fever dreams

За последние несколько месяцев в космосе Ханк видел много удивительных, странных, печальных и страшных вещей. Он видел огромные замки и красивых инопланетян, и он видел Ланса, грязного, без сознания и раненого. Он плакался Пидж тогда поздно ночью. Он слышал ночные кошмары Широ, когда утром проходил мимо своей двери. Он видел много вещей, которые, возможно, хотел бы никогда не видеть. Он был готов умереть несколько раз, особенно во время их последней большой битвы, в которой исчез Широ. Он видел много, но по какой-то причине он никогда не представлял себе такую возможность — никогда не думал, что это может случиться с одним из них, с одним из его друзей. С членом его семьи. Они с Китом не были особенно близки до столкновения с Галра, но они стали ближе с Миссии Веблум, сблизились с тех пор, как Широ исчез, и Ханк забрел однажды на тренировочную палубу и обнаружил, что Кит сидел в углу, прислонившись к стене и дрожа, как будто он был по колено в снегу. И поэтому он решил отправиться с Китом на эту последнюю попытку спасти Широ, потому что он никогда не позволял своим друзьям в одиночку встречаться с опасностью, как бы он ни боялся сам. Остальная команда была обеспокоена всем этим, но все они согласились, что возможность найти Широ стоила риска. Поднявшись на ноги, чтобы поймать Кейта, когда его бросили обратно в камеру, он чувствовал, как он трясётся, Ханк задаётся вопросом, стоило ли оно того. Они нашли Широ — разбито сообщил Кит некоторое время назад. Широ здесь, Широ был пойман и, вероятно, ранен, но он жив, он здесь. Он не говорил о том, что случилось, когда его вытащили из камеры в первый раз, но его вернули с расстегнутым костюмом, грязной смесью крови и чем-то ещё, о чём он не хотел думать, стекающим с его бёдер. Ему не нужно было рассказывать, что случилось. Ханк знал. Он знал и был в ужасе. Испуган и рассержен на того, кто, чёрт возьми, сделал это с его другом. Кто бы не обидел его, кто бы не воспользовался им, они…. Кит был. Изнасилован. Его изнасиловали. Кто бы ни прикоснулся к нему — первый раз, а затем второй — они взяли, возможно, самого стойкого человека в команде и заставили его дрожать, дрожать и дрожать, едва выговаривая слова. Сделали его почти полностью закрытым. Ханк не мог ни в чём винить его. Кит, по крайней мере, позволил Ханку помочь ему вымыться, за что тот был благодарен, даже если Кит сильно вздрагивает и не встречается с ним взглядом. У него не было особого выбора материала, но Ханк сумел сорвать один из своих удивительно трудно рвущихся рукавов, чтобы вытереть бёдра Кита, и помог ему застегнуть костюм. Потом они просто сидели рядом, и Ханк чувствовал, как Кит дрожит и дрожит, пока он не сказал, нарушив тишину: «Я знаю, где он», очень тихо. — Что? - Десять шагов налево, направо, налево и налево, вторая дверь. Она заблокирована, но есть ключи. Широ там. — Хорошо, — мягко сказал он, может быть, более мягко, чем когда-либо, - Это хорошо. — Я был не совсем бесполезен. — Кивнул Кит. — Ты не бесполезен, Кит, я обещаю. Кит только что беззаботно что-то напевал, и в конце концов позволил Ханку обернуть осторожно руку вокруг его плеча и прижался к нему, чтобы положить свою голову на его плечи. Он всегда рассеянно представлял, каково это будет обнять Кита. Это оказался ужасный способ узнать. Они сидели там, возможно, спали, но, скорее всего, нет, пока охранники не вернулись и не бросили им обоим какую-то обычную серую одежду. Они подождали, пока Кит едва успел её одеть, прежде чем сказать: «Принц хочет тебя снова увидеть» и легко схватили его. Призрачный, испуганный взгляд на лице Кита прямо перед тем, как они снова захлопнули дверь, не покидал его голову. Ему удалось подождать, пока звук борьбы Кита не угаснет, прежде чем его вырвало. Во второй раз, когда его возвращают, они даже не удосуживаются развязать