, что в голове до страшного пусто. Ким испугалась. В последний раз, когда Лиса так кричала, это все очень плохо закончилось. Она не хочет повторения. Она боится потерять. Снова.       Громкая трель телефонного звонка, не так быстро, как следовало, но все-таки выдергивает старшую обратно в реальность. Девушка хмурится, глядя на незнакомый номер, но все-таки отвечает.               - Алло? - взгляд ее проясняется, когда она узнает человека на другом конце линии. - Ты, как нельзя, кстати. - Дженни с интересом наблюдает за девушкой, пытаясь понять с кем та говорит. - Я все сделаю. - но через секунду она разворачивается к шатенке, крепко сжимая телефон в своей руке. - Мне нужна твоя помощь.                     «Шестнадцать часов назад»              Стрелка часов перевалила за десять вечера, оповещая посетителей, что пришло время закрываться. Только для кого это оповещение работало было непонятно, ведь в кофейне уже минут двадцать, как никого нет. Никого, кроме двух девушек, что молча разглядывают помещение, иногда бросая любопытные взгляды друг на друга.       Напольные лампы потухают, с характерным треском электричества на кончике вольфрама, и тут же зажигается резервное питание. Оно не такое яркое, немного даже, болезненное, с желтоватым отливом, что создает ощущение, что вокруг ничего нет. Ничего и никого. Совсем, как раньше.       Девушка заносит последнюю коробку в подсобку, и, чуть не уронив ее, криво ставит ребром. Ругается про себя за свою нерасторопность, после чего аккуратно ее поправляет. Бутылки немного звенят, соприкасаясь друг с другом, поблескивая от лучей энергосберегающей лампы. Дженни с секунду смотрит на них, затем на свои дрожащие руки и сжимает их в кулак. Настал момент, которого она так терпеливо ждала несколько месяцев.       Писк двери и вот они сидят напротив друг друга. Совсем, как раньше. Но уже не так. Вместо дружелюбной улыбки между ними тонна недосказанности, щепотка обиды и целый вагон злости. Чеён, с заметно проступающими темными прядями, медленно поднимает голову. Смотрит, но не видит. Ее взгляд затуманен тупой болью, что просачивается сквозь закрытые жалюзи воспоминаний. Кажется, никто из них не хочет начинать этот разговор.               - Итак. - Дженни прочищает горло, перенимая инициативу. - Может расскажешь, что произошло?              Пак усмехается, переводя взгляд в сторону окна.       С чего бы ей начать? Они с Ким не разговаривали с самых похорон Кая. Интересно, что когда девушки были в шаговой доступности друг от друга, Дженни не пыталась так рьяно выяснить, что же происходит. Чеён пытается понять, с чем связан такой интерес к ее персоне и все сводится только к одному. Точнее, к одной...       Спустя пару месяцев, девушка может без слез вспоминать причину своих кошмаров и самых лучших снов. Не то чтобы, время хоть чем-то помогало. Девушка, в принципе, не верит в фразу о лечащем времени. Время — это лишь числа. Им никогда не понять тонкую структуру души, тем более, когда она болит. Время не лечит, нет. Оно учит жить с этой болью. Притупляет ее. Время привносит в жизнь другие вещи, которые в силу своей актуальности, притягивают ракурс к себе. Время не лечит, оно стирает.       Вспоминая вопрос Ким, девушка немного ежится на месте.               - Я сбежала из лечебницы. - легко выпускает воздух из легких.               - Это мы заметили. - фыркает Ким. - Зачем ты это сделала?              Чеён забавляет эта ситуация, отчего игривость открыто сквозит в голосе. Дженни, отнюдь, было не до шуток.               - Кормили ужасно.              Ким ударяет кулаком по столу, злостно глядя Пак в глаза. Джису тут же накрыла ладонью ее руку, чуть сжимая. От Чеён не укрылось, как она успокаивающе ей улыбнулась, отчего внутри что-то больно кольнуло. Что-то больно похожее на дежавю.               - Давайте не будем ссориться. - начала старшая. - Дженни просто хочет во всем разобраться, думаю и тебе хочется выговориться за такое количество времени. - это она сказала, глядя уже на блондинку. Та еле заметно кивнула.               - Для меня этот вечер весь, как в тумане. - начала девушка, пытаясь вспомнить события решающей ночи. - Мы все были очень подавлены, чтобы замечать что-то, кроме собственного горя...Не помню как, но я оказалась на крыше. - глаза девушки напротив превратились в два озера. - Я так злилась на него. Хотелось все ему высказать, выкрикнуть, но я заигралась со своим воображением и, в итоге, чуть не упала сама. - она перевела взгляд на Джису. - Лиса поймала меня, а я до сих пор не понимаю, как она могла оказаться настолько в правильное время в правильном месте...               - Она это умеет. - усмехается младшая Ким, вспоминая их знакомство. Тогда Манобан вовремя попала и в ее жизнь. - Что было дальше?               - Мы разговаривали. - уклончиво отвечает Пак, чувствуя, как холодеют кончики пальцев, от пробегающих моментов перед глазами. Как Чеён утешала Лису, как та на нее смотрела, как ее обняла, как...поцеловала. Если быть совсем честной, Пак жалеет, что тогда она поцеловала ее только в щечку. - Ничем хорошим это не закончилось, мы поссорились, и я убежала.               - Как-то слишком предсказуемо. - прыскает Дженни, но словив на себе грозный взгляд, тут же тушуется. - Прости, не удержалась.               - Не помню, как я добралась до палаты, все, чего хотелось — это уснуть, чтобы проспать пару дней и уехать уже из того проклятого места. Какого было мое удивление, когда в палате меня ждал Бекхён. Он резко схватил меня, по пути объясняя, что нужно уходить, пока меня не поймали старшие санитары. - на одном дыхании рассказывает девушка. - Оказывается, Су Джи хотела перевести меня в другое подразделение, далеко от Сеула, кажется, даже не в Корее - шипит девушка, злостно сжимая свои кулаки. - Так, чтобы никто этого не узнал, а когда вскроется, сделать уже ничего нельзя было. Времени не было совсем, меня уже искали. Бек помог мне выбраться, через ту самую брешь, как на твой день рождения, помнишь? - усмехается Пак, словив точно такой же смешок напротив. - Он отвел меня к машине Кая, извинился, и там же мы с ним попрощались. Это если вкратце.              На несколько минут воцарилось молчание.               - Бедный Бек. - первое, что говорит Ким, и, встречаясь с непонимающим взглядом подруги, объясняет. - Лиса его хорошенько огрела за то, что он тебя похитил.               - Лиса? - переспросила Пак.               - Лиса.               - Ого. - что-то похожее на гордость за тайку, изнутри согрело замерзшее сердце.               - Подожди! - встрепенулась Ким. - Так ведь, это же все меняет! Тебе срочно нужно встретиться с ней и объяснить, что произошло. Она поймет тебя, точно поймет.              Дженни счастливо улыбается, уже готовясь сбросить со своей шеи груз размером с отношения этих двух умных, но до безумия глупых девушек, как Чеён размывает ее улыбку своими словам.               - Дженни...нет. Пусть останется, как есть. - Ким непонимающе переглядываются. - И, пожалуйста, можете не говорить ей о нашей встрече?               - Но, почему? Ты разве не скучаешь? Не хочешь все вернуть?              Скучает?       Она?       По ней?       Скучает.       Боже, она так сильно скучает по ней.       По ее глупым шуткам, по ее внезапным объятиям, по ее глазам половинкам, по ее запаху и дурацкой привычке брать Пак за руку. Она так скучает, что внутри все рвется, стоит ей об этом подумать, но она не может переступить через себя. Просто не может еще больше портить ей жизнь. В голове какая-то тупая платинная уверенность, что без нее тайке будет лучше.               - Какая разница? - холодно выдает девушка.               - Что значит, какая разница? - вскипает Ким, не замечая слегка подрагивающую нижнюю губу младшей. - Тебе совсем все равно на нее?               - Именно из-за того, что мне не все равно, я хочу оставить все, как есть. - цедит Пак.               - Или ты просто, как всегда, заботишься только о себе. - взрывается Ким. - Чертова эгоистка! - Чеён подлетает на месте, направляя заряженные молнии в сторону шатенки.               - Да пошла ты, Дженни Ким. - целится и стреляет.               - Давай, беги! - кричит девушка, когда блондинка стремительно выходит из-за стола. - Посмотрим, сколько времени ей понадобится, чтобы окончательно тебя возненавидеть!              Чеён замирает на месте.       Ненавидит? Лиса? Её?               - Ты думаешь, только тебе плохо? - продолжила Ким. - Ты хоть знаешь, через что ей приходится проходить, чтобы начать жить заново? У тебя в свое время были рядом люди, которые помогли встать на ноги, а у нее... - голос девушки дрогнул.               - У нее есть вы. - еле слышно шепчет Пак.               - Вот только ей нужна ты.              Ей нужна ты. Ты. Ты. Ты!       Сдерживать слезы становится невыносимо сложно. Веки наполняются свинцом , и девушка пытается рукавом джинсовки стряхнуть совсем ненужную сейчас влагу.               - Ты смогла победить в этой борьбе. - горько говорит Дженни. - Но ты по ходу ее продолжения, пожертвовала слишком многими людьми. Никому не пожелаешь быть создателем своего собственного одиночества, поэтому, мне жаль тебя Пак Чеён.              После этих слов, она развернулась и пулей скрылась за дверьми подсобной комнаты.       Хлопок битого железа, и Чеён, кажется, что били все это время по ней. Она резко глотает ртом воздух. Плечи сотрясает мелкая дрожь. Дыши. Дыши. Девушка умоляет свое сердце не разбиваться, но, как можно разбить то, что уже давно не поддается починке. Перед глазами плывут черные круги, и, девушка готова поклясться , что так плохо ей не было уже очень давно. Перед глазами стоит фантом заплаканной тайки, до которой так хочется дотянуться. Но она не может.               - Эй. - ее мягко подхватывают за плечи. - Идем со мной.              Кажется, это Джису. Конечно, вряд ли Дженни снова захочет иметь с ней что-то общее. Старшая, кстати, за весь разговор и словом не обмолвилась.       Она тащит ее на улицу, в поисках скамейки поблизости. Они ходят кругами минут пять, без верхней одежды, пока Ким не сажает ее на деревянное сооружение. А сама, на корточках, садится напротив и бережно берет лицо девушки в свои ладони.               - А теперь, дыши, моя дорогая. - от ее голоса внутри становится так, по-домашнему тепло. Тепло и уютно, отчего слез становится больше.       ит        - Джису-я...- скулит Чеён, позволяя себе обмякнуть в ее руках.               - Ничего страшного. - говорит она, словно понимает. - Все в порядке. - девушка присаживается рядом, для того, чтобы Пак могла положить свою голову ей на плечо. - Все в порядке.              Девушка не может сказать, что это не так. По сравнению с прошлой жизнью, сейчас все так. Сейчас все хорошо. Сейчас она должна быть счастлива. Но девушка каждое утро просыпается, взглядом пытаясь найти знакомые черты хоть в чем-нибудь и не может. Не может без нее и боится быть с ней. Хочется бить себя по голове несчетное количество раз. Может быть, тогда она сможет выбить из нее такое понятие, как страх. Слезы катятся по щекам, пока Ким бережно гладит ее по голове.               - Боюсь, что ты все-таки заболеешь. - подает она голос.               - Поделом. - Пак шмыгает носом. Следующее, что происходит — подзатыльник от старшей девушки.               - Еще раз так скажешь!              