Я никогда не думал найти себе человека с суперсилами

1 Деле опаздывает. Снова. Не то, чтобы это принципиально важно — опаздывают периодически все. Эрик и сам немало опаздывал за свою жизнь, но дело в том, что всегда по веской причине. В отличие от Деле, который вот так вот кидает его уже в пятый раз за две недели, и терпению Эрика есть предел. Кожа аж зудит от раздражения, а заваренный к приходу Деле чай уже давно остыл, забытый на столе. Эрик вздыхает, зарывается поглубже в мягкие подушки дивана и натягивает повыше одеяло. Он очень ждал этого вечера. Только они вдвоем, фильм про Бэтмена, темного рыцаря, по телевизору и несколько часов абсолютного безделья. Но безделья совместного. Эрик обожает делать что угодно вместе с Деле. Правая рука тянется к телефону. Он с минуту размышляет, стоит ли позвонить Деле, но отбрасывает эту идею, потому что устал всегда быть тем, кто делает шаг навстречу. Лучший друг мог бы относиться к нему и получше. И все же, нельзя сказать, будто Эрик не беспокоится о Деле, ибо с Деле определенно что-то происходит, что-то мешающее сосредоточиться на всем остальном. Потеря концентрации еще и на поле — лишь вопрос времени. Возможно Деле нашел девушку (или парня) — кого-то достаточно важного, чтобы игнорировать все вокруг. Но Деле бы ему рассказал, Эрик уверен. И что бы ни происходило… Ничего хорошего. Неделя выдалась достаточно нервная, Почеттино гонял их в хвост и в гриву, заставляя работать на тренировках усерднее чем когда-либо. Эрик все понимает: предсезонная подготовка, и они просто обязаны выиграть титул в этом году, но он всего лишь человек — никаких суперсил, — и его тело подвержено усталости. Они ежедневно видятся с Деле на тренировке, но все как-то не так, и его злость все растет и растет. Он еще раз глядит на экран телефона и не обнаруживает никаких сообщений. Вздыхает и отправляет короткое Ты придешь?, затем Все в порядке? на случай, если Деле действительно попал в неприятности. Фильм, пожалуй, уже можно начать смотреть в одиночестве. Кино уже близится к середине, когда Эрик просыпается от трели звонка и чуть не сваливается с дивана, вздрогнув от резкого звука. Что за черт. Он медленно бредет к двери и открывает ее с зевком. Эрик не знает, почему он так удивлен увидеть на пороге Деле: в серых спортивках и мягком на вид джемпере, волосы слегка растрепаны, а под глазом небольшая царапина, почти незаметная в тусклом свете, но сразу притягивающая внимание. Эрику хочется дотронуться до ранки, дотронуться до лица Деле, чтобы убедиться: тот в порядке. Вместо этого он спрашивает: — Что ты здесь делаешь? Деле стоит в явном в замешательстве. — Разве у нас не было на сегодня планов? — Были, — подтверждает Эрик. — На два часа назад, — он старается убрать из голоса горечь, но, судя по лицу Деле, неудачно. Тому похоже и вправду стыдно, и Эрик этим доволен. — Прости, — молит Деле, настолько искренне, что ему невозможно не поддаться, — кое-что случилось и… — Тебе надо было срочно спасти вселенную, ага, — перебивает Эрик. Деле морщится. — Не говори чуши. В его взгляде мелькает что-то странное, но Эрику не удается это что-то идентифицировать. — Хочешь сказать, что ты игнорировал меня все это время не потому, что обладаешь секретными суперсилами и борешься со злом на досуге? — спрашивает он, пристально глядя на Деле. Вариант, кстати, интересный и, наверно, единственный, который Эрик примет в качестве оправдания прямо сейчас. — Супергероев не существует. — Но это неправда. Эрик хватает друга за руку, втаскивает в дом и вталкивает в гостиную. Теперь, когда они здесь, Деле уж точно никуда не денется. — Мы как раз хотели глянуть фильм о них, помнишь? По телевизору все еще идет Бэтмен. — Да, то есть нет, ты прав. Деле и плюхается на диван, хватает одеяло и натягивает на себя. Он приподнимает один край, и Эрик принимает молчаливое приглашение. Деле