ему руки или снять чёртову повязку. Один из охранников зовёт его чем-то, что он никогда не хочет повторять, когда они бросают его внутрь. Он спотыкается вслепую, вздрагивая, когда Ханк пытается поймать его так сильно, что сам ударяется об стену с болезненным вздохом, ловя его тело. — Кит, Кит, это я, это Ханк, — осторожно говорит он, выдыхая, когда видит, тот что немного расслабляется. — Ханк? — спрашивает он с треском в голосе. Он слышал такой его голос только когда он кричал. Смутно, он задается вопросом, кричал ли Кит там… — Да, — говорит он. — Да, это Ханк. Эй, я тебя развяжу, хорошо? И сниму повязку, ладно? — Кит кивает, держась очень тихо, пока Ханк протягивает руку, чтобы стянуть чёрную ткань. Она была пропитана слезами. Кит быстро моргает в почти темноте, глаза красные, и остаётся практически неподвижен, пока Ханк развязывает его руки и помогает лечь на пол. В течение нескольких долгих мгновений единственными звуками в камере являются прерывистое дыхание Кита и сердцебиение Ханка, пытающегося не сойти с ума. — Ты, — начинает жёлтый паладин, — ты в порядке? Это такой глупый вопрос, но Кит всё равно пожимает плечами. — Мне понадобятся новые штаны, — отвечает он, и Ханк не знает, искаженный ли это юмор или изнеможение в его голосе. Он решает подойти к этому с юмором. — Ты хочешь вернуть эти эмо джинсы-скинни? — он никогда не был таким смешным, как Лэнс, но он может попробовать. — Я люблю свои эмо джинсы. - Кит слабо смеётся. — Да, я знаю, — улыбается он, — без них ты был бы не ты. Наступила пауза, достаточно длинная, чтобы жёлтый паладин подумал, что Кит, должно быть, заснул, прежде чем Кит глубоко вздохнёт и скажет: «Эй, Ханк?» — Да? — он немного подпрыгнул, не ожидая, что его позовут. — Принц, — начинает он, а затем останавливается, и Ханк чувствует, как страх скатывается с него, — он. Что если он. Он заставил меня. Чувствовать себя… хорошо. Если мне, если мне это понравилось, — плюет он с отвращением, — тогда это всё ещё — до сих пор… — Да, — вмешался жёлтый, — Боже, конечно, это всё ещё — он изнасиловал тебя, Кит. Неважно, как это чувствовалось, или как он заставил тебя почувствовать это — большинство парней возбуждаются даже от лёгкого ветра, проходящего через их штаны. Тебе нечего чувствовать себя виноватым за то, что тебе понравилось это — возможно, просто понадобится небольшая терапия в будущем, верно? Кит снова смеётся, но на этот раз это звучит как рыдание: «Вероятно». Кит маленький, Ханк понимает это, когда он опирается на него, слегка прислонившись головой к его плечу — он смутно задаётся вопросом, как он может дотронуться до кого-нибудь после всех ужасов, через которые он уже прошёл. Он действительно маленький, и ещё меньше, когда дрожит и сворачивается калачиком в грязных тюремных лохмотьях. Он очень маленький, свирепый, необузданный, так много силы объединяет одного человека, когда охранники возвращаются снова (опять, господи, он даже не видел этого принца, о котором они продолжают говорить, но Ханк уже ненавидит его; он старается не ненавидеть, он не любит это чувство, но Кит такой маленький и такой сильный, и этот урод разбивает его понемногу такими способами, которых он не заслуживает, никто не заслуживает), и пытаются увести его, практически отрывая ноги, когда он пытается бороться. На этот раз Ханк тоже пытается бороться — он большой парень, он знает это, и он знает, что может нанести серьёзный удар, когда ему это очень редко нужно. Ему нужно сейчас. Он не знает, сможет ли его друг пройти еще один круг этого ада. Однако он не может сдерживать их очень долго, и оба они слабы от слишком малой пищи, они заталкивают его обратно в камеру и оттаскивают Кита за волосы, пиная и ударяя кулаками и ногами, прежде чем дверь захлопнется. снова. Ханк тяжело дышит, задыхаясь, и надеется всем, что у него есть, что скоро их вытащат.