Чеён даже забыла на секунду, что плачет. Просто удивленно смотрит на девушку, что еще вчера была лишь одной из тысячи. Сегодня, она — Ким Джису, та самая, что была рядом с Лисой долгие годы, не оставляла ее одну, даже, если та вела себя, как заноза в заднице. И все равно, что Пак даже не думает о такой возможной черте в Манобан. Для нее в ней все было идеально. Настолько, что портить не хочется.       Кажется, она понимает, почему Лиса стала такой. Произошло это не без помощи Ким.               - Я рада, что у нее есть такие друзья, как ты. - девушка плотно сжимает губы и моргает несколько раз, готовясь спросить следующее. - Как она?       Ким смотрит с сочувствием, потому что знает, что то, что она собирается говорить, не то, что Чеён хочет услышать.               - Плохо. - честно признается. - Ей тяжко переносить разлуку.              Глаза Пак вновь наполняются слезами. То есть, ее уход не решил ровным счетом ничего.               - После смерти Кая. - осторожно продолжает старшая. - У Лисы осталась только ты. Тогда, в наш последний разговор, она сказала, что больше не может скрывать свои чувства, ей не хотелось терять ни минуты того драгоценного времени, что у вас было. И, когда ты ушла...              Ким замолчала, опуская взгляд на свои колени.               - Что?               - Это ее сломало.              Мир вокруг, подобно лампам, гаснет.       Занавес. Овации. Шум вокруг. Нет резервного питания. Нет свечей. Нет ни намека на живое теплое пламя. Мир, на дне карих глаз, уничтожен. Ведь все было впустую.       Медленное самоуничтожение, мысленная агония, заламывание пальцев и отсчет каждого дня недели до следующей. Чтобы гордиться хоть чем-то. Все это рушится прямо сейчас. Чеён сотрясает волна истерического смеха.       Все было зря.       Она пыталась сделать, как лучше, а вышло как всегда. Ей даже нечего сказать. Нечего спросить. Дженни Ким была права. Была права еше в самую их первую встречу.               - Ты такая жалкая, Чеён. - рассмеялась Дженни, наблюдая, как краски сменяют друг друга на ее лице. - Это было слишком просто. Сломать тебя. Потому что ты уже вся изломанная, покрытая трещинами, как красивая кукла, внутри которой абсолютно ничего нет...              Абсолютно ничего. И Лиса теперь такая же. Пустая оболочка, с мертвыми глазами и дырой в сердце. Пак стреляла в спину. Стреляла, надеясь, что это спасет младшую. Какой бред. Как Чеён могла думать, что она облегчит ситуацию своим уходом. Бред. Бред. Бред!       Постепенно смех переходит в приступ истерики.       Джису резко хватает ту за плечи, пытаясь удержать шаткое тело.               - Мне так жаль. - мычит блондинка, не в силах разлепить глаза. - Мне так жаль. Лиса...              Девушка задыхается в попытках выразить свои мысли. Джису остается только стиснуть ее в объятиях, так крепко, как только она может. Но все, что держало Чеён - это глупая надежда, на то, что Манобан сможет жить счастливой жизнью без несчастной Пак.               - Моя Лиса... - блондинка плачет, из последних сил находясь в здравом уме и рассудке. - Мне так жаль...Мне так жаль...               - Чеён. - шепчет Ким, пытаясь хоть как-то облегчить ее горе. - Мы еще можем все исправить. Слышишь?              С этими словами, девушка пихает ей в руки какую-то бумажонку...               - Ты еще можешь все вернуть!..              Теперь, Чеён кажется правдивой теория о разделении душ. Потому что ее душа осталась с Манобан. Теперь она это понимает.                             - Я не понимаю, просто не понимаю. - причитает Лиса, кругами обводя свою комнату. - Как можно быть такой глупой, Пранприя? - девушка ругается на тайском, подходя к окну. - Она, изначально, была такой. Готовой бросить в любой момент, слишком израненная для того, чтобы кому-нибудь открываться. Тебя все предупреждали...Но, если бы я так думала в тот момент, не стала бы пытаться даже, а я так не хочу...