под боком теплый и пахнет парфюмом и чем-то похожим на горелую древесину. Эрик снова цепляется взглядом за царапину на щеке, но прежде, чем он успевает открыть рот и расспросить Деле, тот его перебивает: — Мне правда жаль, — извиняется он снова, настолько устало, что Эрику остается лишь кивнуть и позволить Деле придвинуться поближе в поисках тепла и заботы. Тут определенно творится что-то странное, но Деле явно не готов еще рассказать что именно, и Эрик не давит. Пока что. Его терпению есть предел, но Деле с ним здесь и сейчас — единственное, что имеет значение. Рано или поздно он выудит правду. 2 — Что там? — спрашивает Эрик, замечая, как Деле запихивает что-то в спортивную сумку. Что-то совершенно непохожее на тренировочную форму: красно-синяя, яркая и блестящая ткань. — Ничего, — отвечает Деле слишком уж быстро и прячет сумку за спиной. Эрик щурится и скрещивает руки на груди. — Если ничего, то покажи, — он старательно имитирует интонации своей матери, отчитывающей детей. Это всегда срабатывало на нем, но у Деле похоже иммунитет к попыткам задавить авторитетом. В глазах Деле мелькает страх, как будто он ждет осуждения, и Эрик задается вопросом почему. Он никогда и ни за что не сможет осудить Деле. Деле — его человечек, пусть он пока об этом еще не знает. — Хорошо, как скажешь, — в голос просачивается раздражение, потому что выяснять видимо бессмысленно. — Это моя пижама, — наконец признается Деле, и Эрик возможно бы даже поверил, если б не знал его так хорошо. Но он знает. — Неужели, — говорит Эрик, потому что абсолютно все в курсе: Деле предпочитает спать голым. Эрику иногда очень сложно об этом не думать. Деле пожимает плечами. — Я стал мерзнуть. — Летом? — уточняет Эрик, ибо несмотря на то, что Англия имеет репутацию дождливой страны, в это время года тут бывает только жарко. — Мы можем сменить тему? Эрика так удивляет его решительный отпор, что он, раздраженно моргнув, все же переводит разговор в другое русло. — На сегодня все в силе? — Конечно. Лицо Деле будто светлеет при мысли о том, чтобы провести время с Эриком. У Эрика внезапно теплеет в груди. — Отлично, только не забудь свою пижаму, — он не может сдержаться. То, что они сменили тему, не означает, что он вдруг забыл. — Я тебя ненавижу, — говорит Деле, и Эрик смеется, выходя из раздевалки и оставляя Деле с его пижамой в покое. 3 Эрик знает, драки на поле — событие нередкое. Вспыльчивость и безрассудство Деле во время матча — явление тоже обычное. Такова натура Деле: когда он ведет мяч, правила для него исчезают. И обычно поведение Деле воспринимается всеми как данность, но Эрик не может избавиться от ощущения: сегодня что-то иначе. Он давно не видел Деле настолько расстроенным. Все начинается тогда, когда один из игроков с силой бьет Эрика по ногам, и Эрик падает, схватившись за ноющую от боли лодыжку. Боль проходит быстро, и Эрик знает, что ничего страшного с ногой не случилось. Он как раз собирается встать и наорать на соперника, возможно рискуя получить желтую карточку, когда замечает, что за него это уже делает Деле. Только не это, думает Эрик, уже предчувствуя красную. Если Деле начал ругаться, его не остановить. Надо действовать. И вместо того, чтобы злиться, он тянется к Деле в надежде успокоить того касанием. Деле всегда успокаивается от чужих прикосновений. Прикосновения дают ему чувство опоры, Эрик знает, — Деле сам сказал ему это одной субботней ночью, когда они безостановочно делились друг с другом секретами. Та ночь изменила многое между ними, сблизила их, хотя Эрик не может избавиться от чувства, что сейчас же они отдаляются из-за секрета, который скрывает Деле. — Деле, ну же. Прекрати, — говорит Эрик, когда прикосновения очевидно не срабатывают, ибо Деле продолжает буравить взглядом игрока Арсенала, который ухмыляется ему в лицо без малейшей нотки сожаления. Мразь. Эрик