(не)правильно

джонни ненавидит себя за это каждый день, каждый раз, когда цепляет взглядом хёка. потому что донхёк, он… боже, он — целая вселенная, заключённая в тельце восемнадцатилетнего мальчишки. любое его движение заставляет джонни испытывать запретное, но такое желанное: внутри всё будто переворачивается, а низ живота сводит сладкой истомой. донхёк дует свои пухлые губы, форма которых напоминает сердце — и у джонни тут же ноги слабеют, он готов упасть перед младшим на колени, полностью сломленный, побеждённый. донхёк говорит — своим сладким, тягучим, словно мёд, голосом, и джонни готов душу продать, лишь бы услышать ещё хоть слово, слетающее с этих губ, произнесённое этим голосом. он хочет его всего — с макушки до самых пяточек. он хочёт донхёка под собой — стонущего, плачущего, умоляющего. джонни хочет ласкать поцелованную солнцем кожу, грубо, до синяков на нежном тельце, хватать за бёдра, а затем, словно извиняясь, зализывать царапины, синяки, засосы, топить это солнце в своей любви и ласках, доводить донхёка до оргазма снова и снова, и снова… он хочет вжаться в него всем телом, хочет брать его грубо и беспощадно. так, чтобы донхёк весь сжимался под ним и задыхался, теряя сознание. так, чтобы донхёк кричал. кричал только одно имя — его, а не марка. «это так неправильно,» — думает джонни каждый раз, когда его взгляд дольше нужного задерживается на переплетённых руках марка и донхёка. и один лишь взгляд на эту картинку заполняет его душу уродливой, горькой, словно желчь, ревностью. это неправильно. чёрт побери, в конце концов донхёк — парень его младшего брата. джонни не должен к нему ничего чувствовать. это. неправильно.

✦✧✦✧✦✧

— он убьёт меня, если узнает, — обречённо стонет джонни. всё идёт немного не так, как он себе представлял. место то же самое: тесная, плохо освещённая спальная в его квартире, но они меняются ролями: донхёк нависает над ним, седлая его бёдра, и трётся своей задницей о стоящий колом член джонни. тот легко проходит между упругих половинок, трётся о самое нежное, запретное место младшего, и оба парня стонут, запрокинув головы. джонни всегда думал, что, если ему предоставится возможность, то он будет, не отпуская, сжимать в своих руках бёдра донхёка — такие соблазнительные и аппетитные на вид, но сейчас он даже не знает, куда деть руки: он оглаживает широкими ладонями худые бока мальчишки, слегка щипает соски и то и дело, опуская руки на задницу, мнёт мягкие ягодицы. на самом деле джонни не совсем уверен, как и в какой именно момент они оказались в таком положении: оба обнажённые, прижатые друг к другу в его кровати. в одну секунду он просто был удивлён поздним визитом хёка, который наконец-то был без сопровождения марка, а в следующую они уже жались друг к другу, целуясь жадно и остервенело стягивая друг с друга одежду. с опухших губ донхёка срывается смешок. — он не узнает, — уверенно говорит он. — а даже если и узнает, то явно не сможет набить тебе морду. ты сильнее его. младший начинает тереться о чужой член интенсивнее, позволяя ему скользить меж ягодиц. — похоже, ты не видел марка в гневе, — отвечает джонни и тут же замирает, чувствуя, как набухшая головка упирается во влажный из-за лубриканта и естественной смазки вход. проказливый мальчишка несколько минут назад бесстыдно растягивал себя, пряча лицо в изгибе чужой массивной шеи и разрабатывая дырочку скользкими от лубриканта пальцами. он стонал и задыхался — прямо как в мечтах джонни. за одним исключением: это было лучше, чем в мечтах. — ты хочешь… — джонни замолкает, не зная, как продолжить. — мм, да, — отвечает донхёк. его голос звучит полузадушенно и кажется как