Проклятье!              Хватает декоративную подушку с подоконника и бросает ее в стену. Никакого звукового эффекта это не произвело, зато внутри удовлетворение появилось. Какой никакой погром, но она его устроила. Точнее сказать никакой...Чеён в этом лучше.       В этом и в избегании проблем, вместо решений. Это ее две сильные стороны.        - Опять все мысли сводятся к ней, как же достало!        Манобан хватает вторую подушку, отправляя ее вслед за первой, после чего слышит знакомый возглас недовольства.        Перед ней стоит Ким. Дженни Ким. Предательница Дженни Ким. Та самая, которую видеть сейчас не хочется.        - Что? - шипит тайка. - Я уже не могу побыть одна в своей комнате?        - Идем. - девушка, бесцеремонно, хватает ее за руку и тащит вон из убежища, по пути накидывая на ее плечи свитер.               - Отпусти меня, ненормальная. - кричит Манобан, пытаясь выдернуть свое запястье, но его словно клеем присобачили. Зная Ким, не стоит исключать такую возможность.        - Вы куда? - как бы между делом спрашивает Джису.               - Видимо, Дженни решила вернуться обратно в психушку. - кричит Лиса, пока ее выталкивают из квартиры.               - Слушай сюда. - ее резко хватают за плечи. - Не ерзай, не пытайся убежать, просто доверься мне, пожалуйста. Так будет лучше.               - Доверять тебе? Я больше не могу позволить себе такую глупость. - выплевывает Лиса, но послушно тащится за старшей.        Она знает, что Дженни никогда бы не нарушила ее личное пространство, не будь на то веской причины. Это, единственное, что заставляет ее следовать за девушкой. Ким садится на пассажирское сидение и диктует Манобан адрес. Тайка чувствует неладное. Нервозность, подобно дротику, метко прилетает в ее тело, парализуя мозговые окончания в одночасья.       Дышать становится тяжело.       Выезжая с парковки, Лиса старается унять дрожащие руки, приходится сжать руль до посинение костяшек. Ей внезапно стало очень страшно.       Куда они едут? Что ее там ждет? Что она хочет увидеть? Не знает.       Лиса постоянно в замешательстве, только запутывает и причиняет боль всем вокруг. Ей хочется, чтобы боль закончилось.               - Скажешь зачем мы туда едем? - девушка пытается вспомнить ближайший путь до парка Ханган, но, спустя минуты две, сдается и включает навигатор.               - Скоро увидишь.               Девушка закатывает глаза, притормозив у светофора.               - Что, интересно такого, я должна увидеть. - фыркает Манобан.              Неправильно припарковавшись, по вине торопливой Ким, они вылетают из салона и быстрым шагом идут к видневшемуся мосту. Красивое современное сооружение, проходящее вдоль реки Кан. Дженни надеется, что они приехали куда нужно, иначе, их ожидает целый спринт вдоль мостовой.        - Ну и где она? - недовольно ворчит, поглядывая на часы.       Лиса не успевает спросить. Внезапный порыв ветра поднимает с земли пожухлую листву, что секунду заслоняет взор.       Но в следующий момент, она видит ее.              Худые плечи, выцветающий блонд, она стоит спиной к Лисе, прижимаясь к холодным перилам.       Зачем? Руки же потом будут ледяными.       Сердце тайки описывает кульбит, затем падает и поднимается комом в горле. Все ее чувства словно обострились, и теперь пульсировали, по мере приближение к девушке. Она остановилась в метре от нее, пусть и все нутро кричало о том, что нужно срочно хватать и увозить, пока не убежала.               - Я не думала, что ты придешь. - Лису током прошибает, когда она слышит ее голос.               - Я не думала, что позовешь. - усмехается в ответ, и она уверенна, что у Пак на лице красуется сейчас точно такая же полуулыбка.       Девушка повернулась к ней, смотря за спину.               - Спасибо. - они кивает, что заставляет Лису обернуться, встречаясь взглядом с Ким. Теперь все стало ясно. Шатенка кивает, поджимает губы, а затем уходит в сторону киоска, оставляя девушек наедине.               Они остались вдвоем.        Казалось бы, это все чего так хотела Манобан. Просто стоять и смотреть в омут карих, таких темных, не замечая пробегающее мимо время. Но теперь, стоя перед причиной приставшей бессонницы, внутри все клокочет и взрывается.       Чеён переводит взгляд на Лису, оценивающе обводя им от головы до самых ног.       «Я вижу, как ей одиноко, даже если никто не видит, потому что знаю, какого это быть потерянным, одиноким и незаметным».              Иногда, так бывает, что один момент, один взгляд или разговор может изменить твое мышление, твои принципы в другую сторону. Ты уже не думаешь о том, о чем думал раньше. Твоя жизнь уже стала другой, в момент, когда слово «убежать» заменяется на «признать правду». Остальное лишь дело времени...               - Так и будешь молчать? - Манобан неловко мнется на месте, все же начиная диалог.        - Мне казалось, ты привыкла к тому, что я вечно молчу.        - Это было до того, как ты меня бросила. - обиженно дергает плечом младшая. - Зачем ты устроила этот цирк? Чтобы в очередной раз сказать, что я тебе не нужна? - голос у нее подрагивает то ли от ветра, то ли от переполняющих эмоций. Она не понимает куда их девать, поэтому переносит в злобу, что столько месяцев копилась и набухала внутри. - Я поняла уже! Мне не нужно объяснять по десять раз, что ты считаешь нашу встречу ошибкой!        - Моей главное ошибкой было оставлять тебя. - говорит Чеён, убирая руки в карман. Она старается вести себя спокойно, но по ней видно, что она очень сильно переживает.        У Лисы кровь в жилах стынет. Она не знает, что сказать. Ищет в мыслях остатки ярости, но там лишь пробегающие воспоминания, что повязали ее с этой блондинкой до конца жизни.               - Это несправедливо. - шепчет младшая, пожимая губы. - Ты заявляешься спустя три месяца и делаешь вид, будто ничего не произошло. - ее глаза начинают слезиться, что заставляет Пак, непроизвольно, сделать пару шагов в ее сторону. - Ты даже не понимаешь через что мне пришлось пройти! Хотя мы обещали друг другу, что будем рядом. Но ты оставила меня, даже не объяснив почему, и потом, когда вышла, ты могла со мной связаться, мы могли встретиться, обсудить все, но ты не захотела. Тебе было проще сбежать, чтобы вернуться сейчас с этой своей усмешкой и признанием, которое уже никому не нужно! - под конец голос совсем не слушается, срываясь на крик, а по всему телу проходит спазм боли, отчего тайка сгорбившись, прячет лицо.               - Прости...       Осень тихо шелестит в ногах.       Ветер развивает волосы Чеён, а у Манобан ноги к земле прилипли, настолько она красивая сейчас. Такие мысли только злят еще больше.       Поэтому первый шаг делает Пак.               - Прости меня, Лиса. Мне правда очень жаль. Я была слишком несовершенна, с ужасным характером, зациклена на себе, настолько, что не обратила внимание на твое состояние. Мне казалось, что если я оставлю тебя, так будет лучше для всех. - Чеён подходит практически вплотную и нежно заправляет прядь серых волос ей за ухо, пальцем касаясь щеки. - Тебе идет.               - Ты не была даже близка к совершенству. - честно признает Манобан, завороженно наблюдая за ее действиями. - Я просто любила тебя настолько сильно, что это даже не имело значение.               - В прошедшем времени? - горько усмехается Пак.               - Это решать тебе. - тайка шмыгает носом, пытаясь спрятать куда-нибудь свое волнение.              Чеён смотрит девушке прямо в глаза, твердо стоя на своем месте. Луч заходящего солнца коснулся ее лица, превращая теплый карий в кипящее золото.       