замечает, что судья уже тянется к карману шорт, и нет, они не могут позволить себе красную в первой же игре сезона. Им надо выиграть кубок. — Он воплощение зла, Эрик, — говорит Деле сквозь сжатые зубы, но Эрик лишь качает головой в недоумении. — Деле, со мной все в порядке. Да, он настоящий Танос, полное мудло, но остынь пожалуйста. — Нет, ты абсолютно не догоняешь… — он хватает себя за кудряшки в порыве злости, выдыхая через нос. Эрик кожей ощущает его напряжение, и как бы он ни хотел продолжить эту беседу, для начала им нужно доиграть матч. — Знаешь что, просто забудь, — говорит Деле, стряхивая с себя руки Эрика. Эрик желает выкинуть этот разговор из головы, но то, как Деле постоянно переводит взгляд с него на Таноса всю оставшуюся игру, вызывает у него некоторое количество безответных вопросов. 4 В воскресенье у них выходной, и Деле с Эриком проводят его, гуляя вдвоем по Лондону. На улице все еще тепло, но атмосфера между ними вызывает у Эрика мурашки. Эрик думает: похоже грядет шторм. Деле, идущий рядом, кошмарно молчалив. Эрик ненавидит вот это напряжение между ними, ненавидит эту физически ощущаемую стену, что Деле воздвигает вокруг себя. Ту самую стену, которую он осторожно разобрал по кирпичикам за годы дружбы. Они доверяли друг другу секреты, которые не знал никто и никто не должен был знать, секреты, которые Эрик хранит взаперти глубоко в сердце. Что бы там Деле от него ни скрывал, он изменился. Эрик скучает по прошлому Деле, тому, который не кидал его, когда они назначали встречи, который всегда смешил его, который не был так постоянно напряжен. Эрику осточертело волноваться о Деле. Надо что-то менять. Деле очевидно не собирается рассказывать что-либо сам, так что придется взять дело в свои руки. После очередного пятиминутного молчания, Эрик решает: с него хватит. — Что за нахер с тобой происходит? — спрашивает он, в мгновение остановившись, заставляя Деле тоже встать на месте и повернуться лицом. — Что, — переспрашивает Деле, видимо будучи мыслями очень далеко. — Ты меня слышал, — говорит Эрик. — Я хочу знать, что с тобой происходит. Ты сам не свой, — он прерывается, пытаясь поймать взгляд Деле. — Деле, что не так? — он пытается звучать мягко, чтобы не отпугнуть. Деле смотрит на него пару мгновений, а потом отводит глаза, глядит куда угодно, только не на Эрика. Проходит еще несколько секунд, но Деле все еще молчит, и Эрик со вздохом трет руками лицо. Надо побриться. Отлично. Если Деле избирает путь молчания, Эрик выбирает путь домой. — Я в тебя влюблен, — выпаливает Деле и тут же закрывает ладонью рот, будто слова вылетели оттуда сами. Эрик думает, что его сердце сейчас остановится. 5 Из всех возможных вещей, что Деле мог бы от него скрывать, влюблен не было даже последним пунктом в его воображаемом списке. Влюблен в списке просто не было. Эрик бы охотней поверил в укус радиоактивного паука, чем в подобные чувства со стороны лучшего друга. Серьезные чувства вроде любви. Сердце все еще яростно бьется о ребра, и то, как Деле смотрит на него полными эмоций глазами, совершенно не помогает успокоиться. Я в тебя влюблен. Слова гуляют эхом по черепу подобно песне, и с каждым их повторением голова кружится все сильнее. — Ты меня любишь? — спрашивает он, потому как это все еще не похоже на реальность. Он не может сдержать расцветающую на губах легкую улыбку. Несомненно, для Деле в его сердце уже давно отведено отдельное местечко. И несомненно, некоторое время назад чисто платонические чувства любви и привязанности превратились в совсем не платонические чувства любви и привязанности. Эрик довольствовался однако ролью лучшего друга, потому что все лучше, чем не иметь Деле в своей жизни вообще. Но ситуация похоже изменилась. Деле кивает, и от этого простого действия сердце Эрика куда-то ухает. Он сглатывает, пытаясь удержать поток слов, готовых вырваться