никогда высоким и сладким. без лишних слов донхёк приподнимается, упираясь коленями в скользкие простыни, и заводит одну руку за спину, чтобы помочь себе насадиться на член джонни. он медленно опускается вниз, и, чёрт побери, донхёк — это действительно целая вселенная. он такой узкий и горячий, и так сладко сжимается вокруг джонни, что старший готов кончить сию минуту. — ох, чёрт. хён, — хнычет донхёк, будучи не в состоянии принять в себя джонни полностью. он останавливается где-то на середине, жмурит глаза, в уголках которых начинают блестеть слёзы, и кусает пухлые губы, пытаясь успокоиться и забыть о разрывающей изнутри боли. джонни, заметив это, поднимает руку и тянется к губам, большим пальцем проводя по отметинам, которые донхёк сам же оставил. — давай, ты справишься, — ласково успокаивает его джонни, другой рукой поддерживая донхёка за идеальное бедро. — ты такой молодец, хёки. — ой, да ну тебя, — отзывается донхёк натянутым голосом, пока осторожно пытается насадиться дальше, миллиметр за миллиметром. пытаясь не потерять равновесие, он ладошками упирается в накаченный живот джонни, острыми ноготками царапая нежную кожу. — у меня никогда не было таких проблем с марком. почему твой член настолько больше его? джонни в ответ закатывает глаза: — продолжишь говорить о члене моего братишки — ни к чему хорошему это не приведёт, — говорит он полушутя. джонни опускает обе руки на бёдра донхёка, пытаясь не сойти с ума, пока с каждой секундой, с каждым миллиметром донхёк всё больше окружает его, сжимается вокруг него, только для него. — ладно, — фыркает донхёк. в конце концов он резко насаживается до конца, принимая в себя последние несколько сантиметров, и в этот же самый момент с его губ срывается высокий, полузадушеный вскрик. теперь джонни полностью в нём, и это непередаваемые словами ощущения. — ах, — стонет донхёк. он откидывается назад, заводя руку за спину и хватаясь за ногу джонни для равновесия, а другой тянется к своему небольшому члену, который успел слегка опасть, пока донхёк привыкал к непривычно большому размеру. он ласкает себя, вновь возбуждаясь, а затем начинает ёрзать на чужом члене, пытаясь задеть простату. джонни несколько секунд просто восхищённо наблюдает за ним. волосы мальчишки взъерошены, а некоторые пряди и вовсе прилипают к вискам и лбу, а золотистая кожа словно сияет в тусклом свете включенной настольной лампы. донхёку так идёт всё это: сидеть верхом на джонни, чуть запрокинув голову, обнажая тонкую, хрупкую шею, усыпанную веснушками — доказательство того, что даже само солнце не может устоять перед этим мальчишкой и награждает его своими поцелуями. джонни тоже хочется целовать его шею, а ещё кусать, оставлять на ней сине-красные узоры, но он понимает, что не может, потому что иначе их поймают. поэтому ему приходится довольствоваться лишь поцелуями: он подаётся вперёд, чтобы коснуться губами желанного несколько раз, но не больше, так как, похоже, донхёк не любит поцелуи. по крайней мере не поцелуи джонни. горькая волна досады накрывает его с головой, когда он вспоминает, что вне этой комнаты, вне этого момента, вне этой ночи, донхёк ему не принадлежит. донхёк же начинает двигаться интенсивнее, чуть приподнимаясь на члене и тут же опускаясь с громким шлепком ягодиц о чужие крепкие бёдра. джонни чувствует, как его член пульсирует глубоко внутри чужого тела. однако он также ощущает, как атмосфера в комнате накаляется, по мере того, как горькие, противные мысли о том, что донхёк — не его, продолжают заполнять его сознание. чёрт побери, он трахает парня своего младшего братишки. и ему глубоко плевать на это. и донхёку, похоже, тоже. кажется, он