Хочется и кричать и плакать одновременно. Манобан уже даже не помнит, что злилась на нее. Что собиралась разорвать на кусочки их невесомую магическую связь. Ей кажется, что этих трех месяцев не было вовсе. Словно они всегда стояли и пялились друг на друга на этой красивой мостовой, под холодным пронизывающим ветром.               - Чего ты хочешь сейчас больше всего?              Лисе требуется время, чтобы ответить, но в голову ничего не лезет кроме как:               - Обнять тебя здесь, на закате.              Она видит, как уголки губ дергаются, а затем растягиваются в милой улыбке.               - Ты все такой же ребенок, малышка Ли. - усмехается девушка, выравнивая спину.              Она нежно, с каким-то трепетом касается губами ее лба, затем берет ее за руку и ведет в сторону длинных тропинок парка.               - Куда ты меня тащишь?               - Встречать вечерние сумерки.              И обе знают, что вопрос этот был риторическим, потому что Лисе наплевать куда она ее потащит.       Правда в том, что Манобан готова идти хоть в пучину моря, хоть в самое пекло, ради этой улыбки, что Чеён дарит только ей.              Только ей. Только ее Лисе.                                                        

***        - Поверить не могу, что Джису с Дженни помогали тебе. - говорит Лиса, спустя пару часов, когда все темы для обсуждений уже выполнили свою функцию.        - Да, я по правде говоря, тоже. - усмехается Пак, допивая свой чай.        - Нужно будет извиниться перед ними за сцену на кухне, а то Джису, небось, уже вещи свои собрала, на случай, если я с ней жить не захочу.        - Или твои? - предположила Чеён, за что получила суровый взгляд со стороны. - А что? У нее теперь есть Дженни, которая тоже может оплачивать счета. Так что, кто тут и в опасном положении, так это ты.        - Еще чего! Просто перееду к тебе, в таком случае.        - О, нет! Тогда идем быстрее извиняться. - прыскает Чеён, а следом за ней и Лиса, перед этим хлопнув старшую по плечу.       Девушка поднимается и протягивает руку младшей. Реакция не заставляет себя ждать, та сразу же подскакивает, хватаясь за холодную ладонь.       Чеён ехидно хмыкает, на что Лиса закатывает глаза.        - Ты же не думаешь, что прощена? - нарочито громко фыркает тайка, когда дверь кофейни со скрипом закрывается за их спинами. Манобан думает, что может добавить Чеён в ее еженедельную традицию, если та не будет против.               - Думаю, что мне нужно будет его заслужить. - подхватывает та.               - Заслужишь ли. - Манобан наблюдает, как Пак остановившись, поворачивается к ней лицом. Ее хитрый взгляд, отнюдь, не обещает ничего хорошего.               - Нуу. - сладко протягивает она, приближаясь лицом к ее лицу. Лиса даже моргнуть не успевает, как уже оказывается в западне. Чеён ведет носом от щеки до основания шеи, как сделала однажды Лиса, и целует. Кто бы знал, как долго она хотела отомстить за тот случай. - Мне кажется, у меня получится.               - Одного дня будет маловато. - хмыкает пепельноволосая, пытаясь проглотить, вставший поперек горла, ком.               - Ничего. - Чеён поднимается, чтобы встретиться с потемневшим взглядом младшей. - У нас есть на это время.               - О каком конкретно времени идет речь? - Лиса показательно изгибает бровь, показывая воображаемые часы на запястье. - Я знаешь ли, персона занятая.              Чеён усмехается и в следующую секунду притягивает младшую к себе ближе, мягко касаясь ее губ, одновременно вышибая весь воздух из ее легких. Манобан раскрыла глаза от удивления, но потом лишь сладко улыбнулась, отвечая на порыв девушки. Она чувствует, как начинают краснеть ее уши. А заодно и все лицо. На одного краба в мире больше. Спасибо Пак Чеён.               - Ты правда занята. - шепчет она ей на ухо. - Мной. На ближайшую вечность.