наружу. — Я в тебя влюблен, — повторяет Деле. — Уже некоторое время наверно. Он пожимает плечами, очевидно пытаясь выглядеть спокойным, будто это все не так важно, но Эрик видит его насквозь. Он видит, что Деле паникует внутри, потому как Эрик все еще не сказал в ответ ничего такого, что могло бы служить доказательством наличия ответных чувств. Надо исправиться. — Можно я тебя поцелую? — говорит Эрик, потому что почему бы не перейти сразу к главному. Деле на мгновение выглядит озадаченным, и Эрика это веселит. Они оба такие придурки. — Я тоже в тебя влюблен, — говорит Эрик, и это все, что требуется, чтоб лицо Деле расплылось в широкой счастливой улыбке. Эрик хочет, чтоб она осталась на лице Деле навечно. Но сначала поцелуй. Деле утягивает его в ближайшую подворотню, подальше от любопытных глаз прохожих, и их губы соприкасаются. Слегка неуверенно и нежно. Никакой суеты, потому что у них есть все время в мире, по крайней мере Эрик на это надеется. Когда они отстраняются друг от друга, Эрик чувствует, будто с плеч падает груз, и напряжение последних недель покидает тело. Он крепко обнимает Деле, вдыхая знакомый запах. У него нет намерения отпускать Деле, но Деле отталкивает его, разрывая объятие. — У тебя на руке паучок. Эрик инстинктивно вздрагивает. — Убери его, — молит Эрик, потому как никто не любит бегающих по телу членистоногих. Деле хихикает, и Эрик щиплет его за бедро. — Просто паук, — говорит Деле с усмешкой. — Поверь мне, они милые. +1 Существует много событий, которых Эрик абсолютно не ожидал в своей жизни, и похищение огромным фиолетовым пришельцем в футболке Арсенала определенно было одним из таких. Эрик не был готов. Он просто вышел купить завтрак себе и Деле, кофе и возможно что-нибудь на сладкое. Все случившееся ощущалось как сон. Деле в него влюблен. Он влюблен в Деле. Эрик знает: им еще предстоит обсудить кучу вещей, но сейчас пока можно просто наслаждаться происходящим. Он ощущает тепло и довольство и не может дождаться, когда окажется снова в кровати, с Деле, вдыхая его запах и обнимая крепко-крепко. Может урвет поцелуй или парочку, или что-то большее. Эрик будет рад любому раскладу. Да, он абсолютно доволен. Он больше не чувствует себя довольным, когда его из ниоткуда хватают за руку и утаскивают в подворотню. Эрик далеко не маленький мужчина и довольно сильный, но хватка незнакомца настолько крепкая, что Эрик тут же понимает: ему не вырваться. Так что он и не пытается. Его бьют по голове чем-то острым — боль ослепляющая. Последнее, что он видит, прежде чем отрубиться, — склонившуюся над ним тень и фиолетовый цвет. *** Когда Эрик приходит в сознание, перед глазами все плывет. Ноющая боль в голове не дает толком сосредоточиться на обстановке. Он сидит на стуле и, когда пытается двинуть руками, обнаруживает вдруг, что не может. Видимо его привязали. Левая рука болит, причем сильно, и Эрик надеется, что травма несерьезная. Судя по некрашеным бетонным стенам и запаху плесени, он на каком-то заброшенном складе. Эрик промаргивается, снова пытается двинуться, но веревки не поддаются, и его сердце начинает биться быстрее от паники. Что за черт вообще происходит. Он ненадолго прикрывает глаза, глубоко вдыхая через нос в попытке успокоиться, и, когда он открывает их снова, его глазам предстает огромное фиолетовое лицо, растрескавшееся, как змеиная кожа. Возможно Эрик все еще в отключке, возможно все это лишь бредовый сон. Пришелец — Эрик не знает, как иначе обозвать существо — под три метра ростом и столько же в ширину, руки бугрятся мускулами под футболкой, кажется, минимум размера на четыре меньше. Он определенно бредит. — Эрик Дайер, — произносит фиолетовый пришелец голосом, пробивающим на дрожь. Голосом настолько ледяным и нечеловеческим, что каждый волосок у Эрика на теле встает дыбом. На краю сознания мелькает мысль, что голос знакомый, но