слишком потерялся в ощущениях. младший продолжает старательно скакать на чужом члене, капельки пота стекают по его щеке, затем вниз по шее, останавливаясь лишь где-то на мягком животе, теряясь в аппетитных изгибах. джонни хочет разрушить его. хочет вытрахать из него всю дурь. так, чтобы донхёк забыл, кому он на самом деле принадлежит. «донхёк — целая вселенная», — думает джонни, когда до его ушей доносится чёртовы сладкие и тягучие, словно мёд, стоны, слетающие с этих блядских губ в форме сердечка. «он — целая вселенная», — думает джонни, когда резко подмахивает бёдрами вверх, глубже входя в дрожащее тело. он что-то задевает внутри мальчишки, и донхёк весь сжимается и едва ли не кричит, пальчиками продолжая ласкать свой член. донхёк смотрит на джонни. глаза в глаза. и джонни замечает, что глаза младшего цвета кофейных зёрен. они широко распахнуты и сверкают возбуждённо и лихорадочно. «он — целая вселенная», — думает джонни, когда решает послать всё: и принципы, и законы, и мораль. возможно, это его единственный шанс, и он не собирается упускать его. поэтому он сбрасывает донхёка со своих бёдер и подминает под себя. поэтому он ладонями обхватывает ноги донхёка, широко раздвигая их в стороны, и одним резким толчком входит в податливое тело, подаваясь вперёд, чтобы грубым поцелуем заглушить удивлённый крик своего малыша. поэтому он отдаёт всего себя, толкаясь в дурманящую тесноту, крепко сжимает бёдра донхёка в своих руках, заставляя младшего почувствовать каждый миллиметр распирающего его изнутри члена — он делает всё медленно, тягуче, раздразнивая, чтобы в следующую секунду начать вбиваться в несопротивляющегося мальчишку с дурманящей скоростью, выбивая из него хриплые вскрики. — чёрт, это так неправильно, — невольно бормочет джонни, прижимая влажные от поцелуев губы к уху донхёка. он готов вот-вот кончить, он чувствует, как внизу живота уже начинает сладко тянуть. и одна лишь мысль о том, что он кончит внутрь донхёка — обнажённого, сжимающегося вокруг него и такого податливого только для него донхёка, — одна лишь мысль о том, что он оставит в донхёке частичку себя, приближает его ближе к оргазму. — нет, — тихо выдыхает донхёк, пытаясь восстановить дыхание. джонни в ту же секунду останавливается, повинуясь младшему, но донхёк обвивает его бёдра ногами и пяточкой надавливает на поясницу, побуждая продолжать двигаться. — всё в порядке. мы в порядке. всё правильно, — уверенно говорит донхёк, и джонни позволяет себе поверить в это и обмануться — хотя бы на некоторое время. хотя бы на эту ночь, чтобы не чувствовать себя слишком виноватым за то, что своей рукой ласкает член парня своего младшего брата, доводя того до оргазма. донхёк весь напрягается: сжимает член джонни внутри в себя, и так же сжимается вокруг самого джонни, цепляясь за него руками и ногами и прижимаясь близко-близко, кожа к коже. он закатывает глаза, кончая себе на живот, мелкая дрожь сотрясает всё его тело. джонни матерится себе под нос, но продолжает двигаться внутри разомлевшего после оргазма хёка ровно до тех пор, пока тот не приходит в себя и не предпринимает слабые попытки оттолкнуть джонни. глаза донхёка наполняются слезами — слишком много всего этого для него за один вечер, он уже перевозбуждён и не может выдержать давления чужого члена, буквально разрывающего его изнутри. — хёёён, — хнычет он. — пожалуйста… и когда джонни кончает внутрь донхёка, прижимая дрожащее тело младшего к себе и успокаивающе поглаживая его буквально везде, он думает, что это невозможно. невозможно, чтобы было так запредельно хорошо. и в который раз он убеждается. донхёк для него — целая вселенная.