Эрик не может вспомнить, откуда. — Помнишь меня? Я Танос, — так вот оно что. Эрик мысленно переносится к игре несколько дней назад. Что ж, это объясняет футболку, но не фиолетовый цвет. Возможно Деле был прав в своих подозрениях, что Танос — воплощение зла. Деле. Сердцебиение снова ускоряется, когда он думает о своем мальчике. Эрик надеется, что тот в порядке. Он молит небо, чтобы Деле все еще спал в его кровати. — Хочешь знать, зачем я притащил тебя сюда? Да, Эрику определенно хотелось бы это узнать. Танос принимает молчание за положительный ответ и начинает объяснять. — У твоего дружка есть кое-что, принадлежащее мне, — говорит он, и эти слова на самом деле ничего не проясняют. Дружок? — Я не знаю о чем ты, — непонимающе произносит Эрик. В горле сухо, и говорить больно, но он реально не понимает, что имеет в виду Танос. Ему слегка страшно. Танос снова хватает его за предплечья и напряженно вглядывается желтыми глазами прямо в череп, будто умеет читать мысли. Эрик бы не удивился. — У паука мои камни. Эрик с силой зажмуривает глаза, перегруженный происходящим. Камни? Паук? В словах Таноса не было смысла. — Отпусти его, Танос, — произносит голос откуда-то из-за спины Эрика, и голос Эрику очень знакомый. Хех. Официально страннейший день его жизни. Эрик хочет ему что-нибудь сказать, хочет попросить уйти домой, в безопасность, но молчит. — Посмотрите-ка. Паучок явился… — усмехается Танос, и Эрик пытается как-то устаканить всю эту ситуацию в уме. — Отдай камни, или твой драгоценный возлюбленный умрет, — определенно угроза. Эрик пытается краем глаза рассмотреть человека, выходящего из тени. И все вдруг становится на свои места. Эрик узнает красно-синюю пижаму, и внезапно все обретает смысл. Пропущенные встречи, необъяснимые увечья, секрет. Все сходится. — Я сказал. Отпусти его, — повторяет Деле уже ниже, требовательней, и его голос посылает мурашки у Эрика по спине и прямо к члену. Это настолько не вовремя. Деле подходит ближе, но Танос Эрика не отпускает. Эрик не может не обратить внимание, насколько грациозно двигается Деле, почти танцуя по помещению. Из его запястий вырывается что-то белое, опутывающее пришельца, пока Деле скользит к нему по полу. Совсем как паук, думает Эрик и стонет, потому что боль в руке не утихает. Эрик страстно хочет увидеть лицо Деле, но не может за маской, и Эрик задается вопросом, видит ли Деле что-нибудь вообще. Он надеется, что да, потому как дело идет к схватке. Эрик чувствует, как глаза закрываются снова, внутри черепа все пульсирует от боли. Он не может сконцентрироваться, в голове туман. Через — по ощущениям — несколько часов ударов и стонов, и звуков битья вещей, все неожиданно затихает. Эрик чувствует, как кто-то его развязывает, затем теплые руки ложатся на щеки и заставляют его поднять голову. Он моргает. — Ты в порядке? — спрашивает Деле, вглядываясь в его лицо с беспокойством. Деле снял маску, и Эрик улыбается ему, но потом его внезапно накрывает осознание реальности. — Ты… чертов человек-паук. Эта деталь биографии собственного парня была для него секретом. — Сам ты чертов человек-паук, — хихикает Деле, но тут же прерывает себя, когда замечает, что Эрик не смеется. — Еще рано, да? — морщится он, глядя с беспокойством. — Давай же, нам надо к доктору. Обещаю, что все тебе объясню, — говорит Деле, помогая Эрику оторваться от стула. — Со мной все хорошо, — произносит Эрик, хотя уверен в обратном, благодарный, что Деле помогает ему удерживаться на ногах. *** Эрик похоже отделался лишь легким сотрясением и ушибом руки. Эрику, однако, кажется, что основную часть головной боли у него вызывает открывшаяся сегодня информация. Деле говорит, что готов ответить на любой вопрос Эрика, и Эрик хочет ответов. — Итак, — говорит он, показывая на уже снятый и валяющийся на полу костюм, — это и есть то, что ты скрывал все это время? Ты вел себя так странно потому, что ты человек-паук? Мысль удивляет. Молчание Деле подтверждает догадки. Эрик ощущает абсолютное замешательство и боль: если Деле врал о таком, то о чем он еще врал? — Что насчет того дня? — спрашивает Эрик, потому что он должен, должен знать, было ли это ложью. — Ты о чем? — говорит Деле, присаживаясь рядом на кровать. — О твоем признании в любви. Это было правдой или лишь отмазкой? — Я никогда не соврал бы тебе о подобном, Эрик. Да, возможно я признался тебе, потому как запаниковал, но это не делает мои слова менее искренними. Я правда влюблен в тебя и по-прежнему буду с тобой, если ты все еще хочешь. Эрик ему верит. — Я никогда не думал найти себе человека с суперсилами, но если это часть тебя, то и часть меня, — он вздыхает, прижимаясь к Деле, и Деле легонько целует его в висок. — Как ты кстати? Не ранен? Тебе ничего не угрожает? Потому что фиолетовый пришелец, которому что-то надо от Деле, все еще на свободе. И это несколько мешает ему перестать беспокоиться. Деле усмехается. — Я нормально. Таносу почему-то взбрело в голову, что у меня один из его драгоценных камней, которые позволили бы ему править миром, но никаких камней у меня нет. Мне кажется они вообще выдумка, так что… Я думаю, после сегодняшнего он осознал, что надо искать где-то в другом месте. — Я не понял ни слова из твоей речи, — признается Эрик, все еще в замешательстве. — Это нормально, если ты не понимаешь. — Как ты вообще стал человеком-пауком? Потому что как вообще такое могло произойти с двадцатидвухлетним футболистом? — Сейчас я расскажу тебе одну историю… — начинает Деле, и Эрик внимательно слушает. *** — Тот факт, что я теперь знаю о твоей паучьей сущности, совершенно не означает, что ты должен постоянно висеть на потолке, — говорит Эрик, потому что: возможно Деле открылся всего несколько часов назад, но оно уже надоедает. — Я спас тебе сегодня жизнь, немножко благодарности совсем бы не помешало. — Если бы не ты, меня бы вообще не похитили, — Эрик приподнимает бровь. — Тогда прости за испорченный день, — отвечает Деле, комфортно устроившись на потолке и не двигаясь. — Ты не испортил мне день, — вздыхает Эрик, ибо, каким-то непостижимым образом, Деле всегда сделал день только лучше. — Можешь все же перестать висеть вверх ногами? Это наверняка вредит здоровью. — Пауки постоянно так висят. — Однако ты не паук. — Лишь технически. — У тебя кризис видовой самоидентификации? — спрашивает Эрик, которому в целом все равно, кем воспринимает себя Деле, но если тот считает себя членистоногим, то это уже совсем другой разговор. — Очень смешно. — Тогда, пожалуйста, встань на ноги. — Не могу. — Что значит не можешь? — Есть кое-что, что мы просто обязаны сделать, — говорит Деле и Эрик озадаченно моргает. — И главное у нас для этого есть прекрасный повод. Я только что спас тебе жизнь, — продолжает Деле, и до Эрика, наконец, доходит. — Ты же о…? Деле идиотинка. Деле кивает. Эрик качает головой, веселясь с него, потому что серьезно? Вот это все ради одного поцелуя? — Мммм, я не думаю, что мы уже дошли до этого этапа отношений, — тянет Эрик, которому тоже иногда нравится быть засранцем. — Эрик, — ноет Деле, и Эрик про себя отмечает, что это определенно самый нелепый разговор в его жизни, превосходящий по абсурдности даже ту беседу с огромным фиолетовым пришельцем несколько часов назад. Деле в обтягивающем красно-синем костюме, свисающий вниз головой с потолка его гостиной, — нет, это определенно не норма. — Ладно, — говорит Эрик, потому что кто он такой, чтоб отказывать Деле? В конце концов, он сражен наповал этим мальчиком. Мужчиной. Супергероем. Так что Эрик подходит, обхватывает ладонями лицо Деле и тянется к этой ослепительной улыбке, кажется, влюбляясь снова. — Мой герой, — произносит он пафосно, прежде чем прижаться губами к губам. Наверное стоит к такому привыкнуть.